Беспокойные боги

ГЛАВА 6

УТРЕННЯЯ ЗВЕЗДА

Копия императорского помилования лежала у меня в нагрудном кармане свинцовой тяжестью, но я улыбнулся, направляясь в ангар, где ждал мой корабль. Звездный порт Катана в Джахарраде был одним из самых больших, которые я когда-либо видел. Ангар, который люди Алдии выделили для моего корабля, располагался на самой его окраине. Не котлован, не шахта для вертикального взлета, а длинный дом с вращающимися дверями и сводчатым потолком, похожим на половину цилиндра, длиной в тысячу футов от края до края. Он находился в военном квартале, за заборами и постами безопасности, на краю летного поля, где город уступал место саваннам и лигам сельскохозяйственных угодий, которые питали джаддианскую столицу.

"Это твой корабль?" спросила Кассандра, не отставая ни на шаг. Девушка провела два дня в медицинском отсеке после пережитого испытания, и раны уже исчезли, хотя она держалась с новым достоинством, с уверенностью в том, что она была и стала тем, кем пыталась стать всю свою жизнь: маэсколом.

Мастером Меча Джадда.

"Он самый", - сказал я, и вид старой посудины, по крайней мере на время, прогнал мою грусть и пробирающую до костей усталость моего возраста.

"Аскалон" стоял в центре ангара, пары поднимались из топливопроводов и трубопроводов охлаждающей жидкости. Небольшая армия джаддианских техников суетилась вокруг - мужчины и женщины в бело-оранжевых полосатых комбинезонах. Мы остановились на мгновение, чтобы полюбоваться судном и дать возможность Ниме догнать нас. Сервитор вел квартет грузчиков, везущих пару плавучих поддонов, на которых громоздились ящики с накопившимся мусором нашей жизни.

Сверху "Аскалон" напоминал меч с лезвием в виде листа, пятьсот футов от края до края, широкий и плоский - высота его составляла всего четыре палубы, и то в задней части, над большим трюмом. Из кормы торчали короткие крылья, на каждом из которых располагался один из двойных термоядерных двигателей судна - гладкие черные гондолы. Прорези его варп-проекторов уже поблескивали - голубая линия огибала корму.

"Как быстро он летит?" спросила Кассандра.

"Почти двенадцать сотен C, учитывая его высоту", - ответил я. "Это перехватчик класса "Чаллис". Один из лучших в "Ред Стар". Видишь, как корпус заваливается набок? Это не просто так! Он почти невидим для радаров. А видишь эти катушки на гондолах?" Я указал на них. "Теплоотводы. В космосе негде спрятаться. Пытаться - все равно что пробовать спрятать жреца огня на склонах Гефеста, где ничего не растет. Эти катушки поглощают тепло двигателей, позволяя кораблю прятаться в темноте целыми днями..." Я почти умолк, восхищаясь изящной геометрией старого корабля, похожего на черный нож, готовый к броску. "Мы использовали его, чтобы спасти Императора, твою мать и меня. И чтобы сбежать от Пророка, когда были его пленниками".

На самом деле пленником Дораяики была только я, но так было проще.

Пересказывать эту историю я не спешил.

"Он прекрасен!" воскликнула Кассандра. Она никогда не была на борту настоящего корабля. Звездолет совершал суборбитальные полеты только между Джахаррадом и Islis di Albulkam. Я попытался вспомнить, каково это было - покидать Делос в тот первый раз с Деметри Арелло и его командой. Ужас и радость. Видя радость, по крайней мере, на лице моей дочери, я разжег в себе часть прежних чувств, которые я считал умершими.

"Тогда я возьму это прямо на борт, милорд? Не так ли?" спросил Нима.

"Очень хорошо, Нима, - разрешил я, - Наши каюты - мои каюты - далеко впереди. Этажом выше трюма. Вы с Кассандрой можете занять смежные комнаты. Экипаж не должен вам помешать".

"Можем ли мы встретиться с этим твоим лейтенантом?" - спросила Кассандра, оглядывая обширный ангар с его кишащими техниками и топливопроводами, змеящимися по оплавленному каменному полу. "Он здесь?"

Оглядевшись по сторонам, я ответил: "Он должен быть здесь".

