Беспокойные боги

ГЛАВА 15

ВТОРЫЕ СЫНОВЬЯ

Изображение дрожало, раскачивалось из стороны в сторону при каждом отчаянном шаге. Из динамиков доносилось прерывистое дыхание. Слабый стон, который мог быть словом "нет". А потом он нырнул в черноту. Далекий пол, зеленый и белый, превратился в крышу над головой, когда галерея за галереей проносились мимо. Крик - тот самый, который я слышал, стоя на помосте, - заполнил тесный шлем. Последовал страшный хруст и ужасная тишина. Затем появились эмалированные черные поножи, и Адриан Марло уставился на мертвеца.

"Хватит, Присциан, - приказал Фридрих Оберлин.

Секретарь нажал на клавишу остановки воспроизведения.

"Он просто.......побежал", - сказал я в наступившей тишине. "Он был нездоров?"

"В его последней оценке ничего не сказано", - сказал директор над своей чашкой чая со слабым цветочным ароматом. "Но ты уже это знаешь".

Эдуард Альбе сидел рядом со мной, перебирая отчеты, которые один из сотрудников Ласкариса принес из подсобного помещения. В досье был изображен человек с простыми открытым лицом, лысый, как любой легионер, с матросской бледностью и синими тенями щетины на щеках и голове.

"Александр из Альбы, - сказал Альбе и назвал его серийный номер. "С отличием сдал гражданские экзамены. Поступил в инженерный корпус, девяносто шесть процент..." Он продолжил читать. "В его послужном списке нет психиатрических отметок. Если только не считать ими пьянство и нарушение общественного порядка".

"А этого делать не следует", - сказал Оберлин. "Рядовые собирают таких, как крышки от бутылок, каждый раз, когда уходят в отпуск на берег".

"Он чист", - согласился Ласкарис.

"Это был Наблюдатель", - сказал я. "Должен быть. Этот человек, Александр, покончил с собой, как только я коснулся руки. Должно быть, он наблюдал за нами".

Ласкарис запнулся волнуясь. "Вы.......думаете, оно побудило инженера покончить с собой? Овладело им? Как даймон?"

"Именно это произошло на Наири", - сказал я, глядя на изможденного секретаря. Ласкарис выглядел - если уж на то пошло - еще меньше похожим на себя, чем обычно, более усталым и осунувшимся, чем когда-либо. Парень отчаянно нуждался в солнечном свете. Упражнениях. Женщине. "Если машина может влиять на разум человека, почему не один из Наблюдателей? Тот, с которым я столкнулся на Эуэ, вызывал у меня видения".

"Но зачем заставлять человека убивать себя?"

Я мог только пожать плечами.

"Возможно, чтобы напугать нас", - предположил Оберлин, промакивая салфеткой свой покрытый пятнами череп.

"Или предостеречь нас", - вставил Эдуард. "Возможно, оно знает, что мы можем причинить ему вред. Или намереваемся".

"Ты думаешь, мы его напугали?" спросил Оберлин своего агента.

"Подумайте об этом, сэр", - настаивал молодой Альбе. "Мы здесь почти год, и ничего. Но как только мы углубляемся в город - находим ту руку - это происходит. Конечно, это реакция".

Я кивал, соглашаясь с анализом молодого агента. "Это из-за меня", - продолжил я. "Я подошел слишком близко".

"Вы что-нибудь видели, пока были там, внизу?" Спросил Оберлин. "Вообще что-нибудь?" По акценту, который он придал слову "видеть", я понял, что он имел в виду мое второе зрение.

"Ничего", - сказал я. "Я бы хотел вернуться вниз и поближе рассмотреть эти кости".

"Вы можете вернуться на планету, когда мы здесь закончим, лорд, - сказал Оберлин, - но я не хочу, чтобы вы шли в пантеон, пока люди Валерьева не обезопасят это место. Они устанавливают ограждения. Я не допущу, чтобы еще один мой человек сорвался с самого верхнего балкона, и не хочу, чтобы вы приближались к этому месту, пока оно не будет оцеплено. Все ясно?"

Старик на мгновение показался вдвое моложе себя, когда пристально посмотрел на меня через стол, его склеры были почти синими в отраженном свете голографа.

"Конечно", - сказал я.

