Наглый. (не)верный. Истинный

Глава 63. Брамион

Мадлен узнала, где я взял кольцо, потому что оно само ей рассказало. Сапфировая бабочка оказалась фамильяром. Позже мы вместе порадуемся, что её маленькая мечта сбылась, но пока мир сузился до трёх вещей: начался шторм, Мадлен упала воду, Мадлен не умеет плавать.

Я должен её спасти.

Рон качает головой.

— Ты не успеешь.

Он слышал Луму, а Андреас и Ольгерд уже вошли в паб. Бабочка рассказала, что Мадлен упала в море из-за какой-то женщины в чёрном, которая пронеслась мимо и напала на летавшую рядом Лайон. Больше на пляже никого нет, помощи ждать неоткуда.

— Далеко даже до набережной, — продолжает Рон, — не то что до пляжа. Нужно что-то придумать...

Он прав — Ионель хоть и маленький, но всё-таки город, и пробежка — не вариант. У Мадлен нет столько времени.

Я хватаю Рона за грудки

— Слушай внимательно. Сейчас идёшь в паб и накачиваешь Ольгерда элем, джином, бренди и вообще всем, что горит. Потом поддерживаешь каждую его пьяную идею, понял? Пусть лезет к феям, гарпиям, разбейте пару окон, подеритесь с кем-нибудь…

— Что? Зачем?!

Я встряхиваю его.

— Так надо! Устройте дебош, чтобы в городе только про это и говорили. Чем больше сплетен, тем лучше.

— Брам, я не понимаю…

— Просто сделай, как я прошу!

С этими словами я отталкиваю Рона, потому что медлить нельзя. Со всех ног бегу к последним домам Ионеля и дальше, за пределы города, мысленно благодаря Богов за то, что паб находится на окраине и меня не должны заметить. А если кто-то и увидит, то не узнает в лицо, не сможет сообщить властям ничего конкретного. Надеюсь на это. Как и на то, что Рон всё сделает правильно, и эти трое разнесут полгорода к огненным псам. Тогда дракона в небе можно будет списать на чей-то пьяный бред, притвориться, что это один из слухов, не более.

— Где она упала? — спрашиваю бабочку, перекрикивая шум дождя.

— Со скал на краю пляжа! Она хотела посмотреть закат, говорила, оттуда лучший вид.

Скалы, закат… Мы там были, я знаю место. Но, проклятье, зачем Мадлен полезла туда одна?! Глупая, как же ты глупая…

Когда дома остаются позади, я останавливаюсь, чуть не поскальзываясь на размытой дождём тропинке. Хочу отдышаться, но времени нет.

— Брамион, нам в другую сторону! — пищит Лума.

— Знаю! Отойди! Отлети… Держись подальше!

Она подчиняется, а я закрываю глаза и вздыхаю. Пора начинать. Это должно быть просто, ведь я уже это делал, не так ли? Тогда, в подземелье, меня подстёгивали ревность и гнев, а теперь поможет… страх. Если не обращусь в дракона, Мадлен умрёт.

Меня окружает красно-зелёный туман, и тело меняется, вырываются хвост и крылья. Мир становится меньше, и бабочка почти исчезает из поля зрения, превращаясь в золотисто-синюю точку.

Капли отскакивают от чешуи. Я отрываюсь от земли и делаю в воздухе разворот — неуклюжий и медленный, очень медленный. Раньше я никогда не летал, и обязательно был бы в восторге, если бы не главная мысль: «Найти и спасти Мадлен». А где-то на краю сознания мелькает ещё одна: «Двадцать лет подземелий за второе самовольное превращение в мирное время». А если бейтир всё-таки считается, то я труп. Но это так неважно, когда на кону жизнь Мадлен.

Полёт до моря занимает считанные минуты, и всё же кажется бесконечно долгим. Пролетая над городом, я стараюсь держаться повыше и не смотреть вниз, чтобы случайно не увидеть десятки испуганных лиц. Сосредотачиваюсь на воде, виднеющейся впереди, и с ужасом понимаю, что всё даже хуже, чем я полагал.

Высокие волны пенятся и омывают берег одна за другой, бьются о те самые скалы, с которых свалилась Мадлен. В воздухе неспокойно. Над морем мельтешат знакомые голубые крылья — это Лайон отбивается от женщины в чёрном, а с берега за этим наблюдает… Доментиан? Пекло, он тоже здесь! Тогда почему он ничего не делает?!

