Наглый. (не)верный. Истинный

Глава 55. Мадлен

Брам выполняет на мою просьбу, и мы проводим на балу ещё примерно час. В зале становится душно, от танцев жарко, а ноги начинают болеть, но я давно не чувствовала себя счастливее. Потому что мы с Брамом… просто смеёмся вместе. Разговариваем без ссор.

Я стараюсь как можно меньше смотреть по сторонам, чтобы случайно не наткнуться взглядом на Лайон или Леона. Или Лизель. Она ведь тоже где-то здесь, хотя за весь вечер мы ни разу не пересеклись.

Когда мы с Брамом не танцуем, то стоим у столиков в сторонке, едим трюфели и обсуждаем гостей. Он не хочет подводить меня к друзьям, чтобы никто не смотрел «на этот проклятый вырез». Я признаю, что соседки перестарались с переделкой платья, и жду, что Брам в ответ, возможно, расскажет мне правду о кольце, которое оказалось фамильяром, но нет. Он молчит. Я не настаиваю, ведь он обещал ответить на все вопросы позже, и я собираюсь задать их все!

Мимо нас пролетает госпожа Галгалея, и Брам едва не давится лимонадом.

— Галка воскресла?! Серьёзно?

— Да, а ты не знал? Говорят, её прямо на похоронах превратили в призрака. Но до сих пор непонятно, кто это сделал и зачем.

— Может, его рук дело? — Брам указывает на дроу, который пришёл с Финеттой.

Я ёжусь, вспоминая, как столкнулась с фиолетовым принцем у библиотеки. И вдруг осознаю, насколько всё это странно… Финетта же говорила, что дроу набирает новых рабынь. Тогда почему он всё ещё здесь? Разве ректор не должен был его выгнать, чтобы защитить студенток? Что-то тут не так. Но я не успеваю развить подозрения, потому что Брам ловит мой взгляд.

— Идём? Или хочешь ещё потанцевать?

Я соглашаюсь пойти за ним. Когда мы выходим из зала, Брам снова косится на моё платье, недовольно цокает и снимает с себя сюртук. Надевает его на меня.

— Прикройся. И больше никогда так не делай.

Мы поднимаемся на третий этаж, и когда я понимаю, что Брам ведёт меня к себе в башню, то замедляю шаг, хотя и помню о нашем уговоре.

— Так и знала! Я не пойду к тебе.

Но не потому, что не хочу. Наоборот, какая-то часть меня очень сильно этого хочет. Но если мы снова окажемся там вдвоём, то я не смогу устоять. Закрою глаза на измену, а потом буду мучить и себя, и его, постоянно вспоминая об этом.

Брам поворачивается и берёт меня за руку.

— Ты же обещала, что не будешь возражать.

— Ты мне тоже много чего обещал.

Он устало вздыхает, но не отпускает моей руки.

— Если тебе будет легче, то обещаю, что в комнаты мы не пойдём.

— Правда? Ну ладно…

Несмотря на его обещание, мы заходим в башню и поднимаемся по лестнице прямо к его апартаментам. Я собираюсь возмутиться и напомнить, что я не дура, но Брам проходит мимо двери и продолжает идти наверх.

— Туда разве можно? Ты же всегда говорил, что на крышу проход закрыт.

— Теперь открыт. Замки оказались хлипкими.

— Брам! А если Камнегрыз узнает? Даже тебе нельзя портить имущество Академии!

Он останавливается, и я врезаюсь ему в спину. Брам смотрит на меня через плечо.

— Ты видишь Зурга? И я не вижу. А в Академии хватает проблем и посерьёзнее сломанных замков.

Мы поднимаемся к решётчатой двери на четвёртом этаже, и та открывается с мерзким скрипом. За ней — темнота. Брам настаивает, чтобы я шла первой.

— Если оступишься, я поймаю.

— А вдруг я упаду не назад, а вперёд?

Он вздыхает с наигранным драматизмом.

— Тогда мне придётся любить твой сломанный нос…

— Брам!

Его смех разносится по башне.

— Шучу я, шучу! То есть любить я буду, но всё-таки постарайся не падать.

Я шлёпаю его по руке, подбираю юбки и продолжаю подъём. Ступени здесь узкие, упасть сложно, но волнение так велико, что я сомневаюсь в каждом шаге. Темнота и близость Брама делают своё дело — кружат голову сильнее танцев. Особенно когда на самом верхнем этаже мы останавливаемся перед последней дверью и Брам придерживает меня, пока открывает её. Его рука скользит по моей талии, будто случайно опускаясь ниже.

Трепет зарождается в груди. Воздух наполнен теплом Брама и ароматом его древесно-пряного парфюма. Может быть, это и было его целью? Завлечь меня в тёмное место, откуда трудно выбраться и где нас никто не найдёт?

Дверь открывается, и прохладный ночной ветер касается моих разгорячённых щёк. Я плотнее запахиваю сюртук Брама. Он одаривает меня широкой улыбкой.