Нима суетился с одним из стивидоров, препираясь на джаддианском о расположении наших комнат. Я не стал вмешиваться, но, когда Нима, казалось, разрешил спор, наклонился поближе и сказал: "Тебе не обязательно было ехать с нами, друг мой".

Дворецкий недоуменно посмотрел на меня. "А куда же мне еще идти, сэр? Я думаю, у них нашлось бы что сказать в мой адрес в академии, если бы я бросил клиента просто за то, что тот покинул планету".

Я улыбнулся мужчине, бросив взгляд через его плечо на троицу одетых в черное имперских офицеров, выходящих из бокового трапа на носу "Аскалона". Я сразу отметил лейтенанта Альбе по его очкам в оправе из слоновой кости.

Нима был одним из анграфиков, джаддианских гомункулов. Вся его школа была создана - воспитана - чтобы быть лучшими горничными и слугами в княжествах. Освободившись от генетических ограничений Капеллы - хотя в Джадде были и те, кто по-своему поклонялся Матери-Земле, - и Высокой Коллегии Императора, джаддианцы превратили генетическую науку в искусство, искусство, отраженное не только в сверхчеловеческом совершенстве касты эали, но и во многих других многочисленных и разнообразных формах, принимаемых анграфиками: от армий клонов-мамлюков до неповоротливых рабочих, которых я видел таскающими оборудование в космопорте, размером с любого сьельсина, и до самого Нимы.

"Ты хороший человек, Нима", - сказал я и похлопал его по плечу.

Слуга отвесил учтивый поклон и удалился.

"Лорд Марло!" Лейтенант Альбе приветственно поднял руку. Он выглядел точно так же, как и в тот день, почти две недели назад, когда приехал на виллу: офицерские черные брюки без опознавательных знаков, безукоризненно чистые волосы, свежевыбритые и намазанные маслом. Узнав в нем теперь делийца, мейдуанца, как и я сам, я обратил внимание на его безволосое лицо, без малейшего намека на синеву на щеках.

Очевидно, некоторые старые моды и обычаи сохранились. Да и почему бы им не сохраниться?

"Лейтенант Альбе!" сказал я в знак приветствия, повернувшись лицом к нему и его спутникам. "Мы все еще притворяемся, что ты лейтенант, не так ли?"

Парень лишь улыбнулся и жестом указал на своих спутников, мужчину и женщину в одинаковых черных одеждах. На женщине был старый бордовый флотский берет. "Это лейтенант Джанашия", - он указал на мужчину, - "и офицер-пилот Браунинг". Женщина вставила: "Мы доставим вас на "Троглиту".

Это был имперский военный корабль, судно АПСИДЫ, которое император выделил для своей маленькой экспедиции. Я изучал молодых Джанашию и Браунинга, вспоминая слова из письма Императора.

Все демониаки.

Никому не доверяй.

Неужели Вильгельм на старости лет стал параноиком? подумал я.

Джанашия и Браунинг отсалютовали.

Я ответил на этот жест сдержанно, чувствуя себя обманщиком. Мундир на мне был пошит по имперской моде, но его ткань была джаддианской, такой же тонкой, как у любого принца. Как и у лейтенанта, у меня не было ни знака отличия, ни значка чина, поскольку я - до случая трижды проклятого помилования императора - был объявлен изгоем во второй раз.

"Честь имею, солдаты", - сказал я натянуто. "Лейтенант Альбе, моя дочь. Кассандра".

Мне показалось? Или молодой лейтенант уже смотрел на Кассандру? Свет мелькнул в линзах его очков, когда он повернулся, чтобы посмотреть на меня. Он быстро снял их и, улыбаясь, взял Кассандру за руку. Она протянула ее так, как один маэскол мог бы протянуть руку другому. Левая рука была вытянута, большой палец поднят вверх. Возможно, потому, что это была левая рука, или, возможно, юный Альбе был так же незнаком с обычаем рукопожатия, как и я в детстве. На Делосе этого не делали, разве что среди самых захудалых рабов.

Но он не пожал ей руку.

"Леди Марло!" - сказал он и, повернув ее руку ладонью вниз, поднес ее к губам и поцеловал. "Enchanté".

