Наглый. (не)верный. Истинный

Глава 64. Мадлен

Перед тем, как уйти под воду, я вижу в небе дракона, парящего среди туч. Такого красивого! Его красно-зелёная чешуя переливается, притягивая свет и без всякого солнца, и он издаёт громкий рёв, который заменяет гром.

Но драконам нельзя летать. Если один из них явился мне во второй ипостаси, то это, должно быть, видение… Может, именно так приглашают на небеса?

Тонуть до безумия страшно, но сил на борьбу больше нет. Ни у меня, ни у маленького аксолотля, который появился рядом, когда я упала со скал. Только благодаря ему мне удалось протянуть так долго. Он помогал мне дышать и держаться на плаву, быстро перебирая лапками, разгоняя воду и посылая в мою сторону вспышки заклинаний. Жаль, что его усилия будут напрасны.

Берег всё дальше, а волны — выше. Дракон среди туч — последнее, что я вижу, прежде чем позволить морю меня поглотить. Я задерживаю дыхание так долго, как могу, но в какой-то момент воздух кончается, и я невольно вдыхаю воду. Лёгкие разрывает от боли, словно их одновременно жгут и режут. Мир темнеет, и я думаю, что это конец, но затем…

— Мадлен, дыши! Пожалуйста!

Воды нет, и волны не накатывают. Есть только руки Брама, которые меня крепко сжимают, пока он рычит мне в ухо:

— Очнись! Мадлен, ты должна дышать!

Его голос отчаянный, готовый сорваться. Брам снова и снова пытается дать мне воздух, и выбора нет, кроме как его принять. Он тонкой струйкой заполняет лёгкие и возвращает возможность дышать. Вода идёт горлом, я отплёвываюсь.

Зрение нечёткое, но я вижу лицо Брама в нескольких дюймах от себя. Он прижимается ко мне лбом и издаёт радостный стон. Затем покрывает щёки поцелуями, приговаривая между ними:

— Ты жива, хвала Богам, ты жива, ты жива…

— Как ты…

Как он здесь оказался? Его не было рядом, когда я упала, как он успел?

Красно-зелёный дракон среди туч…

Я дёргаюсь от страшной догадки. Не может быть! Он что, действительно это сделал?

— Брам, я видела д-дракона…

— Ш-ш. — Он прикладывает палец к моим губам и устало улыбается. — Всё хорошо. Тебе нужно в Академию, высохнуть и переодеться. Не бойся, всё закончилось.

Брам поднимается и берёт меня на руки. Я успеваю подхватить храброго малыша-аксолотля, который всё ещё рядом с нами. Пристраиваю его у себя на груди, и тут замечаю, что Брам напряжённо смотрит куда-то в сторону. Следую за его взглядом и вижу чуть поодаль неподвижно стоящего демона.

Глаза Брама наполняются жгучей смесью гнева и презрения. Он открывает рот, словно хочет что-то сказать, но закрывает его и фыркает. Сморщившись, он резко разворачивается и уносит меня прочь.

Я смотрю ему за спину, наблюдая, как отдаляется фигура Доментиана. И хмурюсь.

— А вы… поругались?

— Забудь о нём. Ты была права, а я идиот. Возможно, некоторым расам в СУМРАКе всё же не место. Таким вот выродкам из Пекла, как этот, например. Он чуть тебя не угробил своим бездействием. А я всё это время должен был быть рядом с тобой, а не слушать его бредни и бегать по подземельям…

— Подземельям?

Брам замедляет ход и усмехается, качая головой.

— Я ведь так и не рассказал до конца про поиски доказательств, да? Ну так вот…

В поисках «Граней времени» Брам и Доментиан обыскали башню МакКоллина, но нашли там только три украшения, одно из которых оказалось Лумой. Затем они пошли искать под башнями, а там… Заброшенный зал. Многоножки и каменная плита, через которую не пробиться, если только…

— … пришлось обратиться.

Мои мокрые волосы встают дыбом. От страха ещё сильнее бросает дрожь.

— Брам! Ты превратился два раза?

— Да. В дракона… два.

— Тебя же могут осудить! Об этом кто-то знает?

— Только ты и демон.

Сущий кошмар! Я не могу поверить, что Браму пришлось пойти на это ради меня. Из-за меня. Моего недоверия. Какая же я дура, вот же дура! Он бы не сделал всего этого, если бы не был уверен в своей правоте. А это значит, что всё это время он мне не врал.

Я пытаюсь найти подходящие слова, чтобы выразить, как мне жаль, но нас догоняет Лума и тараторит тоненьким голоском:

— Спасена, спасена! Мадлен, я так волновалась, так боялась, что не успею! Не хватало потерять ещё одну хозяйку!

— Ты молодец, — улыбаюсь я. — Лучшего фамильяра и придумать сложно. Спасибо. Без тебя я бы точно пропала.

— И без твоего кавалера! — Бабочка осыпает волосы Брама золотисто-синей пыльцой.

— Это мой жених.

