Беспокойные боги

ГЛАВА 1

ТЕНЬ ИМПЕРИИ

Песня.

С парапета храма-агиария, стоявшего на отроге черной горы у меня за спиной, доносился одинокий голос - как и в конце каждой вахты каждого дня. Я почти не слышал его. После более чем двухсот лет изгнания молитвы жрецов огня Джадда казались мне не более странными, чем молитвы на закате в нашей Капелле, хотя и они звучали в моих ушах пусто. Принц Алдия много раз говорил мне - и мой добрый Нима вторил ему, - что их молитвы - источник наших. Поклонение Аташу, священному огню, и Ахура Мазде, Владыке Мудрости, было древнее - гораздо древнее, чем Имперский Культ Земли.

Наши предки поклонялись огню и Нашему Богу, когда люди были детьми, - часто говорил мне великий князь дрожащим голосом на манер своего прадеда. Ваши предки не поклонялись Земле, пока не сожгли ее.

Я не стал с ним спорить, хотя мог бы указать, что форма этих молитв пришла в его веру гораздо позже, во времена потери Земли, когда им понадобились ритуалы и песни для утешения в горькие, беспросветные годы, унесшие их народ к новым солнцам. Так было со всеми старыми религиями, хотя каждая из них утверждала, что ничуть не изменилась.

Но почему бы им не измениться?

Если бог жрецов огня был реален - а такие боги есть, - то, конечно, его роль во всеобщей истории не закончена. Несомненно, нас ждут новые откровения… и они еще впереди. Эта мысль возвращалась ко мне - к тому, кто сам получал откровения, - снова и снова. Если бы я был моложе, эта мысль могла бы зажечься и разгореться в моей груди.

Но я был стар, и ветер, донесший слова песни жреца огня до горы, растрепал мои длинные седеющие волосы и не разжег угли в сердце. Была середина дня, начало Узирана, часов, которые продолжаются с полудня до заката. Подняв глаза, я увидел, как послушники Джадда в халатах белого цвета и неофиты Школы Огня в таких же туниках и брюках движутся к агиарию.

Я не двинулся с места, чтобы присоединиться к ним, но ухватился за железные перила. Металл был горячим на полуденном солнце - красном и огромном, как яблоко на бледном небе, - и я навалился на него всем весом. Я отправился в путь сразу после обеда, отпустив Деметру на весь день, оставив свою виллу на лужайке над пляжем с белым и черным песком. Как и всегда, я нацелился на Гефеста и пошел по Белой Лестнице Scala Aspara к Школе Огня.

Школа Огня.

По всей галактике поют песни о ее сияющих башнях, широких колоннадах и затейливо украшенных эркерах. Слагаются легенды о дуэлянтах, встречающихся лицом к лицу на арочных ступенчатых мостах над каналами с крутыми стенами, где лавы Гефеста стекают в море, об одалисках, намазанных маслом и облаченных в золотые ошейники, возлежащих для услаждения своих хозяев, о ножах и шепотах в темноте.

Песни правдивы, а легенды в основном таковы.

Черная гора, которую первые картографы назвали Гефест, а сами джаддианцы - Кауф Адар, возвышалась над всеми, ее изломанная голова, увенчанная облаками, виднелась в небе цвета яичной скорлупы, а темные плечи казались покрытыми инеем там, где сверкали белые башни и террасы. Ранее в тот день днем я поднялся по Scala Aspara, прошел под рядами финиковых пальм, качающихся на ветру, и вдоль Большого Канала, пока не пришел к Il Casa du Burkan, Дому Вулкана, где располагались общежития для неофитов.

Гора всегда горела, извергая свой огонь из чрева мира. Джаддианцы давно приручили Гефеста, направляя его потоки по каналам и вниз водопадами, где расплавленный камень тек подобно воде. Для жителей Джадда это было так же обыденно, как дождь. Я всегда проходил мимо студентов, обедающих на набережной, или пары стариков, играющих в друажу за столом с видом на огненные реки. Там, где встречались огонь и вода, из моря всегда поднимались огромные столбы пара, и всегда находились лодки, чистящие лагуны, чтобы не дать им заполниться.

Двести с лишним лет этот остров и Школа Огня были моим домом.

