Беспокойные боги

ГЛАВА 46

СОЛДАТ И ШПИОН

Мне не пришлось долго ждать. Маленькие часы, встроенные в стену моей комнаты, показывали шестой час после полуночи. Двери открылись, и охранники встретили меня визорами на лицах и расправленными плечами.

"Мы проводим вас наверх", - сказал Холден, центурион Гошала. "Капитан и агент Альбе просили встретиться с вами в переговорной".

"Тогда ведите, декурион", - сказал я. "Хотя я знаю дорогу".

Нам нужно было подняться всего на один уровень, чтобы пройти мимо столовой "Аскалона" и прилегающей к ней кухни и добраться до переговорной, которая находилась в кормовой части корабля, прямо за мостиком и передними шлюзами. Я не видел этого места со времени путешествия из Сабраты, но нашел его таким же, каким оставил. Вдоль задней стены тянулся изогнутый ряд окон высотой, наверное, в локоть, узкие щели выходили на дугообразный блок варп-проекторов и основной субсветовой привод чуть ниже. Прижав лицо к стеклу, можно было бы поднять глаза и увидеть над собой линию хвостового плавника.

Было темно, если не считать светильников, поблескивавших на потолке над черным стеклом переговорного стола. Капитан Энрик Гошал сидел в дальнем конце, лицом к дверям, и выглядел - пожалуй, даже более усталым и неуверенным, чем накануне вечером. Эдуард Альбе стоял поодаль, вглядываясь сквозь щели окон в относительную темноту трюма "Гаделики". Было легко забыть, что мы находимся на борту экстрасоларианского "Странника", что за пределами старого имперского десантного корабля сияло фальшивое солнце, был теплый воздух и деревья.

"Наши хозяева очень быстро увезли вас", - начал Гошал без предисловий. "Что вы им сказали?"

Эдуард стоял к нам спиной, его внимание все еще было приковано к какой-то детали трюма "Гаделики" снаружи. "Все", - сказал я.

"Все..." Гошал повторил это слово, произнеся его, словно это было заклинание на каком-то языке, который он почти не понимал. "Вы уверены, что мы можем им доверять?"

"Я уверен в Лориане Аристиде, - сказал я, - больше, чем в любом другом живом человеке". Вернее, я был уверен в том Лориане, которого знал, - в хорошем командире. В генерале-коменданте я был уверен меньше… а в его хозяине, Монархе Калене Гарендоте… Я совсем не был уверен.

"А во мне?" спросил Гошал.

"Как я могу вам доверять?" спросил я, бросив взгляд на Эдуарда, который отвернулся от окна и наблюдал за нами. "Когда вы не доверяете мне?"

Ночью я много думал о том, как подойти к вопросу о капитане, но так и не пришел к разумному решению. В конечном счете, решение оставалось за ним, верить ли тому, что я ему сказал, и тому, что он видел собственными глазами, или нет. Люди либо принимают правду, либо нет, и используют свой разум, чтобы оправдать это принятие или его отсутствие. Для большинства людей разум следует за верой, а не руководит ею.

"Доверять вам?" Усы Гошала дернулись. "Доверять вам? Что дало мне доверие к тебе? Или моим людям? Мы теперь вне закона! Связали свою судьбу с демонами снаружи! И ради чего? Потому что Альбе и принцесса сказали, что мы должны спасти вашу - лорд Марло - незаконнорожденную дочь!"

Я хлопнул по столу открытой ладонью так резко, что капитан откинулся на спинку стула. Холден и другие охранники вздрогнули, но я не сделал ни единого движения. "Она не незаконнорожденная," произнес я убийственно спокойным голосом. "Мы с ее матерью никогда не были женаты, но такова была мода ее народа. Кассандра - законнорожденная. Ее геном был написан на джаддианском ткацком станке. Она не интус, а даже если бы и была, она моя, и тебе не мешало бы помнить об этом".

Гошал сдулся, как старый воздушный шар, и опустился в кресло. "Ты должен понять, - начал он. "У меня под командованием пятьсот человек, и в подчинении тридцать пять сотен ваших людей. Теперь каждый из них обречен. Мы похитили имперскую принцессу! Прорвались из системы Форума, убили Земля знает сколько марсианских гвардейцев, да еще и с Экстрами в помощниках, не меньше!" Его руки сжались в кулаки, и он держал их перед собой, дрожа. "На этом корабле есть Бледные! И люди-птицы! Целая кавалькада демонов и отверженных! Как ты на это смотришь? Он ткнул пальцем мне в лицо. "А потом появляешься ты - кем бы ты ни был! Я не знаю, клон ты, машина или что-то совсем другое, и мне все равно! Но я действительно забочусь о своих людях! Если ты сможешь им помочь, я тебя выслушаю, но лучше расскажи мне все".

