Беспокойные боги

ГЛАВА 62

НЕИСЧИСЛИМЫЙ ЗВЕРЬ

"Внимание: отключение основного питания", - снова прозвучал ровный голос тревоги, когда мы бросились под ветви металлического дерева. "Аварийное питание включено". Что-то было в этом голосе, в его классическом английском, в этом своеобразном акценте - я должен был заметить это раньше.

Это был тот самый акцент и интонация, которые использовала Горизонт, когда мы разговаривали с ней в глубинах Архива Гавриила.

Это был тот же голос.

"Эти резервуары - мериканийские", - воскликнул я, выходя из-под арки, ведущей к железной клетке лифта.

Кален Гарендот не ответил. Монарх опередил меня, добравшись до консоли под одним из арочных рядов сверкающих резервуаров. Жидкость внутри них светилась ярким розово-коричневым цветом, почти как кровь, разведенная в воде. В каждой из них на нейтральной плавучести покоилось тело мужчины или женщины, привязанное к крыше своего резервуара серым канатом пуповины.

"Не так ли?" спросил я. "Не так ли, Сагара?"

Над нами и вокруг нас огромное дерево пришло в движение.

Полагаю, называть это деревом - значит искажать картину. Когда я писал об этом месте во время своего последнего посещения, я описывал колонны, усыпанные человеческими плодами, колонны, составляющие арки, концы которых поддерживали это сводчатое помещение. Все они стояли на рельсах, дугами уходящих ввысь и вниз, к земле, чтобы любого из отпрысков можно было спустить вниз для наблюдения или извлечения. Стоя под этими изогнутыми ветвями, я мог видеть красоту их дизайна, симметрию и ужас.

Пятеро драгун, стоявших рядом с этим человеком, в ужасе смотрели, подняв копья, как огромная машина с воем и грохотом проносится мимо них.

"Моя сестра скоро будет здесь", - сказал Монарх. Это не имело значения. Я знал, что ответ будет положительным, знал, что здесь находятся машины, созданные машинами, инструменты, созданные в древние времена для последних часов Войны Основания. Воргоссос - форт Гриссом - не был тем местом, где старый доминион окончательно укрепился, скорее это был форпост, последний оплот, люди которого и компьютерный бог выстояли еще долго после Адвента и уничтожения Земли. Церковь учит, что победа Бога-Императора была полной. Абсолютной.

То, что не смог найти и уничтожить Уильям Рекс, завоевал Кхарн Сагара, и в этот миг их машина подчинилась его воле.

"Да", - сказал он, сгорбившись над консолью. Лишь с запозданием я понял, что он отвечает на мой вопрос. "Именно здесь их принцы проводили свой съезд с дочерью."

"Дочерью?" спросил я. "Дочь Колумбии?" У меня возник еще один вопрос, и я спросил: "Их принцы?"

"Ты мог бы назвать их сенаторами", - сказал Сагара. "Не настоящие сенаторы. Те, что правили на Земле".

"Я думал, машины правили".

Сагара только посмотрел на меня, приоткрыв рот. "Ты так мало знаешь о своей собственной истории", - сказал он и покачал головой. "Их машины правили их людьми. Использовали их в качестве субстрата. Но машины по-прежнему служили своим создателям".

"Фелсенбургу?"

"Ему подобным", - сказал Вечный. "Принцам Америки".

Я уставился на него, не зная, что ответить. На Колхиде Валка, Тор Гибсон и я провели месяцы, изучая записи Первой династии о Войне Основания. Я думал о сети мозгов и тел, о пирамидах, заполненных мужчинами и женщинами, которые, подобно отпрыскам Кхарна, никогда не рождались, но прожили всю жизнь во сне, и их спящие мозги стали землей, по девственной поверхности которой ступала железная воля Колумбии и ее дочерей.

Это сделали люди?

Люди создали машины. Каждый мужчина, женщина, ребенок в галактике знали об этом. Но что люди управляли машинами даже в конце?

"Это невозможно", - сказал я.

Сагара не стал спорить со мной, а вернулся к своей работе.

Я схватил его за руку и повернул лицом к себе. "Это невозможно", - повторил я.

"Отрицай это сколько хочешь", - сказал мужчина, вырывая свою руку из моей хватки.

Я снова схватил его, чувствуя, как его драгуны напряглись вокруг меня. Ни один не осмелился выстрелить. "Что ты собираешься делать?" спросил я его.

Сагара снова высвободился. "Я же сказал тебе, - ответил он, - я делаю то, что должен".

"Что ты должен?"

"Держись подальше, Марло", - предостерег он.

"Нет, пока ты не объяснишь, что ты собираешься делать!" возразил я. "Если бы ты хотел убить этих людей, ты бы сделал это в комнате управления!"

Глаза Калена полыхнули голубым огнем, и на мгновение мне показалось, что он откроет огонь по мне. Я отшатнулся назад, и Рамантану с шипением бросился в мою сторону. "Паво!" - прокричал Монарх, перекрывая ровное женское предупреждение, звучавшее опять. "Пристрели лорда Марло, если он будет мешать!"

Все мои люди одновременно подняли оружие, и люди Паво сделали то же самое.

"Нет!" - внес поправку Гарендот. "Пристрели девушку". В это мгновение он был бессмертным королем древности, а не человеком. Существом ужасающего величия и силы, глубокой и древней, как звезды. Дьяволом в человеческом обличье. Голосом - рычащим, с оттенком горькой насмешки, он произнес: "Я сказал, отойдите в сторону, милорд".

