Наглый. (не)верный. Истинный

Глава 50. Брамион

Как она узнала? Откуда она узнала?!

Я сделал всё, чтобы этого не случилось. Когда мы вернулись из Файхолла, я сразу же забрал из библиотеки все книги, в которых упоминалась драконья истинность, чтобы Мадлен случайно не наткнулась на лишнюю информацию, пока… пока я сам не решу рассказать. Стопка книг получилась внушительной, но я справился, вынес всё, оставив только сказки на древнедраконьем. Не могла же Мадлен его выучить?

Я отпускаю её и мотаю головой, как припадочный.

— Эскариат? Не знаю. Я не знаю, впервые слышу.

Звучит нелепо даже для моих собственных ушей. Но что мне ещё сказать? Правду? Тогда на нашей истинности можно будет ставить крылатый крест.

Может, сочинить какую-нибудь ерунду, мол эскариат — это когда истинные вместе пекут пироги? Но рано или поздно Мадлен узнает смысл обряда и никогда меня не простит.

— Не знаю… — повторяю я, но слов почти не слышно.

Мадлен — раскрасневшаяся, чуть взъерошенная и такая милая — глядит на меня с подозрительным прищуром, затем разочарованно вздыхает.

— Мне не о чем с тобой разговаривать, Брамион.

Она поправляет платье и собирается уйти, но я хватаю её за запястье.

— Подожди…

— Чего, Брам? Подождать, пока ты не соврёшь убедительнее? — Она вырывает руку. — Хватит делать из меня дуру. Я могу поверить во что угодно, но только не в то, что ты чего-то не знаешь про нашу истинность.

— А, значит, истинность всё-таки наша? — Мне хочется рассмеяться, но это что-то на грани истерики. — Нельзя одновременно верить в неё и в то, что я предатель, Мадлен. Ты либо выставляешь меня лжецом, либо признаёшь, что тебе просто нравится меня мучить. Определись!

Она замирает и несколько раз беззвучно открывает рот. Затем тычет мне в грудь указательным пальцем.

— Бедный, бедный Брам. Измучился! Наверное, это я напилась до беспамятства и не смогла понять, кто лежит в моей постели?

— Мадлен, пожалуйста…

— Нет, Брамион, представь себя на моём месте! Просто представь, что бы ты сделал, если бы…

Она замолкает, и гнев на её лице сменяется непонятным смущением. Мадлен быстро отводит взгляд и говорит спокойнее:

— Я не верю, что мы истинные. Или верю. Не знаю, так ли уж это важно. Какой смысл от этой истинности? Она должна быть единственным, что удерживает тебя от измены?

— Не единственным. Я бы тебе ни за что не изменил. Даже если бы её не было.

Мадлен поднимает глаза, в которых уже начали скапливаться слёзы. Если она заплачет, я не смогу вынести.

— О, конечно, — тихо говорит Мадлен. — Ведь если бы истинности не было, то не было бы и нас. Ты бы нашёл себе кого-нибудь… подходящего. Принцессу фейри, например.

— Ну хватит этих глупостей…

Она поднимает руку, призывая меня умолкнуть.

— Вот почему нужно установить правила и следовать им, понимаешь? — Её голос дрожит. — Если мы хотим сделать декорации, то надо постараться не убить друг друга в процессе. Посмотри мои наброски. И принеси свои как можно скорее.

С этими словами Мадлен убегает, а я не успеваю придумать, как её задержать. Последнее, что я слышу, — это её сдавленный всхлип.

— Проклятье! — Мой кулак врезается в стену.

Всё почти получилось! Мадлен позволила приблизиться, позволила себя поцеловать. Ну почему именно сегодня ей понадобился этот проклятый обряд?!

Мысли мечутся в панике, и я не знаю, за что хвататься. Догнать Мадлен? Так сделаю только хуже. Начать рисовать фоны для «Варкулы» прямо сейчас? Но когда я тороплюсь, получается чушь, несуразица.

Грани. Грани — вот что важно! Нужно ворваться к демону и заглянуть в артефакт. Если, конечно, он всё ещё там. Слова Лайон и опасения Мадлен всплывают в голове и впервые обретают смысл. Я действительно знаю Доментиана? Он ведь так и не сказал, кто на самом деле такой. И толком не объяснил, зачем ему артефакт. Вдруг его благородство закончилось в подземелье, и пока я был здесь, демона с Гранями уже и след простыл?