Подняв глаза, я встретился взглядом с Эдуардом. Он был самым высокопоставленным членом нашей маленькой компании. И все же Гошал обладал почти всей властью. Большинство людей из АПСИДЫ, выживших на Сабрате, находились во льду, и если бы у Гошала хватило воли, он мог бы уже захватить бразды правления, убить или посадить в тюрьму Эдуарда и меня и вынашивать планы по возвращению Селены Империи.

Почему же он этого не сделал?

"Ты знаешь о том, что произошло на Сабрате?" спросил я. "Что я вообще делал в системе?"

Я знал, что он не был официально проинформирован, но также знал, что он не мог покинуть систему без того, чтобы до него не дошли слухи или, возможно, даже видеозаписи о битве на Фанамхаре.

"Я знаю, что сьельсины напали", - сказал Гошал. "Знаю, что они пришли в поисках какого-то… оружия, что-то, что оставили древние, когда строили руины вокруг Валемонта".

"Ты знаешь о Каменщиках?" спросил Эдуард.

"Каждый офицер Сабратанских вооруженных сил знает о Валемонте, если вы об этом", - ответил Гошал. "Ничего не записано, и они вызывают людей из Капеллы, если задаешь слишком много вопросов, но да, я знаю".

"Это было не оружие", - сказал я. "Это было инопланетное существо необычайной силы. Существо из чистой энергии, известное людям на Форуме как Исполин. Сьельсины поклоняются Исполинам как богам, называя их Наблюдателями. Вот уже несколько сотен лет Сириани Дораяика ищет одного из них. Один жил в горе у Океана Безмолвия. Мы с командой Альбе были посланы найти и убить его, но сьельсины напали прежде, чем мы смогли это сделать… Я ..." Тут я запнулся, мне стало не по себе от столь откровенной правды. "...есть основания полагать, что чудовище, о котором идет речь, сбежало и находится в руках врага".

Выражение лица Гошала выражало ужас и изумление в равной мере. “Чистая энергия?" он оглянулся на Эдуарда, ожидая смеха. "Как, во имя Земли, это работает?"

"Мы многого не понимаем, - продолжил я, - но мы знаем, как убивать это".

Тут вмешался Эдуард. "Предполагается, что это может сделать серия продолжительных ЭМ-импульсов определенной мощности в течение нескольких минут".

"Тогда почему у вас не получилось в Сабрате?" спросил Гошал. "Как эта штука смогла сбежать?"

"Мы пытались", - сказал я. "Но наше оружие было уничтожено".

"Нас предали", - добавил Альбе.

"Предали?" недоверчиво повторил Гошал. "Как?"

Я посмотрел на Эдуарда, который просто сказал: "Сьельсины купили одного из наших агентов. Именно этот агент предупредил врага о нашем присутствии на Сабрате".

Никогда не отличавшийся проницательностью Гошал покачал головой. "Подумать только, наши люди вступают в союз с этими чудовищами..." - задумался он. "Но это невероятно. Что сьельсинам нужно от этого существа? Как вы его назвали?"

"Исполин", - ответил Альбе.

"Наблюдатель", - поправил я.

Мы смотрели друг на друга, ни один из нас не двигался. Во второй раз за несколько минут Эдуард склонил голову.

"Они поклоняются ему", - пояснил я. "Ты отдаешь себе отчет в том, насколько примитивны сьельсины? С точки зрения технологического развития?"

Гошал прищурился. "Примитивны?" - спросил он. "Они устроили нам взбучку в Сабрате. А эти корабли! Такие огромные! Что в этом примитивного?"

Я и забыл. Сабрата, скорее всего, была первым знакомством Гошала с врагом. Его знания об их культуре и возможностях были в лучшем случае скудны и ограничивались слухами и сплетнями. Он служил свой срок примерно в двадцати тысячах световых лет от места боевых действий и, возможно, ожидал, что никогда не встретится с врагом на поле боя.

Вместо того чтобы пытаться объяснить, я продолжил. "Наблюдатели возвысили сьельсинов. Научили их строить корабли и оружие, превратили в армию". Затем я подробно рассказал, как Элу внял призыву Миуданара и построил первые корабли, которые доставили сьельсинов из их дома на Се Ваттаю в соседний Эуэ, где и создали свою империю. Я рассказал о том, как эта империя развалилась на куски, когда Элу не стало, и как сьельсины - всегда воинственные - ополчились друг на друга, сражаясь на протяжении тысячелетий, пока впервые не столкнулись с человечеством в Крессгарде.