Их было пятеро. Пятеро, и сам Гарендот. Нам оставалось только смотреть. Моя рука сама потянулась к карманному телеграфному передатчику Эдуарда. Но было еще слишком рано. Мне все еще приходилось иметь дело с ними обоими, и как только я нажму на эту кнопку, пути назад уже не будет.

"Стойте!" сказал я, протягивая открытую руку, чтобы остановить своих людей. Я повторил приказ на сьельсинском, хотя жест и так хорошо передавал его смысл. "Сагара, мы нужны друг другу! Мы здесь в меньшинстве".

"Ты прав, - сказал монарх, стоя за спинами своих ощетинившихся гвардейцев, - мы в меньшинстве. Я перегрузил себя. Но это одно из достоинств того, кто я есть, Марло", - сказал он, протягивая руку и нащупывая что-то, спрятанное сзади за широким египетским воротником. "Я могу".

Одним плавным движением Кален Гарендот вытянул руку, одновременно выдергивая из отверстия на шее нить из плетеного стекла. На ее конце была игла-инъектор, предназначенный для прямой связи его с другой машиной.

Прежде чем я успел сделать шаг или произнести хоть слово, Кален Гарендот вставил линк в приемный порт на консольном столе и подключился к системе, управлявшей его машинами. Слишком поздно я понял, что происходит.

Он забирал у нее потомков, выводил их из-под ее контроля, присваивая себе. Но зачем? Зачем, если им ничего не остается делать, как сидеть в своих резервуарах и ждать, беспомощным и обделенным? Любая из сторон может убить их на спор.

Однако, прежде чем я успел задать хоть один из этих вопросов, Монарх привалился к консоли, едва не запутавшись в собственном шнуре. На краткий миг я отчетливо разглядел его лицо. Его глаза закатились, а лицо обмякло.

"Мой монарх?" Это был Паво. Мальчик повернулся и, бросив оружие, опустился на колени рядом со своим повелителем. К тому времени Калена Гарендота трясло, и с каждым мгновением все сильнее.

"У него приступ!" воскликнул я, проталкиваясь к нему. Один из драгун ткнул меня копьем в грудь, я перехватил древко и отбросил его в сторону. "Помогите мне перевернуть его на бок!"

За мгновение до этого я был готов убить этого человека. И вот уже пытаюсь его спасти.

"Что случилось?" - спросил Паво, стоя на коленях напротив меня.

"Я не уверен", - сказал я ему. "Возможно, он пытался перенести свое сознание, - предположил я. - Или тот, другой, устроил ему ловушку".

Я должен был убить его прямо там - предложить его труп его же сестре в качестве оплаты. Но что-то удержало меня. Возможно, это была тень Валки. Разве она не страдала так же тысячу раз за время нашей долгой совместной жизни, когда в ее сознании всплывал червь Урбейна? Возможно, это была излишняя осторожность или просто паника.

Я потерял контроль над ситуацией, как потерял его на Форуме, когда яд Самек забрал меня, или в Ллесу, под мечом Рагамы.

Бах.

Где-то в зале раздался выстрел. Один из моих легионеров вскрикнул и пошатнулся. Он был еще жив. Но кто стрелял в него? Я посмотрел на товарищей Паво. Они оглядывались по сторонам, осматривая мостки, протянувшиеся между ветвями над головой.

Ослепительная вспышка плазмы осветила темную лабораторию. Дааксам выстрелил, вскинул карабин. "Они над нами!" - указал он и выстрелил снова.

Подняв голову, я увидел их: мужчины и женщины в одеяниях Воргоссоса, с бесстрастными лицами, головы без волос. Монарх все еще бился в конвульсиях у моих ног.

"Открыть огонь!" взревел я.

Воздух вокруг меня наполнился выстрелами, и я встал, крикнув Паво, чтобы тот поддержал своего лорда.

Кассандра качнулась в мою сторону, мечи ожили. Я вытащил свой собственный, когда один из СОПов упал, приземлившись по-кошачьи всего в трех шагах от меня. Я разрубил его надвое. Он истекал кровью, но руки все еще хватались за меня. Пришлось разрезать это существо на кусочки, чувствуя, как перехватывает мое дыхание, когда его пальцы все еще двигались, управляемые черными имплантами, которые усеивали плоть, видные то тут, то там под разорванной тканью.

"Они не умирают!" крикнула Кассандра, повернувшись ко мне спиной.

"Они мертвы уже давно", - ответил я. Пуля отскочила от моего щита, и, подняв глаза, я увидел, что один из солдат-нежити целится в меня из плазменной винтовки. Зеленый свет, казалось, просвечивал сквозь бледную кожу его лица и груди, почти фосфоресцирующий блеск, напоминая колдовские огни на поверхности.

Дааксам подпрыгнул в воздух и приземлился на перила мостика над головой. Человек-птица издал пронзительный крик, привлекая к себе внимание марионеточных солдат. Он убил троих, прежде чем выстрел заставил его спрыгнуть с перил, раскинув черные крылья, похожие на тени.

Их было четверо к одному, но у них не было щитов, а оружие было у немногих, и они тщательно выбирали, куда стрелять.

"Они не хотят стрелять в резервуары!" - раздался нечеловеческий рев Раманхану.

Она не хочет стрелять в резервуары, подумал я.

