Беспокойные боги

ГЛАВА 36

ПОРОГИ

Совет продолжался таким образом в течение многих недель. Мне не разрешалось разговаривать с Лорианом вне Совета. За этим следили мои марсиане, выпроваживая меня из зала совета по окончании каждого заседания только для того, чтобы доставить обратно в Аркс Калестис. Точно так же откладывалась и моя встреча с Императором. Его Сиятельство был поглощен государственными делами, так говорили люди в кабинете Аврелиана, когда я звонил и спрашивал, что происходило почти ежедневно.

Император выслушает меня, говорили в канцелярии Аврелиана, когда император будет готов. Почему император не был готов раньше, я не могу сказать. Он, должно быть, знал, насколько серьезным было мое поручение, должно быть, получил телеграмму, которую я отправил заранее.

Я получил и прошу вашего прощения. Моя миссия была не завершена. Я немедленно отправляюсь на Форум.

Он знал, что Ушара еще жива, что операция "Гномон" - миссия по поиску и уничтожению Наблюдателя на Сабрате - провалилась. Я был пленником имперского протокола, и Кассандра вместе со мной. Четыре года меня заставляли ждать. Четыре года под пристальным наблюдением в цитадели Марсианской гвардии. Много бессонных ночей я провел, глядя сквозь поляризованные окна на бесконечный день или сквозь прозрачное стекло на такие же бесконечные ночи.

Кассандре жилось - если уж на то пошло - хуже, чем мне. Она, которая выросла на свободе острова и в сверкающих водах Джада, которая отважилась пересечь со мной бескрайние пески Сабраты, сильнее ощущала стены наших апартаментов. Только Нима был спокоен. Джаддианский слуга занимался тем, что приводил в порядок наш маленький мирок, вел хозяйство и прислуживал за столом. Не раз он вступал в споры с марсианами, следившими за нашей дверью, требуя продукты для кладовой или желая узнать, почему наше белье не было возвращено или с ним не обращались должным образом.

Селена не выполнила своего обещания взять нас с Кассандрой покататься верхом в Королевском лесу. Должно быть, Аврелиан отказал ей.

Тем не менее я не оставался без гостей. На следующий день после приезда Лориана - в тот день, когда Лориан раскрыл существование латарранского телеграфного датчика, - ко мне пришел человек из Капеллы. Он повторил многие из обвинений Самек. Что мы с Лорианом работали сообща, что мы действовали по приказу какого-то параллельного имперского агентства - Специальной службы безопасности, или АПСИДЫ, или собственно Имперской канцелярии - что мы участвовали в заговоре против Империи. Откровение Лориана о новом методе прослушивания телеграфных передач Монарха не помогло моему делу. Знал ли я о нем? Был ли я знаком с его функциями? Я сказал ему, что это не так, что я удивлен новостями не меньше, чем он.

Он ушел расстроенный, пообещав вернуться.

Эдуард появился впервые за несколько месяцев. Он занимался официальными делами в офисе АПСИДЫ. После смерти Оберлина и отъезда императора за пределы планеты весь департамент погрузился в хаос, и Аврелиан был вынужден вмешаться, чтобы назначить временного директора, пока не будет найден подходящий преемник для покойного лорда Фридриха. Слухи о подмене Ласкариса привели отдел - да и весь разведывательный аппарат - в смятение. Была вызвана Инквизиция, которая провела тщательное расследование среди всех сотрудников, пытаясь обнаружить других лазутчиков.

Сам Эдуард выглядел осунувшимся и бледным, таким усталым, каким я его никогда не видел.

"Меня переводят в другое место", - сказал он, присаживаясь на краешек кресла в роскошной гостиной. На стене за его спиной висела рельефная скульптура планеты Марс, ее изгиб заполнял нижнюю треть, бледная макушка была украшена перламутром, луны-близнецы возвышались над ее дугой. В небе над ним возвышалась Земля, а на вершине сияло солнце - его поверхность была покрыта эмалью из сусального золота, так что взгляд зрителя неотвратимо тянулся к нему, от Марса, мимо Земли. Почти золотые лучи солнца образовывали ореол вокруг головы молодого агента. "Я не знаю точно, куда. Думаю, Аврелиан хочет, чтобы я убрался с планеты".

