Беспокойные боги

ГЛАВА 3

ANARYAN

Я вернулся в Islis di Albulkam и Школу Огня, когда солнце уже садилось. Сотни миль моря цвета селадона и лазури проплывали внизу, словно ковры хрустального Дворца Луны, и сердоликовый свет гигантского солнца заполнял все небо, когда мы кружили над взорванным конусом Гефеста.

Сойдя на берег, я поблагодарил офицера-пилота и поднялся по ступенькам в Дом Вулкана, где остановил неофита и спросил, подали ли уже вечернюю трапезу. Он покачал головой.

"Ученики Гидарнеса в Дворе Лебедей, доми", - сказал мальчик, радуясь возможности отдохнуть от работы по оттиранию кафельной плитки.

"Они снова исполняют Танец Башни, да?"

Мальчик кивнул. "Si, domi".

Я поблагодарил парня и поспешил дальше по лестнице с красным ковром и по коридору за коридором, выложенным черно-белой плиткой. Короткая поездка на лифте привела меня в верхний зал, где на обшитых деревянными панелями стенах висели стойки со старинными мечами и древковым оружием, покрытыми темной смазкой. Со двора снаружи уже слышался лязг деревянных мечей, но я задержался, как часто делал в этом высоком зале. Высокие окна слева от меня выходили на Большой Канал, и адский свет магмы падал на меня, даже когда красный свет дня начал меркнуть на небесах над головой. Своды потолка на высоте полусотни футов были украшены рисунками мандал всех цветов радуги, выполненными из лучшей джаддианской плитки. Огромные колонны тоже были выложены подобной плиткой и, казалось, сверкали, как драгоценные камни - ведь многие из них и в самом деле были драгоценностями. Лапис и сердолик, малахит и нефрит, оникс и сардоникс, опалы - яркие и бледные, как огонь.

Огромные деревянные двери были распахнуты, и пара неофитов в белом стояла на страже в арке. Один из них выпрямился при моем приближении. Другой, как и положено, сделал вид, что меня здесь нет.

Эти двойные двери открывались прямо на Il Cortil di Bujatani, Двор Лебедей. Это был четырехугольник, окруженный крытыми колоннадами, причем сторона слева от меня была открыта для воздуха и выходила на канал. Часто по ночам здесь можно было застать одного или двух мастеров в молитве или созерцании, смотрящих вниз на магму или вверх на огни многочисленных маленьких храмов-агиариев, усеявших склон горы. Но свое название площадка получила не от огня горы, а от глубокого бассейна, вырытого в центре. Окруженный стенами и дном из вулканического стекла и густо заросший ненуфарами, чьи белые и лазуритовые цветы сияли в черной воде подобно звездам, бассейн служил для ухаживания за большими лебедями - черными и белыми, столь любимыми народом Джадда.

В этот час в нем не было ни одного.

Присутствие неофитов и мастера Гидарнеса изгнало их всех.

В воздухе стоял звон фальшивых мечей, смех и крики джаддианских голосов.

Когда я направился к перилам, выходящим на канал, то услышал крик и сильный всплеск. Между этими двумя звуками воцарилась тишина, столь глубокая, что что, по-моему, никто из двух десятков мужчин и женщин, стоявших в узком конце бассейна, не дышал во время него.

Мгновение спустя одна черноволосая голова вынырнула из воды, потревожив плавающих ненуфаров и пустив по темной поверхности бассейна черную, как космос, рябь.

Две другие фигуры в белом стояли над водой, осторожно поставив босые ноги на тонкие деревянные столбики, которые поднимались из бассейна, обе женщины. Пока я наблюдал, одна отступила, осторожно переставляя ногу с одного столба на другой. Девушка, наступавшая на нее, шагнула на шест, который только что освободила первая девушка, и ложный меч сверкнул по дуге над головой.

Юноша, упавший в воду, поплыл к краю бассейна. Двое братьев вытащили его из воды, и он оперся на свой бамбуковый меч. Я обошел вокруг, встал в тени колонны, лава была у меня за спиной, и наблюдал с легкой улыбкой на лице.

Я не думал, что найду ее в самый разгар событий, ожидал, что мне придется выискивать ее в рядах ожидающих на берегу бассейна.