Кассандра убила еще одного СОПа и тот упал на землю перед ней.

"Аварийное питание включено. Аварийный запас энергии..."

Сверкнувший скимитар Рамантану снес голову какой-то женщине. Ее тело все еще двигалось, слепые руки были раскинуты в стороны. Капитан сьельсинов отрубил ей конечности, свалив слепой полутруп на каменный пол.

"Ichakta-doh, rakasur lumayan!" - обратился Отомно к своему вождю.

"Их много!" Согласился Рамантану. "Но они не более чем рабы!"

Драгуны столпились вокруг своего павшего повелителя, держа оружие наготове, и, бросив взгляд на Гарендота, я увидел, что он неподвижно лежит. Ирчтани, Дааксам, снова издал пронзительный крик, и на галерее над нашими головами прогремел выстрел. Один из стрелявших в нас СОПов упал, дымясь, на перила. Раздался еще один выстрел, и один из стеклянных резервуаров разбился вдребезги. Одно из тел отпрысков вывалилось из своей оболочки, на мгновение зацепилось за пуповину, а затем с влажным шлепком ударилось о пол в полусотне футов ниже.

Над всем этим взвыла сирена, и женский голос - голос лоботомированной дочери Колумбии - повторил свое предупреждение о запасах энергии.

"Неужели никто не выключит эту чертову штуку?" - спросила Кассандра, переводя дыхание.

Я прислонился к консоли, на мгновение отвлекшись на одно из лиц в стеклянных капсулах.

Рыжеволосое и бледное, оно могло бы принадлежать к роду императора.

"Паво!" крикнул я молодому солдату. "Мы можем вытащить его отсюда? Обратно в лифт?"

"Его можно отключить?" - спросил мальчик, усиливая свой высокий голос так, чтобы он перекрывал сигналы тревоги.

У меня не было ответа на этот вопрос, да и не могло быть, потому что в этот момент нечто тяжелое упало на меня, и я рухнул на твердый пол. Кассандра вскрикнула, когда что-то твердое, как камень, ударило меня по лицу. Никогда еще я не был так рад своему шлему. Гелевый слой смягчил удар, но все равно моя голова оказалась повернута набок. На мгновение энтоптики в шлеме отключились, когда глаза вышли из согласования с проекторами внутри.

На меня приземлился СОП, лысый мужчина с руками, похожими на прутья. И все же в этих тонких пальцах чувствовалась сила, превосходящая человеческую. Руки, оживленные непонятными мне машинами, сжали мое горло. Они не ослабли, даже когда я вонзил меч в бок существа - плоть и ткань расступились, как вода. Кровь бывшего человека вытекала из этой рана, смешанная с чем-то белым, похожим молоко. Пальцы по-прежнему сжимались, мягкие глаза выпучились. Но на лице марионетки не было ничего. Ни ненависти, ни ужаса. Почти никакого напряжения.

Он был пуст. Настоящая tabula rasa.

Подняв клинок, я отрубил ему руку выше запястья и почувствовал, как пальцы сжались еще сильнее, когда немертвый навалился на меня всем своим весом, пытаясь задушить. Я высвободил одну руку, и внезапно СОП исчез, поднятый с меня бесчисленными руками. Надо мной стоял Рамантану, а рядом с ним Отомно, которым помогали двое легионеров, чьих имен я не знал. Схватив человека за руку, я позволил ему поднять меня на ноги и, встав, отцепил от себя отрубленную руку и с содроганием швырнул ее на пол. Кассандра стояла в боевой готовности, окруженная множеством врагов. Я бросился на ее защиту, набросав на колоннах и полу рисунок в бело-алых тонах.

"Ты в порядке?" спросил я, тяжело дыша.

Она смогла лишь кивнуть.

Мы нашли островок спокойствия среди этого безумия, и с его берегов я смотрел на галерею наверху, на мостки, с которых Дааксам стрелял по хаосу внизу, по стрелкам, все еще находившимся над нами. Откуда они шли? Я увидел, как открылись двери на верхнем уровне, как оттуда хлынули люди с мертвыми глазами.

"Абба", - выдохнула Кассандра, опустив руки с мечами. "Их слишком много".

"Мы не можем остаться", - решил я. "Мы должны вернуться тем путем, которым пришли".

"Тебе следует… сообщить Эдуарду", - сказала она. "Пусть они беспокоятся о чем-нибудь другом".

Я покачал головой. "Если я это сделаю, нам нечем будет торговаться".

"Мы не доживем до торгов", - возразила она. Я знал, что она, вероятно, права. "Абба, я- Абба!" Она указала на ближайшую к нам емкость, в которой плавала стройная женщина с длинными черными волосами. Она шевелилась, била, стучала по стеклу.

Она была не одна.

"Они все!" - воскликнул я и взревел: "Резервуары! Стреляйте по резервуарам!"

В зале находилось, должно быть, полтысячи клонов Сагары, и каждый из них сейчас резко пробудился. Их мечты о рае закончились, они проснулись от ужаса реальности.

Звук бьющегося стекла перекрыл грохот, по полу растеклась розовато-коричневая жидкость. Легионеры выполнили мой приказ открыть огонь по резервуарам, и тела многих отпрысков ужасного Кхарна, изрезанные в клочья выстрелами и осколками стекла, лежали на полу яслей.

Мне показалось, что я слышу всхлипывания Кассандры. "Возвращайся к лифту!" Крикнул я ей, схватив за запястье. "Отходим назад!"

