Наглый. (не)верный. Истинный

Глава 27. Мадлен

— И всё-таки, куда мы идём? — интересуюсь я у Леона, пока мы шагаем к холлу. Любопытные взгляды летят со всех сторон, и я стараюсь не обращать внимания, но получается плохо. Чувствую себя диковинной зверюшкой.

Точно так же все пялились на нас с Брамом в начале прошлого года.

— Идём туда, где красиво, — улыбается Леон. — Думаю, после столкновения с демоном тебе не помешает немного красоты.

— О, это было бы замечательно. Знаешь, сегодня какой-то безумный день. Сперва дроу, затем господин Доментиан…

Леон удивлённо хмурится.

— Дроу?

— Ага, тёмный эльфийский принц. Я нашла в библиотеке чёрную кошку и хотела оставить себе, но появился дроу и сказал, что это его имущество. Точнее, сам-то он молчал…

Леон резко останавливается. Я чуть не врезаюсь в его плечо.

— Что случилось?

Он нервно усмехается и качает головой.

— Послушай, я тут вспомнил… точнее, забыл! Да, я кое-что забыл. На кафедре монстроведения.

Моя очередь хмуриться.

— На кафедре монстроведения?

— Да. Там есть клуб, посвящённый мифическим существам. Я записался, мне всегда было такое интересно. И я… кхм-кхм… мне нужно кое-что забрать из аудитории, где проходило последнее собрание.

— Хорошо, давай сходим. У меня всё равно никаких срочных дел.

Классы монстроведов расположены рядом с кафедрой ботаники, эти два направления объединены одним факультетом. Я не часто там бываю, но сегодня не против это исправить. Главное, чтобы не пришлось идти в Монстропарк. Вот уж где бы мне точно не хотелось оказаться. Я вообще не понимаю, зачем в Академии держат столько опасной живности? Удивительно, что никто ещё не покалечился.

А вот мифические существа — совсем другое дело. Пегасы, единороги, изумрудные черепахи… Звучит увлекательно! И они красивые, в отличие от монстров. Я бы с удовольствием посмотрела на такой бестиарий.

— А расскажи подробнее про ваш клуб, — прошу я Леона. — Может, я тоже запишусь.

Мы идём по коридорам, приближаясь к нужной кафедре.

— Там изучают легенды про редких животных. Мне больше всего интересны фениксы. Когда-то у грифонов было много легенд, связанных с ними, а потом пришли драконы и всё испортили.

Я выдавливаю неловкую улыбку, не зная, как реагировать на последнее заявление. Драконы не то чтобы всё испортили, они… просто расширяли свои владения. Они захватили и мою родную Сьор-Брулонь, где живут в основном люди, и земли грифонов. Но всё это было так давно, что я не понимаю, зачем ворошить древность. Наши предки оказались слабее, какой смысл теперь возмущаться? Да и драконы хорошие правители. Наверное. Я ничего в этом не смыслю.

Леон, должно быть, замечает моё смущение и решает сменить тему, рассказывая больше о своём увлечении.

— Считается, что фениксы чувствуют артефакты и редкую магию так же, как грифоны — золото. Но это я знал ещё с детства. Мама часто рассказывала нам сказку о маге Филавэте…

Он не успевает договорить. Его сносит вихрь ярости, грязных ругательств и рыжих волос.

Брам возникает из ниоткуда, хватает Леона за горло и прижимает к стене.

— Что ты ей сделал? — рычит он, встряхивая растерянного грифона.

Вокруг визжат студентки. Я и сама готова вопить от ужаса.

— Брам, прекрати!

Но он меня не слышит, продолжает трясти Леона.

— Если ты её хоть пальцем тронул, ты труп. Понял меня?

Грифон не отвечает. Да и как можно ответить, когда тебя вот-вот задушат?

Я подбегаю к Браму, готовая повиснуть у него на руке. Буду висеть, пока она не отвалится или пока он не перестанет вести себя, как идиот.

— Леон мне ничего не сделал! Мы просто разговаривали!

— Почему тебе было страшно? — Он даже не смотрит в мою сторону, когда задаёт вопрос. — Я почувствовал сильный страх. Твой. Что произошло?

— Ничего не скажу, пока ты не отпустишь Леона!

Я уверена, что ещё немного, и глаза Брама станут драконьими, и тогда действительно станет страшно. За него. Он всегда творит глупости, когда так сильно злится.

Брам встряхивает Леона ещё раз и отталкивает с такой силой, что тот с трудом держится на ногах. Грифон жадно глотает воздух, а затем уходит, не сказав ни слова. Я с горечью смотрю ему вслед, понимая, что после такого он вряд ли захочет со мной разговаривать.

— Что ты творишь? — Я поворачиваюсь к Браму, кипя от возмущения. — Будешь колотить каждого, кто решится ко мне подойти?

— Я просто хотел тебя защитить…

— От шанса завести друзей? От возможности забыть, что жених изменил мне с лучшей подругой? Тогда поздравляю, у тебя получилось.

Он хватает меня за плечо и цедит сквозь зубы, выделяя каждое слово:

— Я. Тебе. Не изменял. Сколько раз мне ещё повторить?

— Повторяй сколько влезет, это не меняет сути!

Брам злобно щурится, словно я его оскорбила. Затем отпускает меня и шумно вдыхает, поднимая глаза к потолку. Он пытается успокоиться, и когда удаётся хотя бы немного, повторяет вопрос:

— Почему тебе было страшно? На мне отразился…

— Мой страх? Да в этой Академии можно умереть от ужаса! Жёны ректоров летают с донжонов, по углам скачут тёмные принцы и твои демонические дружки. Но единственное, что меня по-настоящему пугает, так это ты, Брам. Ты чуть не покалечил Леона!

— И я это сделаю, если ещё раз его с тобой увижу.

— Нет! Ты его не тронешь! А я буду общаться с кем хочу, когда хочу и сколько захочу. Ты не имеешь права мне запрещать.

Брам звучно усмехается.

— Вообще-то имею. Как ты правильно заметила, я всё ещё твой жених.

— Никакой ты мне не жених! Ты просто наглый, неверный…

— Истинный, Мадлен. Я твой истинный.

— Вот и живи со своей истинностью! А меня оставь в покое!

Ещё немного, и я расплачусь. От гнева, бессилия и обиды.

Брам меня не понимает. Не слушает и не хочет слышать. О чём бы мы ни говорили, всё неизменно сводится к истинности. Только она его волнует: его гордость, особенность, его любимая игрушка. А я… Что ж, очевидно, меня он никогда не любил. Ведь если бы это было так, он бы не нападал на грифонов. Не стал бы обещать какие-то фальшивые доказательства. Если бы его любовь была настоящей, Брам хотя бы раз — один-единственный! — извинился бы передо мной. И понял бы, что больше мне ничего и не нужно.