Мы сели на шаттл - юный Альбе и я - и почти сразу вернулись на "Троглиту". Я спал, но урывками. Оберлин настоял на том, чтобы мы с Альбе прошли полное физическое и химическое обследование, пока составлялись отчеты об инциденте в том месте, которое Валерьев уже называл пантеоном Фанамхары. Мы оба вернулись чистыми, как и все, кроме двух мужчин, которые вошли в пантеон вместе с нами. Их отправили в медпункт наземной базы и ввели хелаторы, чтобы вывести мышьяк из крови до того, как он успеет нанести серьезный вред организму.

"Пока вы были в медике, мы провели предварительный анализ руки", - сообщил Оберлин. "Спектральный анализ подтвердил, что кости не являются обычной материей, что соответствует образцам, найденным на Наири и Ехидне".

"Ехидне?" Я нахмурил брови.

"Лорд Пауэрс обнаружил похожие кости в гробнице на корабле-мире сьельсинов, - поделился Оберлин. "После Второго Крессгардского сражения".

"Ты мне этого не рассказывал", - сказал я.

Оберлин моргнул. "Тебе и не нужно было знать".

"Тебе придется начать доверять мне, Фридрих", - заметил я.

Директор только улыбнулся. "Это вещество - одна из форм высшей материи. Тетракварк, как мы думаем. Инертный, очень стабильный".

"Высшая материя?" недоверчиво спросил я.

"Не та, что используется при изготовлении мечей", - сказал Оберлин. "В конце концов, есть высшая материя и высшая материя. Точно так же, как литий - это не железо".

"Мы узнаем об этом больше через день или два". Терминал Ласкариса издал звуковой сигнал, и он поднялся со своего места, пересек комнату и подошел к буфету, где стоял полный графин с водой. Он наполнил пару чашек и, вернувшись, протянул одну пожилому рыцарю.

Оберлин достал из кармана пальто украшенную драгоценными камнями коробочку и проглотил пару красных гелевых таблеток.

"И на Наири тоже были кости..." сказал я, размышляя вслух.

Оберлин сделал утвердительный жест. Кашлянул. "Да, - пробормотал он, - гораздо более совершенный экземпляр. Вайарту строили свои города вокруг них, где только могли".

"Логично", - сказал я, - "мы строим наши города вокруг святилищ Капеллы".

"Высшая материя..." задумчиво произнес Альбе и провел рукой по столешнице, прогоняя проекцию. Несколько коротких прикосновений по черному стеклу вызвали серию снимков руки, сделанных с верхних уровней. Кости упали друг на друга, превратившись в груду костяшек. Их окружали кольца круглых анаглифов, высеченных в мраморной плите каменщиками Вайарту. "Très incroyable!"

"Вы проверили кости на соответствие материалу, используемому в местах Перворожденных, как я просил?" спросил я, думая о Калагахе.

Оберлин покачал головой. "Пока нет. Ты действительно думаешь, что это одно и то же?"

Я только посмотрел на него.

"О чем бы это нам сказало?" - спросил директор.

"О том, что существует связь между Перворожденными и вашими Исполинами, - сказал я. Между Тихим и Наблюдателями".

"Мы это уже знаем!" - сказал Эдуард, постукивая по голографиям, выложенным на столе. "Их письмена одинаковы".

"Мы бы узнали, как были построены руины Тихого", - сказал я. "Что бы это ни было. . . субстанция, похожая на высшую материю, они сконденсировали ее из чистой энергии, как это делают Наблюдатели при создании физической формы". Я подтащил одно из изображений поближе к себе через стеклянный стол. "Под плитой ничего нет, не так ли?"

"Согласно гравиметрии, ничего", - последовал ответ Оберлина. "Вы чего-то ожидаете?"

"Не уверен", - честно ответил я. "Когда я смогу попасть туда, чтобы посмотреть?"

"Возможно, через неделю", - ответил Оберлин. "Я не хочу больше никаких инцидентов. Сначала тот техник Валерьева исчезает с одним из наших инженеров, теперь это..."

Мы все четверо замолчали. Оберлин имел в виду исчезновение некой Робин Кель, младшего археолога под началом Валерьева. Она и легионер АПСИДЫ по имени Ирум украли ялик из автопарка и исчезли ночью с избранными артефактами Вайарту. На станции Маркова о них не сообщалось, а ближайшее поселение было в более чем трех тысячах миль отсюда.

Казалось маловероятным - даже со свежей термоядерной батареей - что ялик сможет проделать весь путь до Уильямтауна или до одной из шахтных баз на экваторе. Сабрата была слишком обширна и слишком малонаселена. Я не мог понять, о чем думали эти двое, убегая вместе.

Скорее всего, они вообще ни о чем не думали.