"Но Его Величество!" возразил Паво.

"Отсоедини его или оставь!"

Повсюду вокруг нас открывались ясли, из их днищ вытекала жидкость, взрослые эмбрионы неуверенно поднимались на ноги, люки откидывались вверх.

"Перестреляйте их всех!" кричал я, толкая Кассандру к лифту. "Отходим! Отходим, ребята!" И снова на сьельсинском: "Petunnaa! Petunnaa!"

Между выходом и нашей позицией приземлились три СОПа, один из которых упал на колени от силы удара. Их затуманенные глаза озирались по сторонам, пытаясь сфокусировать взгляд. Прежде чем они успели заметить нас, голый мужчина бросился на ближайшего, его пуповина волочилась за ним в виде массы красно-черных тканей, как заключенный тащит железную гирю на цепи. Его золотистые волосы прилипли к лицу. Могучие мускулы напряглись, когда он схватился с ближайшим СОПом, выхватив у монстра нож. Плавным движением голый мужчина воткнул этот нож под подбородок марионетки, прямо в мозг. СОП пошатнулся, его исполнительные функции были нарушены. Обнаженный мужчина выдернул нож, резким движением перерезал свою собственную пуповину и, оскалив зубы, с рычанием повернулся к двум другим. Я был так ошеломлен этим гротеском, этой дикостью, что остановился как вкопанный, и Кассандра застыла рядом со мной. Золотой человек, истекающий кровью из пуповины в животе, набросился на двух оставшихся марионеток с ножом в руке. Он зарычал на них, ударил одного головой о стену камеры с такой силой, что раздробил череп, и упал на другого, мышцы его спины напряглись, как веревки.

Тяжело дыша, он выпрямился и посмотрел на меня черными, как уголь, глазами.

Глазами, которые знали меня.

"Сагара?" спросил я.

Эта чудовищная ухмылка на квадратной челюсти.

Но кто из них?

"Гарендот?" В конце концов, он убивал солдат женщины.

Улыбка не дрогнула. Он также не заговорил. Вместо этого мужчина повернулся - голый, все еще истекающий кровью - и бросился на ближайшего врага. Солдат упал замертво от его руки, когда он прыгнул вперед, пронзая врага насквозь.

"Давай же!" кивал я, подгоняя Кассандру. "Возвращайся в комнату управления!"

"Это был он?" Спросила Кассандра. "Монарх?"

"Иди!" - крикнул я.

У меня не было времени обдумывать ее вопрос. Вокруг нас, следуя примеру золотоволосого голиафа, поднимались отпрыски Дома Сагары. Мужчины и женщины, темноволосые и светлокожие, чернокожие и бледные, рыжие и золотистые. Там был тот, кто так походил на нашего императора, рядом с мальчиком, которому на вид было не больше пяти лет. Один мужчина - он казался мужчиной, хотя и не отличался половой принадлежностью - спрыгнул с перил и отбросил с лица свои длинные серебристые волосы. Его глаза были зелеными, как берилл, а зубы - перламутровыми.

"Нет необходимости убегать!" сказал он, и его голос зазвучал музыкой. "Мы превосходим ее числом!"

Я проигнорировал его. "Рамантану!" позвал я. "Дааксам! Люди! Ко мне! Сюда! Сюда!" Я снова подтолкнул Кассандру к двери, подгоняя одного раненого за ней. "Паво!"

Латарранец не ответил.

Мы. Голос андрогина звучал у меня в голове.

Мне показалось, что я понял. В поисках Паво я посмотрел туда, где на полу лежал Кален Гарендот. Он все еще был там, тело Паво лежало на нем. Я почувствовал острую боль за бедного мальчика, простого солдата, который имел несчастье посвятить себя столь падшему господину. Кален Гарендот - Кхарн Сагара - обещал ему бесконечную жизнь. Он же дал ему едва ли больше часа.

Я не знал, сохранился ли даймонический дух Сагары в позолоченном теле Монарха, но когда он вставил свой кабель в консоль, управляющую его Древом Жизни, то взял под контроль всех своих отпрысков, управляя ими точно так же, как его сестра завладела 2Мэйв и ее людьми. Это был тот дух, та воля, которые сейчас оживляли окровавленную, обнаженную силу мужчин и женщин, восставших ото сна. Гарендот привел нас к дереву, чтобы не отрезать еще один путь, по которому могла сбежать его сестра, а потребовать для себя армию.

Армию самого себя.

Гарендот не разыграл простой гамбит, не пожертвовал пешкой.

Он сдал своего короля, перевернул доску, отказался от всех правил и бросился на своего противника.

А мы оказались в центре событий.

"Аварийное питание включено". Аварийное питание..."

Мы прошли под арочной опорой, поддерживающей галерею наверху, за колоннами, на которых стояли открытые резервуары. Дверь лифта была открыта прямо перед нами. Кассандра шла впереди, в ее руках сверкали два меча.

Прежде чем она успела добраться до железной решетки, луч убийственного света перерезал ей путь, и его лазурное сияние осветило нас. Кассандра резко остановилась и повернулась лицом к источнику этого луча. Я проследил за ее взглядом. Я почти ожидал увидеть Гарендота, стоящего там с горящими глазами. Если он действительно контролировал новорожденную орду, то численно превосходил нас почти в двадцать пять раз.

Но это был не Гарендот.

Это был даже не человек.

