Гегемон Греции!

Глава 322

Давос решил разбить здесь лагерь, потому что у него нет никакого плана сражаться с Союзом Бруттии сейчас. В то же время он думал, что Союз Бруттии будет более осторожен после неудачной атаки на крепость накануне. Однако он не ожидал, что враг откажется от своего преимущества на суше и проделает путь в десятки километров, чтобы бросить им вызов. Но раз уж они здесь, нужно сражаться.

Обе стороны были равны по силам, и хотя половина Теонийских солдат, возможно, была измотана строительством лагеря, это не повод избегать войны. Давос резко встал и спросил. «Как идет строительство лагеря?».

«Мы уже вырыли траншею и сейчас возводим земляную стену». — Ответил Толмидес, затем спросил: «Хочите ли вы, чтобы солдаты отступили за траншеи?».

Давос махнул рукой и отказался, потому что Теонийская армия всегда наступала. Хотя траншея и затруднит положение врага, она также ограничит его наступательные возможности и подорвет боевой дух солдат. Поэтому, кроме каких-то исключительных обстоятельств, он никогда этого не сделает.

«Трубите сальпинкс, соберите солдат, затем позовите легатов Капуса и Дракоса, стратега кавалерии Ледеса… а также позовите Эпифана и Сида». — Давос отдал приказ.

«Вас понял». — Толмидес быстро передал приказ.

«Мы будем сражаться с Бруттийцами здесь?». — Спросил Терифиас, который слегка нервничал.

«Да, похоже, что конец войны с Бруттией будет раньше!». — Давос уверенно улыбнулся, и Терифиас под влиянием этой улыбки расслабился. Затем он отдал греческое военное приветствие: «Тогда позвольте мне сначала собрать моих солдат!».

***

Пиан повел армию в сторону реки Финита, через высокий склон и вниз на широкий, ровный луг. На поле собиралось и строилось бесчисленное множество греков, и если смотреть с высоты, оно напоминало выдолбленный курган, что представляло собой довольно неприятное зрелище.

«Прекратить движение и приготовиться к построению!». — Немедленно приказал он.

Хотя строй греков еще не сформировался, он уже получил общее впечатление, глядя вниз с высокого склона. Справа от Теонийцев находилось пересечение рек Финита и Крати. Слева — ровная травянистая местность без каких-либо препятствий, а сзади — беспорядочный курган земли, который они вырыли.

Понаблюдав некоторое время, он наконец принял решение: Поскольку на стороне у реки было трудно спешиться, так как там было мало места для атаки и маневра, он расположил пять тысяч племенных воинов, которых он насильно набрал из разных племен, слева; в середине было более пяти тысяч воинов из города Анбании и Верги; а справа было двенадцать тысяч воинов Консенции.

Очевидно, он хотел использовать наиболее многочисленных и закаленных в боях Консенцийских воинов на правом фланге, чтобы добиться победы.

Идея Пиана заключалась в том, чтобы воспользоваться дезорганизацией противника и быстро создать хорошее боевое построение для атаки.

Однако для того, чтобы за короткое время создать хорошее формирование с более чем двадцатью тысячами человек из разных племен, нужна не только полная система командования, но и длительная военная подготовка и высокодисциплинированные солдаты. Но Бруттийцы не соответствовали этим требованиям. Поэтому вся армия Бруттийцев могла лишь медленно формироваться, при этом звучали рожки, звенели барабаны, люди кричали и толкали друг друга. Вся сцена была шумной и хаотичной.

Пиан неторопливо наблюдал за движением противника, ожидая, пока закончится формирование его стороны, но через некоторое время его лицо стало немного неприглядным.

Потому что беспорядочные Теонийцы вскоре сформировали «малые фаланги», а затем бесчисленные малые фаланги стали похожи на строительные блоки, которые затем быстро и без помех переместились на свои фиксированные позиции, как строительные блоки. Вскоре сформировался строй Теонийцев.

Это была формация, которую Пиан никогда раньше не видел: «малые фаланги» не плотно прилегали друг к другу, оставляя между собой промежутки. Сверху это выглядело как одеяло из зеленой и белой шерсти (потому что льняной нагрудник был белым). Хотя Пиан не знает, насколько мощным может быть такое странное формирование, скорость, с которой Теонцы построились, заставила его насторожиться.

Тогда он громко сказал Петару, который был рядом с ним: «Скорее скажи Бодиаму, чтобы он действовал быстрее!».

***

Хаотичный строй Теонийцев, который видел Пиан, был моментом, когда солдаты первого легиона выскочили из горячего лагеря, помогли друг другу надеть доспехи и вернулись к своим командам. Теперь появился настоящий строй, и слегка нервное настроение Давоса улеглось.

«Архонт, наш правый фланг все еще пытается сформироваться и еще не занял позицию!». — С тревогой доложил Толмидес.

«Не стоит торопиться. Правый фланг состоит из смешанных солдат войск наших союзников и резервов легиона». — Давос вскочил на коня и посмотрел влево. В конце осени, когда дождей не было уже более десяти дней, земля была сухой, а движение десятков тысяч солдат уже взбаламутило грязь, поэтому он смог лишь мельком увидеть правый фланг.

Давос неторопливо сказал: «Вместо того чтобы спешить с построением, Терифиас сначала реорганизовывает своих солдат, и это меня успокаивает».

