Наглый. (не)верный. Истинный

Глава 37. Брамион

С немым ужасом я наблюдаю, как Грани валятся из шкатулки, угрожая разбиться вдребезги. В голове проносится вихрь мыслей: «Неужто всё зря?», «А эта штука нас не прикончит, если разобьётся?», «Может и не разобьётся, тут невысоко», «Но много ли надо хрупкому кристаллу?»

Доментиан реагирует молниеносно. Когда до столкновения Граней с землей остаются считанные дюймы, он бросается вперёд и ловит артефакт за цепочку.

Я вдруг понимаю, что всё это время не дышал.

— Брам! — Демона потряхивает от гнева. — Ты что творишь?

— Да я не хотел... Я случайно! С каждым может произойти.

— Но с тобой «случайности» происходят удивительно часто. Не находишь? Тебе няньки нужны, а не истинная. Твоему отцу стоило сбагрить тебя в военную академию, чтоб всю дурь из тебя вышибли. А пока ты самоуверенный болван, малюющий картинки в своё удовольствие.

Он выхватывает шкатулку, бережно кладёт туда Грани и убирает к себе в карман. Затем смотрит куда-то вверх и вскакивает. Хватает меня за плечо, заставляя подняться, и притягивает ближе к стене. Сначала ничего не понятно, но стоит проследить взгляд Доментиана и…

Там, наверху, на уровне верхних этажей, парит изящный девичий силуэт. Он кружит на фоне звёздного неба, то замедляясь, то набирая скорость. Девушка вытягивается стрункой и прыгает вверх и вниз, а за её спиной подрагивают полупрозрачные крылья — голубые, покрытые сложным узором из тонких прожилок.

— Красиво, — отмечаю я.

Нет ответа.

Я кошусь на притихшего демона. Он так внимательно разглядывает фею, что, кажется, даже про Грани забыл.

— Это Лайон, — улыбаюсь я.

Только у неё в Академии такие крылья и иссиня-чёрные волосы, ни с кем не спутаешь.

— Не знал, что она развлекается ночными полётами. Ректор такое не одобряет. Правда, я сам сегодня натворил дел. Если отец узнает, что я обратился… Не узнает же? Да?

Доментиан ухмыляется, не отрывая взгляда от феи.

— Боишься, что сдам тебя, дракон? Правильно делаешь. Но пока живи спокойно.

Лайон продолжает воздушный танец, взмахивая крыльями под самой крышей жилого корпуса. А ведь могла бы под няться ещё выше. Интересно, каково это — рассекать ветер и видеть облака под собой?

Сколько себя помню, отец всегда был немногословен, когда речь заходила о полётах. Зато дядя Джаспер поразговорчивее. Иногда, после пары бокалов бренди, он рассказывал нам истории о Синклере Кадуме, молодом герцоге-драконе, который больше всего на свете любил летать.

«Сину только дай повод! Он поднимался повыше, раскидывал руки в стороны и сигал вниз. Обращался в последний момент! Пару раз я чуть не поседел, был уверен, что он разобьется…»

Когда-то в небе Камбера было не протолкнуться от драконьих крыльев, но только я тех времён не застал. Слишком маленьким был. Одно время мне даже казалось, что парить способны только грифоны.

— У нас в империи феи не летают, — говорю я, наблюдая за Лайон. — Я их крылья впервые увидел, только когда в СУМРАК поступил. В прошлом году тут была ещё одна, владела огнём. Крылья у неё были похожими, но с оранжевым переливом.

— Фейри, — тихо отвечает Доментиан.

— М-м?

— Они ненавидят, когда их называют феями.

— Так нет же разницы.

— Попробуй какому-нибудь фейри это сказать. Только сначала мазь от синяков приобрети.

Он продолжает следить за Лайон, провожая ту цепким взглядом, когда она, сложив крылья, грациозно садится на подоконник и скрывается в открытом окне.

— Что? — усмехаюсь я. — Засмотрелся?

— Не говори ерунды. Ты своих красок не надышался? Я просто всегда начеку и никогда не теряю бдительности. И вообще, хватит отдыхать. Пошли! Пора смотреть постановку по Граням, «Коварная Деверо и упившийся дракон» называется.

— Всего-то один раз перебрал, — ворчу я себе под нос, когда мы заходим в башню.