Я воспринял эту новость молча.

Кроме Кассандры, Нимы и меня, только Эдуард на Форуме знал, что произошло на Сабрате. Мало кто, даже в офисах АПСИДЫ, знал о "Гномоне", о проекте "Персей" и о том, что произошло на Наири. Если учесть, что здесь шныряли Капелла и ее Хор, а также общий хаос, вызванный присутствием стольких чужаков - и не в последнюю очередь самих экстрасоларианцев, - Аврелиан несомненно, хотел сохранить "Гномона" и все знания о Наблюдателях в тайне. Я был под контролем, и мои люди были со мной. Эдуард представлял собой единственный незавершенный проект.

"Когда ты уезжаешь?" спросил я.

"В конце недели", - сказал он напряженным голосом. "Вот почему я сейчас здесь. Я хотел попрощаться".

С минуту мы молчали. За годы совместной работы у меня появилась отдаленная симпатия к этому молодому человеку, и новость о том, что он скоро покинет Форум, а также моя история застали меня врасплох.

"Ты действительно не знаешь, куда направляешься?" спросил я.

Эдуард удерживал мой взгляд в течение нескольких ударов сердца, достаточно долго, чтобы дать понять: что бы он ни сказал, он знал. "Поскольку дело Сабраты завершено, есть другие проекты, на которые я должен обратить свое внимание".

"Дело Сабраты не завершено", - возразил я.

"Вы знаете, что мы не должны обсуждать такие вещи", - заметил Альбе и, сменив тактику, наклонился ко мне: "У вас есть доказательства этого?"

Я почувствовал, как тень Ушары пробежала по моему лицу, и отвернулся, чтобы молодой человек не увидел этого и не смог понять. "Всего лишь ощущение".

Эдуард сказал: "Разведка Легиона захватила корабль сьельсинов, воевавший на Линге. Возможно, меня отправят туда. Там, несомненно, найдутся артефакты Вайарту, требующие изучения и надзора".

То, что он предложил такой вариант действий для себя, было достаточным доказательством того, что он делал что угодно, только не это. Я кивнул, принимая выдумку, но показывая своей улыбкой, что все понял. Какова будет судьба юного Альбе, я не мог предположить, но уж точно не надзор за раскопками в Скоплении Линга.

"В таком случае желаю тебе всего хорошего", - сказал я.

"У вас уже была возможность поговорить с Его Сиятельством?" Спросил Эдуард с напряженным выражением лица.

Нима вышел из заднего холла и обошел комнату, направляясь к кухне апартаментов, за которой находились помещения для прислуги, бывшие его личной обителью. Я наблюдал, как он проходил мимо. Я уже привык к тому, что за мной наблюдают, хотя мне казалось, что за мной никогда не наблюдали так пристально за всю мою долгую жизнь. Только Аврелиан знал все, что знал я, и Аврелиан был не единственным зрителем, чье оборудование для наблюдения, несомненно, прослушивало каждое наше слово. Нужно было учитывать еще и Капеллу, и Львов. Агенты принца Александра, разведки Легиона, Мать-Земля только знает, кто еще.

"Не раньше послезавтра", - поведал я. "У меня были чертовские трудности в получении аудиенции. Уже дважды канцелярия Аврелиана назначала встречу, но ее приходилось переносить".

По лицу Эдуарда пробежала тень. "Проблемы с этим… их супертелеграфом?"

"Возможно". Я лениво потянулся к бокалу с темным вином, стоявшему на столике рядом со мной. "Ты был в Совете? Я тебя не видел".

Молодой мужчина покачал головой.

"Император так сильно постарел", - заметил я. "Он красит волосы, я думаю. Это выглядит… это выглядит неправильно. Столетия, прошедшие с тех пор, как я видел его в последний раз, не были добрыми". Поймав свое отражение в шоколадно-темном Кандаренском в моем бокале, я добавил: "Для любого из нас".

"Как вы думаете, сколько ему лет?" Спросил Эдуард. "В реальных годах?"