Затем он указал вперед: «Как ты видишь, Бруттийцы все еще не двигаются по травянистому склону, так как они, вероятно, все еще формируются, что дало нам достаточно времени, чтобы солдаты первого легиона отдохнули и немного восстановили свои силы».

Толмидес устремил свой взгляд на фронт, находящийся в пятистах метрах от него, который также был покрыт пылью.

«Скажи Ледесу: Послать семь или восемь взводов кавалерии преследовать левую, центральную и правую стороны противника, замедлить их строй и наблюдать за их реакцией. После этого доложить мне».

«Понял».

«Подожди. Передай Ледесу, что я говорю о преследовании, а не о безрассудном сражении. Если вражеская кавалерия настигнет их, пусть немедленно возвращаются. Не позволяйте нашей кавалерии пострадать!». — добавил Давос.

«Понял!».

***

«Дети, не отставайте!».

«Старик, мы можем бегать быстрее тебя и без лошади».

Смеясь, взвод кавалерии под командованием Соликоса пересек поле боя и достиг реки Финита.

«Стоять!». — Соликос протянул свое копье, и весь взвод остановился.

«Всем разойтись!».

«Почему, капитан? Мы все еще не перед врагом». — возразил кавалерист.

«Выполняйте приказ!». — Крикнул Соликос.

Хотя кавалеристы и неохотно, под влиянием военного, все же повиновались. Но с нежеланием, он недовольно крикнул: «Капитан, другой отряд уже бросил копья во врага! Вы хотите, чтобы мы стали дезертирами?».

«Хватит! Нашему взводу было приказано преследовать левый фланг противника. Однако, из-за слишком большого расстояния, лошади уже немного устали. Так что пусть они немного отдохнут, чтобы лучше выполнить нашу миссию! Не волнуйтесь, раз уж я вас вывез, то позабочусь и о том, чтобы вернуть вас в целости и сохранности!».

«Хорошо, капитан, мы послушаем вас. Но как долго нам ждать?».

«Пока я не отдам приказ».

Кавалеристам ничего не оставалось, как похлопывать беспокойных лошадей, глядя на серое поле боя впереди, и наблюдать за своими товарищами вдалеке, то бросающимися в пыль, то отступающими… крики звучали в их ушах, заставляя их сердца зудеть.

Время шло так медленно, что они начали проявлять нетерпение.

«Садитесь на коней!».

Крик Соликоса был подобен дождю после долгой засухи и очень их взбодрил.

Пятьдесят лошадей пустились в галоп, постепенно формируя клин по мере продвижения.

Соликос, который был впереди, поднял копье и дважды выставил его вперед: «Быстрее!».

Впереди показался травянистый склон высотой тридцать метров. Хотя он и не крутой, но очень важен для того, чтобы лошади не замедлились на подъеме, когда их атакует враг.

Лошади словно летели на всех четырех копытах. Кавалеристы держались за шею лошадей и наклонялись вперед, чтобы ускорить их подъем.

Соликос первым достиг травянистого склона. В десятках метров от него от берега реки Финита тянулись густые Бруттии, не зная, насколько они растянулись, и трудно было сосчитать, насколько плотным был их строй.

Соликос почувствовал, что он подобен муравью, стоящему перед слоном. Невидимое давление давило ему на грудь, затрудняя дыхание. Он глубоко вздохнул, достал копье, уперся ногами в брюхо лошади и снова прибавил скорости, в то время как кавалерия под ним следовала вплотную.

Пятьдесят метров, сорок, тридцать… поднятые копыта лошади приземлились на сухую, потрескавшуюся землю, как барабанная палочка, ударившая по барабану, издавая громкие звуки, вместе с быстрым продвижением кавалерийского взвода, создавая значительный импульс и внося суматоху в только что созданный строй Бруттийцев.

В тот момент, когда солдаты Бруттийцев толкали друг друга и восклицали, Соликос метнул копье. Затем десятки копий вонзились в строй противника, вызвав один за другим множество криков.

Бруттийцы еще больше растерялись: одни в панике отступили, другие в гневе бросились вперед.

Взмахнув копьем, Соликос и его люди повернули влево более чем в двадцати метрах от строя противника и галопом понеслись вперед вдоль фронта фаланги Бруттийцев. Куда бы они ни ехали, это было похоже на удар камня о спокойную водную гладь, но рябь не могла прекратиться еще долгое время. В то же время паника и растерянность врага отражались в глазах Соликоса. Он понял, что они выполнили свою миссию, и решительно приказал: «Повернуть налево!».

Как только кавалерия повернула, прибыла Бруттийская кавалерия и погналась за ними.

Однако Теонийская легкая пехота вовремя вышла им навстречу и своими копьями отпугнула сотни Бруттийской кавалерии.

Умелое использование Давосом «разведки» кавалерии для получения ответа от Бруттийцев дало ему общее представление об их строе, о чем сообщил Ледес. Левый фланг Бруттийцев был худшим в плане реакции на преследование кавалерии, в то время как правый фланг был самым сильным и стоил Теонийской кавалерии дюжины потерь. Очевидно, план Бруттийцев был таким же, как и у Давоса, то есть расположить самые слабые войска на стороне у реки, а самые сильные — на другой стороне. В конце концов, это соответствует принципам военного искусства.

***