Наконец-то отдохнув как следует, я оттолкнулся от перил и продолжил прогулку, белая рубашка прилипла к вспотевшему телу. Я хорошо помню, что в тот день хорошо чувствовал свой возраст в коленях и в плече, которые старый доктор Элкан с таким трудом восстановил.

Пара аколитов поспешила мимо меня, опаздывая на молитву. Один из них улыбнулся мне и поприветствовал: "Buon pogevra, domi!"

"Buon pogevra", - сказал я в ответ, коснувшись лба. Добрый день.

Когда они торопливо проходили мимо, другой послушник пробормотал своему товарищу на джаддианском. "Itan quillo al Neroblis?"

"Si", - сказал первый. Затем они ушли.

Al Neroblis, так они меня называли. Черный Дьявол. Я полагаю, что все еще выглядел соответствующе. На мне по-прежнему были высокие черные сапоги военного и черные брюки. Рубашка из простого белого хлопка, свободная, со шнурками на шее по моде джаддианских деревенских лордов. Волосы мои даже в шестьсот шестнадцать лет были скорее черными, чем седыми, и хотя морщинки в уголках глаз и рта уже не разглаживались, крестьянин мог бы принять меня за мужчину примерно пятидесяти стандартных лет.

Возможно, Серый Дьявол будет более подходящим, подумал я, почти бормоча про себя, когда начал спускаться вниз. У меня было намерение посетить библиотеку, где старый Абдекалас хранил коллекцию, почти такую же прекрасную, как в королевской библиотеке в Джахарраде, хотя это была мелочь по сравнению с сокровищницей в Колхиде. Тем не менее у них были книги с Земли, хранившиеся в сейфах с регулируемой температурой под стеллажами. Кассандра была на тренировках и останется там до заката, когда неофитов отпускали на вечернюю трапезу.

Я отошел от перил террасы и спустился по дугообразной лестнице из белого мрамора на эспланаду, с которой открывался вид на Большой Канал. Внизу в канале бурлила лава, стекая черными и красными потоками по пологому склону слева от меня на тридцать футов ниже уровня эспланады. Справа от меня мерцал зеркальный бассейн, окруженный с трех сторон низким зданием, фасад которого обрамляли колоннады в виде подковообразных арок. Цапля затрепетала в воде и взлетела, потревоженная моим появлением.

Вся Школа Огня была построена вдоль более пологих склонов Гефеста, разделенных пополам Большим Каналом, который тянулся почти строго на запад от горы вниз к Варкананскому морю. Когда я поднимался в тот день днем, то путешествовал по южной стороне, поднимаясь уровень за уровнем от Дома Вулкана почти до уровня Великого агиария, Аташ Бехрам Джадди, который был самым высоким на горе. Теперь я спускался вдоль северной стороны. По обе стороны было двадцать пять террас, каждая из которых зеркально отражала другую. Библиотека располагалась напротив Дома Вулкана на самой нижней, и каждая соединялась с другой арочным мостом.

Из четырехугольника справа доносился звон тренировочных мечей, но дуэлянты были скрыты от моего взгляда. Где-то всегда шел бой, где-то ученик читал Священное Писание или свой собственный стих. Мои хозяева, мастера меча, разрешили мне читать свои сочинения, и хотя они хвалили их и меня, думаю, на самом деле они относились ко мне с юмором, находя мои сочинения такими же безыскусными, как и мое владение мечом. Хотя я соответствовал многим из их мастеров один к одному, они находили мой имперский стиль неуклюжим и неточным. Мастер Гидарнес рассмеялся, когда я впервые победил его, и назвал меня Аль Брутан - Грубиян, и другие мастера стали называть меня так, когда не называли Аль Нероблисом.

Они редко называли меня Адрианом.

Когда я вышел на вторую террасу от библиотеки, с двускатной крыши поднялась стая чаек, и прошла минута, прежде чем я понял, что их напугало. Я почувствовал репульсоры шаттла раньше, чем услышал их, - по воздуху пробежала дрожь. Подняв глаза, я увидел, как по небу скользит черная фигура, расправив тонкие крылья против полуденного солнца.

Это было странно само по себе. При всей своей галактической славе Школа Огня редко принимала гостей. Предполагалось, что ее ученики будут совершать паломничество по морю, и они пересекали Варканан на корабле из столицы в Джахарраде. Изредка сам принц или кто-то другой из высокопоставленных гостей прибывал сюда по воздуху, прилетая на одном из столь любимых джаддианцами китообразных флайеров с фольгированными парусами и филигранными корпусами.