Гошал слушал все это время, его широкое честное лицо становилось все бледнее над топорщащимися усами, а черные глаза расширялись. Он знал о Вайярту, знал, но не исследовал, что существуют цивилизации, более древние, чем человеческая, но галактика и космос, которые мы с Эдуардом открывали ему, были обширнее, страннее и древнее, чем все, о чем бедняга мог даже подозревать.

Все еще качая головой, он спросил: "Значит, боги сьельсинов реальны?" Он пристально посмотрел на меня. "Но как это объясняет тебя?"

Я вдруг почувствовал свои руки. Сильные руки, молодые, без шрамов, и волосы, ниспадающие на плечи. Я был незнаком самому себе и поэтому не знал, что ответить.

Я снова посмотрел на Эдуарда. Эдуарда, который, несомненно, видел записи всего, что произошло на Беренике. На Перфугиуме. Эдуарда, который присутствовал на земле в Сабрате и видел, как Ушара разворачивается в небе. Эдуард, который был сотрудником АПСИДЫ и знал все, что происходило на Наири, об экспедиции "Атропоса" и о проекте "Персей" впоследствии… Знал ли он правду о Боге-Императоре? Было ли лорду Фридриху известно?

Что я мог им сказать, чтобы они поверили?

"Ты спросил, как может существовать существо, состоящее из чистой энергии, - сказал я, указывая на Гошала. "Ты думаешь, они эволюционировали, как мы с тобой, но они были созданы".

"Созданы?" Эдуард искоса посмотрел на меня. Пока я говорил, он подошел и встал за плечом Гошала, скрестив руки на груди и расслабившись, пока я повторял многое из того, что уже было известно ему и АПСИДЕ.

"Запрограммированы, в некотором смысле", - пояснил я. "Спроектированы. Существом, которое я раньше называл Тихим".

Альбе опустил руки и встал чуть прямее. Гошал, сидевший рядом с ним, выглядел растерянным. Как член АПСИДЫ, Альбе знал это имя, оно было знакомо ему как название одной из древних цивилизаций галактики - строителей черных залов и башен, Калагаха и Аттен Вара, Менхир Дура на Садал-Сууде.

"Ты имеешь в виду Перворожденных?" спросил Эдуард, наконец собравшись с мыслями.

"Да", - согласился я. "Он не народ, а единое существо. Интеллект. Существо, существовавшее до появления нашей вселенной. Я... есть основания полагать, что он создал нашу вселенную и Наблюдателей, чтобы… присматривать за ней. Некоторые из них отказались от своих функций. Я не знаю, почему или… как".

Молодой агент онемевшими пальцами нащупал стул, не отрывая взгляда от моего лица. Он сел и сделал странный жест, напоминающий знак солнечного диска, прикоснувшись ко лбу, сердцу и обоим плечам. Его пальцы коснулись медальона, который он носил на шее через ткань туники.

"Что такое?" спросил я.

Эдуард покачал головой. "Наблюдатели..." Он почти прошептал эти слова. "Что с тобой случилось? После того, как ты… умер?"

Что-то изменилось в адораторе. Гошал тоже почувствовал это и повернулся, чтобы посмотреть на Эдуарда, скрестив руки на груди. "Вы верите во все это?" - спросил он.

Эдуард поднял руку, чтобы прервать его. "Расскажи нам".

Как я мог объяснить? Я решил ничего не говорить о Ллесу, о Колодце, о далеком будущем, о смерти последнего солнца.

"Я встретил слугу Тихого", - сказал я. "Он восстановил меня, как вы видите."

"Безумие", - воскликнул Гошал.

Эдуард схватил капитана за руку. "Вы же видели тесты, Энрик".

"Что?" спросил я.

Гошал и Эдуард обменялись взглядами. Через мгновение Эдуард ответил: "У нас есть результаты анализов, которые доктор Каур проводил с тобой вчера". Он как-то странно замолчал и уставился на усатого капитана, словно боясь взглянуть на меня.

"И?" спросил я, желая узнать ответ.

"Это идеальное совпадение", - сказал Гошал. "Доктор Каур говорит, что ты один и тот же человек. Что-то о хроматине и гисторе... исторические метки?"

"Гистоновые маркеры", - подсказал Альбе. "Только это не может быть правдой".

"Почему?" спросил я.

"Посмотри на себя", - подсказал Альбе, жестом указывая на мое лицо.

"Ах..." Я обхватил себя руками, склонив голову. "Если бы я был какой-то схемой Экстрасоларианцев, зачем бы они сделали такую плохую копию?" спросил я.

