С чистого листа главы 1-99

Глава 8. Девятый Класс

К тому моменту, как началась школа, я вырос на дюйм, так что теперь во мне было 5'1" роста. В девятом классе я рос как бобовый стебель, по дюйму за месяц. К выпуску из средней школы цифра составляла 5'10". Мама весь год пыталась держать меня одетым, но я вырастал из всего, что на мне было буквально за месяц-два! Это было просто смешно! К концу школыя нарастил еще один дюйм и пришел к своему окончательному росту в 5'11".

Главное различие состояло в том, что теперь я занимался и набрал около пяти фунтов мышечной массы. Раньше я выглядел несколько тощим, а теперь просто худым. В прошлый раз, даже когда я перестал расти, все костюмы приходилось шить на заказ. Может быть сейчас я смогу одеваться в магазинах.

Всё началось спустя пару недель после того, как я начал ходить в девятый класс. Осенний семестр длился уже две недели, к тому моменту когда я проходил мимо кухни и мать меня остановила. У нас был специальный дверной проем чтобы измерять рост, для каждого ребенка свой цвет.

– Эй, стань у проема! – сказала она.

Я улыбнулся и встал на место. Обычно мы это делали на день рождения, но до него оставалась еще пару месяцев. Мать достала рулетку и приложила её к моей голове. "Так-так, я знаю, что мы тебе подарим на день рождения! Новую одежду!" Если бы ты только знала, что тебя ждет впереди, мам. Конечно ей придется купить мне несколько пар джинс, я просто не смогу влезть в старые уже через месяц.

Девятый класс был похож на восьмой, разве что акцент был смещен на детей, что состояли в подготовительной группе. Больше у нас не было общей науки, появилась биология. Всем остальным предстоит её изучать только в старшей школе. Не только с ней дела обстояли подобным образом, еще у нас был второй курс алгебры и иностранный язык. Сделка с миссис Бэккли позволила ей преподавать мне основы геометрии и вынудила меня каждую неделю кататься в старшую школу Тоусона к мисс Роджерс, где я сдавал ей домашние работы и получал новые. Мама или папа, как правило, забирали меня оттуда на машине.

В этом году нам выпал Испанский II. В школу перевелась новая девочка, Ребекка Риналди. Родители Бэкки работали на государство и жили в целой куче латиноамериканских стран, переезжая раз в несколько лет, когда отца переводили в другое посольство. Она свободно говорила на испанском и с радостью объясняла классу слова, которые ты не найдешь в El Camino Real. Ругательства на испанском стали новым видом спорта! Мы достаточно хорошо знали этот язык, чтобы попасть в неприятности. А если ты не знал какое-то слово, то просто добавлял "о" к английскому. Обычно всех это смешило, а потом тебе объясняли как звучит слово на самом деле. С Тэмми Робертс это сыграло злую шутку. Она должна была сказать, что ей стыдно, вот она и произнесла "Yo soy embarrassado"*. Учитель тут же разорвался со смеху и объяснил, что 'Embarrassado' значит беременна! На бедную Тэмми шутки сыпались где-то с месяц.

Теперь я был в хоре девятиклассников. В первый раз, всю начальную и среднюю школы я играл на трубе. Но особого музыкального таланта у меня никогда не было. Ко времени, когда я пошел по второму кругу (за неимением лучшего выражения) я не держал трубу в руках уже на протяжении более чем пятидесяти лет! Я даже не знал, как в неё правильно дуть, не говоря уже о чтении нот. Одной из самых больших ссор с родителями была та, где я объявил им о том, что хочу забросить трубу и пойти в хор. Он считался местом для бедных, кто не мог позволить себе инструмент или для тупых, кто ни на одном не мог играть. Моё полное отсутствие таланта оказалось недостаточным фактором для того, что бы перестать играть. Слава Богу к тому моменту мой голос уже сломался и я разрешил спор спев "Невыполнимую мечту" из "Человека из Ламанчи". Фильм тогда еще не вышел, но у родителей была копия саундтрека из бродвейского мюзикла. Это отличная песня для баритона, родители были поражены. Глянув на меня, так и не скажешь, что я могу быть хорошим певцом, но в церковном хоре я пел баритоном.

Ко дню своего рождения я уже был на пути к окончательному росту. Со времен маминых мерок я вырос на пару дюймов и почти перерос одежду купленную мне в начале года. Ей это не понравилось, а я сказал, что стану выше её к следующему дню рождения. Она лишь закатила глаза и много бубнела себе под нос. Я сказал ей не выбрасывать ничего из моей одежды, так как Хэму наверняка придется преодолеть мой путь. В итоге он вырос на три дюйма выше, чем я!

В школе стало поинтереснее к ноябрю. Объявили научную выставку.

Студенты могли подавать туда свои проекты, чтобы их потом судили весной. Участия ожидали (читайте – требовали) ото всех учеников подготовительной группы и поощряли для всех остальных. В ней можно было участвовать одному, либо же в команде из двух.