Это был имперский шаттл, черный нож, рассекающий небо.

Я не видел таких почти двести лет. Джаддианцы ревностно относились к своей священной планете, не позволяя чужим кораблям бросать якорь. Поэтому она была идеальным местом для моей безопасности все эти долгие годы. Я напал на императора, ударил его прямо в лицо на глазах у всего его двора... и тем самым лишил себя жизни. Только вмешательство Лориана Аристида и Бассандера Лина спасло мне жизнь.

Лориана и Бассандера... и принца Каима, который был Олорином.

Я сжал отрощенные пальцы правой руки пустотелыми пальцами левой, провел рукой по покрытому шрамами левому предплечью до внутренней стороны локтя, вспоминая об иглах. Когда-то я купил проезд на Воргоссос за флакон нечеловеческой крови. А за флакон собственной крови я купил дом на Джадде. Теперь мой геном хранился в сокровищницах Дома дю Отранто, верховных принцев Джадда. Возможно, через поколение некоторые из моих генов будут внесены в этот августейший род. Я представил, как фиолетовые глаза выглядывают из фарфоровых масок джаддианских лордов или улыбаются сквозь вуали их дам.

Они воображали нечто большее.

Они надеялись повторить мои дары. Я знал, что и Альдия, и Олорин мечтали о джаддианских принцах, обладающих способностью заглядывать сквозь время, сворачивать волны потенциала в избранное сейчас. И Олорин, и Император видели, как я убил Аттавайсу в бункере на Перфугиуме, как я одной мыслью разбил окна корабля сьельсинов.

Джаддианцы спасли меня от Императора... и от меня самого, но сделали это не только из милосердия.

Я наблюдал, как шаттл огибает Школу Огня, следуя вдоль береговой линии. На мгновение мне показалось, что он вообще не приземлится. Но он сделал ещё круг, на этот раз ниже, и мне показалось, что волосы у меня на руках встали дыбом, хотя корабль к тому времени был слишком далеко, чтобы я мог ощутить его репульсоры. Его крылья грациозно сложились назад и вверх, когда он опустился на Il Casa du Burkan, деревья гнулись на ветру.

Во мне вспыхнуло непреодолимое желание бежать, и потребовалось все мое воспитанное схоластами самообладание, чтобы не поддаться ему, не найти Кассандру на ее уроках и не убежать. Они будут искать меня - если они меня искали - на вилле.

Страх - это яд, сказал я себе, та древняя часть меня, которая говорила голосом Гибсона, все еще жила во мне спустя долгие века.

Я опустил руки и поспешил вниз по склону, чтобы встретить их.

* * *

"Только один человек, сэр?" - спросил Нима, встав рядом со мной в тени входа на виллу. Он чопорно нахмурился. "Судя по вашему виду, я думал, что мы ожидаем увидеть батальон".

"Не бери в голову, Нима", - сказал я. "У тебя есть мое пальто?"

"Да, сэр". Слуга протянул одежду, и я просунул в нее руки. Мне пришлось отмахнуться от него, пока он крутился вокруг меня и пытался застегнуть пуговицы.

Это было не совсем парадное пальто офицера легиона, хотя и доходило мне до колен. Оно было джаддианского производства, из черного габардина, подбитого шелком в алый пейсли, с высоким воротником и серебряными пуговицами. В нем я снова выглядел наполовину солдатом, наполовину лордом.

"Жаль, что они не дали нам больше времени", - ворчал Нима. "Никаких предварительных звонков? Крайне необычно, ваша светлость! Крайне необычно!"

Я положил руку на плечо джаддианца, проходя мимо него, миновал выложенную плиткой арку входа и встал на верхней ступеньке короткой лестницы, которая выходила на вымощенную мрамором дорожку, ведущую обратно вверх по склону к Школе Огня.