Гошал ответил. "Это ты мне скажи".

"Вам лучше надеяться, что я не экстрасоларианская копия", - сказал я.

Гошал моргнул.

"Если это так, - пояснил я, вонзая острие в цель, - то Монарх Латарры располагает силами Адриана Марло. Если я копия, клон, некое устройство наших теперешних хозяев, спросите себя: что мешает латарранцам создать из меня армию?"

Это напугало Гошала и встревожило даже Эдуарда.

"Ты видел, как Лориан стрелял в меня. Если ты думаешь, что это какой-то трюк, пристрели меня снова. Теперь. Ты поразишь только воздух". Я встал, потянувшись руками к магнитам, фиксировавшим горло моей туники. Ни Гошал, ни Альбе не двигались. "Если мы трое не поддержим друг друга, то именно этим будущим мы и рискуем. Лориан - мой друг, но его хозяин - величина неизвестная. Я обещал помочь возобновить переговоры между Латаррой и Солнечным троном. Нам нужна их помощь. Нам нужна их армия. Нам нужна их машина. А им нужны мы. Им нужно, чтобы мы уступили свои права на Норму, иначе у них будет еще одна война. Им нужна наша атомика".

"Что?" Очевидно, это было новостью для молодого Альбе, который выпрямился в своем кресле. "Почему?"

"Они хотят забрать все, что смогут, из флота сьельсинов себе", - сказал я. "Я полагаю, что Кален Гарендот намерен использовать его для переброски своего населения за пределы человеческого пространства в случае, если дела на Вуали обернутся против него".

Гошал посмотрел на меня с недоверием. "Но куда они отправятся?"

"Далеко", - махнул рукой я. "Какая разница?"

Я все еще стоял, наклонившись над столом и положив ладони на его поверхность. Гошал начал эту встречу с командования, но уступил его. Ему следовало встать, когда это сделал я, и приказать мне занять свое место.

"Полагаю, что нет", - задумчиво произнес мужчина.

"В этом нет никакого смысла", - возразил Альбе. "Попытка захватить сьельсинские корабли-миры кажется слишком сложной задачей для плана действий на случай непредвиденных обстоятельств".

"Если они действительно могут отслеживать флотилии сьельсинов сквозь пустоту, - возразил я, - они могут изолировать один или два, застать их врасплох. Возможно, это более осуществимо, чем мы думаем".

Но Альбе, опершись на руку, водил пальцем по своей щеке. "Здесь есть еще кое-что, чего мы не понимаем".

На этом я отвернулся и, оставив двух мужчин за столом, принялся рыться в шкафчиках над буфетом. Вина там не было. Корабль много лет простоял на якоре у Форума, и я опустошил его запасы. Вместо этого я подошел к арке из окон и выглянул в темноту трюма "Гаделики". На стене трюма выцветшими буквами было выведено название и серийный номер большего корабля.

Что-то в амбициях Латарры казалось мне странным. Склеротичным. Почти случайным. Кален Гарендот накапливал власть большую часть пятисот стандартных лет. За все это время он укрепил свою базу власти вблизи ядра галактики, но не осмеливался выходить за пределы узких границ Завесы Маринуса. Он объединил большую часть разрозненных и лишенных лидеров норманских территорий, заставив остальных объединиться вокруг Ухры в зарождающийся Норманский альянс.

Он вел оборонительную игру. Консервативно. Безопасно.

И вот теперь он внезапно предпринял попытку заключить союз с Империей, продемонстрировав технологическое превосходство, которое могло оказаться решающим фактором в любой войне против Империи и ее легионов, а в обмен на что? Помощь Империи в войнах против сьельсинов? И в то же время подготовка плана на случай, если все обернется против него?

"Почему бы просто не остаться в Завесе?" спросил я.

"Именно", - сказал Альбе. "Ты видишь проблему".

"Мы не знаем того, чего не знаем", - сказал я, рассматривая их обоих. Альбе повернулся на своем стуле, чтобы последовать за мной, но Гошал сидел, сгорбившись, сложив руки на столе. "Мы не в особенно сильном положении, господа", - сказал я. "Латарранцы держат нас в своей власти, и я в долгу перед Лорианом. Кроме того, вся Империя теперь против нас, поскольку они считают, что мы похитили принцессу Селену..." Я положил руки на бедра, обращаясь к матовому металлическому потолку. "В Капелле уже поверили, что мы с Лорианом были союзниками, что я вступил в сговор с Экстрасоларианцами".

"Так ли это?" Гошал наконец обрел голос. "В сговоре?"