"Я приказал Валерьеву, Рассаму и Картер извлечь руку и поднять ее на поверхность, - заявил Оберлин.

Мы с Эдуардом заговорили одновременно. "Как?" Мы повернулись и посмотрели друг на друга, и я обнаружил, что, как и я, молодой агент скрестил руки на груди.

Я разжал свои.

"Один из проходов, ответвляющихся от зала пантеона, достаточно широк и наклонен вверх. Он завален, вот почему мы его сначала не нашли, но Валерьев думает, что сможет его расчистить".

"А куда он выходит?" спросил Эдуард.

"К проспектам", - ответил Ласкарис. "Если наши сканы верны".

"Вы совершаете ошибку", - сказал я, положив руки на стол, все в шрамах. "Наблюдатель заставил Александра из Альбы покончить с собой только потому, что я коснулся этой руки. Что еще он сделает, если ваши люди попытаются сдвинуть ее с места?"

Оберлин замолчал, уставившись на мутное отражение голографии в черной столешнице. "У нас будет время принять это решение, пока Валерьев продолжает раскопки. Тем временем Картер и Рассам будут изучать резьбу в пантеоне. Ты присоединишься к ним и будешь следить за нашей добычей". Он говорил так, словно хотел выпроводить меня, и Ласкарис поднялся со своего места.

Я не встал. "Лорд директор, - начал я. "Нам следует усилить охрану на земле. Если существо узнает о нас, оно может напасть непосредственно на лагерь".

"Все к лучшему", - с неожиданной свирепостью заговорил Оберлин, наклоняясь над столом. "Тогда это будет просто вопрос развертывания NEM".

"Просто?" Я встал. "Что в этом простого, милорд? Вы не хуже меня знаете, с чем мы столкнулись. Человек погиб по почти сверхъестественным причинам. Мы имеем дело с материалами, выходящими за рамки человеческой науки, с цивилизацией, которую едва понимаем!"

Оберлин поднял обе руки, сдаваясь. "Ты прав!" - сказал он. "Мне не следовало быть таким бесцеремонным".

"Полагаю, ты не задумывался о том, что может произойти, если Наблюдатель найдет оружие "Персей" и уничтожит его?"

Лицо директора застыло, и он опустил взгляд. "Оружие защищено. А на борту "Троглиты" у нас есть еще оружие NEM. Мы всегда можем разбомбить объект с орбиты, если до этого дойдет".

"По крайней мере, задействуйте остальных ирчтани!" предложил я, пропуская это мимо ушей. "Пусть летают патрулями."

"Это… можно устроить", - сказал Оберлин, вставая. "Я должен встретиться с капитаном Клаваном. Спасибо, лорд Марло, А2. Присциан, проводите их в пусковой отсек".

Ласкарис обогнул стол, но я поднял руку, чтобы остановить его продвижение. "Не спустишься ли на поверхность, Фридрих? Тебе следует увидеть пантеон своими глазами".

Глаза мужчины расширились, и он покачал лысеющей головой. "Не сейчас. Когда Валерьев расчистит путь, возможно..."

Я чувствовал ужас в этом человеке. Он не хотел приближаться к костям Наблюдателя ближе, чем на сотню миль, теперь, когда он был уверен, что они там. Но я не стал его звать. "Мы должны развернуть NЕМ сейчас", - сказал я. "Мы теряем время на эти раскопки. Заложим бомбу в пантеон и покончим с этим".

"Нет!" возразил Ласкарис на удивление резким голосом.

Я повернулся и посмотрел на него. "Почему нет?"

"Уничтожить город?" спросил Оберлин. "Ты удивляешь меня, Марло".

"Ничто в городе не имеет значения, если чудовище живо", - сказал я.

"Ты не хуже меня знаешь, - ответил Оберлин, - что Исполин не живет в костях. Нельзя уничтожить бабочку, разрушив кокон".

"Только гусеницу", - продолжил я кислым тоном. "Но оно было там, Фридрих! Оно было там! Оно убило Александра из Альбы. Я бы поставил на это свою жизнь".

Старик закашлялся, промокнул рот платком. "Возможно, тебе придется это сделать, старина, - сказал он наконец, отплевываясь. "Возможно, придется".

"Только ты не будешь ставить на кон свою", - воскликнул я. " Ты останешься здесь".

Директор ударил себя в грудь и посмотрел на Ласкариса в поисках поддержки. "Что вы хотите от меня, лорд Марло?" - спросил он.