Вилла, которую принц Алдия выделил мне в пользование, когда я прибыл на Джадд два века назад, изначально была геологической испытательной станцией, основанной на острове задолго до того, как была построена сама Школа Огня. Геофизики и планетологи, приручившие гору, жили в ней давным-давно, когда человечество только появилось на священной планете. Именно они вырезали водопады и Большой Канал и позаботились о том, чтобы вулкан больше не извергался. Они построили свою базу прямо на берегу моря, и, поскольку я попросил у принца место у воды, оно идеально подходило мне, хотя и было менее величественным, чем дом Маддало на Нессе, и менее дорогим, чем домик, который я делил на Тессе с Гибсоном и Валкой.

Валка...

Я едва мог различить очертания шаттла, похожего на летучую мышь, на посадочной площадке рядом с Домом Вулкана, но мои глаза обратились к мужчине, который только что достиг основания лестницы и повернулся, чтобы направиться к нам. За ним неслось четверо джаддианцев, одна из которых была мастером, судя по белому полухитону, одетому на левую сторону. Я слышал их крики за приятным шумом волн. Ветер порывисто выдувал клубы пара из лагуны на тропинку между нами, так что на мгновение пятеро словно продвигались сквозь туман.

Одна черная ладья, один белый конь и пешки...

"Тебе было велено ждать, саидо!" - кричала Маэскол, преследуя человека в черном. "Мастер Сасан должен был послать за лордом Марло!"

Имперский эмиссар крикнул в ответ через плечо: "Не нужно! Похоже, он знал, что меня следует ожидать!"

В его голосе было что-то знакомое - хотя я был уверен, что никогда не слышал его раньше. Возможно, это был всего лишь акцент Империи, так отличающийся от мелодичной музыки Джада.

"Он прав, - фыркнул Нима, стоявший чуть позади меня. "Повторяю еще раз, хозяин: крайне необычно".

"Тише, Нима".

Слуга замолчал.

Пространство непосредственно перед виллой было очищено от всего, кроме травы, а человек в черном достиг последнего поворота тропинки, и я ясно различил его сквозь раздвигающиеся завесы тумана, его джаддианские спутники тащились за ним по пятам. Он не был палатином. У него не было ни роста, ни идеальной симметрии черт. Я предположил, что он был патрицием. Возможно, во втором поколении или в третьем. У него не было видимых шрамов от процедур подтяжки, как у дорогого Паллино. Его черные волосы были коротко подстрижены по лучшей офицерской моде Легиона: по бокам выбриты, а сверху смазаны маслом и аккуратно зачесаны направо. На нем был офицерский черный китель, застегнутый с левой стороны, но ни воротничок, ни значок звания или должности не блестели на плече или у горла. Его высокие сапоги могли быть близнецами моих собственных.

На его лице красовались очки - это было самое странное. Ни одному патрицию в столь юном возрасте не должны были понадобиться подобные приспособления. Они были в оправе цвета слоновой кости, сверкнув на красном солнце, когда он остановился на щебне. Выпятив грудь в знак приветствия, он щелкнул каблуками. "Лорд Адриан Марло?"

Я ответил на этот жест с осторожным автоматизмом, не задумываясь. "Да?"

Почти сразу же я пожалел, что отдал честь. Я больше не был солдатом, не был слугой Императора.

"Последние три года я боролся за то, чтобы попасть к вам на прием, лорд", - сказал он. "Я лейтенант Эдуард Альбе, Имперская Разведка. Я прибыл по делу особой безопасности Империи. Можем ли мы поговорить наедине?" Он взглянул на Ниму, затем через плечо на приближающихся джаддианцев.

Как по команде, маэскол - высокая бронзовая женщина с неуместно рыжими волосами - закричала: "Десять тысяч извинений, господин! Этому человеку было велено ожидать вашего прихода в Доме Вулкана! Он не стал ждать!"

"Я ждал достаточно долго!" воскликнул Эдуард, толкаясь с женщиной и ее сопровождающими. "Милорд, я должен поговорить с вами!"

Все мои слова вылетели у меня из головы, и я оглянулся на Ниму, словно ожидая ответа на старательно бесстрастном лице дворецкого. Я не был уверен, чего ожидал. Ареста? Убийства? Я был гостем принца Джадда так долго, что Солланская империя, которая была для меня как Олимп, как сверкающий, манящий Эревон, уменьшилась, стала лишь тенью на задворках моего сознания. Тень, отбрасываемая шаттлом лейтенанта, была лишь частью этой большей тени.

"Отпусти его, Анамара, - сказал я мастеру меча.