"Он был коронован в ..." Я должен был вспомнить. "Пятнадцать восемь двадцать шесть?" Каждого ребенка в Империи заставляли запоминать год, будь то палатин или крестьянин. "Это было шестнадцать столетий назад. Я бы поспорил, что ему, возможно, вполовину меньше".

"Значит, ему осталось недолго".

"Будь осторожен", - напомнил я. Не следует говорить о приближающейся смерти императора, как бы невинно это ни звучало. "Но нет".

Эдуард отказал себе в бокале моего вина, но я все равно выпил. Кандаренское был насыщенным и едва уловимо сладким. Оно задерживалось на стенках, как кровь, имея послевкусие неумолимого времени. "Мне самому шестьсот двадцать два, хотя я родился более тысячи лет назад…" Я печально посмотрел на фреску с изображением Марса и его сестры - планеты - нашей матери. "Иногда мне кажется, что галактики, которую я намеревался спасти, больше не существует".

"Я понимаю, о чем вы, лорд Марло", - сказал Альбе. "Что это за старая поговорка о том, что нужно сажать деревья, хотя ты не доживешь до того, чтобы насладиться плодами"?

Мне сразу вспомнился отрывок, который я процитировал Семнадцатому председателю Великого Конклава Лотрии во время того черного путешествия на Падмурак. "Я говорю, что таков жестокий закон искусства, что все вещи должны умереть, и что мы сами должны умереть… исчерпав все страдания, чтобы росла трава не забвения, а вечной жизни, удобренная трудами".

Эдуард подмигнул мне: "Это не так, но вы понимаете, что я имею в виду".

"Понимаю".

"То, что мы делаем… мы спасаем галактику - Империю, я бы сказал - не для себя. Такие люди, как мы, никогда не будут знать покоя, Ваша светлость".

"Такие, как мы?" спросил я, пристально глядя на молодого человека. "Похожи ли мы, Эдуард?"

"Да, Ваша светлость", - ответил он. "Мы оба заглянули в бездну, не так ли? Мы оба знаем, что там".

Мы так и сделали.

"На нас лежит ответственность за то, чтобы остальная галактика не узнала, не так ли?" Говоря это, он встал и взял свой черный военный берет с подлокотника дивана. Он натянул его на голову, сдвинув к правому уху.

Я последовал его примеру, отставив свой бокал, чтобы подняться на ноги.

"Это то, что я говорю себе", - улыбнулся я.

"Они неправы, что отсылают тебя", - добавил я. "Наша работа не закончена".

"Это не мне решать", - ответил А2. Он сунул левую руку в карман, казалось, колеблясь. Затем протянул мне правую, по-крестьянски, ладонью вверх. "Я надеюсь, мы еще встретимся".

Я пожал протянутую руку, сказав: "Я тоже".

Я почувствовал, как листок бумаги зашуршал под моей ладонью и мое сердце оцепенело от страха. Мой взгляд метнулся к лицу Эдуарда. Тот улыбнулся, кивнул, убрал руку. Отступив назад, он прижал эту руку к груди в жестком приветствии. "Для меня было честью познакомиться с вами, лорд. Не думаю, что в Империи найдется много людей, которые могут утверждать, что знают всех детей старого лорда Алистера".

"Даже я не могу этого утверждать", - сказал я, никогда не встречавшийся со своей сестрой Сабиной.

"Доми?" Из двери для слуг появился Нима. "У двери посетитель, люди коммандера Каса только что посигналили мне, чтобы предупредить. Мне попросить его подождать?"

Эдуард поправил тунику, положил руку на серебряную пряжку ремня. "Я уже ухожу, сирра", - пояснил он.

"Марсиане сказали, кто это?"

Нима фыркнул. "Два слова за раз - это лучшее, на что способны эти грубияны".

Записка Альбе все еще была у меня в кулаке. Я сунул руки в карманы, мысленно уже прикидывая, как мне исхитриться прочесть эту чертову штуку. Придется спрятать ее на виду, открыть среди бумаг, найти способ избавиться от нее так, чтобы мои наблюдатели и не подумали искать. Спрятать ее в комок туалетной ткани или в кармане одежды до следующего выхода из апартаментов, перебросить через борт платформы, чтобы она упала за тысячи миль вниз, к металлическим морям Форума.