Я стиснул зубы. "Ничего", - ответил я наконец.

Эдуард положил руку мне на плечо. "Нам пора идти", - сказал он.

"Убери от меня руки, А2", - жестко высказал я. Оберлину я сказал: "Тогда я вернусь на крючок, рыбак. Всего хорошего".

Я повернулся, чтобы уйти.

Слова Оберлина последовали за мной, и в них была фальшивая и хрупкая теплота. "Доброго дня, лорд Марло".

* * *

"Вы ненавидите нас, не так ли?" спросил Альбе, заняв место напротив меня в салоне шаттла.

"Оберлин - трус", - ответил я. "Несмотря на все его разговоры о том, что он не хочет терять других людей, он скорее рискнет каждым из нас, чем собой".

Альбе коротко кивнул, затем откинулся на серые подушки подголовника. "Постарайтесь не думать о нем слишком плохо", - сказал он и снял очки, чтобы лучше видеть меня. "Он не солдат. Он стар и очень болен".

"Он спас мне жизнь, когда мы были моложе", - сказал я и выглянул в окно слева от себя. "Тогда он не был таким трусливым".

Агент АПСИДЫ просиял. "Он рассказывал мне эту историю! Капелла подкупила одного из ваших лейтенантов".

"Они заставили ее подложить в мою каюту нож-ракету", - сказал я. "Это чуть не убило мою жену".

"Валку Ондерру?" Темные брови Альбе нахмурились. "Простите, я не знал, что вы женаты".

"Для нас это было равносильно", - пояснил я, отметив, что мой голос стал резче.

"Простите меня", - повторил Альбе. "Я не хотел обидеть".

Я посмотрел на него и почувствовал, как мой взгляд становится жестким. "Что ты имел в виду?"

Младший летный офицер появилась в дверях переднего отсека и отдала честь. "Мы готовы к взлету, сэр".

Эдуард ответил ей прежде, чем я. "Очень хорошо, лейтенант. Спасибо."

Это было еще одним напоминанием о том, что я не командую.

Когда она ушла, у меня вырвался тихий смешок, и я поднял покрытую шрамами руку, чтобы помассировать подбородок.

"Что такое?" спросил Альбе.

"Я потратил большую часть своей жизни, пытаясь сбежать из стен, которые император построил, чтобы запереть меня", - сказал я, держа руки параллельно друг другу, как будто сжимал коробку. На слове "запереть" я потряс ими. "Я думал, что мне это удалось. Но даже на Джадде он держал меня на поводке, и вот я здесь".

Черноволосый молодой агент наклонил голову. "Мы все к чему-то привязаны, милорд".

"Я не твой лорд, сирра", - язвительно ответил я.

"Простите, Ваша светлость", - сказал Альбе, возвращаясь к менее привычному титулу. "Моя семья долгое время служила вашей. Инстинкт… глубок".

Снаружи трюм начал удаляться, черная обшивка и привязанные ящики. Мы миновали завесу статического поля, и тут же под нами возникла Сабрата - слепой глаз бога, испещренный белыми и коричневыми пятнами, в которых то тут, то там виднелась соленая синева уцелевших морей.

"Я вырос в Обители Дьявола, знаете ли, - сказал Эдуард. "Моя семья жила в Колокольне. Отец был ликтором лорда Криспина, а до него дед. Мы часто навещали его - то есть моего деда - в горах".

"Ты с гор?" спросил я. Внезапно лингвистические особенности этого человека встали на свои места. "Ты адоратор!"

"Да, католик".

"Теперь допускают музейных католиков на императорскую службу?" спросил я. Давняя традиция запрещала поклонникам Сида Артура, ортодоксальным индуистам и буддистам, даже джаддианским зороастрийцам поступать на службу в Легионы и особенно на государственную службу.

Эдуард улыбнулся, возвращая очки на место. "Нет. Но лорд Криспин поручился за меня, и я получил рекомендательное письмо от вице-королевы Кефалос для поступления в Академию Маунтбаттена на Авалоне. Запрет может быть отменен в исключительных обстоятельствах, и Трон… всегда хорошо относился к Церкви. Именно для нас в первую очередь была создана защита, предоставленная культам адораторов".

"Почему?" спросил я, искренне удивленный.

"Вы не знаете эту историю?" спросил Эдуард. "Я думал, вы знаете все. Такова ваша репутация".

"Репутация - это ложь консенсуса", - усмехнулся я.