Рыжеволосая женщина с неохотой отпустила его. Эдуард расправил руками тунику, поправил пояс и балдрик (ремень, который носят через одно плечо и обычно используют для ношения оружия - прим.пер). "Спасибо", - сказал он. "Могу я войти?"

"Нет", - сказал я категорично. "Говорите, что хотите сказать, и покончим с этим".

Молодой лейтенант нахмурил брови. "Милорд, - начал он протестовать. "Мои дела представляют серьезную угрозу безопасности для Империи..."

"Меня разыскивает Империя, лейтенант!" почти крикнул я, нависая над ним.

Она была всего лишь Тавроси. Слова Императора звучали в моих ушах свежо, словно передо мной стоял Вильгельм, а не этот несчастный лейтенант.

"Я принес помилование, ваша светлость", - сказал Эдуард Альбе, опуская руку во внутренний карман своего кителя.

"Помилование?" усмехнулся я, удивляясь собственному гневу. "Цезарь должен просить у меня прощения, сэр".

Лейтенант Альбе моргнул, глядя на меня, и достал пакет, завернутый в белоснежный пергамент. Он опустил руки, не протягивая пакет. "Это не повод для шуток, лорд".

"Не повод для шуток?" сказал я и почувствовал, что мои брови изогнулись дугой. "Он рассказал вам, что он сделал?"

"Я никогда не встречался с Его Сиятельством", - ответил Эдуард.

"Моя жена совсем недавно умерла, и он предложил мне другую", - сказал я. "Она была бы жива, если бы он послушался меня и покинул поле боя, когда я ему сказал". Я почувствовал дискомфорт Нимы, исходящий от человека волнами, и Анамара, и другие джаддианцы тоже, казалось, были сбиты с толку моей неприкрытой холодностью.

Она была всего лишь Тавроси.

Я предоставил лейтенанту отвечать, но он некоторое время стоял с полуоткрытым ртом.

Он поднял свободную руку, деликатно вытер невидимую капельку пота у линии роста волос. "Милорд, - сказал он наконец, подходя к подножию лестницы между нами, - нам действительно нужно поговорить наедине".

"Вы будете говорить сейчас или не будете говорить вообще, лейтенант!" отрезал я.

Эдуард прикусил язык, явно раздосадованный своей долгой задержкой и мной. Три года, по его словам, он провел на орбите, ожидая, когда его примут на планете огня. Джаддианцы, как я уже говорил, ревностно относились к своему миру, а в те дни, когда вирус преследовал звездные пути, - вдвойне.

Имперское посольство узнало о моем присутствии через несколько десятилетий после моего прибытия на Джадд и потратило много долгих лет, пытаясь добиться моей экстрадиции на Форум, чтобы предстать перед правосудием императора. Визири принца Алдии до последнего сражались с логофетами императора, и в конце концов те сдались. Они несколько раз пытались добраться до меня, посылали многих консулов и посланников, чтобы поговорить со мной. Однажды в столицу приехал инквизитор Капеллы, и ему было отказано.

Почему этому человеку позволили прийти, когда всем остальным отказали?

Лейтенант Альбе протянул мне белый пакет. "Поскольку вы меня не слушаете, мне приказано сказать вам, что вас вызывают в Картею, милорд".

Мои пальцы, рефлекторно протянувшиеся, чтобы взять письмо, внезапно онемели. Пакет выскользнул из рук и тяжело упал на ступеньку.

"Картея?"

Холодный ветер пронесся по поверхности моей души, принеся с собой вихрь снега, вонь плесени и пепла и воспоминание о столовой, в которой доминировала безголовая статуя императора.

Тебя вызовут, - сказал Его Сиятельство. Мы найдем бога Дораяики, и когда мы это сделаем… мы убьем его, ты и я.

"Они нашли одного?" спросил я и спрятал дрожащие руки за спину. Я не стал опускаться, чтобы взять пакет. "Одного из Наблюдателей?" Тогда я понял, почему лейтенант так не хотел говорить при джаддианцах, хотя сам обнаружил, что мне было все равно.

Призыв наконец-то прозвучал.

"Теперь вы понимаете, почему вам необходимо впустить меня для разговора?" - спросил лейтенант Альбе.

