Гегемон Греции!

Глава 179

«Молчать! Изрубите предателя, а потом скормите собаке!». — воскликнул Цинциннаг, он не должен позволить Гемону проповедовать здесь преимущества присоединения к грекам, что может в итоге подорвать моральный дух народа.

«Убить меня? Отлично! Архонт Теонии, Давос, отомстит вам! Когда вы напали на его лагерь, он уничтожил луканскую армию! Когда кротонцы вторглись на его территорию, он захватил всех кротонцев в плен! Если вы убьете меня, гражданина Теонийского Союза, то, хотите верьте, хотите нет, завтра здесь появятся войска Теонийского Союза!». — Гемон позволил солдатам схватить себя и бесстрашно закричал.

Лицо Цинциннага несколько раз дернулось, затем он изменил свои слова и сказал: «Уберите! Уберите его отсюда!».

Гемон внутренне рассмеялся. Он слышал, что вождь Пиксуса — трус, который издевается над слабыми и боится сильных. Как и ожидалось, если бы тут был Акпир, Гемон не осмелился бы предложить себя убить: «Разве ты не хочешь услышать хорошие новости, которые я принес?»

«Что?». — нетерпеливо спросил вождь.

Гемон оттолкнул стражника и произнес вслух: «Как посланник Союза Теонии, я был назначен Сенатом поговорить о возможности мира с Грументумом и Пиксусом!».

Цинциннаг был потрясен, услышав слова Гемона.

«Греки не нападут на нас?».

«Отлично!».

«Нельзя доверять грекам! Если бы они действительно хотели мира, то зачем бы они оккупировали Нерулум?».

Они почувствовали облегчение даже во время ожесточенного спора между вождями.

«Глупый Пиксус, неужели ты забыл старую поговорку луканцев? Если у тебя в руках огонь, то волков бояться не надо». — Гемон рассмеялся: «Разве ты сядешь и будешь разговаривать с Теонией, если они не займут Нерулум? На самом деле греки, которые любят море, совсем не интересуются землей Лукании. Повсюду горы, земля бесплодна, а дороги крайне плохи. Им трудно заниматься бизнесом или путешествовать. Причина, по которой Союз занял Нерулум, заключалась в том, чтобы преградить вам путь на юг, потому что луканийцы всегда нападали на Турии через Нерулум».

Вожди решили, что это факт, и замолчали.

Тогда Цинциннаг снова неуверенно спросил: «Неужели греки действительно намерены заключить мир?».

«Конечно! Иначе, зачем я здесь?». — угрюмо спросил Гемон.

Цинциннаг почувствовал себя расслабленным. Он откинулся в кресле и сказал: «Это потому, что в Нерулуме все еще царит беспорядок, и они боятся, что я воспользуюсь этим и нападу?»

«Великий вождь, ты правда говоришь о себе?». — с сарказмом сказал Гемон.

Цинциннаг неловко кашлянул: «Что ж, позволь мне послушать, в каком состоянии находится ваш Теонийский Союз».

***

Обе стороны стремятся к миру, и, естественно, переговоры прошли гладко.

Через день они достигли соглашения. Границей между Союзом городов-государств Теония, Пиксус и Грументум является проход между двумя реками, обеим сторонам не разрешается вторгаться друг в друга, и они могут открывать рынки на перекрестке. Союз Теония не должен поддерживать врагов Пиксуса, и если есть небольшие племена или бродячие горные люди, которые не находятся под контролем Пиксуса и хотят идти в Нерулум, то Пиксус не должен их останавливать.

Срок действия соглашения — один год. Первоначально Цинциннаг надеялся, что срок будет пять лет, но Гемон отклонил его. Его причина в том, что многие люди в Союзе сомневаются, сможет ли Пиксус соблюдать соглашение. Если Пиксус удастся завоевать доверие государственных деятелей Союза Теонии своей хорошей работой, то через год можно будет продлить соглашение на следующий срок.

Цинциннаг был разгневан, но он был беспомощен, потому что мирный договор был нужен ему больше, чем грекам, чтобы он мог без опасений расправиться с враждебными племенами в городе Грументуме, а затем с Потенцием, который приютил Лусау. Что касается Союза Теония, то он мог подождать, пока не станет великим вождем Лукании.

До подписания договора между Союзом Теонии и Цинциннагом, Авиногес из Лаоса достиг нового соглашения с Союзом. Во-первых, Лаос согласился построить дорогу Турий-Нерулум-Лаос и был готов предоставить большое количество рабочей силы (В Лаосе было большое количество греческих рабов, в основном потомков сибаритов, и теперь они стали свободными. Однако Авиногес не смог дать им землю, и им пришлось продавать свою рабочую силу, чтобы заработать на жизнь. Кроме того, луканцы старого Лаоса были либо убиты, либо стали рабами). В то же время Авиногес намеревался предоставить все средства на строительство дороги. В связи с этим Давос вежливо отклонил его доброе намерение и в конце концов предложил, чтобы они разделили его поровну.

Во-вторых, без разрешения Лаоса Союз Теония не имеет права обращать жителей Лаоса, которые вошли или бежали в Союз, в граждан Союза, и они несут ответственность за возвращение их обратно в Лаос.