Мы решаем пойти к Доментиану, это ближе, чем ко мне. В коридорах Академии царит полумрак — горит лишь мягкий ночной свет — и они совершенно пусты. Но когда мы сворачиваем в крыло для преподавателей, к звуку наших шагов присоединяется ещё один.

Мы переглядываемся. Хотя после древней тюрьмы, отвратительного подземелья и смертельной ловушки меня не пугает встреча с комендантом, но всё же…

Однако нам навстречу шагает не Зург.

— Что за… Леон?!

На грифоне болотного цвета сюртук, такой же жилет и брюки, а в руках — коробка пирожных «Звездопад».

— Подожди минутку, я быстро. — Я хлопаю Доментиана по плечу.

Демон поворачивается к окну, начиная самозабвенно приглаживать волосы. Я подлетаю к Леону и, пока тот не очухался, хватаю его за грудки.

— Следишь за мной? — шиплю ему в лицо.

Леон робко качает головой и выглядит таким жалким, что мне становится противно. Я встряхиваю его и прижимаю к стене, а он и не сопротивляется.

— Тогда потрудись-ка объяснить, дружок, какого пекла ты здесь делаешь? Ночью, после отбоя, с коробкой «Звездопада» в руках?

— Я… кхм-кхм… — голос его подводит. — Я не обязан перед тобой отчитываться.

— Фамилия!

— Ч-что?

— Твоя фамилия, живо.

— Блэрвик.

Блэрвик, Блэрвик… Что-то знакомое. Но я слишком зол, чтобы вспоминать, в каком переулке недоумок вылупился.

— Ну а я Кадум. Милорд Кадум для тебя, смекаешь? Так что ты будешь передо мной отчитываться. В последний раз спрашиваю, что ты тут делаешь и для кого «Звездопад»?

Чтобы ускорить ответ, я отправляю кулак ему в рёбра. Не сильно, почти щекотка, Рон бы от такого даже не поморщился, но Леон вздыхает так драматично, будто я уже его убил.

— Это пирожные для моей кузины.

— Ах для кузины! Как мило. Молись, чтобы это было правдой! Если я ещё хоть раз увижу тебя рядом с Мадлен или услышу, что вас видели вместе, я придушу тебя. Понял? Душу вытрясу. Вот так.

Я трясу Леона с такой силой, что его голова чуть не слетает с шеи. Свободной рукой гадёныш цепляется мне за запястье. Видимо, я всколыхнул в нём остатки гордости, и он решил меня остановить. Удачи!

Повезло засранцу, что нам нужно разбираться с Гранями, иначе я бы развлекался до утра. Но не терпится заглянуть в прошлое, и поэтому, после парочки прощальных тумаков, я отправляю Леона на пол.

Доментиан подходит очень вовремя.

— Брам, у тебя нет тряпки?

Грифон катится ему под ноги, и демон довольно улыбается.

— А, спасибо! — Он наклоняется и вытирает сапоги о сюртук Леона. — Кадум, долго ещё будешь возиться? Нам пора. И пирожные прихвати.

Отличная идея! Он как раз говорил, что после превращения мне нужно что-то сладкое.

Доментиан шагает дальше, а я выхватываю у грифона «Звездопад».

— Считай это заботой о кузине. Пусть следит за фигурой.

— Лейса, — еле слышно говорит Леон. Он даже не пробует встать, только тяжело дышит и гипнотизирует пол. В его лице забавным образом мешаются испуг и ярость.

— Что ты там вякнул? — уточняю я.

— Моя кузина, Лейса Блэрвик. Живёт в одной комнате с Мадлен.

Гнев вспыхивает с новой силой, угрожая меня ослепить. Я еле сдерживаюсь, чтобы не запинать Леона до смерти.

Если его кузина живёт с Мадлен, значит, сейчас он направлялся именно к ней. Ночью. С её любимым лакомством.

Я опускаюсь на корточки, чувствуя, что когти бейтира вот-вот появятся снова.

— Кажется, ты не понимаешь, — говорю я тихо. — Объясню попроще. Если хочешь жить, то забываешь имя Мадлен. И дорогу к её комнате. Немедленно. Вот прямо сейчас. Ну а если желаешь присоединиться к Галгалее, то вперёд. Скажи ещё хоть что-нибудь, дай мне повод.

Мне почти хочется, чтобы он ответил, но Леон молчит, и мне приходится оставить его дрожащим на мраморном полу.