В прошлый раз я принимал участие один и занял второе место, с проектом показывающим разные уровни радиации на ячменных растений из не зараженных семен. Первое место занял Майк Мишер, парень из подготовительной группы. Он клал оплодотворенные яйца из инкубатора в банки с формальдегином. По яйцу в день, таким образом показывая развитие плода. Оставшиеся яйца он никуда не девал, и на выставке у нас было много вылупляющихся птенчиков. Весь вопрос во времени. С научной точки зрения мой проект был лучше, но птенчики – это шоу. Майк продолжил свои начинания и стал педиатром в Аннаполисе.

Я решил поставить шоу еще лучше, но растить птенцов в доме – исключено. Мне в голову пришла идея проекта с сигаретной смолой. Так делал Рэнди Бронсон в прошлый раз, использовал воздушную помпу, чтобы "выкурить" сигареты и собрать всю смолу, что в них была. Но… на этом, собственно, и всё. Неплохое шоу, но маловато науки. Вероятно, у меня получится всё приукрасить с научной стороны вопроса и победа над курицей – моя.

Интересной частью всего этого стала Шилли Толбот, что подошла ко мне на той же неделе. Стало интересно, ведь до этих самых пор, она смотрела на меня как на грязь из-под её подошвы. Шилли была одной из популярных девчонок, очень красивой, и ходили слухи, что целомудрие не было её коньком.

Вполне возможно, что у неё что-то и было, но я очень сомневался в том, что пятнадцатилетняя девушка в шестидесятые будет таким заниматься. И снова же, у меня было чувство будто она куда более продвинутой, чем остальные одноклассники. Тобот была единственной девочкой в школе, которая, я знаю наверняка, покрасила волосы. В восьмом классе она была блондинкой. В этом году брюнеткой.

Она подошла ко мне между уроками около шкафчиков.

– Карл, можно поговорить с тобой одну минутку?

Я улыбнулся и ответил:

– Что там? – впервые в своей жизни я был настолько высоким, что смотрел девушке в глаза.

– Ну, ты ведь знаешь, нам нужно делать проект для научной выставки. Чем ты занят?

Я коротко объяснил свой план.

– А ты чем? – Спросил я.

Технически выставка была опциональной, но участие здорово помогало оценкам. Что до практики, так она требовалась для подготовительной группы, Шиллл в ней не состояла.

Девушка вскрикнула

– Ничего в голову не приходит!

– Нужны идеи? С этим я могу помочь.

– Хм… – она слегка кокетливо глянула на меня, – Ну, я вот думала… мы ведь можем делать всё в командах… и я вот… ну, может…

Я уставился на неё. Какая неожиданность! Эта девушка даже время бы мне раньше не сказала. Что происходит?

– Хочешь быть со мной в команде? Почему?

– Боже, Карл! Ну, ты ведь такой умный. Круглый отличник! Тебе это как два пальца об асфальт!

Я задумчиво глянул на неё.

– Да? И что я с этого поимею?

– Ты о чем?

Сама мысль о том, что кто-то не положит свою жизнь лишь бы Шилли была в его команде, казалась ей какой-то внеземной.

– Ну, разу ж у нас команда, то что ты можешь в неё привнести? – ответил я.

На её лице появилось смущение. Сама эта мысль убивает девочку, сейчас у неё предсмертная агония.

– Нуууу..

Я снимаю её с крючка.

– Послушай, я подумаю над этим. Поговорю с тобой завтра, лады?

– Спасибо, Карл, ты просто душка! – сказала она и поцеловала меня в щечку! Девушка ушла по коридору, а я стоял там в шоке, потирая свою щеку пока не зазвонил звонок. Я опаздывал на английский 9.

Остаток дня я провел в размышлениях. Разработать проект для научного эксперимента было проще пареной репы. Я провел пятьдесят лет работая с математикой и науками, даже в строительной компании. И уже набросал приличное количество заметок. Нет… то, что меня заставило задумать так это Шилли. То, как она смотрела на меня, и этот поцелуй… да, поцелуй меня заинтересовал. Со мной уже давным давно ничего такого не случалось и мне это понравилось. Может, она хотела купить мою поддержку формой сексуальной благодарности? Бэкменов нельзя купить – но нас можно взять в аренду! Я решил переговорить с ней.

К следующему утру, у меня было готово два плана. Первый – для случая, если я буду делать проект сам и второй – если мы будем работать как команда. На разработку плана проекта у всех была неделя, и затем нужно было подавать их на осмотр учителям, но я хотел подать свой план быстрее, чем Рэнди. Увидев Шилли в коридоре я попросил её подойти ко мне на ланче.

Обычно, она бы ни за что не хотела, чтобы её видели с задротом вроде меня, но сейчас девушка была готова пойти на это и согласилась.

Вот уж отчаялась, подумал я.