Я чувствовал себя так, словно сжимал в руках кусочек чистого урана, ощущал, как его излучение прожигает подкладку моего кармана.

"Тогда я сам провожу агента Альбе", - сказал я, не уверенный, кем мог быть мой таинственный посетитель. У меня так долго не было гостей, что принять двух посетителей за один день было чудом, или было бы чудом, если бы записка Альбе не стала сердцем нейтронной звезды, отягощающей мой карман.

Я вывел мужчину в прихожую, мимо ватерклозета и гардероба для верхней одежды к холодной металлической двери. Я контролировал эту дверь, хотя снаружи всегда стояли марсиане. Имитация свободы.

"Твоя семья, должно быть, гордится тобой", - сказал я.

Он потрогал свой берет. "Они думают, что я курьер в дипломатическом корпусе. Но они гордятся тем, кем, по их мнению, является их сын".

"Так и должно быть", - кивнул я и, подумав о вопросе, оставшемся без ответа, добавил: "Ты хороший человек, Альбе".

"Никто из нас не хорош, лорд, - ответил Эдуард, - но мы должны творить добро вопреки себе".

"Мудрость расставания?" спросил я, изобразив свою самую кривую улыбку.

"Что-то вроде этого", - улыбнулся молодой человек.

"Это не конец", - сказал я ему. "Мы еще встретимся".

"Я надеюсь на это", - сказал он, но его улыбка говорила о том, что он думал иначе.

Я открыл дверь, и повернулся, чтобы поприветствовать своего гостя.

Я знал, что этот день настанет, надеялся на это с тех пор, как он появился из своего огромного яйца в порту Принца Артура.

Лориан Аристид стоял в холле, прерванный на полуслове с марсианином слева от двери. На нем был черный с золотом мундир монарха, а трость с соколиным набалдашником он держал на сгибе руки. Увидев меня, он снял фуражку и сунул ее под ту же руку.

Я сразу же обнаружил, что не знаю, что сказать.

"Лориан..."

Под восковой кожей интуса действительно проступали черные линии, словно минеральные прожилки, отложенные водой на белом мраморе. Они паутиной тянулись по его лицу, едва заметные, но хорошо различимые. Его длинные волосы свисали на правое плечо, закрепленные тремя золотыми кольцами.

"Вы коммандер Аристид!" Сказал Эдуард, отвешивая самый учтивый поклон. "Тактический офицер "Тамерлана".

Брови Лориана изогнулись. "Теперь я генерал-комендант", - уточнил он. "Я больше не служу Империи".

"Да, конечно", - кивнул Альбе. "Я тоже об этом слышал".

"Как дела?" спросил я, практически шепотом.

Это казалось нереальным. Когда мы с Лорианом прощались на борту "Бури", мы оба знали, что это было в последний раз. И все же это было не так.

"Я… хорошо", - сказал маленький человечек и улыбнулся в своей волчьей манере. "Так хорошо, как никогда не был".

Опомнившись, я представил: "Это специальный агент Эдуард Альбе, Имперское управление. Отдел АПСИДА".

"АПСИДА?" Взгляд Лориана скользнул с моего лица на Эдуарда и обратно. "Что ты здесь делаешь, Марло?"

"Я должен оставить вас двоих наедине", - заспешил Эдуард. "Милорд Марло".

Я улыбнулся и сказал: "До нашей следующей встречи". Я дотронулся до внешней стороны своего кармана, нажал, чтобы убедиться, что записка этого человека все еще там.

Она была там.

"Надеюсь, она будет", - сказал он и четко отдал честь.

"Будет", - пообещал я.

Затем он ушел, кивнув мне на прощание. Лориан повернулся, чтобы посмотреть ему вслед, барабаня тонкими пальцами по набалдашнику своей трости. "Непростой парень, не так ли?" Он ухмыльнулся мне. "Формальный".

"Не то, что ты", - сказал я, подражая ухмылке маленького человечка.

"Вовсе нет!" сказал Лориан и, оглядев марсиан, стоявших, как статуи, по обе стороны от моей двери, добавил: "Могу я войти?"

"Конечно", - я отступил в сторону, позволяя парню пройти мимо меня. Он постучал тростью по полу, переступая порог, и я захлопнул дверь за нами обоими, бросив короткий взгляд на марсианина справа, когда проем закрывался.