Я хмуро посмотрел на него, все еще обеспокоенный его голосом. В нем было что-то такое, что-то в этом человеке, что я не мог определить. Это было так, как будто я знал его - и так на самом деле и было. Тогда я этого не знал, но Эдуарду суждено было стать одним из моих последних и самых дорогих друзей.

"Насколько я знаю, вы можете быть наёмным убийцей", - сказал я. "Возможно, вы хотите одолеть меня. Я старый человек, лейтенант". Я чувствовал рукоять меча в набедренной кобуре, эфес из слоновой кости с гравировкой в виде крылатого льва.

И все же он говорил о Картее, о том холодном дне в руинах Ротсмура наедине с императором и его лордом-камергером. Конечно, он мог знать об этой встрече только в том случае, если известие пришло к нему от Никифора или самого императора? Имперский убийца мог знать такие вещи, но стал бы Император передавать один из величайших секретов галактики человеку, которого наверняка схватят джаддианцы, если он предпримет попытку - победит он или проиграет?

Я так не думал.

"Я же говорил вам, - сказал лейтенант, - я из Разведки Легиона".

"Вы лжете", - сказал я, но не сказал, что Вы - АПСИДА.

АПСИДА была собственным контактным подразделением Императора. Секретный разведывательный корпус, которому было поручено раскрыть тайны космоса, древних и давно умерших империй, которые - официально - не существовали.

"Лгу?" - лейтенант сделал движение, чтобы снять очки, но, похоже, одумался и опустил руки.

"Вы не лейтенант", - сказал я, указывая на его плечи. "Вы не носите значок".

На мгновение мне показалось, что молодой человек заговорит откровенно, но, похоже, присутствие джаддианцев удержало его язык. "Милорд, мы проделали этот путь..."

"Мы?" Мои глаза поднялись к бледным небесам, как будто я ожидал увидеть его корабль за пределами крыши мира.

Его глаза обратились к мастеру Анамаре. "Милорд, мне запрещено говорить с кем-либо, кроме вас!"

"Тогда молчи".

"Разве мы не можем поговорить наедине?" - повысил голос лейтенант, наклоняясь, чтобы подобрать упавший пакет.

Я долго и молча смотрел на Эдуарда. Я не мог понять, что именно в круглом бледном лице этого человека показалось мне таким знакомым. Его стрижка напоминала стрижку Бассандера Лина, но оба они были военными. Здесь же было что-то другое, более необычное. Очки? Бастьен Дюран носил очки, но Дюран был таким же темным, как этот человек - бледным.

Ты получишь вызов.

Слова императора эхом отдавались в потускневших уголках моего сознания, полузабытые до того солнечного дня. Облачные очертания двигались в еще более глубоких закоулках. Крылья, похожие на крылья летучих мышей. Глаза, похожие на сверкающие драгоценные камни. Бесчисленные костлявые руки. На горе Тихий показал мне их. Наблюдатели. Исполины. Эти мерзкие боги ночи.

Делай то, что должно быть сделано.

"Нет", - сказал я.

Я был слишком стар.

Когда-то я мечтал о плавании за далекие солнца. Посетить далекие миры, поговорить с незнакомыми народами и увидеть странные достопримечательности. Я мечтал увидеть руины Тихого в Аттен-Варе, башни Менхир-Дура. Но я мечтал увидеть их вместе с Валкой. А Валка была мертва.

Моя мечта умерла вместе с ней.

Вместо нее осталось лишь черное окно, квадрат ночи, открывающийся в никуда.

Между эмоциями и реакцией... падает Тень.

Жизнь очень длинная...

"Подождите!" Чья-то рука схватила меня за запястье, и, обернувшись, я обнаружил, что лейтенант вцепился в мою руку. Эдуард понял свою ошибку слишком поздно. Я поднял свободную руку и резко ударил молодого офицера по лицу.

На мгновение никто из нас не пошевелился. Ничто не двигалось, только туман, стелющийся по лагуне. Анамара сделала шаг вперед, но я остановил ее взглядом. Эдуард медленно поднял голову и посмотрел на меня. Мое кольцо оставило тонкий порез под его глазом, а очки слетели на щебень дорожки, но он не высказал никаких претензий. По-прежнему молча, он выпрямился и совершил самый удивительный поступок, который я когда-либо видел в своей жизни от человека, подвергшегося такому выговору.

Он вызывающе поднял голову и подставил другую щеку.

