Тени тянутся из прошлого

Глава 47

— Па? А почему мама с нами не поехала?

Охитека вздрогнул, взглянул на дочь. Она глядела внимательно, как-то совсем по-взрослому.

К немалому его изумлению, Алита не стала спорить и возмущаться, когда он забрал ее из танцевальной школы и, вместо апартаментов в своем офисе, привез в квартиру, которую снял. Не плакала, не требовала увидеться с матерью. Сам Охитека старался больше времени проводить с дочкой. Хоть ее няни и наставницы остались прежними, но пропадать оборотами напролет, не показываясь на глаза дочери, которую сам забрал, было бы неправильно.

Прошло четыре доли суток, прежде чем она заговорила о матери.

Что же ей ответить? Врать ребенку — последнее дело. Но такая правда — еще хуже. Не рассказывать ведь о безвременно погибшем художнике, ставшем причиной последнего скандала!

— Мама, — заговорил он, подбирая слова.

— Вы поругались, — обвиняющим тоном заявила Алита. — Опять! Это из-за тети Кэтери?

— А Кэтери здесь при чем? — изумился Охитека. — Нет, твоя мать даже не вспоминала об этом, — он помолчал.

Вот те раз! Алита видит и понимает куда больше, чем он привык считать.

Или это — результат стараний Вэл? И не спросишь ведь. Не хватало еще ребенку этой истории! Да и что за история — как они с Кэт погрызлись девять лет назад и разбежались?

— Но тогда почему мама не поехала с нами?

— Мама правда на меня разозлилась, — он тяжко вздохнул. — У нее... проблемы начались на работе. В галерее. И она почему-то решила, что эти проблемы — моя заслуга. Она почему-то решила, что я решил навредить ее галерее. Хотя мне это не нужно.

— Значит, это ты на маму разозлился?

— Ну, — он помолчал. — На такое трудно не разозлиться. Это несправедливо, в конце концов! У меня дел по горло, а я, по ее мнению, хожу вокруг галереи и только и думаю, чего бы там напортить.

— А ты ничего не портил?

— Когда я должен был этим заниматься? Я уж не спрашиваю — зачем мне это нужно, — Охитека покачал головой. — Малыш, я оборотами пропадаю на работе. И я был рад, что твоей матери есть, чем заняться. У меня не было причин устраивать ей неприятности в галерее. Тем более, что мне и некогда было этим заниматься.

Тяжко вздохнул. Дожил — врет ребенку! Да не какому-нибудь, а родной дочери. Хотя он, кроме дочери, никаких других детей вблизи и не видел.

Хотя занимайся демагогией или нет — а на душе от того не менее противно.

Ведь не хотел врать Алите! Считал это недопустимым. Недальновидным. И поди ж ты — нашелся повод. А главное — как правдоподобно, как натурально прозвучало это вранье! Только этим и остается утешаться: что дочка никогда не узнает, что отец сказал ей неправду.

Но не объяснять ведь ребенку, что почтенного Нуто, вполне вероятно — любовника матери, пришибли в темной подворотне по его приказу!

И пристукнули его не из-за Ловеллы. А из-за того, что сливал вытянутые из нее сведения на сторону. Малевал бы художник свои картины, не отсвечивая — вполне мог прожить еще долго. Долго и благополучно. Но его угораздило спутаться с подозрительной компанией. И случилось это уже после того, как он получил спонсорские дотации от галереи, где выставлялись его картины!

Денег ему мало показалось.

Что ж, насколько выяснил Охитека, почтенному Нуто и впрямь удалось заработать неплохую прибавку к жирной спонсорской помощи, полученной от Ловеллы. Хватит на роскошный гроб и шикарные похороны. На широкую ногу, с большим количеством приглашенных и музыкой от самых высокооплачиваемых групп на трех континентах.

— Я скучаю по маме, — голосок Алиты прервал нить размышлений.

— А она тебе не звонила? — растерялся Охитека. — Ну... можешь ты ей позвонить.

— Прямо сейчас?! — малышка просияла.

— Конечно! — он потянул трубку со столика. — Вот, с моего позвони, прямо сейчас. Я тебе номер наберу.

Интересно, дома сейчас Вэл или где-то гуляет? Конец нечетного оборота.

Неважно. Это дочь с ней хочет разговаривать, не он. Охитека набрал номер и, дождавшись, чтобы пошли гудки, протянул трубку Алите.

Сам откинулся на спинку дивана. Интересно, что предпочтет малышка: поговорить здесь, в его присутствии, или уйдет в другую комнату?