"Поверишь мне, если я буду отрицать это?" спросил я, обращаясь к затылку капитана. "Пока он не появился на Форуме во главе латарранской делегации, я считал Лориана мертвым", - пояснил я. "Этот человек пожертвовал всем, чтобы спасти меня от пожизненного заключения на Белуше. Он отправился вместо меня. Сбежал - не спрашивайте меня, как, он мне не сказал. И теперь поставил под угрозу деликатные планы своего хозяина, чтобы спасти мою дочь от тех же имперских ассасинов, которые убили меня".

Ради меня.

Эта мысль поразила меня, как удар грома, отбрасывая молниеносные тени на неизведанные уголки моего сознания. В горле образовался ком, который я не мог проглотить. Рука взлетела вверх, чтобы прикрыть глаза, но я опустил ее. "У нас есть только три карты для игры с латарранцами", сказал я и поднял соответствующее количество пальцев. Загибая их, я продолжил: "Во-первых, мы можем уладить все с имперцами, возобновив переговоры, которые закончились этим эпизодом. Во-вторых, у нас есть принцесса Селена".

"Ты, наверное, шутишь!" Гошал наконец встал и повернулся ко мне лицом. "Чего ты от нас хочешь? Чтобы мы предложили бедную девушку этому военачальнику?"

Я не принял вызов. "И наконец, у нас есть я".

В воздухе между нами повисла тишина: амфисбена с головами, готовыми поразить и Гошала, и меня. Но Энрик Гошал не был Бассандером Лином. Он моргнул, и я сказал: "Я лишь перечисляю фигуры на нашей стороне доски, капитан. Перечисляю наши активы. Больше у нас ничего нет. Возможно, все, чего хочет Кален Гарендот, - это возобновить диалог с Империей. Этого мы можем достичь. С помощью принцессы все это неприятное дело можно оставить позади. Но мы должны быть готовы. Мы должны осознать реальность нашего положения. Мы в ловушке, Энрик. Ты, я и Альбе здесь. Веришь ты или нет, что я тот, за кого себя выдаю, у нас нет другого выбора, кроме как доверять друг другу. Понимаешь?"

Энрик Гошал колебался, его сжатые кулаки были наполовину подняты в воздух перед ним от усердия защитить честь Селены. "Я - это я, Энрик", - продолжил я, снова надавив на него. "Ты рассказывал мне о своем сыне, помнишь? Об Аррамоне".

Гошал вечно хвастался своим сыном, вечно рассказывал о его достижениях любому, кто слушал. Упоминание о сыне разожгло в нем боевой дух, и он сделал шаг вперед. "Я сказал лорду Марло..."

"Ты сказал мне, Энрик", - поправил я. "Ты сказал мне, что никогда не знал его. Он был рожден после того, как ты покинул свой дом на Андраке. Ты попросил меня написать рекомендательное письмо для его. Чтобы устроить его в командное училище "Арес". Гошал заколебался, начиная сомневаться в том, что я это не я. "Ты говорил мне, как гордишься им, этим мальчиком, которого никогда не видел". Руки мужчины почти безвольно опустились. "А теперь спроси себя: откуда бы я все это знал, если бы был одним из Экстров? Ты рассказал мне все это во время нашего путешествия на Форум из Сабраты. Когда именно Экстры должны были создать меня с этими воспоминаниями? Они появились лишь несколько недель назад! Ты знаешь, сколько времени требуется, чтобы вырастить такое тело?"

"А ты знаешь?" Спросил Гошал и повернулся к Эдуарду, который покачал головой. "Я не чертов колдун! Разве они не могли украсть твои воспоминания? Скопировать их в... кем бы ты ни был?"

"Конечно, они могли бы", - сказал я. "Но, полагаю, вы просканировали меня, когда принимали на борт".

Альбе кивнул головой. Он один продолжал сидеть, но казался ещё потрясенным моими предыдущими откровениями о природе Тихого. Помассировав рукой челюсть, он сказал: "Да. Ты чист".

"Должны быть другие способы сделать это!" воскликнул Гошал, указывая на меня и обращаясь к Альбе за поддержкой.

Протянув ему руки для осмотра, показывая, что они пусты, я заметил: "Ты сказал мне, что надеешься, что война закончится до того, как твой мальчик покинет Командное училище. Что ему вообще не придется воевать".

Энрик Гошал отвел глаза и уставился на свои потертые форменные ботинки. "Я думаю, он был бы сейчас там, если бы поступил". Голос его сразу стал совершенно измученным. "Откуда мне знать, раз я здесь?"