***

На самой южной оконечности полуострова Пелопоннес есть участок земли, который в древности назывался Лакедемон, а сейчас он называется Лакония. Эта земля окружена некоторыми естественными преградами: на востоке и юге она обращена к морю, на севере — к серым и грозным горам Парнона, на западе — к высокой и пустынной горе Тайгет, пять когтеподобных вершин которой даже жарким летом часто покрыты снегом. На небольшой равнине под защитой этих опасных местностей с севера на юг протекает река Евротас. На скалах мыса у входа в нее, в красной скале, находится гробница Елены, которая когда-то очаровала Грецию и спровоцировала десятилетнюю Троянскую войну. Вдоль входа в реку, до ее середины, расположен город без стен. Его название — Спарта.

Это довольно деревенский город. Хотя он, казалось бы, занимает большую площадь, за исключением храма, остальные здания низкие и грубые, но в нем царят спокойствие и мир, свойственные сельской местности. Рано утром жители города вставали один за другим, гелоты отправлялись на полевые работы, а домохозяйки занимались домашними делами. Некоторые мужчины отправлялись на военную подготовку, а некоторые — для участия в политических делах.

Герусии и эфоры — две главные власти в Спарте. В этот день обе державы одновременно занимались делами Малой Азии. Для могущественных эфоров риторика Фимброна о Хейрисофе в Эфесе была обречена быть шуткой. Доказательства неисполнения им своих обязанностей неопровержимы. Более того, посланники городов-государств Малой Азии все еще ждут результатов суда в Спарте. Никто не осмелился выступить в защиту Фимброна, его оштрафовали и приговорили к изгнанию.

На этом этапе Фимброн будет изгнан из Спарты.

В эфорате, кроме царя Агиса II, который не смог присутствовать на собрании из-за тяжелой болезни, он мог поручить присутствовать на собрании только своему младшему брату Агесилаю II. Все остальные 29 старейшин присутствовали на собрании вовремя и обсуждали последствия для города-государства Элиды.

Город-государство Элида располагался недалеко от области Олимпия на полуострове Пелопоннес. Оно всегда поддерживалось Спартой, чтобы отвоевать право на проведение Олимпийских игр у другого города-государства. Однако во время Пелопоннесской войны они укрылись в Афинах, а в позапрошлом году остановили спартанского царя Агиса II, который отправился в Олимпию, чтобы принести жертву в храм Зевса из-за оракула из Дельф.

Все это окончательно разъярило спартанцев. Через шесть лет после капитуляции Афин они объявили войну Элиде и послали униженного царя Агиса II вторгнуться в Элиду. Если бы не землетрясение, которое заставило Агиса II подумать, что это нехорошее предзнаменование, и отвести свои войска. Тогда война была бы закончена в начале этого года. По настоянию инспектора, месяц спустя, Агис II во главе своих войск вновь успешно вторгся на территорию Элиса, сжигая, убивая и грабя, разрушая поля и здания, захватывая большое количество скота и рабов. Наконец, они прибыли в Элиду, город без защиты стен, под угрозой мощных войск Спарты, народ затрепетал. Тогда народ, охваченный страхом, поднял бунт. Хотя хаос был подавлен, национальной мощи города-государства Элиса был нанесен огромный ущерб.

Агис II не воспользовался преимуществом, чтобы захватить Элиду. В конце концов, это древнегреческий город-государство, как хозяин Олимпийских игр, они пользуются репутацией в греческих городах-государствах. Поэтому Агис II смог только отступить и вернуться домой, после чего вскоре заболел.

После обсуждения старейшины решили, что если Элида, чья сила была сильно подорвана, не хочет подвергнуться нападению Спарты в следующем году, то они обязательно придут на мирные переговоры. Итак, Спарта должна заставить Элиду позволить трем своим городам стать независимыми, что еще больше ослабит силу Элиды и сделает ее неспособной противостоять Спарте. Если Элис согласится, то Спарта позволит им получить право на проведение Олимпийских игр, а также юрисдикцию над святилищем Зевса в Олимпии.

Причина, по которой старейшины Спарты не хотят возвращать Олимпийские игры и юрисдикцию святилища Зевса в Пизу*, заключается в том, что они считают, что Пиза обижена на Спарту с тех пор, как Пиза была отделена Спартой от области Олимпия сто лет назад. А также из-за того, что у Пизы хорошие отношения со смертельным врагом Спарты — Аргосом. (T/N: это был город или, возможно, независимый округ в Пелопоннесе. В него входили Олимпия, место проведения древних Олимпийских игр, и Диспонтиум. Впоследствии эта область стала частью территории древнего Элиса).

Разобравшись с Элидой, Лисандр встал и сказал: «Старейшины, я полагаю, что вы читали доклад Хейрисофа в Эфесе. Совет по расследованию надеется, что мы сможем прийти к решению как можно скорее».

Один из старейшин недовольно пробормотал: «Следственный совет слишком властен, теперь он даже командует нами!».

Все присутствующие, казалось, не слышали его, и только Павсаний резко сказал: «Разве это не из-за поддержки Лисандра?».