Тогда во мне проявилась смесь эмоций. Замешательство от незнакомого слова. Гнев от бесцеремонности молодого офицера. Презрение к самому мужчине. Кем он себя возомнил? Он сказал, что его семья служила моей на протяжении пяти поколений после того, как я ушел, что Криспин попросил его передать его проклятое послание через долгие световые годы в надежде, что однажды он сможет найти меня.

"Этого вполне достаточно", - сказал я, сердито глядя на мужчину.

Альбе, к его чести, выглядел совершенно невозмутимым. Со своей стороны, Кассандра, казалось, была в восторге, но она была в восторге от мужского внимания почти с тех пор, как стала достаточно взрослой, чтобы осознавать это, у нее никогда не было особых причин бояться его и, конечно, мало причин бояться этого мужчины.

"Ваш отец не говорил, что вы Мастер Меча!" - сказал он, любуясь ее нарядом.

Она разгладила малиновую мандию, которую получила совсем недавно, и ответила: "Я прошла Испытание всего пять дней назад". Полухитон, который был одеждой Мастеров Меча маэсколов из Джада, свисал с ее левого плеча, завязанный под правой рукой и подпоясанный на талии, чтобы не спадал. Ткань была самитовой, окрашенной почти в цвет артериальной крови и испещренной золотыми узорами, а бахрома спускалась чуть ниже колена.

"Значит, новоиспеченный Мастер Меча! Magnifique!" Он отвесил короткий поклон и лихо нацепил очки. "Мои самые искренние поздравления. Ваш отец, должно быть, очень гордится вами".

Я постарался улыбнуться. "Так и есть".

Кассандра засунула большие пальцы за пояс, подчеркивая сдвоенные мечи, которые Гидарнес подарил ей после прохождения Испытания. Эфесы были из черного дерева и черной кожи, с латунной фурнитурой. Пара была подобрана. Эти детали сверкнули, когда она отошла от юного Альбе, каждый меч был закреплен на собственном магнитном замке на обоих бедрах.

Почувствовав, наконец, что он чересчур фамильярен, Эдуард поклонился и отвел руку в сторону. "Ваш корабль ждет вас, лорд Марло. Надеюсь, вы найдете его в рабочем состоянии".

Пройдя мимо мужчины и двух его подчиненных, я направился к переднему трапу. "Значит, ваш собственный корабль на орбите?" спросил я.

"Да, милорд", - ответила Джанашия, спеша догнать меня. "Рандеву назначено примерно на четырнадцать ноль-ноль по галактическому стандартному времени. Это примерно через девять часов".

Альбе вмешался: "Капитан Клаван и сэр Фридрих очень хотят видеть вас, лорд".

Я приостановился, положив руку на поручень. Это был первый раз, когда Альбе упомянул сэра Фридриха с того полудня на лужайке перед моей виллой. Никто из нас почти ничего не говорил.

"Абба?" Кассандра остановилась чуть позади меня. На ее лице отразилось затаенное волнение, которое поразило мое сердце - и поражает до сих пор. Она не понимала. Она думала, что отправляется в какое-то грандиозное приключение, в какую-то сказочную миссию. За дальние солнца и обратно...

Там, где когда-то на тонком хвостовом плавнике "Аскалона" красовались вилы и пентакль моего Красного отряда, люди Колхиды нарисовали только пентакль.

А вот и я, подумал я.

Увядающий образ.

Опять эвдорская мелодрама. Встряхнув головой, чтобы очистить ее от тумана, я сказал: "Такого вы еще не видели! Идемте!"

* * *

Через час мы получили разрешение на старт, и по внутренней связи прозвучал отрывистый сагиттарианский акцент офицера-пилота Браунинга, предупредивший нас о готовности. Нима остался в своей каюте, а мы с Кассандрой присоединились к Альбе и его офицерам на мостике.

На борту также находилась дюжина младших матросов, корабельщиков в черной униформе, пристегнутых к раскладным сиденьям в трюме. Альбе сказал, что его капитан не знал, сколько летного состава потребуется, чтобы запустить "Аскалон" и доставить его к "Троглите", но я подозревал, что за этим кроется еще один слой. Эти люди были там, чтобы сопровождать меня, чтобы убедиться, что безумный Марло и его дочь не сбегут на собственном корабле.