— Это всё для тебя. Взгляни.

Я выхожу на смотровую площадку, где нам обоим запрещено находиться, а там…

— О Боги, Брам…

Звёздные цветы. Они повсюду. Те самые, которые он дарил мне год назад, когда впервые заговорил о свадьбе. Но тогда был лишь один букет, а теперь их столько, что невозможно сосчитать! Раскрытые бутоны качаются на ветру, и каждый из них излучает своё неповторимое сияние. Вся эта россыпь напоминает созвездие ярких ночных светил.

Брам подталкивает меня вперёд.

— Отсюда должен открываться лучший вид на салют.

Салют? Ах да, ведь Осенний бал всегда заканчивается салютом. Но я как-то забыла об этом… На небе раскинулся сверкающий океан из звёзд, холодный, но прекрасный, совершенный и без всяких фейерверков.

Звёзды над нами. Вокруг нас. Брам словно решил подарить мне все звёзды мира.

Хочется плакать от этой красоты.

— Будешь? — Он протягивает мне один из двух бокалов вина. Я беру его дрожащей рукой. — А теперь можем обсудить… мои доказательства.

Уже не уверена, что хочу их обсуждать. На самом деле я уже готова забыть последний месяц и просто стоять рядом с Брамом, глядя в ночное небо. Забыть о Лизель, обо всём, что случилось после… Но так нельзя. Когда красота рассеется, мы вернёмся в реальность, и я буду винить себя за слабость.

Я делаю глоток вина, пытаясь говорить ровно.

— Расскажи мне всё. Что это за «доказательства»? И где ты постоянно пропадаешь?

— М-м… с чего бы начать? Давай по порядку. Сначала у меня в мастерской объявилась Козетта…

— Это ещё кто?

Брам смотрит на меня, и его губы дёргаются в улыбке.

— Опять ревнуешь? Ну, тут и правда есть, о чём переживать. Эта красотка меня покорила! У неё волшебные глаза. А ещё игривый характер, горячий нрав…

Мне становится трудно дышать. Может, плеснуть ему в лицо вином и уйти?

— Но у нас с Козеттой ничего не выйдет, — продолжает Брам, сокрушённо качая головой. — Видишь ли, она кошечка.

— Что, прости? Кошечка?

Эта девчонка — оборотень? Или…

— Именно. Чёрная кошка, которая больше всего на свете любит жевать бумагу.

Я удивлённо моргаю. И ещё раз, и ещё. Брам запрокидывает голову и заливисто хохочет. Ветер подхватывает его смех, разнося по округе.

— Боги, Мадлен! Ты бы себя видела!

— Это не смешно!

— Очень смешно, поверь.

Я толкаю его в плечо, стараясь не пролить вино и самой не рассмеяться в голос. Брам примирительно поднимает руку.

— Хорошо, хорошо, извини. Больше так не буду, теперь только по делу. Итак, Козетта появилась у меня в мастерской, и оказалось, что она…

…умеет создавать порталы в стенах. Брам не знал, что с ней делать, пока не пришёл Доментиан и не рассказал о древнем артефакте, созданном могущественным фейри много лет назад.

При упоминании демона я закусываю губу. Доходили ли до Брама слухи, что этот Доментиан якобы за мной ухаживает? Кажется, нет, раз они продолжают общаться. И лучше рассказать обо всём самой, чтобы заранее снять с себя подозрения. А то рано или поздно Брам наслушается сплетен и наделает глупостей.

— Погоди! — Я прерываю рассказ, когда речь заходит об истории крепости Дарсадан. — Насчёт демона. Если ты когда-нибудь услышишь, что меня с ним сводят, то не верь. Я понятия не имею, кто это придумал, но в этих слухах нет ни капли правды…

— Я знаю. — Брам подходит ближе и убирает выбившуюся прядь волос с моего лица.

— Знаешь? Ты слышал?

— Да. И мне всё равно, пусть болтают. Я знаю, что у тебя ничего не может быть ни с Доментианом, ни с кем-то ещё.

— Потому что мы истинные?

— Ага. А ещё потому, что ты — это ты. Моя красавица никогда меня не предаст.

Сердце подпрыгивает. Воспоминания о поцелуе с Леоном мелькают в моей голове, и я вдруг остро осознаю свою ошибку. Святые драконы, помогите… Что я наделала? Ядовитая волна стыда грозит меня утопить.

— Возможно, ты думаешь обо мне лучше, чем есть на самом деле. — Мой голос немного хрипит.

Брам молчит. Не убирает руку от моего лица. В его глазах пляшут отблески звёздных цветов и плещется море нежности. От этого мне ещё хуже.

Он медленно наклоняется, видимо, прося поцелуя.

— Брам, ещё кое-что! — Я отшатываюсь. Вино проливается. — Тебе следует знать, что…

Слова застревают в горле, и всё во мне сопротивляется, но я должна сказать правду. Ведь как можно требовать честности, если сама не честна?

— Понимаешь, так вышло… в общем! Я целовалась с Леоном.