Мне было жаль этого человека. Его сын появился на свет, вырос, возмужал в его отсутствие, был воспитан на Андраке леди Гошал и их слугами. Я не мог представить себе, что буду так разлучен с Кассандрой. Внезапно я вспомнил ее юность на Джадде, вспомнил, как сидел на полу своего кабинета, пока малышка Кассандра - едва ли больше локтя в высоту - ковыляла ко мне по дамасскому ковру. Я вспомнил, как она взбегает по лестнице, слышал, как Нима кричит ей вслед, отчаянно требуя, чтобы она оставила свои ботинки в песке у двери.

Капитан не знал таких моментов со своим собственным сыном.

"Однажды ты встретишь его, - пообещал я, - когда мы одержим победу".

Я ошибался - как это часто бывает. Хотя я и не знал этого, Аррамон Гошал никогда не встретится со своим отцом. И хотя мы одержим победу, скромный капитан не вернется в родное поместье.

Гододдин ждал его впереди, хотя он и не подозревал об этом, а я едва ли мог догадываться, поскольку в моих видениях мне был дарован лишь слабый отблеск этого последнего огня. Когда я вспоминаю все ужасы, которые мне довелось увидеть: ямы Дхаран-Туна, судьбы Смайт, Кроссфлейна и их людей, дитя Гаспара Валавара, Черный пир, жертвоприношение в пантеоне и осквернение узников Музугары… Смерть Гошала не затерялась среди них. Я до сих пор вспоминаю выражение его черных глаз, улыбку на его губах... и содрогаюсь.

Лучше бы он вообще не покидал свой дом, остался на Андраке со своей женой и бедным сыном.

Он был честным офицером и хорошим человеком.

И ни один человек не заслуживает такой участи.

Но Гододдин был еще впереди - и его конец тоже, - и на мгновение усталый капитан облокотился на стол, его лицо осунулось, омраченное заботами. "Я не знаю, действительно ли ты лорд Марло или нет, - сказал он, - но, возможно, ты прав. Может, это не имеет значения. Может, ты - все, что у нас есть". Он прижал ладони к глазам, покачиваясь на месте. "Либо ты какой-то монстр, которого создали эти Экстры, и они это отрицают, либо ты действительно вернулся из мертвых. В любом случае, это больше, чем я ожидал, покидая Уильямтаун". Он глухо рассмеялся. "Я простой человек..."

"Мне очень жаль", - начал я.

"Нет, не жаль", - огрызнулся Гошал, снова найдя глазами мое лицо. "Моя команда - хорошие люди, Марло. Честные люди. Они не подписывались на это… эту государственную измену. Их всех повесят, если нас поймают, и меня вместе с ними".

"Не повесят", - возразил я. "Ты палатин, Энрик. Они приберегут Белый Меч для тебя".

То немногое, что осталось от крови в лице мужчины, покинуло его, и на нем промелькнула любопытная череда эмоций. Он выругался, а затем, к моему огромному облегчению, рассмеялся. "Это ты так шутишь? Кровь и гром! Они всегда говорили, что ты сумасшедший. Что Марло был сумасшедшим, я имею в виду".

Он начал приходить в себя.

"Никого за это не повесят", - сказал я. "Даю тебе слово, как один палатин другому".

Усы Гошала намекали на то, что он нахмурился. "Как ты собираешься это остановить?"

"Поговорив напрямую с императором, когда мы достигнем Латарры".

Глаза капитана расширились. "Ты сможешь это сделать?"

"Нет", - сказал я. "Но я могу связаться с принцем-канцлером Аврелианом".

"И что это даст?"

"Капелла действовала в одиночку, убивая меня, в этом мы можем быть уверены. Они переиграли, и император и его партия, я думаю, будут рады узнать, что я жив. Кроме того..." Я встал чуть ровнее. "Империя выиграет от союза с Латаррой не меньше, чем Экстрасоларианцы. Если мы сможем возобновить переговоры, тебе не придется бояться ни петли, ни Белого Меча, а?" Я похлопал Гошала по плечу.

Гошал некоторое время обдумывал это и, в конце концов, кивнул. "Хорошо, - произнес он, - хорошо. Кем бы ты ни был, я загнан в угол. Я это вижу. Но как..." Он колебался. "Как я могу доверять тебе, если твоя собственная дочь не доверяет?"

Я почувствовал, как мои пальцы сжали плечо Гошала, и поспешно убрал руку. Повернувшись спиной, я спросил: "Ты разрешишь мне идти, куда я захочу?"

Гошал заколебался. После минутной паузы он покачал головой. "Мне нужно подумать..."