Кассандра парировала удар меча другой девушки, затем осторожно перепрыгнула на более высокую опору, заставив соперницу последовать за ней. Она на мгновение замерла на узком столбе, удерживая свой вес низко, вытянув руки. Опираясь одной ногой на металлический шип, торчащий из столба на фут ниже его макушки, она поймала удар сверху аккуратным парированием в трети, прежде чем нанести ответный удар в голову другой девушки. Другая девушка парировала и оперлась на второй ближайший столб. Она собралась с силами, нанесла удар в грудь Кассандры, но Кассандра отбросила клинок в сторону и, перейдя от захвата одной рукой к захвату двумя, нанесла размашистый удар, который попал другой девушке в плечо. Но девушка не упала, а отступила в нижнюю из двух опорных точек.

"Плохое представление, Парасту!" - сказал высокий мастер Хайдарнес в черном одеянии с кромки воды. "Ты слишком низко опустила свою защиту. Она умеет держать себя в руках. Тебе повезло, что она не надрала тебе уши!" Он поднял руку. "Фарид! Ты следующий!"

В глубине времени я услышал, как сэр Феликс стукнул мечом по каменному полу и крикнул Снова!

Молодой человек в промокшей белой одежде запрыгнул на невысокий столб у кромки воды и бросился вверх, чтобы присоединиться к драке. Все столбы были неодинаковой высоты, но в среднем они возвышались над поверхностью воды на десять футов, за исключением тех, что находились на ближайшем к Дому конце и позволяли фехтовальщикам подниматься на этот более высокий уровень, так что те, кто стоял на столбах, могли смотреть на море поверх крыши опоясывающей колоннады.

Это был Танец Башни, и его целью была работа ног.

Мальчик Фарид достиг вершины и бросился к двум девушкам. Мне не нравилась джаддианская практика ставить вместе мальчиков и девочек, хотя я сражался с женщинами в Колоссо Эмеша. Я вздрогнул, когда Фарид ударил Парасту, и она упала с высоты своего роста, ударившись о воду.

Но Кассандра увидела, что он приближается, и в ожидании изменила положение ног.

"Амухия!" - воскликнул мастер Гидарнес, - "Alle!"

Снова!

Вслед за Фаридом на столбы вскарабкалась еще одна девушка. "Фарид!" - крикнула она, добравшись до верха. "Mazi!"

Вместе.

Услышав это, Кассандра проверила свою устойчивость, упершись в два металлических шипа. Даже если бы она не стояла на колоннах, когда я вошел, я бы сразу узнал ее. У нее было единственное мраморное лицо в этой коллекции литой бронзы. Она была окрашена в цвет Марло - я настоял на этом. Тот же белоснежный цвет лица, те же чернильно-темные волосы. Она носила их длинными, по джаддианской моде, заплетенными в две косы, которые начинались у линии роста волос и ниспадали на оба плеча. Но у нее были высокие скулы матери, ее резкие манеры, ее миндалевидные глаза.

Она ударила Фарида в грудь. Мальчик отшатнулся назад, но зацепился за ближайший столб и не упал. Видя свое преимущество, моя Кассандра направила свой клинок в грудь Фарида. Он парировал, подался вперед, согнув одну ногу и опустив вес, отражая шквал ударов моей дочери.

Моей дочери.

Сорок лет она была рядом со мной, и все еще казалось, что вчера джаддианские наталисты извлекли ее из чана. Она больше не была той маленькой девочкой, которая гонялась за крабами на пляже и играла в бассейнах Алькаса с принцами и принцессами Джадда; исчезла девочка, которая глубокой ночью украла лимонные пирожные из погреба - к большому неудовольствию бедного Нимы - и молодая женщина, которая плакала, когда Арман дю Карадж сказал ей, что ни один принц Джадда не сможет полюбить такую фальшивую джаддианку, как она.

На ее месте была взрослая женщина, высокая и опасная, дочь своего отца до мозга костей - и своей матери, хотя ни та, ни другая никогда не узнали бы об этом так, как я.

Моя рука потянулась к кулону у горла. Это был полудиск из полированного серебра, около двух дюймов в диаметре. В его сердцевине хранился образец крови, вделанный в кристалл, сохраненный на все времена.

Кровь Валки.

По моему настоянию принц Алдия послал за своими наталистами - лучшими во всей галактике, за исключением, возможно, тех, кто служил самой императорской семье. Они сотворили свою магию, извлекая геном Валки из той капли кристаллической крови. Ввели его в желток пустого яйца. Они смешали его с частью моего собственного вклада, и в течение восемнадцати месяцев я наблюдал, как она растет в прозрачной жидкости.

Она была идеальна во всех отношениях.

Жаль только, что Валка не могла наблюдать за ее ростом вместе со мной.