Брам молчит, но уголки его губ приподнимаются в улыбке. Я роняю голову ему на грудь, так и не найдя, что ещё сказать. Лума возвращается в кольцо.

Когда Брам приносит меня в башню, я уже продрогла так, что не слышу ничего, кроме стука собственных зубов. Он усаживает на кровать в спальне и начинает суетиться: разжигает огонь во всех комнатах, несёт аксолотля в ванную, возвращается оттуда с охапкой махровых полотенец и принимается меня вытирать.

— Сейчас, — приговаривает он, — подожди немного. Должно стать полегче. И давай это снимем.

Брам помогает стянуть мою мокрую одежду, затем бежит в гардеробную, приносит свежую рубашку и заворачивает меня в неё.

— Вот! Другого нет. Или хочешь, я сбегаю в твою комнату, принесу платье?

— Нет, позже…

— Хорошо! Завтра утром пойдём в лазарет, а пока тебе нужно согреться. — Он укутывает меня в одеяло. — Я в столовую, посмотрю, осталось ли там что-нибудь горячее. Я быстро.

Он целует меня в лоб и идёт к двери, но я останавливаю:

— Брам, подожди!

— Что такое? Что-то болит?

Много чего болит: и голова, и руки, и ноги, всё слабое и неповоротливое. Лёгкие до сих пор ноют, а во рту — отвратительный привкус соли. Но я улыбаюсь, потому что хотела сказать не об этом.

— Тебе тоже нужно переодеться.

Брам с удивлением осматривает себя и смеётся.

— Точно. Я как-то и забыл.

Он остаётся без рубашки, обнажая крепкий торс и широкие плечи, и ко мне возвращается способность краснеть. И вовсе не от смущения. Брам замечает мой взгляд, довольно хмыкает и опускается рядом с кроватью. Он нежно проводит пальцами по моей щеке.

— Ну вот, румянец вернулся. Скоро будешь в порядке.

Я поддаюсь порыву и быстро целую его в губы.

— Брам, я должна… хотела сказать… прости меня. За то, что кричала в студии и за…

— Не нужно. Я не сержусь.

Я удивлённо хмурюсь.

— Ты же про Леона, да? — продолжает Брам. — Давай оставим. Мне было больно, но после того, что сейчас случилось… — Он прерывается на судорожный вздох, голос становится тише. — Когда ты лежала там, не могла дышать, я… почти поверил в худшее. Как представил, что ты не очнёшься… — Брам притягивает меня к себе, и я окунаюсь в объятия. — Этот поцелуй с грифоном такая мелочь. Ты злилась на меня, я на тебя, но сейчас… Главное, что ты жива.

— А твоё предложение ещё в силе?

— Какое?

— Быть вместе, как мы и хотели.

Брам мягко отстраняется и заглядывает мне в глаза.

— Мадлен, если ты думаешь, что теперь должна быть со мной, потому что я вовремя прилетел, то не надо. Я не смог бы иначе. Но если ты всё ещё мне не веришь, то…

— Я верю!

Брам изгибает бровь, и я понимаю, как глупо это прозвучало. Как будто я поверила, что он не спал с Лизель, только потому, что он спас мне жизнь. Но дело даже не в Лизель и не в истинности, а просто...

— Я верю, что ты любишь меня. Ты… столько всего сделал! Если бы я знала…

— То остановила бы меня?

Конечно. Мне не нужны такие жертвы, мне просто нужен он.

Я киваю, а Брам берёт меня за подбородок и оставляет на губах поцелуй — лёгкий и нежный. Мне хочется ещё, и я вижу, что он тоже хочет. Его губы снова находят мои, и на этот раз поцелуй становится глубже, настойчивее. Руки скользят по моей спине, притягивая ближе, и я теряюсь в его объятиях, отвечая на каждое движение.

Брам прерывает поцелуй, чтобы пробормотать:

— Мадлен, ты... тебе нужен отдых.

Но я лишь крепче прижимаюсь к нему, чувствуя, как колотится его сердце. Его кожа немного прохладная, до сих пор влажная от морской воды.

Мои пальцы путаются в его волосах, и я притягиваю его лицо к своему.

— Мне уже лучше, — шепчу я, прежде чем наши губы снова встречаются.

У Брама вырывается стон. Его руки смелее исследуют моё тело сквозь ткань рубашки — такой неуместной, когда он так близко. Он подаётся вперёд, почти опрокидывая меня на кровать, но раздаётся громкий стук в дверь, и мы оба вздрагиваем. Отрываемся друг от друга, тяжело дыша.

Стук повторяется, очень настойчивый. В глазах Брама мелькает тревога и даже испуг.

— Ты кого-то ждёшь? — спрашиваю я.

— Нет. Ольгред, Рон и Андреас сейчас должны надираться в пабе и крушить Ионель.

Крушить Ионель… Брам сказал, что летал над городом. Я хватаю его за плечи и в страхе шепчу, будто здесь нас могут услышать:

— А когда ты превращался в дракона, тебя точно никто не видел?