И оказалось, что мои догадки подтвердились. Она признала, что хорошая оценка по этому проекту ей нужна чтобы сдать Науку, а все понимали, что я выиграю. Девушка была очень болтливой, и дала мне понять в каком неприглядном положении оказалась. Я показал ей свой план для двоих и объяснил его:

– Так, значит план таков. Мы выкурим кучу сигарет и соберем смолу. Затем измеряем её.

– Мы сделаем что?! Я не курю и начинать не собираюсь! – запротестовала она.

Я ухмыльнулся:

– Здорово! Я тоже. Ты не поняла, мы построим машину, которая будет курить их за нас! – я вытащил набросок и разложил его. – Вот, смотри как это работает. Сначала создаем вакуумную помпу, затем присоединяем к ней пару фильтров и цепляем их к помпе. Она начинает затягивать воздух и дым проходит через фильтры. Затем собираем всё, что осталось.

Я водил пальцем по бумаге, показывая систему за системой. Шилли внимательно слушала.

Она медленно кивнула, и посмотрела на меня:

– И всё это с одной сигареты?

Я закачал головой:

– Нет, так не выйдет. В одной сигарете не так уж и много смолы. Нам нужно больше, куда больше.

– Сколько? Да и где нам их достать? Мы ещё недостаточно взрослые, чтобы нам их продали.

Я бы не был так уверен в последнем, так как знал пару ребят, что уже курят. Но я не собирался покупать сигареты в торговом автомате. Призадумавшись, я ответил.

– Не уверен до конца, наверное несколько блоков, – она озадаченно на меня посмотрела.

– Кто-то из твоих родителей курит? – спросил я.

Она кивнула.

– Оба.

– Хорошо. В пачке двадцать сигарет, десять пачек в блоке. Что значит… две сотни сигарет в блоке. Пять блоков – тысяча сигарет.

– Много…

– Да, и нам нужны все. Я не знаю сколько смолы в сигарете, но в масштабе миллиграммов. Миллиграмм – это тысячная грамма, – объяснил я.

– Значит в тысяче сигарет… – она не совсем понимала.

– Тысяча миллиграмм, или один грамм. Мы ни за что не сможем разглядеть миллиграмм, но с граммом таких проблем не будет. А если в одной сигарете больше грамма, то всё становится еще легче, – я показал ей принцип работы фильтров, – Мы разберем их и соберем смолу химическим путем.

– Ты можешь это сделать? – спросила она.

– Мы можем это сделать, – ответил я. Она распахнула глаза, – Если мы работаем как команда, то я не буду делать всю работу сам. Тебе придется помогать. Или я представлю проект в одиночку.

Она медленно кивнула.

– Хм, ладно, но… что я могу сделать? Я ведь не такая умная, как ты! Как я смогу помочь?

Да, видимо Шилли планировала мило улыбаться и флиртовать пока этот глупый задрот, Карлинг Паркер Бэкмен сделает всё за неё, ради наслаждения компанией. И через пять минут после того, как нам поставят оценку А, она исчезнет.

Я потянулся к столу и положил свою ладонь поверх её руки.

– Не переживай, об этом я тоже подумал. Ты очень сильно поможешь, – я сжал её и убрал руку обратно. Пока нельзя вспугивать жертву. Охотник должен убедиться в том, что наживка проглочена целиком.

– Ох? И как же? – С подозрением спросила она.

Нужно успокоить жертву, показать ей, что никакой ловушки нет, это просто часть ландшафта.

– Ну, нам нужно место где мы все это устроим. Чтобы никто не лазил и ничего не портил.

– Здесь, после школы?

– Мы не успеем выкурить все сигареты, – ответил я.

Она пожала плечами.

– Дома?

– У меня дома пять людей, парочка из которых наверняка полезут к нашему проекту, сломают или что-нибудь из него вытащат. А подвала в котором я бы мог его закрыть у меня нет.

– Ну, хорошо… у нас есть подвал. Можем устроить всё там, – сказала она.

Я кивнул.

– Братик ничего не разобьет?

– Я единственный ребенок в семье. Кроме родителей с нами живет только кошка, а с ней мы как-нибудь справимся.

– Вот, ты уже помогаешь. Мы развернем лабораторию в твоем подвале, и выкурим там сигареты после школы. Помоги с этим и попроси родителей купить сигареты, а я займусь наукой. Ты умеешь печатать?

– Лучше, чем ты, Карл. Я уж видела! – она улыбнулась. Мы были в одной группе на печати и экономике.

– Тогда напечатаешь нам финальный отчет. Обычное партнерство. Даже на самой выставке. Я буду всем видом изображать ботана, а ты приоденешься и станешь там красивая. Мы не сможем проиграть!

– Я могу больше, чем просто быть красивой!

Моя рука снова легла поверх неё, и на секунду, я сжал её.

– Я верю, и это твой шанс доказать это. В любом случае, ты в выигрыше!

– Да ну? – она не убрала свою руку.

Я улыбнулся.