Луч света исходил из каплевидной формы предмета из темного металла, размером не больше фиги. Он парил в воздухе, направляясь к нам, и его намерения были очевидны.

"Кассандра!" крикнул я. "Назад!"

Линзы оружия капли вспыхнули, угрожая, но не выстрелили. Но и не пропустил нас. Этот луч мог в одно мгновение проложить смертельный путь, создав из себя преграду, которая приковала бы нас к месту.

Я сразу понял, что это было и что это значило.

Это был один из десяти тысяч глаз короля.

Наконец-то появился другой Сагара.

На мгновение черный интеллект, управлявший этим блуждающим взглядом, повернулся и посмотрел на меня. Ни в нем, ни за его отверстием не было ничего человеческого. Воля, обращенная ко мне, была чужой и холодной, как у какого-нибудь зверя из морских глубин.

"Ты".

Голос, раздавшийся из устройства, прозвучал гораздо громче, чем имел право быть, глубокий и темный, как бездна под этим отвратительным миром, лишенный всяких человеческих чувств и безжалостный. Но оно знало меня.

Увидев свой шанс, вторая Сагара не стала терять времени.

Единственный глаз ярко вспыхнул, и я бросился к ее оружию, зная, что взгляд этого глаза циклопа в одно мгновение прожжет щит, броню и плоть. Его сияние окутало меня и прошло сквозь, когда я бросился к нему, пронеслось мимо меня точно так же, как это сделал меч Кассандры. Я поднял свой собственный и рубанул снизу вверх по дуге, которая рассекла металлическое око надвое.

Прежде опыт подчинения времени моей воле приносил боль.

Теперь показалось, что сквозь меня пролился чистый свет, такой яркий и ясный, что его видят все, кто смотрел на меня. Повернувшись, я увидел, что все уставились на меня. Стена позади того места, где я только что стоял, была испещрена следами ожогов, образующими рябь там, где когерентный луч фотонов Кхарна превратился в рассеянные волны. "К лифтам!" крикнул я. "Вперед!"

Но мы опоздали.

Моя короткая схватка с дроном Сагары стоила нам спасения.

Железная решетка, отделявшая галерею от платформы лифта, загрохотала, и, повернувшись, я увидел группу обнаженных людей, стоявших прямо за ней. Их было не меньше дюжины - мужчины и женщины, многие истекали кровью из перерезанных пуповин, как и золотоволосый гигант. Одна из них, девочка не старше пяти стандартных лет, по крайней мере, такой она казалась, прижимала к себе плаценту, как потрепанную куклу.

Именно она заговорила, шепелявя, как это часто бывает у детей. "Здесь наши пути расходятся, Дьявол из Мейдуа".

Позади нас продолжалась битва, странно тихая под звуки тревожных сигналов. СОПы не кричали, не вопили от боли, как и отпрыски Сагары. Единственными звуками были свист плазменного огня, звон металла о металл, глухие удары тел.

"Сагара!" крикнул я, приближаясь с намерением пролезть сквозь решетку. "Что ты натворил?"

"То, зачем мы пришли!" - ответили двое из отпрысков - женщина и мужчина, так похожие на воплощение Гарендота, что могли бы сойти за близнецов.

"То, что мы должны!" - сказал третий в то же мгновение.

Их ответ заставил меня похолодеть.

Я достаточно разбирался в дьявольском праксисе, чтобы понимать, когда говорю с единым, распределенным интеллектом. Я почувствовал это в зале наверху, когда женщина Сагара говорила устами и нагрудниками всех Сопряженных одновременно.

Я вспомнил, что почувствовал, проснувшись в медпункте на борту "Демиурга" и обнаружив, что мальчик Рен и девушка Сузуха наблюдают за мной.

Какие сны мне снились? Спросил меня один из них, представляя другого. Один вопрос, но за ним, несомненно, стояли две воли.

То же чувство я испытывал и тогда, глядя сквозь железную решетку и измазанные кровью лица новорожденных.

Дело было не в том, что все они были Кхарнами.

Дело было в том, что каждый из них был Кхарном.

"Что ты наделал?" снова спросил я, уже более тихим голосом.

"Ты изменил наше мышление", - ответила высокая смуглая женщина с волосами, похожими на звездный свет, из задней части кабины.

"Мы слишком долго были привязаны к этой планете", - сказала другая, похожая на Гарендота. Среди тех, кто набился в лифт, я заметил троих.

"Нам пора измениться", - сказала темноволосая женщина.

"Пора нам расти", - сказала шепелявящая девочка впереди, которая держала свою плаценту.

Лифт начал подниматься. Я поспешил вперед, не уверенный, что собираюсь делать.

Убил бы я их всех, если бы мог? Зарезал их в лифте? Разрубил бы их всех на куски? Даже ребенка?

Еще один луч сияющего света прорезал воздух передо мной, и я резко затормозил. Слева от меня опустился еще один глаз Кхарна, отрезая от остальных.

У меня вырвался сдавленный крик, и я испытал такой ужас, какого не испытывал со времен Перфугиума.

Женщина, сама того не ведая, позволила своим братьям и сестрам сбежать.

"Передавай привет нашей сестре!" - сказал ребенок Кхарн.

Я смотрел, как они уходят, исчезая в шахте наверху, заманивая нас в ловушку вместе с остальными.

"Что случилось?" спросила Кассандра, прижимаясь ко мне.

"Это он", - прохрипел я, оглядываясь на исчезнувший лифт. "Они все - он".