"Что, во имя восьми кругов ада, ты здесь делаешь?" зарычал он, перехватывая трость так, чтобы держать ее как меч. Настолько быстрой была перемена в его поведении, что я отшатнулся. "Ты должен был быть на Джадде!"

"Я был на Джадде!" парировал я, зарычав в тон рычанию мужчины.

"А я был на Белуше!" - возразил он. "Я отправился на Белушу ради тебя".

Мой взгляд упал на пятно на полу рядом с сапогами Лориана и устремился к потолку, к черному отверстию глазка камеры в потолке. За нами наблюдали, и записи нашего разговора со временем попали бы к недружелюбным глазам и ушам. Но теперь Лориан был представителем иностранной державы, генерал-комендантом Великой армии Монарха. Как и Валке на Эмеше, ему полагался своеобразный дипломатический иммунитет… а я? Что они могут сделать со мной такого, чего уже не сделали? Действительно, они, должно быть, впустили Лориана именно для того, чтобы посмотреть, что произойдет, поискать закодированные знаки и тайны.

Я улыбнулся. Они будут разочарованы.

"Ты думаешь, это смешно?" Лориан шагнул ко мне, в его позе была угроза и напряжение, которых я никогда не замечал в нем. Он казался - во всяком случае, - более энергичным, чем когда-либо, словно готовился нанести мне удар.

"Рад тебя видеть", - просто сказал я.

Это остановило ярость маленького человечка, заставило отступить на шаг. Кончик его трости стукнул о пол между его ног, а обе руки он сложил на ней. Он сжал губы - фуражка все еще была зажата под мышкой. "И я тоже".

"Хочешь вина?"

"У тебя всегда был хороший погреб", - сказал мужчина, следуя за мной.

"У меня есть открытое красное Кандаренское".

"Продано". Лориан обвел взглядом гостиную, задержавшись, чтобы положить фуражку на сервант. "Мне больше нравилось твое место на Нессе". Он указал на фреску с изображением планет. "Хотя здесь все оформлено с большим вкусом, чем там".

Вспомнив картину с изображением любовницы лорда Маддало, я покачал головой. "Ты действительно сбежал, не так ли?"

"Ты намекаешь, что меня выпустили на свободу?" Лориан опустился на кресло под углом к моему собственному.

"Я ни на что не намекаю", - возразил я, наполняя бокал, от которого отказался Эдуард.

Лориан принял его с энтузиазмом. "Твое здоровье". Когда я ответил на жест, он сказал: "Полагаю, вопрос о том, как я сбежал из Белуши, занимает важное место в списке вопросов, на которые наша аудитория хочет получить ответы". Он указал на потолок, покрутив пальцем по кругу. "Белуша была… ты не сможешь себе этого представить. Там есть главная тюрьма - Доунвелл, как они ее называют, - там содержатся спящие. Остальное - шахтерские лагеря. В основном нефтехимия. И свалки металлолома. Они заставляли меня вытаскивать драгоценные металлы из сброшенных конструкций большую часть четырех лет, прежде чем я сбежал".

"Сбежал?"

Маленький человечек сделал долгий глоток из бокала. "В пустоши. Они не очень-то охраняют лагеря - им это и не нужно. Белуша - сплошное ничто, но там есть люди. Другие тоже сбежали… и их отпрыски. Их называют "перерожденные". Иногда совершают набеги на лагеря. Империи все равно. Если заключенные там умирают, они умирают". Он неуместно улыбнулся. "Была одна девушка, Сарала. Она спасла меня". Его голос оборвался, и он замер. "Я пытался спасти ее".

Уловив его тщательный подбор слов, я спросил: "Пытался?"

Лориан грустно улыбнулся.

"Если ты не расскажешь мне, как тебе удалось сбежать, - смирился я, - то как ты пришел к..." Я указал жестом на его мундир, на цвета монарха и эмблему сокола. "Всему этому?"

"Ты первый", - предложил Лориан, наклоняясь. "Я думал, ты выбываешь! Ты должен был быть на Джадде! Вместо этого ты здесь, на Форуме, в логове Львов! Я повторяю, Марло: что за восемь кругов ада!"