– Ты всегда будешь красивой, а теперь еще и покажешь всем, что ты умная! Что же касается меня… я останусь умным, но красивым мне не стать!

Она громко хихикнула и согласилась на мои условия, Я сдал проект в тот же вечер, обогнав Рэнди на три дня. Первые несколько дней нужно заняться исследования, здесь всё, в любом случае, только на мне. Не взирая на все мои комплименты Шилли… я – мозг проекта. Она была той еще глупышкой.

Домой в тот вечер я добрался поздно, опоздав на школьный автобус. Идти нужно было около мили или типа того, а с моей новой, улучшенной физической формой я бы не назвал такой поход даже разминкой. Я вошел в дверь и застал там маму.

– Оставили после уроков? Подожди пока об этом узнает отец! – ей, наверное, позвонили из школы.

Я глупо пожал плечами и спустился вниз, сбросив все вещи в спальне. Я избегал маму и лишних вопросов до лучших времен. Мама наверняка рассказала об этом папе, но я оставался в своей комнате изучая геометрию, пока не пришлось спуститься к ужину.

В доме теперь проживало шесть людей, Сьюзи приходилось делить свою часть стола с Наной. Сестра была ответственна за то, чтобы Нана не сыпала себе соль в тарелку прежде, чем мы усядемся. Она была на солевой диете в связи с высоким давлением и поэтому солила абсолютно всё, что видела, чем доводила мою мать до сумасшествия. Я никогда на неё за это не наседал, понимая, что ничего, кроме шумихи, не добьюсь. Сьюзи ловила её примерно раз в неделю и тут же сдавала маме, Нана всегда начинала плакать. Сегодня я заметил, что бабушке удалось уйти безнаказанной. Я хотел было ей подмигнуть, но мама наверняка заметила бы и всё поняла!

Начал всё папа. Помолившись, он подобрал тарелку с тушенным мясом и насадил кусок на вилку.

– Итак, ты ничего не хочешь рассказать о том, как тебя задержали на домашней экономике?

Хэмильтон начал смеяться и напевать: "Карла задержали, Кара задержали!"

– Эй, пап, серьезно? – я указал пальцем на брата и папа велел тому заткнуться. Хэмильтон не ставил родителям никаких ультиматумов, что значит его по-прежнему могли отлупить.

– Ну? – надавил он.

Я всё взвесил, должно быть выглядя до ужаса глупо в этот момент.

– Я просто не смог сдержаться. Клянусь, просто не смог. Оно словно само вырвалось, – признался я.

– Что вырвалось? – холодно спросила мама.

– Ну, миссис Вакерман рассказывала нам о тропических фруктах, орехах и прочем таком… а когда речь зашла о кокосовом молоке, она спросила знает ли кто-нибудь зачем оно нужно. Ну я и сказал, что мамочки-кокосы кормят им своих кокосят, чтобы те выросли большими и сильными… ну и вот, задержание.

Мама уставилась на меня на секунду, а затем просто зарылась лицом в руки и начала смеяться. Отец ржал так сильно, что упал со стула. Даже Нана рассмеялась. Молчали лишь Сьюзи и Хэм. Сьюзи потому что не понимала, а Хэм потому что видел – проблем у меня не будет.

Но он пытался. Когда наши родители успокоились, брат начал шипеть.

– Тебя всё равно задержали! Тебя надо наказать!

Я просто закачал головой.

– Хэмильтон, ты знаешь почему я нравлюсь людям больше, чем ты? Меня назвали в честь вкусного и освежающего напитка для взрослых, а тебя – в честь часов.

Родители снова засмеялись.

На следующий день в школе, мой проект одобрил мистер Хэйли, наш учитель биологии. Я сказал об этом Шилли и она от радости еще раз поцеловала меня в щечку. В этот раз я ответил ей объятиями. Девушка удивилась, но не стала противиться. Моя стратегия соблазнения была медленной, но, скорее всего, успешной. Несколько наводящих вопросов и стало ясно, что Шилли знает о пестиках и тычинках куда больше, чем следовало бы в девятом классе. Насколько больше – я не знал, было решено, что эта тема достойна научного исследования не меньше, чем сигаретная смола.

– Значит… на следующей неделе нам нужно начать приготовления. Мне надо отправиться в Тоусон Стэйт и сходить в тамошнюю библиотеку, а ты…

– Ты поедешь в колледж Тоусон Стэйт?! – спросила она широко раскрывая свои глаза.

– Ну, конечно. Нужно провести предварительные исследования.

– Вау!

Не знаю почему это её так удивило. Я пришел к выводу, что она была уверена в том, что только студенты могут туда ходить. Но правда была в том, что колледж находился в полумиле от старшей школы Тоусона и дети с подготовительной группы ходили туда как ни в чем не бывало. Всё, что нужно – это ученическое удостоверение. Я не видел никакой проблемы.

