Гегемон Греции!

Глава 249

Эту эпоху нельзя сравнивать с более поздними поколениями, цена папируса все еще дорога для простолюдинов и обычно используется для формального письма. В то время как дети учатся писать в основном с помощью песка и глины, поэтому Патрокл приготовил деревянную рамку с песком, хотя письмо на восковой деревянной табличке может храниться более длительное время, ее также легко переносить, а цена невысока, но родители Патрокла не могли позволить себе потратить эти деньги. Что касается маленького складного деревянного стула, то это шедевр недавно построенного магазина школьных принадлежностей Чейристоя, цена на него дешевая, и он вскоре стал популярным, как только его выпустили. Он гораздо лучше, чем простой деревянный стул, сделанный родителями Патрокла.

Поэтому, когда Патрокл получил подарок Агиласа, он так обрадовался, что подпрыгнул.

«Староста… это… это…». — Периандор, который только что строго наказывал своего сына, был одновременно благодарен и боялса перед лицом Агиласа, который был бывшим наемником, а теперь имеет высокий престиж.

«Что?» — Агилас уставился на него: «Клус спас несколько деревень, это награда, которую он заслужил! Он смелый, гибкий и не паникует, когда что-то идет не так, а когда он научится читать и считать, он определенно будет лучше тебя в будущем».

Отец Патрокла так обрадовался, услышав высокую оценку Агиласа о своем сыне, что согласился с ним.

В то время как мать Патрокла закрыла лицо руками, так как не могла остановить текущие слезы. Она вспоминала те тяжелые дни, когда вслед за мужем, работавшим носильщиком в порту и на пристани, согласилась работать, помогая вместе с сыном купцам следить за их лавками на рынке.

Она была занята каждый день с утра до ночи, ей приходилось не только терпеть дискриминацию и требовательных покупателей, но и переносить сильную жару и холод, от которых она даже несколько раз теряла сознание из-за сильной жары, и возмещать потерянные товары. Она даже не знала, как ей удалось пережить эти тяжелые дни. К счастью, был создан союз городов-государств Теония, и у власти был великий архонт Давос, благодаря которому такие бедные бродяги, как они, получили возможность стать гражданами города-государства, владеть землей и домами, жить стабильной и процветающей жизнью.

Поэтому она надеется, что ее сын не пойдет по старому пути ее мужа, будет хорошо учиться, а в будущем станет государственным служащим в городе-государстве и будет жить достойной жизнью.

После завтрака Патрокл уложил свои школьные принадлежности в новенькую льняную сумку, а затем мать повела его к алтарю в их доме. Раньше у них была только скромная статуя Деметры, богини земледелия, и Ареса, бога войны. Первая надеялась на хороший урожай, а второй благословляла своего мужа, который был солдатом в армии во время войны. Только когда ее сын должен был пойти в школу, была добавлена статуя Аполлона, бога солнца, потому что этот бог также отвечал за искусство.

Под руководством матери Патрокл молился Аполлону.

После этого мать передала Патроклу четыре драхмы, что составляло плату за обучение в течение одного учебного года. Только после ее повторных наставлений Патрокл смог наконец отправиться в путь.

Был еще рассвет, и кривая луна все еще смутно виднелась на небе. К счастью, было лето, и он был одет в короткую льняную рубашку и босые ноги. Иначе роса на траве у дороги непременно намочила бы его одежду.

Прохладный и свежий утренний ветер, смешанный с запахом земли и каких-то трав, обдувал Патрокла, отчего он был счастлив и не мог сдержать своего возбуждения. Он дважды вскрикнул, а затем услышал «Глюк! Глюк!» из канала на обочине дороги, что было звуком испуганных гольянов. В прошлом Патрокл снял бы свои кожаные сандалии, прыгнул в канал и устроил бы там беспорядок, но сегодня его мысли были уже в академии.

Он напевал какую-то мелодию, шагая вперед, неся школьную сумку, деревянный стул и дощечку.

На главной дороге количество пешеходов значительно увеличилось. Повозки с пассажирами, караваны с товарами, фермеры со своим скотом, конечно, много родителей с детьми, идущих в Академию, чтобы записаться, и шумный поток людей, идущих в город Турий, а также в порт и на рынок.

Первоначально Давос планировал построить Академию на склоне холма к западу от города Турия, на северном берегу реки Тиро, где есть горы и реки, а также большая территория дикой природы, что позволило бы расширить здание, а в будущем разбить парк и сделать Академию Теонии крупнейшим образовательным центром Союза Теонии.

Однако после обсуждения с Куногелатой и другими Давос отменил этот план на время. В конце концов, большинство студентов были детьми, а северный берег реки Тиро не только далеко, но и сейчас там пустынно, и для детей это было бы слишком большой физической нагрузкой и не очень безопасно. Поэтому, в конце концов, академия была расположена в районе дельты у слияния рек Крати и Коскели, которая является не только частью большого городского района Турии, но и находится прямо посреди Сибарисской равнины, что облегчает детям граждан Теонии по обе стороны реки Крати своевременное прибытие в академию.