Демон стоит, как вкопанный. Не стремится помочь своей фейри и даже не пытается спасти Мадлен. Её голова появляется над водой, лицо мелькает среди волн, и я издаю громкий рёв, наплевав на то, что привлеку внимание. Главное, чтобы она услышала. Пусть знает, что я рядом и осталось продержаться совсем чуть-чуть. Она должна держаться!

Шторм становится сильнее, Доментиан ничего не делает. Приземлиться бы ему на голову, но времени мало — если превращусь обратно на пляже, то могу не успеть. Мадлен уже уносит от берега, ещё немного, и она попадёт в открытое море.

Мне нужно оказаться рядом с ней, а это значит, придётся обратиться в полёте и прыгнуть в воду с воздуха. Но проблема в том, что… я не уверен, что смогу. Вдруг я рухну на неё в таком виде, тем самым её прикончив? Либо не выплыву и сам пойду ко дну?

Но она скрывается под водой, а обратно не выплывает, и выбора нет. Либо я делаю всё правильно с первого раза, либо мы тонем вместе.

Последний виток над морем, и я устремляюсь вниз. Чтобы не разбиться о воду, надо обратиться в последний момент. В голове вдруг звучат слова дяди Джаспера, как далёкое эхо из прошлой жизни: «Сину только дай повод! Он поднимался повыше, раскидывал руки в стороны и сигал вниз…»

У отца получалось, значит, я тоже сумею. Я должен, должен, должен…

Волн не видно, их скрывает красно-зелёная дымка. Мне на голову падает ливень, а в уши врывается ветер, и я хватаю ртом воздух — ртом, не пастью! — перед тем, как уйти под воду. Несмотря на усилия, это больно, и я барахтаюсь на глубине, как выброшенный котёнок.

Теперь нужно взять себя в руки и найти Мадлен.

Я открываю глаза и плыву туда, где должна быть она. Только бы близко, пожалуйста, только бы близко… Нет времени выныривать лишний раз.

Мадлен под водой, лица почти не видно из-за облака волос, и она не двигается. Зато двигаюсь я — так быстро, как только могу. Запас воздуха подходит к концу, и лёгкие ноют от боли, будто требуют выпустить их наружу.

Я доплываю и обхватываю Мадлен одной рукой, второй выталкиваю нас на поверхность и жадно ловлю ртом ветер. А она не делает ничего — не шевелится и не вдыхает. Волна ведёт нас в сторону, и я чуть не выпускаю Мадлен, но стискиваю зубы и вовремя сжимаю её покрепче. Быстро перехватываю так, чтобы было удобнее плыть, и чтобы её голова была как можно выше.

Я тяну её за собой, умоляя Праматерь вернуть ей дыхание, но она не дышит. Или мне так только кажется от испуга?

Доментиан продолжает стоять. Когда нас выплёвывает море, он не бросается навстречу, чтобы помочь. Паршивый трус и гнусный выродок, вот кто он. Мадлен была права на его счёт, во всём была права. Надо привести её в чувство и сказать об этом.

Спотыкаясь и захлёбываясь солью, я наконец вытаскиваю Мадлен на берег и делаю всё, чтобы заставить извергнуть проклятую воду. Рядом с нами шлёпается маленький измученный аксолотль, и я узнаю в нём фамильяра Лайон. Откуда он здесь? И что с самой фейри? Надеюсь, она поймёт, что прямо сейчас я не могу ей помочь…

— Мадлен, всё хорошо. Ты меня слышишь?

Нет ответа. Она неподвижно лежит у меня на коленях.

— Мадлен, всё позади, я рядом. Слышишь? Ты можешь дышать?

Я беру её за подбородок и поднимаю голову. Что мне сделать, что сказать ей, чтобы она очнулась? Её лицо почти синее, губы не шевелятся. Я прижимаюсь к ним своими, пытаясь заставить её сделать вдох, но это не помогает. Не помогает!

Паника поднимается, и меня трясёт. Не мог же я опоздать, правда? Мадлен должна дышать, должна очнуться. Должна обнять меня или ударить, сказать, что я предатель и что она мне не верит. Пусть не простит, пусть перецелует всех грифонов на свете, лишь бы была жива.

— Мадлен, дыши! Пожалуйста!