Но выхода нет, мне нужно проверить. Я прячу папку с рисунками Мадлен в шкафу в мастерской, подальше от лап Козетты. Затем беру её саму — кошка лежит в гардеробной, набираясь сил перед ночными забегами и оставляя на одежде шерстяные следы.

— Пойдём, красотка, пора позлить одного ушлого демона.

Козетта шевелит ушами, но не сопротивляется, слишком сонная. Сейчас это преимущество, но на месте могут возникнуть проблемы — придётся постараться, чтобы как следует её разыграть.

В спешке я чуть не забываю взять ненужные листы под шарики, но на глаза вовремя попадается учебный блокнот. Хватаю его и несусь к двери. Времени запихивать Козетту в сумку нет, поэтому приходится держать её покрепче и игнорировать недоумённое «мяу». Если кто-нибудь заметит мурлокса и попробует отобрать, то отправится прямиком в лазарет. Церемониться я не намерен.

Но когда я открываю дверь, эти грозные планы рушатся, потому что на пороге стоит Доментиан. Судя по поднятой руке, он собирался стучать.

— Ага! Сам явился! — Я выпускаю Козетту, роняю бумагу и хватаю демона за грудки. — Ты что творишь? Решил меня без Граней оставить, да?!

— Отцепись! Ещё сюртук помнёшь. — Он бьёт меня в живот, заставляя разжать пальцы, и продолжает: — Я выставил тебя за дверь, чтобы ты, во-первых, не мешал разговору с Боллинамор, а во-вторых, чтобы не придушил её, когда узнал, что фейри не умеет обращаться с артефактом.

— Что?

Она не умеет? А искры? Грани сияли в её руках!

— Ну давай ещё расплачься, — говорит Доментиан. — Да, не умеет. Но попыток не оставит. Я за этим прослежу. Другого выхода нет, если только среди твоих знакомых не затесались вожди из Бальбиэна.

— Но Мадлен...

— Подождёт твоя Мадлен ещё несколько дней. Никуда не денется. И неужели кроме Граней у тебя нет никакого плана? Придумай что-нибудь. Ходи следом, дари подарки, добейся свидания. Умоляй о прощении, в конце концов. Они это любят.

Умолять о прощении за то, чего не делал? Отличная идея. Поступлю так один раз, и придётся всю жизнь ползать на коленях за любую мелочь. Нет. Мадлен должна понять, должна поверить, что это Деверо пыталась нас разлучить. Она одна виновата, и только ей просить прощения. Моя цель — доказать это. Но без Граней не выйдет. Все эти блуждания по мрачным подземельям оказались бесполезными.

— А куда ты, кстати, так нёсся? — спрашивает демон. — Ещё и с кошкой.

Козетта устроилась у наших ног, задумчиво жуя листок бумаги. Я делюсь своим планом с Доментианом — создать портал в его комнату, чтобы вынудить его открыть дверь, — и он смеётся.

— Кадум, как можно быть таким умным и таким тупым одновременно?

Дать бы ему по ушам, но сил не хватает. Хочется упасть на кровать и до ночи пялиться в потолок.

— Иди к себе, — советует демон. — Тебе стоит нормально отдохнуть, выглядишь как драный кот с помойки, а не герцогский сынок. И запомни: завтра среди друзей тебе надо невзначай упомянуть, что я приударил за Боллинамор, а она вовсе не прочь принять мои ухаживания.

Он уходит. Мы с Козеттой возвращаемся к себе и закрываем дверь. Я пытаюсь представить себя в тот день, когда ещё ничего не знал о Гранях. Что бы я делал, если бы Доментиан никогда не рассказал об артефакте?

Ходи следом. Ну да. И постарайся избегать неудобных вопросов про эскариат.

Дари подарки. Кольцо подарил, а стало только хуже. Мадлен как-то узнала, что я его не покупал. Хотя вот цветы я ещё не пробовал... Наверное, от них вреда не будет.

Добейся свидания. А она согласится? Вряд ли. Не силком же её тащить. Надо сделать так, чтобы она пришла сама... Студия, где мы будем рисовать декорации, вряд ли выглядит романтической. Но есть ещё вариант: Осенний бал.