Как будто я мог что-то выиграть от этого.

С таким же успехом я мог остаться дома.

Когда мы прибыли, Альбе занял капитанское кресло, а Джанашия и Браунинг - места штурмана и второго пилота. Если не считать этих интервентов, все было точно так же, как я видел в последний раз. Кассандра задохнулась от восторга, и за то время, что ей потребовалось, чтобы отдышаться и заговорить, я поймал себя на том, что вспоминаю путешествие на Джадд после того, как Олорин, Лориан и Бассандер Лин избавили меня от правосудия Императора.

Люди Шарпа - его Драконоборцы - спасли меня, взломав транспорт для заключенных, который должен был доставить меня на Белушу, любимую планету-тюрьму Императора. Вместе со мной в изгнании закончили жизнь Мадс, Арон и другие солдаты особого отряда покойного центуриона. Старый Мадс умер последним, удалившись со своей женой-джаддианкой на мою виллу. Именно его смерть окончательно оставила меня одного в изгнании, побудила нанять Ниму из Академии Немрута и умолять принца Алдию о помощи в рождении Кассандры.

Кассандра взялась за ручку прямо в дверном проеме, двигаясь с тем видом медленного удивления, которое можно обнаружить у детей, достигших возраста десяти или двенадцати лет, ставших свидетелями первого снегопада. "Это невероятно!" - прошептала она. "Сколько нам еще лететь?"

"Минут десять", - ответила Джанашия.

"Мы просто ждем разрешения от центра управления полетами", - вмешался Браунинг.

"Им нужно очистить нашу часть неба", - сказал я и, обойдя ее, открыл одно из раскладных сидений, которые располагались по обе стороны мостика за офицерскими креслами. "Тебе нужно пристегнуться, Anaryan".

Но дочь проигнорировала меня. "Вы когда-нибудь летали на таком, лейтенант?"

"На Чаллисе?" Альбе огляделся, нашел рычаги управления жалюзи и нажал на них. "Нет, мэм. Во всей Империи их не больше тысячи. Этот корабль был королевским подарком".

"Видел бы ты другой, - сказал я, вспомнив о "Тамерлане". Это было ошибкой. Невозможно было думать об "Тамерлане", не вспоминая о том, как он кончил, упав с неба и разбившись о пески Актеруму.

Ставни раскрылись, как лепестки железного цветка, и втягивались до тех пор, пока алюмостекло не открылось, чтобы впустить карминовое солнце.

К тому времени мы уже вырулили на взлетно-посадочную полосу. Вдалеке справа я мог видеть низкие здания общественного терминала из белого камня и серебристого стекла, а над ними бледные башни управления космопорта. Мириады шаттлов низко и медленно летели из Джахаррада, и мне показалось, что я увидел - мерцающие на краю видимости - шпили Алькас дю Бадра, над которыми возвышался огромный золотой купол Tholo Orothano, золотого дворца принца Алдии высотой в сотню этажей.

Вокруг нас взлетно-посадочная полоса тянулась геометрической плоскостью. Впереди нас спешили оранжево-белые джаддианские техники, один с блестящим жезлом.

"На десятой полосе все чисто", - сказала Джанашия Браунингу, который ответил ей понимающим жестом.

"Выводите нас", - сказал Альбе.

"Аскалон" качнулся под нами.

"Что это?" спросила Кассандра, указывая на продолговатый бронзовый ромб корабля, удаляющийся перпендикулярно нам и прямо по курсу, на своих репульсорах, не полагаясь ни на ракеты, ни на крылья.

"Вонг-Хоппер, торговая компания", - ответил Альбе. "Видите картуш?"

Я поймал себя на том, что смотрю на затылок лейтенанта, покрытый маслом. Он прерывал свою болтовню, чтобы ответить Браунингу или Джанашии лаконичными, отрывистыми репликами. Он сидел в командирском кресле, как человек, давно привыкший к нему. Действительно, лейтенант. Я сжал рукоять своего меча, который лежал спрятанный в кармане моего плаща.

Я ужасно рисковал, доверяя записке императора, хотя подпись была сделана собственной рукой самого Вильгельма.

Не доверяй никому.

Как будто я мог доверять кому-то из них в любом случае.