Добраться до туда тоже не составляло никаких проблем. Всего пара миль к Югу от Йорк Роад, почти в центре Тоусона. Я легко доезжал на велосипеде. К тому же, учитывая мой график и уроки самообразования… я проводил там целые дни, стоило только сказать об этом учителям.

Я пожал плечами.

– Ничего такого. Я пойду туда завтра или послезавтра и выясню пару вещей. А тебе надо уболтать мистера Харли, дабы он разрешил нам взять вакуумную помпу. Я знаю, что она у них есть и нам нужно забрать её домой.

Она понимающе кивнула.

– Я спрошу его во время ланча. Если тот согласится, то я позвоню папе, он приедет сюда и мы затащим её в машину. Потом отнесем в подвал. Сколько нам нужно места?

Я снова пожал плечами.

– Не знаю. Мы не то чтобы строим что-то огромное. Я измерил руками кусок земли три на три фута. Думаю вот на такой территории всё поместится. В плане, если найдется старый стол или что-то в этом роде, то я уверен – нам хватит.

– Да, у нас есть старый обеденный стол в углу.

– Звучит идеально. Можем оттащить его от стены, чтобы свободно ходить вокруг. Мы построим лабораторию в подвале, прямо как Доктор Франкенштейн!

Она посмеялась над этим. Я приобнял её рукой, она хихикнула. Затем её рука обвела мою талию и девушка заключила меня в объятья в ответ. Шилли стыдливо улыбнулась и мы разошлись. На прощание мы стукнулись бедрами. У этого проекта… огромная образовательная ценность!

На следующее утро я поехал в школу на велосипеде. После ланча, я предупредил учителей и отправился в Тоусон Стэйт. Тогда еще Тоусон Стэйт Колледж. Изначально он был мелким педагогическим колледжом, но за годы его размер рос пропорционально качеству знаний. Ко времени моего выпуска из колледжа, он превратился в Университ Тоусон Стэйт, а еще через пару в Университет Тоусона, второй по размеру университет в штате. Шансы того, что я найду там что-нибудь полезное, были высоки.

И получилось даже лучше, чем я ожидал. Мне удалось бытсро найти статью о смоле в сигаретах, со-автором которой был профессор из Тоусон Стэйт. Кто не рискует, тот не пьет шампанское, подумал я и поехал к химическому корпусу, закрывая свой велосипед на замок около него. Зайдя внутрь, оказалось, что профессор был на занятии и вернется через полчаса. Несмотря на озадаченные взгляды старших студентов, я сел на пол в коридоре и стал его ждать.

Спустя где-то минут тридцать, ко мне подошел мужчина средних лет. Он с интересом глянул на меня и открыл дверь в свой кабинет. Затем остановился и еще раз осмотрел меня.

– Я могу вам помочь?

– Вы профессор Милхауз? – спросил я.

– Да. Вы меня ждали, Мистер…?

– Бакмэн, сер. Карл Бакмэн. Я могу с вами поговорить несколько минут?

– Конечно, – он распахнул дверь и вошел внутрь, придерживая её для меня, – Как я могу вам помочь, Мистер Букер?

– Бэкмен, сер, – я вытащил свой кошелек и протянул ему визитку. Он удивленно уставился на неё, совсем не ожидая, что у подростков могут быть такие вещи.

И это была еще одна забавная история. Ребята в школе говорили о том, что у их отцов есть визитки и что это очень круто. Я сказал им, что в этом нет ничего особенного, и что они могут сделать себе такие же, если надо. Тут же разгорелся спор по поводу того, как их достать, можно ли их иметь детям и что написать. Я лишь сказал им дать мне пару недель. Один громкий парень даже поставил пять баксов, что я вру.

Тем же вечером, после школы, я нашел типографию в Тоусоне. Я позвонил и спросил делают ли они визитные карты, сколько те стоили и где можно забрать товар. На следующий день я поехал в школу на велосипеде, а затем на нем же поехал в Тоусон. Парень, что поставил деньги, не верил мне пока я не выложил перед ним штук двадцать карточек. Он заморгал и начал смотреть по сторонам в поисках помощи. Карточки были простыми, без логотипов и узоров.

Карлинг Паркер Бэкмен, II.

Красовалось в центре, жирным шрифтом (Меня назвали в честь дедушки). А под этим:

Школьник – Авантюрист – Солдат Удачи

Тонким шрифтом помельче, в правом углу, красовался мой номер телефона… все блестяще-черное. Выглядело стильно.

Я получил свою пятерку, да и в принципе заработал уважение в школе, но всё прошло не так гладко. По крайней мере дома. Хэмильтон разошелся не на шутку из-за моей визитки. Сначала он решил пожаловаться на них за ужином, рассказал о том, что я нарушаю закон. Родителям стало интересно, с чего бы это и, когда брат понял, что никто не заставит меня их уничтожать, а меня как-нибудь наказывать, то побежал в мою комнату рисовать на них Магическим Маркером. Я поймал его за этим и позвал маму в спальню, чтобы всё ей показать. Он стоял с чернилами на пальцах и все отрицал. Папа всыпал ему дубовой дощечкой. Когда я спросил насчет платы за испорченные карточки то папа бросил мне кошелек Хэма и я вытащил из него пятерку. Из-за чего тот снова разорался и его отлупили по второму кругу. Я взял оставшиеся карты и закрыл их в собственном шкафчике для обуви.