Я хочу ребенка, сказала она мне при тусклом свете бункера. Нашего ребенка.

Кассандра парировала удар девушки по имени Амухия и перепрыгнула со столба на столб, пытаясь разделить двух своих противников. Фарид прыгнул за ней, но поскользнулся и шлепнулся в черную воду, вызвав смех и издевки учеников.

Раздался звонкий голос Гидарнеса. "Леонато! Вперед!"

Снова!

Еще один юноша взобрался на столбы. Моя Кассандра сцепилась с Амухией и пошатнулась, когда удар другой девушки прошел сквозь ее парирование. Тем не менее, она не упала, но перенесла свой вес, одна нога болталась в воздухе, когда она парировала шквал коротких ударов. Когда давным-давно я впервые встретил Олорина на Эмеше и увидел, как он сражается со сьельсинами в Калагахе, меня поразила паучья точность его движений, продуманность работы ног. Эта продуманность родилась здесь, во Дворе Лебедей.

Леонато - очевидно, подхватив предложение Амухии Фариду работать вместе - обошел вокруг, подходя к Кассандре с противоположной стороны, так что они вдвоем в своих ниспадающих туниках могли прижать мою дочь к стене. Сам того не сознавая, я сделал пару шагов из тени колоннады. Один из ближайших учеников, ожидавший на краю, увидел меня и подтолкнул локтем своего друга.

Поднявшись на столбы, Кассандра отклонила выпад Леонато в сторону и стукнула юношу по костяшкам пальцев. Леонато вздрогнул, а Амухия полоснула Кассандру по бедру, но Кассандра вовремя парировала удар и вернула другой девушке удар, который та едва успела поймать на сильный клинок. Какое-то мгновение моя дочь отбивалась от обоих противников, последовательно поворачиваясь то влево, то вправо, словно все трое были часовыми механизмами, приводимыми в движение невидимыми шестеренками. Затем Кассандра отскочила в сторону, юноша следовал за ней по пятам.

Она бежала почти прямо ко мне и увидела, что я стою у кромки воды. Это оказалось для нее гибельным, потому что она споткнулась, покачиваясь на вершине своего столба. Наши глаза встретились, и я отметил удивление в них.

"Держи ее!" Голос Амухии расколол вечерний воздух.

Мгновение спустя Леонато налетел на Кассандру, обхватив ее руками и стаскивая со столба. И юноша, и Кассандра в тот же миг потеряли мечи, и оба плюхнулись в воду.

Мгновение спустя она всплыла на поверхность, разбрызгивая воду изо рта. Когда Леонато всплыл мгновением позже, она не стала терять время, выкрикнув ругательство на джаддианском и ударив другого неофита по уху. "Ты жульничал!" - вскричала она.

"Никаких захватов, Леонато! Ты знаешь правила!" - прорычал мастер Гидарнес, выходя вперед. "Вылезай сейчас же и держи Кресло Карани, пока я не освобожу тебя!"

Леонато выбрался из воды и побрел к колоннам, где присел, как будто сидел на стуле, вытянув руки вперед ладонями наружу. Гидарнес обязал юношу оставаться в таком положении, пока тот не упадет.

Кассандра подплыла к тому месту, где я стоял у кромки воды, и я наклонился, чтобы помочь ей выбраться. "Ты отвлек меня!" - обвиняюще сказала она и взяла предложенную руку, позволяя мне вытащить ее на камни.

"Ты молодец!" улыбнулся я, обнимая ее за плечи.

"Я упала последней", - сказала она, и только когда она это сказала, я понял, что это правда. Она дралась сухая на столбах.

"Когда ты поднялась?" спросил я.

"Я была пятой", - ответила она.

В классе было двадцать семь человек.

"Леонато был последним, и это был низкий трюк, которым он меня поймал".

Мастер Гидарнес отпускал своих учеников в душ. Красное солнце уже почти село - сквозь изъеденный молью занавес дня на востоке проглядывали первые звезды джаддианской ночи. Скоро наступит Айвисрутрем, часы между закатом и полуночью, и в трапезной Дома Вулкана начнется ужин. Подмастерья, в чьи обязанности входило готовить, несомненно, уже готовили мясо на гриле и лепешки для мастеров и неофитов. Я оглянулся через плечо и улыбнулся Леонато, чьи ноги к тому времени уже начали дрожать от усилий по удержанию Кресла Карани.

"Абба, почему ты здесь?" Кассандра пристально смотрела на меня, прищурив зеленые глаза. "Ты никогда не приходишь смотреть на тренировку".