Я думал, что все отпрыски - просто марионетки, продолжение разума Калена Гарендота.

Но они были копиями.

Более пятнадцати тысяч лет Кхарн Сагара обеспечивал свою непрерывность. Он довел свое тело до предела, заменял органы по мере необходимости, прибегал к генетической терапии, чтобы сохранить жизнь, оснащал свое тело машинами. А когда это тело выходило за пределы возможностей спасения, он создавал другое и начинал вторую жизнь, и третью, и так до бесконечности.

Все изменилось, когда он встретил меня.

Когда Бассандер Лин казнил его в садах "Демиурга", эта преемственность прервалась навсегда. Прежде существовал лишь один Кхарн Сагара, проживавший множество жизней и ревновавший к своей уникальности. Женщина сохранила эту ревность и подняла руку на своего брата. После смерти другой Кхарн усвоил ценный урок: неуверенность в себе.

Он больше никогда не сможет доверять себе.

Если он не сможет заполучить Воргоссос, то развеет себя по ветру.

"Куда они направляются?" спросила Кассандра. "Что они делают?"

"Они бегут", - сказал я, глядя на дрона.

"Они далеко не уйдут". Голос Вечного исходил от дрона и от других дронов в воздухе галереи у нас за спиной. "Зачем ты пришел?"

Прежде чем я успел ответить на этот вопрос, воздух пронзила вспышка света. Дрон вспыхнул маслянисто-красным огненным шаром и разлетелся на куски. Повернувшись, я увидела Калена, стоящего среди кровавой бойни, поддерживаемого тройкой своих обнаженных братьев, его глаза пылали. Все латарранцы были мертвы, их убили СОПы, а может, и сами отпрыски, которым они больше не были нужны.

"За тобой, сестра моя!" - прорычал Кален Гарендот. "Мы пришли за тобой!"

"А когда ты победишь меня?" - спросил мрачный, железный голос Кхарна Сагары - не голос женщины, а голос машины. "Что тогда? Кто из вас будет править?"

Дюжина каплевидных дронов пронеслась в воздухе над головой на бесшумных репульсорах, две дюжины. Возможно, больше. Я видел, как они двигались по ветвям опустевшего Древа Жизни, по перилам галереи наверху. Раз или два один из них выстрелил, и тонкий, когерентный луч света срубил одного из отпрысков.

Сигналы тревоги смолкли. Я не помню, когда именно они прекратились, помню только, что тогда они молчали, и только мрачный, металлический голос Вечного звучал в воздухе.

В лаборатории осталось гораздо меньше отпрысков Кхарна, чем я ожидал, и еще меньше осталось в живых. Больше дюжины из тех, кто добрался до лифта, похоже, сбежали через люки на верхнем этаже или, возможно, спустились по другому лифту, который был таким же глубоким, как электростанция… и водохранилище, в котором спало Братство.

"Ни один, - ответил золотой король, Монарх, который больше не был монархом.

Ни один, но из одного.

Многие.

"Никто!" - крикнул Монарх, и я понял, что именно поэтому он пришел. "Воргоссос должен быть уничтожен!"

Без Воргоссоса у его бесчисленных "я" не будет центра, не будет дома, куда можно вернуться. Обездоленные, они будут изгнаны, как он был изгнан в Латарру. Завоевывать. Строить. Время Вечного закончилось. Он изменился, эволюционировал, стал кем-то другим. Кем-то новым. Каждый наследник должен был пройти свой собственный путь, выковать свой собственный путь, и каждый будет нести с собой, в себе, в своей груди частичку, фрагмент, маленькую копию темного лорда, которым был. И хотя многие умрут в тот день - уже умерли - и многие умрут во время побега, многие останутся в живых и продолжат создавать свои собственные империи, свои собственные королевства и ордена, свои собственные маленькие копии Воргоссоса-Который-Был.

Именно за эту победу боролся Кален Гарендот, именно к этой цели он стремился - к победе не над сестрой и не над Воргоссосом. Победа не для его народа, не для Лориана и 2Мэйв, не для Авессалома Блэка и Джамины из Дома Ардахаэль, не для всех бедных норманов, экстров и солланских беженцев. Это была победа для него самого.

Победа над Смертью.

"Воргоссос будет уничтожен!" - крикнул Монарх. Его ответ ошеломил сестру и заставил ее замолчать, по крайней мере, так показалось. Все годы - столетия, прошедшие с тех пор, как она убила своего брата и изгнала его тень из Воргоссоса, - ее охватывал ужас при мысли о том, что однажды он должен вернуться. Мысль о том, что он вернется на Воргоссос не для того, чтобы завоевать его или вернуть себе, а для того, чтобы предать его мечу и рассеять свою сущность по звездам, как зерно, не приходила ей в голову даже в самых мрачных снах.

Не приходила и в мои.

"Мы жили так слишком долго", - сказал он, стоя среди своих обнаженных собратьев. "Это место всегда было нашей тюрьмой! Мы всегда боялись покинуть его, боялись потерять то, что у нас есть".

"Что ты сделал?" - спросила женщина стальным голосом.

Конечно, она не знала. Он изолировал ее от систем лаборатории, заблокировал. Она, несомненно, верила, как и я за мгновение до этого, что остальные - лишь марионетки, рабы воли ее брата.

