Наглый. (не)верный. Истинный

Глава 44. Брамион

Три месяца назад, поместье Файхолл, Камберская империя

— Тогда почему Мадлен не знает, что истинность можно разорвать? Ты не сказал ей правду?

Внутри меня всё рухнуло в этот момент. Сердце забилось с бешеной силой, и я подался вперёд, чтобы схватить сестру за плечо. Боролся с желанием дать ей затрещину.

— Ты ей что-то сказала?

Элайна скривилась:

— Брам, отпусти! Синяки останутся!

— Отвечай на вопрос!

Сестра дёрнулась, заставляя меня ослабить хватку:

— Успокойся! Ничего я ей не сказала! Просто вчера вечером, пока вы с Себом пререкались, я подошла к Мадлен и задала те же вопросы, что и тебе. Мне же интересно! Я должна понимать, как это работает, ведь если…

— Элайна, не увиливай!

— Мадлен мне тоже рассказала историю про туман. Но каково же было моё удивление, Брамми, когда твоя малышка вдруг сказала: «До сих пор не могу поверить, что мы связаны навсегда. Это так необычно! И столько ответственности».

Прежде чем отпустить сестру, я встряхнул её хорошенько, а потом поднялся на ноги:

— Держись от Мадлен подальше. Приблизишься — пеняй на себя.

— Рано или поздно она узнает. Как думаешь, ей будет приятно?

— Не твоё дело! За собой следи.

Я развернулся и пошёл прочь из сада. Элайна крикнула мне вслед:

— Сильно же ты её любишь, раз считаешь, что она не заслуживает правды!

Пришлось остановиться и сделать несколько глубоких вдохов. Я не понимал, что сильнее одолевало: паника или злость.

Руки сжались в кулаки, и если бы у яблони сидел Себ, то уже получил бы порцию тумаков. Но это был не он, а его женская — такая же вредная и пронырливая — версия. Мне потребовалось немало усилий, чтобы промолчать и двинуться ко входу в поместье.

Внутри Файхолла царила прохлада. Несколько служанок испуганно разбежались, когда я стремительно прошёл мимо них. Мой путь лежал в библиотеку. Хотя она и небольшая — родители хранят основную коллекцию в своей столичной резиденции — именно здесь мы с двойняшками обнаружили рукопись с простым названием «Воспоминания Маркиона Кадума», когда были детьми.

Я поднялся по лестнице на второй этаж, перепрыгивая через две ступеньки. Вошёл в библиотеку. Мемуары лежали там же, где я их оставил в прошлый раз — в третьем шкафу справа, на предпоследней полке. Кажется, за время моего отсутствия их никто не трогал.

Я смотрел на старые, пожелтевшие от времени страницы и не мог решить, что делать дальше. Руки дрожали, когда я представлял, что будет, если Мадлен найдёт эти записи и обо всём догадается. Возникла мысль сжечь «Воспоминания», но идею пришлось оставить. В конце концов, это ценный документ, и было бы глупо лишаться семейной реликвии из-за собственной трусости.

Я пытался убедить себя, что формально никогда не обманывал Мадлен. Если истинность не трогать, её узы останутся нерушимыми. А если мы любим друг друга, то зачем Мадлен знать о существовании обряда, который может нас разлучить?

Но это не помогало. Думаю, какая-то часть меня уже давно знала, что эта информация невероятно важна. Но как я мог рассказать об этом? Что бы со мной стало, если бы Мадлен вдруг решила избавиться от меня?

Рано или поздно она узнает.

Проклятье. Элайна была права. Теперь, когда мы с Мадлен покинули стены Академии, эта простая истина стала очевидной.

Я так и не решил, что делать с рукописью. Взял её с собой и отправился в свои комнаты, где провёл остаток дня. И даже пропустил ужин, сославшись на болезнь. Я просто не мог сидеть рядом с сестрой и Мадлен и делать вид, что всё в порядке. Я бы себя выдал.

Но ближе к полуночи я собрался всё-таки собрался с силами и пошёл к моей красавице. Ей выделили две смежные комнаты в западном крыле, не самые большие, но она была от них в восторге. Особенно ей понравились тёмно-синий бархатный балдахин над кроватью и туалетный столик с резным узором в виде бабочек и виноградных лоз.

Постучать в дверь удалось только с третьей попытки. Через несколько секунд послышался голос:

— Кто там?

— Я.

Дверь распахнулась. Я увидел Мадлен, но оказался совершенно к этому не готов. Она стояла на пороге, её растрёпанные волосы спадали на плечи, а ночная рубашка едва прикрывала колени. Полупрозрачная ткань открывала чудесный вид на изящные изгибы, и я сглотнул, забыв на мгновение, зачем пришёл.

— Брам! — воскликнула Мадлен, беря меня за руку и увлекая в комнату. Дверь тихо щёлкнула, закрываясь за нами. — Как ты? За ужином сказали, что тебе нездоровится. Это серьёзно?

Она приподнялась на цыпочки и приложила ладонь к моему лбу. Затем коснулась щёк.

— Жара нет. Но если тебе плохо, почему ты не отдыхаешь?

— Э-э… — Я не сразу нашёлся с ответом. Присутствие Мадлен в таком виде заставило мысли путаться. — Я слишком долго был на солнце, и голова разболелась. Но уже всё в порядке.

Она посмотрела на меня с сомнением. Я улыбнулся и повторил:

— Всё в порядке, правда.

— Тогда зачем ты здесь? Что-то важное?

Я глубоко вздохнул, медленно выдохнул и закрыл глаза, словно собирался прыгнуть в холодную воду.

— Мадлен, мне нужно тебе кое-что рассказать.