Профессор Милхауз посмотрел на визитку.

– Мистер Бэкмен, извините. Чем я могу вам быть полезен?

– Профессор, я учусь в средней школе Тоусонтауна, мы с напарницей работаем над проектом связанным со смолой в сигаретах. Я знаю, что вы принимали участие по крайней мере в одной работе на эту тему и надеялся, что вы сможете хотя бы немного меня просветить.

Его глаза загорелись.

– Да, определенно смогу. Что вас интересует?

Я наскоро объяснил ему свой план и попросил любого совета. Учитывая то, что он понял мою затею дело шло куда быстрее, чем с Шилли.

– Занимательный план, но ничего необычного. Амбициозно, как для ученика старшей школы. Вы учитесь в старшей школе Тоусона? – спросил он.

– Эм, нет, сэр, в средней. Я в девятом классе.

– Божечки! Сколько вам лет?

– Пару недель назад исполнилось четырнадцать.

Он уставился на меня на секунду.

– Вам всего четырнадцать? Я видал объяснения похуже и от выпускников! Чем собираетесь заняться после школы?

– Я хочу получить степень в математике или компьютерных науках.

– Могу я заинтересовать вас химией? – с улыбкой спросил он.

Ох, профессор Милхауз, если бы вы только знали.

– Простите, но всё же математика, – сказал я, улыбнувшись в ответ.

– А что насчет напарницы? Чем она занята?

Я, видимо, криво ухмыльнулся, потому что он приподнял бровь.

– Шилли… скорее занята оборудованием и логистикой, а научная часть на мне.

– Оборудование и логистика?

– Мы все делаем в её подвале… – сказал я пожав плечами.

Он косо глянул на меня.

– Её подвал, да? Просто из любопытства, Шилли красивая?

– Ученые тоже люди, профессор! – услышав это, он рассмеялся.

Затем мы перешли к делу. Он сделал пару предложений касательно улучшения проекта. Еще вручил мне небольшую стопку научных работ по сигаретной смоле. Еще я хотел принести ему образец смолы и проанализировать её. У них стоял новый газовый хромограф, что мог очень пригодится, но пришлось бы использовать большую часть первого образца, что мы добудем. Еще нам с Шилли нужно будет поместить его имя в графу "академический советник". Честная просьба – он получит бонусы за общественную работу для колледжа и потому сможет уделить нам время.

Я схватил свои бумаги и пошел на улицу. Домой пришлось добираться с холодным ветром в лицо и я решил, что если мне еще раз нужно будет отправится в колледж, то я позвоню и договорюсь с кем-то, чтобы меня отвез.

На следующий день я рассказал Шилли о том, как встретился с профессором Милхаузом в Тоусон Стэйт и тот предложил нам свою помощь. Она была поражена моими достижениями. Ей удалось только доставить помпу домой. Её разместили на старом столе в подвале. Было решено, что я проедусь с ней домой на автобусе и гляну на лабораторию. Когда начался лэнч, я нашел таксофон у школы и позвонил отцу, чтобы сообщить о смене планов, и о том, что я позвоню когда меня надо будет забрать от Шилли. Он же в свою очередь должен был сообщить об этом Шилли.

Поездка к Шилли была любопытной. Она жила в нашем районе, но с другой стороны Шермут Роад, так что и на автобусе ездила другом. То, что я вошел вместе с ней вызвало много вопросов. Девушка гордо объявила, что она мой партнер по научной выставке. Почему-то это накинуло ей очков в статусе, что я не мог понять. Она ведь уже считалась "популярной", зачем показывать себя еще и умной? Женщины…

Я к тому моменту уже считался Королем Задротом со всеми причитающимися привилегиями. Но честь была сомнительной. Все плюсы казались далекими и несущественными.

Шилли жила в полуквартале от того места, где мы встали с автобуса и пока шли к ней домой, она взяла меня за руку. Это первый физический контакт, который она инициировала, и мне понравилось. Может, Королям Задротов полагается еще что-то, о чем я не знаю? Вряд ли Droit du seigneur*, но подыграть я не против.

Мы зашли в её дом, стукнувшись бедрами и смеясь. Она впустила меня, сказав, что родителей не будет дома еще пару часов. Любопытно!

Прежде, чем произойдет что-нибудь еще, мне нужно увидеть лабораторию. Подвал почти не был освещен, везде лежал слой пыли. Сто находился в углу, старая вакуумная помпа стояла на нем. Я оглянулся, но не смог найти розетку, так что Шилли пришлось обнаружить одну с другой стороны комнаты. Я схватил помпу и оттащил её со стола. Затем установил еще раз.