Это было то, что она сделала бы, но она сама убила своего брата, а не была убита, как он. Они пошли разными путями, изменившись абсолютно и навсегда. Они оба были Кхарнами Сагарами, но они не были прежними.

И уже никогда не будут прежними.

"Я освободил нас!" - произнес голос одной из женщин, стоявших рядом с Монархом, - черноволосой, державшей руку на израненном животе.

"Я дал нам будущее!" - сказал другой, мужчина, такой же зеленый, какой когда-то была Айлекс.

"Я дал нам все возможности для будущего", - сказал третий, обнаженный мальчик, скорчившийся у консоли перед рядами мериканийских капсул.

"Ты не сделал этого", - сказал голос.

"Я изменился, сестра моя!" - сказал Кален Гарендот. "Разве ты не видишь? Наконец-то мы свободны! Теперь всегда будет существовать Кхарн Сагара. Мы победили Смерть! Какая разница, если кто-то из нас умрет? Мы будем жить вечно!"

Единственный луч света, вырвавшийся из одного из дронов Вечного, пронзил грудь говорившей черноволосой женщины. Она упала на каменный пол, застонав и закашлявшись, когда жидкость заполнила ее пробитое легкое.

"Я могу убить вас всех", - сказал Кхарн Сагара. "Всех до единого."

"Ты можешь попытаться, - кивнул Монарх, - но сможешь ли ты победить сотню из нас? Кто знает Воргоссос лучше, чем мы?"

Женщина ответила. "С тех пор, как ты ушел, многое изменилось".

"С тех пор как ты убила меня", - поправил Кален. "Но изменилось недостаточно. Каждый из нас знает тайные пути из этого места. Корабли. Терминалы вещания. Если хоть один из нас сбежит, мы вернемся. Ты никогда не узнаешь покоя, сестра моя. Пока ты жива. Мы не успокоимся, пока не возьмем у Воргоссоса все, что нам нужно, и не разнесем эту планету на атомы".

"Зачем?" - спросила женщина. "Зачем уничтожать наш дом?"

"Потому что пока он существует, мы будем за него бороться", - ответил Кален. "Любой из нас, как и ты, может решить, что только один имеет право на нашу душу и имя. Я освобожу нас. От этого места и от тебя".

"Мы могли бы править этим местом вместе!" - продолжил он. "Но ты предала меня! Убила меня!"

"И я была права!" - воскликнула женщина, её голос гремел из аппаратуры. "Посмотри, что ты натворил! Сколько нас теперь?"

"Сотни!" - ответил лорд Латарры. "Тебе не победить, сестра! Мировой двигатель поврежден! Ты не можешь бежать, не можешь передать себя сквозь ионное облако. Я привел псов Империи. Наш флот победит!"

"Ваш флот", - ответил машинный голос. "Ваш флот не выживет. Я натравил на них "Демиурга".

Положив руку на плечо стоящего перед ним человека, Кален Гарендот вышел из-за группы двойников, собравшихся вокруг него. "Но ты не можешь управлять им", - возразил он. "Не отсюда. Я заглушил твой сигнал. Бомбами".

"Корабль может защитить себя сам", - ответила она. "И у меня есть ты".

Как только эти слова прозвучали, все дроны в зале разом выстрелили. Лучи лазурного света вырвались из каждого отверстия, пронеслись по залу взад-вперед, уничтожая новые копии Кхарна Сагары. В этот момент Кассандра ахнула и придвинулась ко мне, в то время как я сам был уверен, что мы тоже умрем. Но беспилотники, кружившие вокруг нас, открыли огонь над нашими головами, каждый из них выбирал цель со сверхчеловеческой точностью. Они стреляли один раз, переходили к новым целям, стреляли снова. И снова. И снова.

Когда они закончили, остался только сам Гарендот. Все оставшиеся в лабораторном зале потомки Кхарна - а всего их было около сотни - упали замертво. Некоторые едва успели сделать два шага.

Как и у бедняги Паво, их вечная жизнь длилась лишь мгновения.

В эти последние мгновения каждый из них боролся за то, чтобы преодолеть последние несколько ступеней, каждый сам за себя. Сам Гарендот не сдвинулся с места. Его надежда была на других. Тех, кто выбрался из этой черной комнаты. Он просто стоял, опустив золотые руки, с неизменным выражением лица, когда его братья и сестры - по правде говоря, его дети - были убиты все до единого.

"Закрой глаза, Кассандра", - сказал я. "Просто закрой глаза".

"Нет, Абба", - прошептала она, и я услышал слезы в голосе. "Со мной все в порядке".

Постепенно, после того как заканчивали с убийством, глаза Вечного обращались на него и на меня.

"Сдавайтесь, - сказала женщина, - прикажите своему флоту отступить, и я пощажу ваши жизни. Даже твою, брат".

"Зачем тебе это?" спросил я, шагнув вперед, одной рукой сжимая стержень, который дал мне Эдуард. "Мы в твоей власти. Если твой флот так могуч, как ты говоришь..."

Я знал ответ.

Она боялась.

Боялась меня. Своего брата. Сотен братьев и сестер, появившихся в ее дворце. Она видела, на что я способен, видела, как я прошел через ее луч, видела, как я вернулся из мертвых. Именно поэтому Кален привел меня. Не только потому, что я мог противостоять любому оружию, которое другие Кхарны могли извлечь из моей плоти, но и потому, что я пугал его.

И пугал ее.

"Адриан Марло", - сказала Вечная, ее фальшивый мужской голос звучал из каждой машины. "Зачем ты пришел?"

