Наглый. (не)верный. Истинный

Глава 13. Мадлен

Десять месяцев назад, Академия СУМРАК

— Как глупо, — ворчала я себе под нос, пока соседок не было в комнате. — Кто выбирает для первого зачёта летучий корабль?

И не просто корабль. Мне нужно было нарисовать его так, чтобы с первого взгляда казалось, будто он сделан из чистого лунного света. А вокруг корабля — рой светлячков, каждый из которых — как отдельная, крошечная звезда. Ровно такая картина висела в спальне моей матери. Когда она занималась своими небесными исследованиями, я сидела рядом и изучала детали того корабля и маленьких светлячков. Все оттенки свечения, которое они создавали. Это было одним из моих любимых детских развлечений.

Когда мама умерла, отец долго не решался прикасаться к вещам в её комнате и никого туда не пускал, включая меня. Но долги росли, и в какой-то момент необходимость заставила искать по всей нашей маленькой усадьбе ценности, которые можно было продать, чтобы поддерживать быт на самом низком из приемлемых уровней. Титул барона де Костьера обязывал.

До маминых вещей добрались не сразу. Когда решились, первым ушёл с молотка её роскошный позолоченный телескоп. Картина с летящим кораблём покинула спальню последней.

Я не должна была обижаться на отца, но боль и разочарование иногда прорывались наружу. Сколько слёз было пролито по этой картине… Я поклялась себе, что однажды научусь рисовать. Освою все магические техники, которые позволят создать точную копию. Вернусь домой и повешу на том же самом месте!

Но с чего я взяла, что время пришло? Впереди был только первый зачёт!

Конечно, я работала акварелью, а не маслом, и этот рисунок точно бы не попал в мамину спальню, но груз ответственности всё равно беспощадно давил.

— Соберись, — прошептала я себе и в десятый раз попыталась нарисовать очертания палубы…

Дверь в комнату распахнулась. Я вздрогнула, крикнула, и кисть шлёпнулась о бумагу, оставив огромную размытую кляксу…

— Мадлен, посмотри на это! — воскликнула Лизель командным тоном. Подруга подошла к столу и бросила рядом со мной стопку старых газетных вырезок.

— Пожалуйста, аккуратнее, — попросила я, стараясь побыстрее убрать кисточки, воду и баночки с волшебными пигментами.

— Ты должна это увидеть!

— Да что такое⁈

Я взяла одну из вырезок. Это был старый выпуск «Камберского вестника», одной из самых популярных имперских газет, датированный несколькими годами ранее. На первой полосе красовалась движущаяся чёрно-белая иллюстрация, от вида которой мне стало дурно.

Брам. Это был он, стоящий вместе с двумя девицами рядом с каким-то столичным пабом. Он шатался. То смеялся, то грозил кулаком газетчикам, и всё время обнимал кого-то за талию…

Я поморщилась и попыталась отложить это. Но Лизель настаивала.

— Нет, посмотри! Там ещё! Вот как раз развлекается твой псевдоистинный.

Она пихала мне в лицо страницу за страницей, и везде были заметки о похождениях Брама в Идригасе. Пабы, вечеринки, девушки. Девушки, вечеринки и снова пабы, а иногда совсем уж дикие выходки, но, хвала Богам, не Брам их устраивал, а Ольгерд, его друг. Но Брам всегда был рядом…

С каждой новой картинкой меня трясло всё сильнее. В конце концов я закрыла глаза.

— Понравилось? — продолжала Лизель. — Вот с кем ты встречаешься, Мадлен. Очнись! Он просто использует тебя, и как только уложит в койку, от вашей «истинности» ничего не останется. Он снова пойдёт по девкам, а ты опозоришься.

Я открыла глаза и посмотрела на подругу, пытаясь совладать с собой.

— Лизель, это всё в прошлом, — ответила я мягко, стараясь улыбнуться. — Брам изменился. И он… он любит меня.

Она громко фыркнула.

— Он так и сказал? Что любит?

Кровь отхлынула от моего лица.

Брам никогда не произносил этих слов, но…

— Истинность же подразумевает любовь, — прошептала я. — Разве нет?

— Дурочка, — вздохнула Лизель. — Просто будь осторожна, хорошо? Когда твой ящер начнёт настаивать, не давай ему сразу то, чего он хочет. Иначе пожалеешь.

Она постучала пальцами по вырезкам, а потом вышла, оставив меня наедине с запутанными чувствами и мыслями. Я попыталась взять новый лист бумаги и вернуться к рисунку корабля, но это было бессмысленно. Карандаш показался невероятно тяжёлым.

Сомнения заползали в душу, как едкий чёрный дым, но я гнала их прочь.

Брам изменился. Всё будет хорошо. А эти жёлтые статейки… я схватила вырезки и выбросила их мусорное ведро. Все до одной.