В просторной квартире — даже слишком просторной, как на его вкус! — было пусто и гулко. Да, в нечетный оборот с Алитой находились няня, пара работниц, занимавшихся домашним хозяйством, учителя. Но сейчас они находились здесь вдвоем. Охитека не хотел видеть рядом с собой посторонних людей — пусть это даже прислуга — во время отдыха. А уж с дочкой он как-нибудь справится. По-хорошему, он и на занятия сможет отвезти ее сам. А няня пусть отдохнет долю-другую суток.

— Чего тебе нужно?!

Голос Вэл прозвучал так громко, что Охитека прекрасно услышал его с расстояния пары шагов — Алита устроилась в кресле по соседству. Даже он вздрогнул и поднял голову. А Алита попросту выронила телефон. Ну конечно — наверняка она и не слышала, чтобы мать разговаривала таким тоном. Малышка в растерянности уставилась на отца.

— Ну, говори! — резко приказала Ловелла. — Чего ты молчишь?

На глазах дочери заблестели слезы. Да что ты будешь делать! Одна разоряется, вторая не может подать голос. Он дотянулся, подхватил телефон.

— Вэл, тебе Алита звонила, — сообщил он, прерывая раздраженный возглас супруги. — Ты с ней сейчас разговаривала.

На той стороне воцарилась тишина. Спящий, дай ему сил!

— Алита, мама думала, что ей позвонил я, — объяснил Охитека, всовывая телефон в руку дочери. — Потому и ругалась. Она на меня обиделась. С тобой она ругаться не будет! — Ты могла бы сразу сказать, что это ты, — поднялся и вышел на кухню.

Малодушно, но сидеть рядом было выше его сил. Надо заварить чаю...

За спиной раздался звонкий удар о стену. Обернувшись, полюбовался, как его телефон разваливается и осыпается на пол. Он не успел никак прокомментировать то, что дочь швырнула трубку в стену — та оглушительно разревелась.

Задница пещерной таксы! Нэси застыл у дверного проема на несколько секунд в растерянности. Когда он в последний раз слышал, чтобы дочь так орала?

Кажется, несколько лет назад. Когда она только училась ходить и постоянно норовила удрать из рук няни или педагогов. Закономерно падала, разбивала коленки... и орала.

Громко, от души, с брызжущими во все стороны слезами. Кажется, чай откладывается на полчаса-час. Сперва надо успокоить ребенка.

Спустя полчаса стало ясно, что сказать проще, чем сделать. Алита успокаиваться не желала. Ни утешения, ни ласковые слова, ни игрушки не помогали. Охитека даже решил поступиться принципами и включить дочери какой-нибудь фильм. Ей же вроде нравились всякие съемки с кувшинками, плавающими по пруду лебедями или горными панорамами. Нынче все оказалось без толку. И попытки рассказать что-нибудь интересное тоже провалились — дочь не желала слушать.

Когда слез стало чуть меньше, а вопли сделались чуть тише, Алита потребовала вызвать ее няню. Увещевания — что няня отдыхает, он сам ее отпустил — вызвали новый поток слез. Пришлось звонить.

После того, как приехавшая няня увела девочку в ее комнату, Охитека собрал с пола обломки телефона и сложил их обратно. Включил аппарат. Изумительно — после броска дочери он еще и исправно работал. Перезвонил Вэл и от души наорал на нее. Потом позвонил в офис. Выяснив, что Яс, по обыкновению, на рабочем месте, рванул туда. Помнится, в последних отчетах мелькало что-то по поводу пробных испытаний макета реактора.

*** ***

Хорошо было в четный оборот, когда в коридорах офиса царила тишина.

Увы, это благословенное время закончилось. Все хорошее имеет свойство рано или поздно заканчиваться. Когда снаружи началась ходьба и зазвучали голоса, Охитека решил, что пора покидать здание штаб-квартиры.

До десятого часа четного оборота они с Ясом и парой его помощников провозились с макетом реактора. После этого нэси закрылся у себя в кабинете.

Няня позвонила лишь раз — спустя пару часов после того, как он приехал в офис. Сказала, что Алита успокоилась и заснула. За четный оборот не перезванивала ни разу — значит, все дома было благополучно. Девочку не мучили кошмары, она не просыпалась и не звала родителей.

Когда шаги и голоса снаружи возвестили, что наступил первый час рабочего оборота, и появились сотрудники, приходившие первыми, Охитека поднялся.

Кишащий народом офис его раздражал. Стоит, пожалуй, прокатиться куда-нибудь, где можно позавтракать. В торговых центрах народу сейчас будет не слишком много.

*** ***

Это ж, кажется, клиника Кэт, — подумалось ему, когда он проносился мимо светлой высотки. Может, он и не вспомнил бы, если б не заметил знакомую тонкую фигурку, взбегающую по ступенькам к парадному входу.