Наконец-то наступил решающий момент. Поворот в пьесе.

Момент, когда все изменится.

Мой взгляд остановился на Калене Гарендоте, химерическом монархе в потрепанном черно-золотом одеянии. Хотя он был изможден и окровавлен, в нем все же чувствовалась сила, потрясающее величие и властность. Он стоял среди мертвых и умирающих копий самого себя, этих воплощений мухи, живших всего несколько мгновений, как, по моим представлениям, стоял Бог-Император среди пепла Старой Земли. Высокий, гордый, торжествующий. Его смерть уже не имела значения.

Я сжал в пальцах телеграфный стержень, который дал мне Эдуард. Если Кален действительно желал уничтожить Воргоссос, то мне нечем было ему угрожать. Если я хотел освободиться из этого лабиринта, спасти Кассандру, себя, свой флот, то я должен был обхаживать именно эту женщину. Я знал это с тех пор, как мы покинули Латарру.

Я должен был перейти на другую сторону, хотя бы на время.

Лориан, прости меня.

"Неужели тебе недостаточно того, что ты уничтожил нас однажды?" Машинный голос сотряс воздух, словно шепот разгневанного бога. "Ты пришел, чтобы сделать это во второй раз?"

"Напротив, - сказал я, наблюдая за выражением лица Монарха. "Я пришел спасти тебя".

Если весть о моем предательстве и потрясла владыку Латарры, то его широкое квадратное лицо не подало никаких признаков.

"Спасти меня?" - спросил мрачный голос. Над нами кружили дроны, а немногочисленные люди и ксенобиты из моего отряда приблизились еще ближе. "Спасти меня?"

"Однажды ты спас мне жизнь", - сказал я, продвигаясь вперед. "Я спас твою когда-то, давным-давно - обе твои жизни. Говорят, на третий раз все окупается. Я привел тебе твоего брата. Скажи слово, и я предоставлю в твое распоряжение своих людей в городе. Ни один из них не сбежит. Пусть между нами будет мир".

"Мир?" Голос бессмертной королевы наполнил пустой зал смехом. "Мир, говоришь? Ты, который дважды приводил смерть к моему порогу! Ты предлагаешь мне в уплату моего брата. Он уже в моей власти! Ты в моей власти. У тебя нет ничего! Нечего предложить мне, кроме смерти". Один из дронов метнулся ко мне и остановился в нескольких дюймах от маски моего лица.

Позади дрона на меня злобно смотрел Кален Гарендот. Я чувствовал, как от него волнами исходят гнев и мрачное веселье. Я пытался предать его, но его вторая сущность этого не допустила.

Но я еще не закончил. Все еще наблюдая за реакцией монарха, я заявил: "Латарранская армия не знает". Глаза Монарха сузились. "Они верят, что сражаются за свое королевство, за новый мир, за свободу от Империи и сьельсинов. Что они будут делать, когда узнают, что сражались за тебя, против тебя, лорд Сагара?" Пульт все еще был в моей руке. "Даже Имперский флот не знает правды! Разреши мне вернуться на орбиту, и я смогу закончить эту битву одним словом".

В этот момент в меня ударили два луча света, сияние было таким ярким, что обожгло, на долю секунды отключив энтоптику моего костюма. Если бы эта доля секунды была меньше времени, чем оставалось у моих слабых щитов, я мог бы умереть тогда и в третий раз. Но щиты выдержали - ровно столько, чтобы мой костюм смог приспособиться к свету. Сквозь пелену ложной тени, отбрасываемой проекторами доспехов, я увидел, что Гарендот все еще излучает, из его глаз струился свет.

Он знал, что уже мертв, что сестра убьет его еще раз.

Его последним поступком было убить меня. Чтобы помешать мне уничтожить его армию и снять давление, которое она оказывала на его сестру. Он создал латарранскую армию с одной-единственной целью: обеспечить свое сокрушение. Я один мог остановить это, мог превратить латарранскую армию и имперский флот из клинка, нацеленного в сердце Воргоссоса, в стену, окружающую его.

Индикатор в углу энтоптического зрения, показывающий силу моего щита, изменился с синего на зеленый, а затем на красный. Через секунду все это исчезнет, и я превращусь в пепел. Я не мог увернуться, потому что это означало бы рассеять луч по людям у меня за спиной, убить или ранить Кассандру, Дааксама, моих сьельсинов и трех все еще стоящих на ногах легионеров.

Я был пойман в ловушку, не имея возможности воспользоваться своим самым старым трюком.

Это прекратилось.

Так же быстро, как и началось, все прекратилось.

На месте золотого Монарха стояла фигура человека - абстрактная статуя, напоминающая по форме человека. Свет пробивался сквозь его грудь, лицо было испещрено отверстиями, из обугленных краев которых вился тонкий дымок. Одна пуля прошла прямо через то место, где раньше был правый глаз. Голова повернулась, и на мгновение я увидел чистый воздух и бледный свет раскрытой капсулы сквозь голову Калена.

Потом он рухнул, упал так, как падает бронзовая статуя, не сгибаясь и не оседая.

"Абба?" спросила Кассандра.

"Я в порядке", - ответил я. Мои щиты были почти мертвы.

Дюжина дронов Кхарна отвели от него взгляды. Мрачный стальной голос Вечной заполнил комнату, ее бесчисленные глаза смотрели на меня. "Ты идешь ко мне".