Во мне вспыхнул гнев. "Будьте благоразумны, капитан!"

"Благоразумен?" Энрик Гошал повторил это слово, отвечая мне гневом на гнев. "А что в этом разумного, Марло?" Он ткнул пальцем в пол переговорной. "Что из всего этого разумно?" Его ноздри раздулись. "Ты останешься в своей каюте, пока я не смогу, по крайней мере, поговорить с принцессой, и если ты тот, за кого себя выдаешь… ты будешь сидеть там тихо". Он сердито посмотрел на Эдуарда, ища поддержки.

Молодой агент сидел тихо, не двигаясь и не произнося ни слова.

"Я не хочу неприятностей, - сказал Гошал и поднес руку ко лбу, - но мне нужно подумать".

"Не торопись", - съязвил я. "До Латарры мы доберемся только через несколько лет". Я повернулся спиной к Гошалу и уставился в окно на железные стены трюма. Я не хотел, чтобы Гошал или Эдуард видели мое лицо.

Я боялся того, что может быть на нем написано.

"Хорошо, тогда", - сказал Гошал. "Я позову охрану".

"Минуточку, - вмешался Эдуард, удивив и Гошала, и меня своим внезапным возвращением к разговору. "Капитан, можно нам поговорить наедине?"

Я наблюдал, как дрожит отражение Гошала в алюмостекле. У него были все возможности возразить. У него была власть, люди. Но у Эдуарда была должность, несмотря на его низкое происхождение. Он был агентом Императорской Канцелярии, и что-то в тоне его просьбы говорило об этом провинциальному офицеру.

"Я прослежу, чтобы лорда Марло вернули в его покои", - сказал он. "Если вас не затруднит, попросите Холдена и остальных подождать снаружи".

Гошал достал из кармана туники темно-бордовый берет и пригладил свои черные, как у козла, волосы. "Делайте, что хотите". Я узнал звук приветствия, когда услышал его. Стук каблуков. Удар кулака в грудь. Шорох мундира и конечностей. "Милорд. Агент Альбе".

Милорд...

Я улыбнулся своей странной, симметричной улыбкой.

Послышался звук удаляющихся ног и скрип двери.

Я медленно повернулся лицом к человеку из АПСИДЫ.

Молодой человек смотрел на меня снизу вверх с выражением откровения на лице. Он притих по мере того, как обострялось противостояние с Гошалом. Это было похоже на то, как если бы с фонаря, который до этого был закрыт ставнями, сняли крышку. Он отвел глаза, явно набираясь смелости, чтобы задать какой-то вопрос. "Значит, что-то есть… будет после?"

Я вспомнил все, что рассказывал мне Рагама, о мертвых, чья память спит в Ревущей Тьме, чтобы восстать в конце всеобщего дня. "Есть", - ответил я. "Я - доказательство".

"Тихий..." Эдуард встал лицом ко мне, разглядывая мое изменившееся лицо. "Ты действительно думаешь, что они... это... он... создал Вселенную? И… Наблюдателей?"

Я изучал мужчину, пытаясь найти ключ к разгадке его мыслей в бледных аристократических чертах лица. "Ты считаешь его своим богом, не так ли?" спросил я.

Молодому Альбе хватило такта изобразить смущение. "Я только подумал..."

"Ты в хорошей компании, мой друг", - сказал я и коснулся его плеча, как недавно коснулся плеча Гошала. "Принц Каим дю Отранто думал так же… что мое... возвращение - мое первое возвращение, то есть - было чудом его Ахура Мазды".

Эдуард удивленно посмотрел на меня. "Значит, это правда?" - спросил он. "Ты уже умирал?"

"Да", - сказал я. "Один из принцев сьельсинов отрубил мне голову. Я был всего лишь мальчишкой".

"Почему?" спросил Эдуард. "Что в тебе такого важного, что этот… Тихий - как ты его называешь - вернул тебя к жизни не один, а два раза?"

"На этот раз все по-другому", - сказал я. "В прошлый раз он изменил время только для того, чтобы сохранить мне жизнь. Я был по-настоящему мертв, думаю, всего на мгновение, но на этот раз..." Я покачал головой. "На этот раз..." Я попытался объяснить, как Рагама и Салтус сконденсировали мою энергетическую структуру в новую материю, создали образ меня, способного дойти до разрушенного здания, которое Судья называл Церковью.

"Церковь?" Выражение лица Эдуарда снова изменилось.

"Что?"

"Мы называем наши храмы церквями", - произнес он.

"Тихий - не твой бог, Эдуард, - сказал я.

Мужчина съежился при этих словах, согнулся, но не сломался.