Никто из государственных деятелей не возражал, потому что они знали, что это для детей граждан Теонии, в число которых входят и их собственные дети. Поэтому эффективность строительства была очень высокой, менее чем за полгода были построены стены, классы, школьные здания и игровая площадка, которая, естественно, не могла быть эстетически привлекательной из-за того, что была построена за такой короткий период времени. Однако площадка для игр и тренировок детей была достаточно большой, чтобы вместить всех родителей, пришедших записать своих детей.

Тысячи людей толпились на игровой площадке, опасаясь несчастных случаев, Анситанос также пригласил патрули для поддержания порядка.

Патрокл стоял в очереди и осматривался. Потом он заметил, что таких детей, как он, пришедших поступать в школу в одиночку, было не так много, и лишь несколько детей были такого же возраста, как он, поэтому, когда на него устремилось множество любопытных взглядов, он почувствовал себя немного неловко.

В это время за линией возникла суматоха, шум становился все громче и громче, и люди вокруг оглядывались, что очень заинтересовало Патрокла.

«Это жена архонта Давоса, Хейристойя, и ее дочь!».

«Как его дочь может быть такой большой, когда архонт Давос еще очень молод?».

«Это его приемная дочь, я слышал, что она дочь Марцелла, бывшего архонта Амендолары».

***

'Дочь Архонта Давоса?'. — Патроклу стало еще любопытнее, когда он услышал, что говорят люди вокруг него. Тогда он присел на корточки и заглянул в щель между толпой, чтобы увидеть высокую взрослую женщину, такую же элегантную и красивую, как богиня красоты — Афродита. Рядом с ней стоит прекрасная девушка, хотя она немного застенчива, но также спокойно и с любопытством смотрит вокруг, и когда она замечает пару молодых взглядов между щелями, она не уклоняется от них, а наоборот, открывает свои яркие глаза и смотрит в ответ.

Тогда Патрокл быстро и застенчиво избегал ее взгляда.

«Госпожа, пожалуйста, пройдите!». — Это было не только из уважения к Давосу, но и из благодарности к Хейристое, ведь ее банк помог многим семьям, поэтому так много людей готовы уступить свое место.

Хейристойя выразила свою благодарность, но вежливо отказалась. Будучи женой самого влиятельного человека в Союзе Теонии, умная Хейристоя всегда представляла себя на публике как обычный человек, чтобы не дать ни единого шанса политическим противникам Давоса.

Изначально она собиралась позволить Азуне сопровождать свою дочь, если бы не тот факт, что сегодняшнее зачисление очень важно для Синтии. По этой причине она специально надела простое платье, чтобы постараться остаться незаметной, сопровождая дочь в школу, и в результате это все равно вызвало некоторые волнения.

Наконец, порядок был восстановлен, и зачисление продолжилось.

Звтем настала очередь Патрокла. Под пристальным взглядом персонала он назвал свое имя и имя родителей и передал свидетельство, выданное Агиласом.

Согласно правилам приема в Академию Теонии, поступать могли только дети официальных граждан Теонии. Отчасти это было сделано для того, чтобы уменьшить давление на Академию и контролировать количество студентов; что более важно, это сделано для того, чтобы иностранцы и рабы, работавшие в Теонии, знали, что только когда они станут официальными гражданами Теонии, они смогут пользоваться этими правами, что делает личность официального гражданина Теонии более ценной и побуждает их усерднее работать для достижения этой цели.

Отец Патрокла был только подготовительным гражданином, поэтому, согласно правилам, он не имеет права на прием. Однако Агилас обратился в Сенат за выдающиеся заслуги в войне, поэтому, учитывая вклад ребенка в войну, государственные деятели в конце концов приняли его как особый случай и дали свое согласие. Таким образом, Патрокл — фактически единственный студент в академии, чьи родители не являются официальными гражданами Теонии.

Не подозревая о своей исключительности, сотрудник, обнаружив имя Патрокла в журнале регистрации студентов и подтвердив его личность, с интересом посмотрел на него и, взяв плату за обучение, поставил галочку напротив имени Патрокла и напутствовал его: «Отныне ты будешь учиться в первом классе. Иди и учись усердно, малыш!».

Затем Патрокл выбежал из толпы и подошел к краю игровой площадки, где над рядами зданий висела большая деревянная вывеска с греческими буквами.

Однако Патрокл остолбенел, так как не мог прочесть ни слова, и ему пришлось пойти и спросить у кого-то другого.

«Здравствуйте, где находится класс №1?».

В этот момент сзади него раздался четкий голос: «Первый класс рядом с тобой, идиот».

Патрокл повернул голову и увидел, что дочь архонта, которую он только что видел, стоит позади и смотрит на него большими светлыми глазами с дразнящей улыбкой на круглом лице.

«Синтия, это грубо с твоей стороны так говорить. Извинись перед ним». — Хейристойя мягко упрекнула ее.

Обычно Синтия слушала Хейристойю, но когда перед ней стоял мальчик, который был старше ее на несколько лет, она не могла ничего сказать, и ее маленькое личико вдруг покраснело, и она поспешно отвернула голову.

Поэтому Хейристойе пришлось лично извиниться перед Патроклом.

Столкнувшись с благородной женой архонта, тринадцатилетний Патрокл растерялся. Поэтому он робко склонил голову и даже сказал: «Все в порядке! Все в порядке!».

А затем поспешно скрылся.

***