Это была вторая отсылка к загробной жизни Сида Артура хорошего командира за несколько минут. Я долго изучал его. Казалось, он совсем немного постарел за два столетия, прошедшие с тех пор, как я видел его в последний раз. Желтоватое, костлявое лицо было - если бы не эти почерневшие вены - тем же лицом, которое я видел в тот последний день на борту "Бури", бесцветные глаза - такими же смеющимися окнами в сознании, состоящем из колес в колесах.

"Император помиловал меня", - ответил я.

"И ты вернулся?" Слова Лориана сочились ядом. "Я отправился в Белушу, а ты вернулся?"

"У меня не было выбора", - сказал я. "Империя субсидирует военный бюджет джаддианцев. Они пригрозили прекратить поддержку, если принц Алдия не выдаст меня".

Лориан выругался. "В то же время они умоляют всю чертову галактику о помощи? Что может быть серьезнее?" Он покачал головой. "Ты хороший офицер, Марло, но ты стоишь не больше, чем вся чертова джаддианская армада!"

"Хотел бы я тебе сказать", - сказал я, касаясь записки Эдуарда через переднюю часть брюк.

Лицо Лориана потемнело: "Люди с потолка?"

Я сохранял невозмутимое выражение лица. "Послезавтра я должен встретиться с императором", - сказал я. "Мне еще нужно кое-что сделать. Незаконченное дело, ты понимаешь".

"Незаконченное дело?" Положив одну руку на набалдашник трости, Лориан откинулся на подушки. "Дораяика?"

Я улыбнулся. Я не мог ничего сказать.

"Что-то связанное с этим парнем из АПСИДЫ? Контакт?"

Я лишь продолжал улыбаться.

"Черт возьми, Марло! Ты должен мне что-нибудь рассказать!"

"Нет, - сказал я, удивляясь самому себе, - не должен". Желая сменить тему, я отставил бокал в сторону и, подавшись вперед, сказал: "Лориан - экстрасоларианцы? Ты с ума сошел?"

"А куда мне было деваться?" воскликнул Лориан, отставляя свой бокал. "Такому беглецу, как я?"

"Только не к Экстрасоларианцам!" ответил я и, пристально глядя ему в лицо, спросил: "Что они с тобой сделали?"

Одна из рук Лориана метнулась к его лицу, и я увидела такую же черную паутину на тыльной стороне этой ладони. "Они меня вылечили", - с рычанием ответил он. "Нервные имплантаты. Они заменили мне почти все сухожилия и основные связки. Видишь?" Он поднял обе руки, пошевелил пальцами. "Никаких скобок". Увидев, как помрачнело мое лицо, он добавил: "Я знаю, о чем ты думаешь. Нет никакого даймона. Нет ничего и вполовину такого умного, как твой терминал. Они хотели. Хотели дать мне новое тело - сказали, что даже сделают меня высоким, но я хотел остаться собой". Он опустил руки. "Это не так уж сильно отличается от твоей руки".

"Я рада, что ты поправился", - улыбнулся я.

"Ты не видел его, Марло", - сказал Лориан, глаза внезапно загорелись. "Кален Гарендот. Он такой... он похож на тебя, я думаю. У него есть видение. Он строит лучший мир".

"Лучший мир?" эхом повторил я. Разве я сам не говорил те же слова, причем большее количество раз, чем можно было сосчитать? Разве не ради лучшего мира я трудился так долго - и так бесплодно?

"Мир без крови. Империя никогда бы не поручила мне командовать самому", - сказал Лориан. "Я стал командиром только потому, что ты вытащил меня из-за стола в кабинете Беллера. Все, что дал мне монарх, я заслужил. Посмотри на меня, Марло. Генерал-комендант! Я командовал нашим флотом в Эрагассе, в Ниде - в полудюжине других мест. Где еще это было бы позволено?"

"Со мной", - коротко ответил я, останавливая его ярость.

"Все было кончено, Марло!" Лориан почти кричал, почти вскочил. "Красного отряда больше не было! Тебя не было!" Осознав, что практически кричит, Лориан сдержался и, понизив голос, продолжил: "Тебе следовало остаться на Джадде. Утопиться в гаремных девушках и лучшем вине принца!"