– У тебя есть тряпки и Windex? – спросил я, – Столько пыли вокруг.

– Наверху.

– Захватишь метлу? Нужно убраться для начала.

Она забралась вверх по лестнице и спустилась спустя пару минут с целой кучей старых тряпок и бутылкой Windex. Увидев её, я улыбнулся.

– Профессор Милхауз спросил в чем твоя заключается твоя работа. Я сказал, что оборудование и логистика. И был прав!

За этим не последовало никакого ответа. Шилли не знала ни что такое оборудование, ни что такое логистика. Ох, да. Эта девушка годится только для декора.

* Право первой ночи (лат. jus primae noctis, нем. Recht der ersten Nacht, Herrenrecht, фр. Droit de cuissage, Droit de prélibation, «право возложения ляжки») – существовавшее в Средние века в европейских странах – право землевладельцев и феодалов после заключения брака зависимых крестьян провести первую ночь с невестой, лишая её девственности. В некоторых случаях крестьянин имел право откупиться от этого уплатой особой по́дати. Такое же право существовало во многих культурах индейцев Южной Америки для колдунов или для вождей, и возможно, существует у отдельных племён и сейчас. Право первой ночи для родственников жениха и невесты существовало в отдельных африканских племенах и у балеаров на Балеарских островах.

Мы расчистили стол и помпу, что была старой и немного грязноватой. Нам все еще нужен был электрический шнур, чтобы присоединить помпу, он непомерно шумел, когда был подключен, но всё же механизм работал. Я нашел ключ и снял всасывающий конец помпы, засунув её в рюкзак. Мне нужно сходить в строительный и купить фильтры. Я сказал Шилли, что попрошу отца отвезти меня в строительный в субботу и мы постараемся найти то, что нам нужно. Вероятно, в отделе сантехники что-то такое должно быть. С достаточной долей везения… рабочий экземпляр найдется к следующей неделе.

– Ого! Как быстро! Я думала, это займет у нас времени до весны! – прокомментировала она.

В другом конце подвала стояла старая мебель. Я провел её туда и уселся на старый диван. Шилли присела рядом. Умостившись в углу, я сказал:

– Ты удивишься, как быстро летит время. Слушай, тебе нужна А или нет?

– Мне нужна А, – грустно произнесла девушка.

Я не отреагировал, но признался.

– А мне нужно победить. "А" – недостаточно. Для начала нам необходимо выкурить около тысячи сигарет, чтобы получить смолу и отвезти её в Тоусон Стэйт. Не знаю, насколько долго будет куриться одна сигарета, но если предположить, что минуту, то в час всего три пачки. Чтобы выкурить пятьдесят может понадобиться пара недель.

Шилли моргнула.

– Вау!

– И это не всё. Первый экземпляр смолы отправится в Тоусон Стэйт, но они используют абсолютно всё. Назад мы ничего не получим, что значит… нужно будет получить еще смолы для демонстрации. Может даже больше, чем в первый раз, – сказал я, переживая, что мы не выиграем. Не важно, даже если проект в своей научности будет претендовать на нобелевскую премию, Майк Мишер все равно сможет нас обогнать даже с недоделанным проектам. Нельзя просто так обогнать инкубатор полный миленьких цыплят.

Шилли увидела, что я обеспокоен и улыбнулась.

– Эй, мы победим, я знаю! Ты слишком умный для другого результата! – затем она наклонилась и снова поцеловала меня, но уже не в щеку, а в губы, – Я обещаю, мы выиграем!

Я улыбнулся и лизнул губы. Я не целовался с тех пор, как умерла Мэрилин в моем первом путешествии сквозь вечность. Мне понравилось, гормоны вырывались наружу.

– Ого, ты так решила поддержать мой моральный настрой?

Она помахала рукой.

– Я не так хороша в оборудовании и логике, но с моралью… с моралью я могу справиться.

Я ухмыльнулся. Разницу между логикой и логистикой я бы мог ему объяснить, но… зачем?

– Знаешь, у нас еще много работы. Мне ну очень грустно! – я драматично застонал.

Шилли подмигнула мне и подползла ближе, сделав более затяжной поцелуй. Затем она присела и спросила:

– Так лучше?

– Немного, но эта боль уходит и приходит. Мне нужно продлить лечение, – я подтащил её к себе. Она забралась сверху и мы начали целоваться, в этот раз мне захотелось с языком. Она ответила и наши языки переплелись. Так мы провели час или около того, пока не услышали как открывается дверь и скрипит пол. С улыбками на лицах мы разъединились и привели себя в порядок.

Я встал и заправил рубашку.

– Так не хочется говорить это, но… нам нужно будет еще поработать над моей депрессией…

Шилли похотливо лизнула губы.

– Я знаю такие лекарства… в которые ты не поверишь.! – она поправила одежду и схватила меня за руку, – Пошли наверх, думаю мама дома.