Вот так-так! Охитека развернул плавно флайер и спикировал к обочине неподалеку от здания.

Интересно, Кэт хотя бы иногда спит? Складывалось впечатление, что нет.

Она четными и нечетными оборотами пропадает на его полигоне, не вылезая из госпиталя. И пожалуйста — еще находит время, чтоб наведаться в свою клинику!

Охитека сидел на водительском сиденье флайера без опознавательных знаков, дожидаясь, когда Кэтери покажется. Он уверен был — она здесь ненадолго. И то, что заявилась пешком, казалось ему подтверждением догадки. Любопытно, оценит она сюрприз? И согласится ли позавтракать в его компании...

Надо что-то решать с браком, — подумалось в очередной раз.

Нэси откинулся на спинку кресла, лениво наблюдая за парадным входом из-под полуопущенных ресниц.

Брак с Ловеллой был ошибкой с самого начала. И, если бы разум не застилали эмоции тогда, восемь лет назад, он бы и сам прекрасно это понял. Да что там — он даже тогда это прекрасно понимал! Но поступил, повинуясь собственному упрямству.

Вот Вэл вполне могла и не понимать, что ничего хорошего из этой истории не выйдет. Да, с ее стороны это был такой же расчет, как и с его. Только... словом, ей — простительно, ему — нет.

Вэл заслужила свободу. От него и его фанаберий.

Да и Алита страдает из-за выходок родителей. Развод станет выходом для них для всех. Почтенный Ширики будет в бешенстве. Для нэси старой закалки и консервативных взглядов его действия — возмутительны. Но это лучше, чем продолжать затянувшийся фарс.

В дверях мелькнул знакомый силуэт. Кэтери!

Он подобрался. Подойти сейчас, или подождать, чтобы она дошла до его машины? А если она сейчас повернет в другую сторону или вовсе сядет в такси? Ее личного транспорта по-прежнему не видно.

Из флайера, припаркованного неподалеку от крыльца, вылетел какой-то обыватель и заторопился ей навстречу. Судя по тому, как она затормозила и обернулась к нему, он ей был знаком. Возможно, она даже ждала встречи.

Это еще что за тип?!

Охитека, безотчетно вцепившись побелевшими пальцами в руль, глядел, как Кэт виснет на шее у неизвестного. Что еще за задница пещерной таксы?! Нэси захлестнуло возмущение. Это же человек, разве нет? Не похож он на пернатого.

Неизвестный, обхватив Кэт за плечи, увлек ее к своему флайеру.

Охитека недоверчиво наблюдал. Можно было бы предположить, что это — просто знакомый. Или один из подчиненных. Но его поведение! Их поведение. Словно давние влюбленные.

Потрясающе! И машина-то у этого типа — древняя колымага. Странно, что по сей день на ходу. Этот агрегат того гляди на ходу развалится!

Нэси встряхнул головой, останавливая поток мысленного ворчания. Ему-то что за дело, в конце концов?

Точнее — дело-то до происходящего ему есть. И еще какое!

Ему не должно быть дела до колымаги этого бесперого, который нагло, посреди бела дня, лапает Кэт. Хотя справедливости ради стоило бы отметить — она не была против.

Руки на руле сами собой сжались в кулаки.

Охитека откинулся на спинку сиденья и стиснул зубы, с трудом сдерживаясь, чтобы не шарахнуть кулаком по панели. Сломает ведь к медузьей матери!

Вдох, выдох. Повторить. И еще разок, другой... помедленнее.

Вдох, выдох. Еще медленнее. Вдох и выдох.

Вот теперь можно заводить машину и отправляться завтракать. А то докатился — чуть собственный флайер изнутри не расколошматил!

Его слегка вдавило в сиденье, когда машина взмыла вертикально вверх.

Слишком сильно потянул рычаг набора высоты. Впрочем, к экстремальной езде ему не привыкать.

Он развернул нос машины и вдавил педаль в пол, разгоняя на максимум. Теперь лишь бы не проскочить весь город — успеть затормозить возле здания, где уже открылся какой-нибудь кафетерий.

Звякнул телефон. Сообщение. Он с раздражением ткнул в экран.

«Мы нашли Пову».

Охитека на миг оцепенел. Нашли Пову! Именно сейчас. Спящий словно подавал знак нерадивому сыну — не время отвлекаться на пустяки!

Что ж, очень вовремя. Он развернул флайер в сторону полигона. Если начальник группы, которую он специально сформировал для отлова знакомых Макки, не уточнил — значит, найденного человека доставили на полигон.

*** ***

Привязали к стулу, скрутив за спиной руки.