"Мне очень жаль", - продолжил я. "Люди всегда склонны считать, что их боги были некой формой развитой жизни. Что Юпитер, Локи, Энки и остальные были ксенобитами, попавшими на Землю".

"Я так не думаю", - сказал Эдуард. "Я думаю, то, что ты называешь развитой жизнью, я называю богом".

"Так я и говорю".

"Нет, это не так", - ответил Эдуард. "Все наоборот. Ты видишь бога и называешь его ксенобитом. Я говорю, что то, что ты называешь ксенобитом, может быть богом".

"Но ты веришь, что видишь своего бога", - сказал я.

"Может быть только один бог", - сказал Эдуард. "Ты считаешь его персонажем, вроде Юпитера, существом, подобным тебе или мне, но более развитым. Это не то, чем является бог. Бог - это само бытие. Бог есть".

Я уставился на него. Разве Рагама - разве сам Тихий - не говорил то же самое?

"Абсолют", - прошептал я, используя имя, которым Ушара и Рагама называли своего создателя.

"Если хочешь", - сказал Эдуард. "Мой бог воскрешает мертвых, Адриан".

Я покачал головой. "Тихий - не твой бог, Эдуард", - сказал я менее решительно, чем прежде. "Даже если бы тебе этого хотелось".

Молодой мужчина не стал спорить. "Хорошо, - сказал он после долгого раздумья. "Но мы не можем отрицать, что это означает, что наша вселенная была создана намеренно, кем-то или чем-то. Это не случайность!"

"В этом мы согласны", - произнес я и снова подумал о прецепторе Пританисе и его Ордене искателей Первой Истины. Экстрасоларианский монах считал творение симуляцией, изобретением какой-то машины. Не было ли это продолжением той самой веры, которую я только что приписал Эдуарду? Столько чернил было пролито за веру в то, что боги первобытных людей были ксенобитами, существами, подобными Энар, подобными самим Наблюдателям. Это было материальное объяснение, ответ, доступный маленьким человечкам вроде Урбейна и Северин, людям, считавшим, что их воли достаточно не только для постижения Вселенной, но и для ее покорения. Вера в то, что Вселенная - всего лишь мечта какого-то огромного механизма, а не объяснение, которое может быть воспринято крошечными умами?

И все же это было правдой - хотя бы в некотором смысле.

Наша Вселенная - это сон Тихого. Его творение - если верить ему и его слугам, а я должен верить, что так оно и есть, поскольку я один из них, ставший таковым в результате моей смерти и возрождения. В чем же разница между сном Тихого и сном, который представляли себе Пританис и его Искатели?

"У меня есть еще один вопрос, - спросил Эдуард.

Я встряхнулся, возвращая свое внимание к собеседнику. "Какой?"

"Если Исполины научили сьельсинов всему, что знали сами..." начал Эдуард, - то что же случилось с теми Исполинами, которые их учили?"

Я долго и упорно думал об этом. Миуданар разговаривал с Элу через световые годы, вызвал его из родного мира на мрачный Эуэ. Но Миуданар был мертв, или почти мертв - во всяком случае, он находился в состоянии, отличном от того, в котором пребывала Ушара. Я не могу притворяться, что понимаю это. Но разве я не видел других в своих видениях? Еще больше Наблюдателей стояло во главе различных армий сьельсинов во время слишком долгого правления Элу?

Что с ними стало?

"Не знаю", - честно признался я. "Они не могут быть живы. Мы бы знали. Мы бы их видели".

Эдуард кивнул. "Я так и думал, что ты это скажешь", - сказал он. "Но разве это не предполагает, что у сьельсинов есть или был какой-то способ их убить?"

Это заставило меня задуматься. Я никогда раньше не думал об этом. "Империя Элу рухнула", - начал размышлять я и опустился в кресло, которое совсем недавно занимал капитан Гошал. "Произошло что-то вроде гражданской войны. Аэта Элу - принцы, служившие ему, - ополчились друг на друга. Возможно, Наблюдатели разделились вместе с ними". Я попытался представить, как должна была выглядеть такая война. И почти сразу же бросил это занятие. "Надо спросить Рамантану".

"Сомневаюсь, что он знает", - заметил Эдуард. "Как ты думаешь, могли ли сьельсины выступить против своих богов?"

"Сомневаюсь", - честно признался я. "Мне легче представить, что они ополчились друг на друга. Каждый из Наблюдателей уникален. Можно сказать, они созданы специально. Не думаю, что они чувствуют верность своим братьям, как ты или я".

"Но что мы точно знаем, - сказал Эдуард, - так это то, что их можно уничтожить".