Обожатель ухватился за плечевые ремни своего кресла, склонил голову. "Чтож", - сказал он. "Говорят, один из наших верховных жрецов спас жизнь императору, давным-давно. С тех пор Трон служит нам убежищем".

"Я этого не знал", - сказал я. "Значит, мой брат и моя тетя, вице-королева, поручились за тебя, и ты поступил на службу".

"Я поступил", - согласился он. "В гражданскую разведку, а не в военную. Оттуда я нашел свой путь в АПСИДУ".

"Как это произошло?"

"Моя связь с вами".

"У нас нет связи", - возразил я.

Альбе выдохнул, потер глаза под очками. "Да, вы все время это говорите", - сказал он. "Тогда моя связь с вашей семьей. Думаю, Оберлин решил, что я могу оказаться полезным, чтобы убедить вас поехать мирно".

"Фоксхаунд, чтобы выгнать фоксхаунда".

"Это я в одном лице", - сказал молодой человек.

"Значит, вы бы взяли меня силой?"

"Законной силой", - поправил он. "Джаддианцы были настроены выдать вас".

Принц Алдия намекнул на это, подумал я, но не сказал.

Затем мы долгое время летели в молчании. Сабрата была видна через иллюминатор в покатой крыше над головой, ее горные хребты были похожи на карамельки в молоке соленых пустынь. Эдуард шевелил губами в такт словам, которые я не мог расслышать.

"Однажды я встретил одного из твоих единоверцев", - сказал я. "На Падмураке. В Содружестве".

Эдуард прекратил свое бормотание. "О?"

"Она спасла мне жизнь", - сказал я. "Агенты Содружества пытались убить меня. Она залечила мои раны и сказала, что думает, что у вашего бога есть план для меня".

"У него есть, я уверен", - сказал обожатель. "У него есть план для каждого из нас".

"Он не тот, у кого есть планы для меня", - сказал я. "Я встречал богов, ты знаешь. Мы здесь, чтобы убить одного".

Юный Альбе снова ухватился за ремни своего кресла. "Мы здесь, чтобы что-то убить, но какими бы странными ни были эти Исполины, они не боги. Они определенно не Бог".

"Ты так в этом уверен?" спросил я. "Что случилось с тем планетологом Манном?"

Эдуард закрыл глаза. "Бог так не поступает".

"А что же тогда делает твой Бог?" горячо спросил я. "Он позволяет людям умирать миллионами в войне против сьельсинов? Чтобы их уносили на съедение? Чтобы они вынашивали их детей? Он натравил на нас Чуму Плоти? Он позволил моим людям умереть?" К концу я почти кричал.

Эдуард вздернул подбородок, в нем чувствовалась твердая решимость, которой я не видел с того дня, когда ударил его на лужайке перед моей виллой. "Да", - сказал он. "Он допускает зло ради высшего блага, даже Исполинов. Но то, что является злом, - это не Он".

"Но почему?" спросил я.

Молодой человек пожал плечами. "Я могу лишь догадываться о Его Мудрости. Никто не может сделать больше".

Я насмешливо хмыкнул и посмотрел на часы полета. До входа в атмосферу оставалось двадцать пять минут. Я выругался.

"Вы спросили, что делает мой Бог, - напомнил Эдуард и тонко улыбнулся. "Он воскрешает людей из мертвых".

Я впился в него взглядом. "Кассандра говорит, что я должен доверять тебе".

"Ваш брат доверял".

"Я не мой брат".

"Это совершенно очевидно", - вздохнул Эдуард.

Это остановило меня на несколько секунд. Мне никогда не приходило в голову думать о Криспине как о человеке, способном внушить преданность. Мальчик, которого я помнил, был раздражительным, глупым и жестоким. Неужели это были лишь черты юности?

"Почему ты покинул Делос?" спросил я.

Впервые настала очередь Эдуарда колебаться. "Мой брат Жермен будет ликтором лорда Криспина после отца". Он чуть не рассмеялся, из него вырвался короткий вздох. "Я думал, что это буду я".

Похожий смешок вырвался у меня, и впервые я увидел себя в этом молодом человеке - то, чего я никак не ожидал увидеть. "Ты старший брат?" спросил я. Мой собственный отец променял меня на Криспина, намеревался отослать прочь.

"Да, - ответил он, - но Жермен лучше владеет мечом".

"Тогда, возможно, он там, где должен быть", - сказал я.

"Возможно, мы оба", - улыбнулся Альбе. "Но я рад, что нашел вас, Ваша светлость. За вами, Марло, нужно приглядывать".