Альбе был не тем, кем казался, но, несомненно, любой шпион или наемный убийца старался бы казаться абсолютно честным - чистым, как стекло, - и непритязательным? Несомненно, деликатного характера его работы в АПСИДЕ с Наблюдателями было достаточно, чтобы объяснить его сдержанность.

"Аскалон" добрался до указателя, нарисованного на дорожке в виде завитка.

Джаддианской цифры, обозначающей цифру десять.

"Вы оба, наверное, хотите занять свои места", - сказал Альбе. "Джанашия, предупреди ребят, чтобы они сели, хорошо?"

Лейтенант Джанашия нажала кнопку на консоли, чтобы включить предупредительные огни, и заговорила по коммуникатору.

"Жду разрешения с вышки", - сказал Альбе, прикоснувшись к контактному патчу за правым ухом. Одной рукой он набрал запрос на управление полетом в башни за нашими спинами. "Одну минуту".

Я занял раскладное кресло напротив Кассандры и пристегнулся. Ее улыбка была наэлектризованной, и я спросил: "Все хорошо?"

Она ответила, что да, и повернула голову, чтобы посмотреть поверх головы Браунинга в окно.

"Рядом с твоей левой рукой есть рычаг, который разблокирует и повернет кресло так, чтобы оно было обращено вперед". Я смоделировал это действие для нее. "Ты захочешь оказаться лицом вперед, когда термоядерный факел включится в верхних слоях атмосферы".

Она сделала все, как я сказал, и, когда почувствовала себя уверенно, спросила: "Это было так? В первый раз?"

"Вообще-то да!" сказал я, вспоминая Арелло и его команду. Его жену Джуну, их тавросийского врача, и этого их обезьяноподобного гомункула. Как его звали? "Мой первый джаддианец. Маленький корабль Союза, свободные торговцы. Думаю, вполне уместно, что твой первый полет - с Джадда".

Джанашия подала голос. "Мы готовы к взлету".

"Принято", - ответил Альбе. "Основные репульсоры, поднимите нас на сорок тысяч футов и приготовьтесь к термоядерному сжиганию".

"Есть, сэр", - ответил Браунинг. "Зажигание через три. Два. Один."

Взвыли атмосферные двигатели, и мы, набирая скорость, понеслись по полосе. Браунинг отрегулировал управление, и мгновение спустя "Аскалон" взмыл в воздух, подгоняемый репульсорами на корме и вдоль брюшной части корпуса, так быстро, что, казалось, Джадд отлетел от нас. Кассандра улыбнулась мне, и я не мог не улыбнуться в ответ.

Внизу я увидел белые террасы Джахаррада, огромные башни, где жрецы погребали своих мертвых на воздухе, вечно сопровождаемые стаями ворон. Корабль накренился, и я увидел золотые луга Джадда и казавшиеся безграничными сады удовольствий принца, раскинувшиеся вокруг его дворца, словно ковер из бесчисленных цветов. И сам дворец, Алькас дю Бадр - Замок Луны, над которым возвышался Толо Оротано, похожий на огромное, украшенное драгоценными камнями яйцо.

Затем я увидел только бледное небо и наблюдал, как оно, казалось, сгорало в огне трения при нашем прохождении, пока звезды, скрытые белой вуалью дня, не появились из открывшейся черноты космоса, словно жемчужины, извлеченные из глубин какого-то непостижимого моря.

Я закрыл глаза, чувствуя себя неожиданно незащищенным, как будто я был голым в этой черноте, голым и одиноким. В пустоте человек всегда беззащитен, даже на самом огромном звездолете, без утешительного небесного одеяла, которое согревало бы его. Но в тот момент я вообразил - и, возможно, почувствовал - волю, злобу, как будто какой-то ужасный глаз рыскал в темноте, обшаривая звезды. Джадд был раем, садом, за стенами которого я долгое время находился в безопасности. Я вернулся в бесконечный космос, в бесконечную ночь огромной Вселенной.

В свой прежний мир и жизнь.

Я жаждал вернуться назад, отвернуть лицо от этой тьмы, этой злобы, этих ищущих глаз.

На мгновение мне показалось, что меня сейчас стошнит.

Я вернулся.