Жемчужная невеста

ГЛАВА 50: Грани милосердия

Через три часа, грозовой ковен (Алваро)

Говорят, беда не приходит одна, но обрушившиеся на мою голову неприятности явно решили действовать наверняка, собравшись в небольшую армию. Охотник, по пятам преследующий мою дочь и племянницу. Проклятые юркалы и участившиеся разрывы Завесы, последствия которых мы едва успевали ликвидировать. А теперь ещё и Вэрселия…

Не сказать, что я особо удивился, узнав откуда веет гнилью. Королевство Тумана было вечным источником проблем. Неугомонным соседям не давали покоя богатейшие месторождения рубинов в Теркене. Именно по этой причине наши государства не раз воевали, и лишь последние сто лет между нами воцарилось относительное перемирие.

До боли хрупкое и шаткое, но такое необходимое. Мне стоило колоссальных усилий поддерживать его, защищая свой народ от новой бессмысленной и кровопролитной войны.

На протяжении многих лет Тереза Балтимэр была моим верным союзником. Будучи прирождённым дипломатом, она моментально улаживала разгорающиеся конфликты и безошибочно вычисляла магов, пытающихся разорвать мирный договор. А после умело перенаправляла внимание остальных членов Туманного совета на бунтовщиков, ловко подкидывая доказательства их корыстных мотивов.

Её уход в отставку стал для меня сильным ударом, а найти замену, равную по силе и хитрости так и не удалось. Вэрселия буквально выпивала досуха новых послов, перемалывая в порошок и выплёвывая обратно в империю.

Измождённых, истощённых местными лихорадками и нападками магических паразитов, которых в Вэрселии было немало. Каждый раз всё выглядело естественно. Хотя все прекрасно понимали, что за этим стоит завуалированное вредительство противников перемирия.

На фоне этого предательство Терезы было особенно болезненным, ведь затрагивало не только лично меня и мою семью, но и бросало тень на империю.

Тяжело вздохнув, коснулся пальцами брачного браслета, задумчиво выстукивая на нём любимую мелодию Анариэль. Смерть пары лишила меня эмоций, но я успел «скопировать» на кристаллы воспоминания и чувства, связанные с любимой. А затем вживил их в татуировку. Эти осколки прошлого и стальная сила воли удерживали меня на этом свете и позволяли при необходимости «оживлять» эмоции.

Иногда я пользовался этим при встрече с дочерью или в момент принятия сложного решения, требовавшего не только логического подхода, но и обычных живых эмоций. Это помогало не судить слишком жёстко, быть объективным, принимая во внимание все факторы, но сейчас сомневался… Ситуация и без того была слишком запутанной, и даже сухой анализ не давал ответа, как поступить с Балтимерами.

Кто же они? Предатели или жертвы обстоятельств?

Тереза постоянно апеллировала к материнству, доказывая, что любой бы на её месте поступил также. Тревога о единственном ребёнке была мне понятна и близка. Я не раз забирал боль Мари во время её приступов, и сейчас готов на многое ради её спасения. Вопрос лишь в том, где проходит граница допустимого?

Мог ли я отдать жизнь, чтобы спасти Марианну? Несомненно!

Имел ли я право жертвовать ради неё другими? Нет!

Вместе с титулом и императорской короной я принял на себя ответственность за всю Лиркаду. Подданные стали частью моей жизни и второй семьёй, они безоговорочно доверяли решениям своего правителя, надеясь на мою мудрость и благородство. Я не мог предать их, поставив жизнь Мари выше жизней простых магов. Да и дочь бы не простила подобного.

Боль от постоянных приступов и агония нестабильного Дара не сломали её, но закалили. Хрупкое тело скрывало стальной характер и чистую душу. Знаю наверняка - Мари никогда бы не согласилась обрести здоровье и шанс на счастье ценой чужих страданий.

Но… и Бран ведь никого не убивал! Это обстоятельство не позволяло судить его по привычным законам.

Кодекс Империи не знал подобных прецедентов. Это было прописной истиной: все чудовища, даже полукровки, должны убивать, чтобы жить.

Будь Балтимер обычным монстром, от казни его бы не спасла ни одна исповедь и разглашение секретов врага. Но отправить без раздумий на плаху того, чьи руки и совесть не замараны кровью невиновных, я не мог. Как и не имел права закрыть глаза на смягчающие обстоятельства.

Древний амулет правды подтвердил слова Брана, что он не раз тайно помогал Лори и Мари, скрывая их от поисковых щупалец Ангаарха. Это многое меняло, хоть и не оправдывало его поступков.

С Терезой же дело обстояло гораздо сложнее. Принадлежность к культу безликих, государственная измена и шпионаж на врага были железным аргументом в пользу казни. Но всё же, я то и дело мысленно возвращался к допросу в казематах и её рассказу об экспериментах Ангаарха.