Я чуть не рассмеялся. Почти. Вместо этого я покачал головой, и смущение, отразилось на моем лице. Я повернулся, чтобы уйти.

Не успел я сделать и двух шагов, как он повысил голос - свой странно знакомый голос - и сказал: "Милорд! Ваш отец мертв!"

Я замер, опасаясь, что если двинусь с места, то упаду.

Галактика потеряла свой центр, как и я потерял свой.

Слишком стар.

Мой отец мертв. Слова эхом отдавались в моей голове, собственные мысли смешивались с мыслями Эдуарда. Ваш отец мертв. Мой отец мертв.

Лорд Алистер был мертв.

Я не видел отца с тех пор, как был мальчишкой, и все же, как тени становятся больше, когда солнце исчезает с неба, так и его отсутствие в моей жизни превратило его в памяти в неясного и сутулого титана, его громоздкий силуэт отбрасывал тень на моё детство. Возможно, какая-то часть меня была привязана к этому детству уверенностью в том, что он где-то там, правит из черного замка моего дома - его жизнь продлена столь долгими путешествиями за пределы мира, как Император продлил свою собственную жизнь, плавая вокруг своих провинций.

Ваш отец мертв.

Все эти годы я ожидал, что ничего не почувствую. Я не видел этого человека столетиями, и он никогда не любил меня... Но я вскинул руку, чтобы зацепиться за изящную изразцовую арку, и обернулся, чтобы посмотреть на посланника. Громоздкая тень исчезла, а на ее месте.......наступила ночь. Я и до слов Эдуарда чувствовал себя стариком, но в этот миг ощутил себя по-настоящему постаревшим.

Наконец-то я остался сиротой, и поэтому - в некотором смысле - я наконец-то стал мужчиной.

"Как долго?" Голос, задавший этот вопрос, был похож на мой собственный.

"Более века назад", - ответил лейтенант Альбе, вновь протягивая свой пакет. "Здесь голограф от вашего брата-лорда, а также помилование императора и бумаги, которые мне было поручено доставить. Лорд Криспин отдал мне его, когда я уезжал с Делоса в академию. Он надеялся, что я найду вас. Теперь я нашел".

Нима подошел, взял у посланника конверт и тихо удалился, склонив голову.

"Делос?" Я повторил старое название и отметил наконец, что именно в молодом офицере показалось мне таким знакомым. "Ты из Делоса?"

Его акцент.

В его голосе были резкие согласные и благородный лоск высокого делийского стиля, древней манеры. Он звучал как злодей в эвдорской мелодраме.

Он звучал как я. Или как я, так давно.

"Из Мейдуа", - сказал он, и узнавание соотечественника в этой далекой стране было такой же сладкой болью, какой горькой была весть о смерти моего отца. Услышать чистую музыку дома еще раз дополнительно усилило чувство потери, которое этот человек навалил на меня всего несколько минут назад.

Потерянного времени.

"Моя семья служит вашей уже пять поколений, начиная вскоре после вашего ухода. Я второй, кто поступил на императорскую службу". Мужчина еще не нагнулся, чтобы забрать свои очки. Без них его круглое и серьезное лицо казалось почти детским.

"Оставь меня", - сказал старый солдат в арке.

"Лорд Марло, прочтите донесение. Там есть письмо от сэра Фридриха Оберлина. Мы будем стоять на якоре еще несколько недель, пока не пополним запасы, мы..."

"Я сказал, уходи!" Я практически прокричал эти слова. "Лорда Марло, которого ты пришел найти, больше не существует, мальчик. Возвращайся к своим хозяевам. Скажи им, что он мертв".

"Нам нужна ваша помощь, лорд!" - сказал лейтенант, - "Империя нуждается в вашей помощи!"

"Будь проклята Империя!" сказал я. "Что для меня Империя?"

У мужчины не было готового ответа на это, и он, запинаясь, пробормотал: "Неужели вы так мало заботитесь о своих собственных людях?"

"Мои люди мертвы", - сказал я и подумал, что, кроме одной, она здесь в безопасности. "Всего доброго, лейтенант". Я повернулся, чтобы вернуться в дом, в то время как Анамара и неофиты взяли лейтенанта под руки и повели его - думаю, наполовину сломленного пережитым - обратно по тропинке к Дому Вулкана.