"Теперь мне нужен повод, не так ли?" Я улыбнулся, но почувствовал, как в глубине моей груди разрастается беспокойство.

Что думает обо всем этом твоя дочь?

Разумеется, я ничего ей не сказал. Ни о письме императора, ни о смерти отца, ни о визите лейтенанта Альбе. Я почти не видел ее с тех пор, как прибыл молодой офицер, отклоняя все ее вопросы.

"Это из-за человека из Империи?" - спросила она. "Принц что-то сказал?"

Я обнаружил, что мой рот так и остался открытым, и тут же закрыл его. "Это ерунда", решил я тогда же.

Оставь это в покое, шептал усталый голос внутри меня. Оставь это в покое, пока лейтенант и его корабль не улетят. Альдия хотел, чтобы я поговорил с Кассандрой, увидел свое отражение в ее лице, как я мог бы увидеть его в лице любого из детей в Алькасе. Он хотел, чтобы я снова увидел Адриана Полусмертного, сказал, что я свободен идти - всегда был свободен, хотя часть меня навсегда осталась на Джадде, в хрустальном флаконе, подобном тому, что хранится в филактерии у моего горла.

Но он не понимал.

Он считал, что я забыл лицо в зеркале, забыл человека, которым когда-то был. Но я помнил, и именно в этом заключалась проблема. Человек в зеркале был вовсе не Адрианом Полусмертным, а ходячей тенью. Я знал, что если увижу Полусмертного, Героя Аптукки, Демона в белом, отраженного в лице Кассандры или любого другого человека, то это уничтожит меня.

Жизнь очень длинная.

"Аль Брутан!" От необходимости отвечать Кассандре меня избавило появление высокого, худого как рапира человека с острой бородкой и усами. Гидарнес дю Новарра был мастером Школы Огня задолго до моего появления на планете. Он был мастером Первого Круга - высшей чести, которой удостаивались мастера меча. Во всех княжествах Джадда, во всей галактике было, пожалуй, полсотни человек, и все они были мужчинами, которые могли претендовать на эту честь. Приблизившись, он похлопал меня по руке: "Как поживает наш дорогой принц?"

Я ответил на жест, изо всех сил стараясь улыбнуться. "Непоколебим, как всегда".

Улыбка Гидарнеса расширилась. "Это наш самый возвышенный род. Пусть он доживет до тысячи лет".

"Он может прожить еще сто лет с такой скоростью, с какой он двигался".

"Мастер, не могу ли я одолжить свою дочь на вечер?" сказал я, глядя на Кассандру, которая отвернулась, чтобы отжать волосы. Ее глаза вспыхнули при моих словах. "Если, конечно, у нее нет других обязанностей?"

Гидарнес поднял и раскрыл одну руку, словно выпуская в воздух певчую птицу. "Готово!" Он повернулся к своим ученикам и приказал двоим остаться и вытереть каменные плиты, на которые накапало с края бассейна. Когда он обернулся, то почти заговорщицким тоном произнес. "Когда я подниму тебя туда, друг мой?" Он указал на столбы.

"Ты ошибся творением, Гидарнес", - сказал я в ответ, почти смеясь. "Может быть, в следующей вселенной". Это была старая шутка, удобная и заезженная между нами.

Гидарнес покачал головой, но вместо ответа крикнул своему запыхавшемуся ученику: "Согни колени, Леонато! Ниже! Ниже! Хорошо!" Он снова обратил внимание на меня, на его лице появилась улыбка злого сатира. "Может быть, увидимся завтра?"

"Очень может быть", - сказал я и, повернувшись к Кассандре, спросил: "Не хочешь ли сначала переодеться?"

Мы следовали за Гидарнесом и его учениками на некотором расстоянии, Кассандра со своим бамбуковым мечом за плечами, держа его как коромысло, я, засунув руки глубоко в карманы габардинового пальто. Где-то в сумраке позади нас я услышал крик и глухой стук, когда Кресло Карани наконец сломало бедного Леонато.

Кассандра ухмыльнулась.

"Ты уверен, что с тобой все в порядке, Абба?" - спросила она, когда мы достигли парадной лестницы, ведущей в вестибюль. "Ты как будто стараешься не говорить". Она остановила меня на верхней площадке лестницы, давая время Гидарнесу и классу скрыться за одной из дверей слева.

Я одарил ее тонкой и кривой улыбкой. В этом она была так похожа на свою мать. Эти изумрудные глаза видели меня насквозь. "Я расскажу тебе позже, Anaryan".