"Я же говорил тебе", - сказал я. "Это был не вариант".

"Тогда, возможно, ты прожил слишком долго!" Огрызнулся Лориан, снова повышая голос.

Я уставился на него, потрясенный, обиженный, удивленный.

"Абба?" Из внутреннего коридора донесся голос, и, подняв глаза, я увидел Кассандру, стоящую в арке, ведущей в задние комнаты, одетую в джаддианскую тунику до колен и свободные брюки. "Я услышала голоса".

Лориан стоял, приоткрыв рот. Его глаза перебегали с лица Кассандры на мое, и он своего хвоста из связанных волос. Повернувшись ко мне, он спросил: "Валка?"

Я кивнул.

"Каким образом?"

В качестве ответа я выудил филактерий из-под рубашки за цепочку, зацепив его большим пальцем. "Ее кровь", - пояснил я. "Джаддианцы создали ее для меня".

"Абба?" Лицо Кассандры потемнело от подозрения. "Qi es aphto?"

"Кассандра, - сказал я, опуская филактерий и жестом указывая на гостя, - это Лориан Аристид".

Ее глаза расширились. "Твой друг?"

Глаза Лориана заблестели, и он закрыл их, улыбаясь, поднял руку, чтобы провести по лицу. "Да, миледи", - произнес он. "Это честь для меня". Он повернулся ко мне, нахмурив брови. "Не клон?"

"Наша дочь", - сказал я.

Лицо Лориана исказилось. "Ваша дочь?" Он повернулся и поклонился.

"Для меня большая честь познакомиться с вами, мессир", - сказала Кассандра и сделала реверанс. "Абба так много мне о вас рассказывал! Вы пришли на ужин?"

Пересекая комнату, я обнял ее и, прежде чем Лориан успел возразить, сказал: "Пожалуйста".

* * *

В конце концов, он остался на остаток вечера. Нима суетился из-за появления неожиданного гостя на ужине, но Лориан был нехарактерно любезен после появления Кассандры, и я почувствовал, что, как я ожесточался в старости, Лориан смягчался.

Хотя поначалу он казался совершенно изменившимся человеком, хороший командир проявлял себя в течение всего вечера, появляясь из трещин на лице генерал-коменданта. Он все еще был Лорианом, но Лорианом, исполненным нового стремления и цели, мечтой, которую он осуществил собственными руками, по-своему. Он все еще был Лорианом, генерал-комендантом Великой армии Латарры и моим другом.

Но все изменится, постоянно меняется - и никогда не остается прежним.

Когда он ушел, я удалился в свои покои в задней части наших апартаментов и произнес команду опустить шторы. Мои фолианты стопкой лежали на углу письменного стола со столешницей из розового кварца в нише справа, лицом к кровати с балдахином и столбиками, похожими на оперенных змей. На виду у камер, которые, как я знал, были спрятаны в лепнине, в изголовье кровати, в витражной панели на двери в мою личную ванную, я уселся в мягкое кресло и открыл свой фолиант на полузаконченном эскизе горы Гефеста, нарисованном по памяти. Тогда он казался мне неправильным, как и на протяжении многих месяцев, но я до сих пор не решался убрать его. На столе по правую руку от меня лежали разрозненные листы бумаги. Грубые наброски человеческих лиц. Гибсон, Паллино, Корво и Валка вместе. Они смешивались с распечатками, переплетенными копиями протоколов заседаний совета за предыдущую неделю. Отчетами из Военного министерства.

Я вырвал набросок, скомкал его, положил комок поверх чистых страниц. Вместе с ним я положил записку Эдуарда, демонстративно открыл скомканное изображение и посмотрел на него с сожалением. Это дало мне возможность открыть записку Эдуарда, замаскировав это действие лишь как часть моих художественных размышлений.

Я мог ясно видеть слова послания Эдуарда, наполовину скрытые под этим смятым наброском.

Капелла намерена воспрепятствовать вашей встрече с императором.

Они знают о сьельсинах на Гаделике.

Попытаются обвинить в измене.

Возможно, попытаются применить насилие. Все, что я знаю.

В спешке,

Э