Излишне, — нэси поморщился. Хотя... вспомнилась ведьмочка, что до сих пор сидела в одной из камер здесь же. С ней такие меры тоже показались ему излишними. Чем в итоге закончилось? Тем, что пришлось держать ее связанной несколько часов. А после — тащить сюда, под опеку Кэт.

Нэси с любопытством разглядывал пленника. Человек как человек, ничего необычного. Невзрачная внешность — так мог бы выглядеть мелкий чиновник или делец средней руки.

И этот человек оставил его без матери, когда ему было восемь лет. Да и после — его почерк отчетливо угадывался в странностях, творившихся вокруг.

Взгляд затравленный, настороженный. Но это ничего не значит. Кем бы ни был этот тип — он ловит каждое движение и готов воспользоваться малейшим промахом.

— Тебе лучше ответить на все вопросы, — ровно сообщил Охитека.

Должно быть, пленник ощутил, что он в ярости. Сжался на стуле, к которому был привязан, с ненавистью сверкая глазами.

— А что, если я откажусь? — он все-таки попытался спорить.

Губы сами собой растянулись в ухмылку.

— Это можно, — согласился нэси. — В таком случае с тобой произойдет то же самое, что и со всеми остальными. Кто отказался отвечать добровольно.

— Вы что, хватаете людей без разбора? — похоже, ему удалось шокировать Пову еще больше.

Похоже, эти аферисты привыкли считать, что лишь им все дозволено. Все же остальные должны держаться в рамках. Особенно — те, кому эти кукловоды назначили роль жертв.

— Что тебе за разница, кого я хватаю? — миролюбиво заметил Охитека. — Беспокойся о своей шкуре! — он склонился к пленнику. — Рассказывай. Зачем ты приказал убить мою мать? Это ведь был не несчастный случай!

— Я не понимаю...

— Это было двадцать лет назад, — подсказал нэси. — Напряги память!

Пова расхохотался.

— Что, сколько?! А почему не полсотни, а? Я должен помнить то, что было двадцать лет назад?

— А ты уже полсотни лет крутишь свои поганые дела на трех континентах? — уцепился нэси. — Неплохо сохранился! Я же сказал, — прибавил он вкрадчиво. — Тебе придется напрячь память. Уверен, от тебя не потребуется слишком уж много усилий. Наверняка ты прекрасно помнишь и супругу почтенного Чойсо, и дело, по которому она к тебе приезжала. Не единожды! И почему ты решил спихнуть ее с моста.

— Это был несчастный случай, — выдохнул Пова.

— Не был, — Охитека с трудом сдержался, чтобы не ухватить его за шиворот и не встряхнуть как следует вместе со стулом. — Не нужно врать. Я точно знаю, что это было сделано намеренно. И я вытрясу из тебя все, что тебе известно. Выбор за тобой: рассказать все, как есть, в подробностях, самому — или к тебе применят те же методы извлечения информации, что и к твоему приятелю Макки.

На лице пленника проступил откровенный ужас. Нэси поймал себя на том, что плохо контролирует злость. Как бы не прибить этого несчастного ненароком.

Ну конечно, он же так и не позавтракал! Проторчал перед клиникой Кэт пару часов, потом — рванул сюда. Вот и результат. В последний раз он ужинал дома, с Алитой. Да и то есть ему особенно не хотелось.

Он медленно выпрямился, прошелся взад-вперед. Да, как бы и впрямь не прихлопнуть этого несчастного!

— Что, пятки поджарились? — злорадно осведомился Пова.

— Что? — Охитека недоуменно глянул на него.

И тут же сообразил. Тот, следя за его метаниями, сделал вывод — он нервничает. И причину усмотрел в том, что подчиненные Макки — и чьи там еще — обложили его со всех сторон. Нэси с трудом сдержал издевательский смех.

— Я говорю, пятки поджарились, — ехидно отозвался пленник.

Нет, чтоб он на самом деле начал нервничать из-за этого, его обложили недостаточно! Ну, или он чего-то пока не знает.

Кинул острый взгляд на Пову. Тот открыто скалился. Эк! Уже злорадствует. Даже злиться расхотелось — так его позабавила наивность пленника. Нет, прибить он его всегда успеет. Сейчас это бессмысленно.

— Пятки — дело такое, — философски отозвался он. — Сейчас у меня поджарились, а через часок-другой — у тебя. Но тебе, я смотрю, тут нравится. Посиди, подумай. А я, пожалуй...

Он не стал договаривать. Ни к чему сообщать пленнику, что он собирается-таки восполнить упущение и позавтракать. Только оставить распоряжение — чтобы не трогали этого типа. Пусть так и сидит связанный. Охитека-то позавтракает. А Пове — ни к чему. Через пару часов и правда можно будет снова потолковать с ним.