Я разрешил потащить себя вверх по лестнице, знакомиться с матерью, а затем и с отцом девушки.

Оба родителя Шилли были курильщиками со стажем. Никто в то время не слышал о пассивном курении, но вполне вероятно, что можно заработать рак легких просто пройдя мимо их дома. Мама и папа девушки курили по две пачки Марльборо в день, дом пропах табаком. Шилли не курила, а когда я закончу с этим проектом – и не начнет. Мистер Тэлбот подвез меня домой, так как даже пальто не успел снять войдя в дом. То, как их семейная чета кашляла… надеюсь Шилли не станет сиротой до выпуска из школы.

Я хотел, чтобы мой отец тоже бросил к тому моменту как я закончу с проектом. Он выкуривал по две пачки L&M со своих времен в морской пехоте. Бросил он лишь когда я уже был в старшей школе, и перешел к сигарам на следующие десять лет, избавившись и от них. Забавно то, что не смотря на все те плакаты против курения, и видит Бог, курение – смертельная привычка, не все, кто курит, получат рак. Папа прожил до семидесяти пяти лет и никогда не испытывал проблем с легкими. Я прокурил двадцать шесть лет, а когда бросил, то анализы показали, что у меня легкие подростка. Мэрилин была этим разочарована. Ей хотелось, чтобы там нашли что-нибудь ужасное, но излечимое, чтобы она могла сидеть и повторять " Я тебе говорила!". Курение убьет 95 % людей, что к нему пристрастятся. Но мы с папой относились к остальным 5 %. Но опять же, я пережил сердечный приступ. Но из-за курения, или лампы?

В ту субботу мы с папой поехали в строительный и сразу направились к сантехнике. Это происходило задолго до появления Home Depot или Lowes. Строительные были куда меньше. Ассортимент не назовешь широким. Я предпочел бы нержавейку, но её просто не было, поэтому пришлось остановиться на гальванизированной стали. Мне хватило частей на три разных фильтра.

Днем в понедельник мы с Шилли снова поехали к ней домой и направились в подвал. Со мной был полный рюкзак крепежей для труб, и хирургической ваты. Я выложил всё на стол.

Я уже испытал всё это дома на выходных, но нужно еще раз сделать это здесь, чтобы убедиться в том, что всё работает как надо.

– Хорошо, что у нас есть?

– Вот основа фильтра, – сказал я, держа в руках часть трубы из гальванизированной стали длинной в шесть дюймов, с креплениями на обоих сторонах. Затем схватил переходник, укоротил трубу в четыре раза, и присоединил его на один из концов, – Этот конец вставляется в помпу, а этот – в проволочную сетку.

– Где ты её достал?

Я пожал плечами.

– Наверное это для забора в саду. Она больше, чем та, что на окнах, но меньше, чем в курятниках.

Я уронил её в трубу и посмотрел нормально ли всё зашло.

– Всё, что она делает – это держит фильтр.

– Вата, верно? – сказала она тыкнув на сумку.

– Именно, – я потянулся и схватил рюкзак.

– Если мы просто бросим туда ватные шарики, разве дым их не обойдет?

Я любопытно глянул на неё. Хороший вопрос. Шилли может быть вовсе не такая глупая, как хочет казаться.

– Над этим нужно подумать. Может разорвем их, прежде чем запихивать внутри?

Девушка кивнула, мы взяли по шарику и разорвали их в хлопковую массу. Я держал трубу, а она засовывала вату.

Я не был уверен, насколько сильно мы хотим заполнять фильтр. Слишком много – и помпе будет сложно тянуть. Слишком мало – смола не будет задерживаться в нужных нам количествах. Еще надо будет посмотреть, как поведет себя помпа, когда смола начнет собираться и забивать фильтр. Я наугад сказал Шилли, что хватит.

– Теперь присоединим фильтр к помпе.

Я подключил переходник к рабочему концу механизма.

– А сигареты с другого конца, верно?

Я просто посмотрел на неё.

– Это я еще не выяснил. Может, когда твои родители вернутся, мы сможем спросить.

– Забавно, наконец-то ты хоть чего-нибудь не знаешь!

– Ох, Шилли, я много чего не знаю! – сказал я и рассмеялся.

Она улыбнулась.

– Может я смогу тебя кое-чему научить…

– Мне бы очень хотелось.

– Хорошо, когда выясним как вставить сигареты и выкурим их. Как вытащить смолу?

– Как я это вижу – мы открываем трубу, вытаскиваем вату, кладем её в растворитель. Смола выходит из ваты в растворитель, а затем мы выкипячиваем растворитель из смолы.

– Мы сделаем это здесь? – спросила она озадаченно оглядываясь.

– Боже, нет! Мы же не хотим взорвать твой дом! Лучше в школе, в лаборатории, – услышав это, ей полегчало.

Мы взяли перерыв и уселись на диван, где Шилли меня кое-чему научила. Учительница из неё превосходная. Я начал вести себя посмелее и теперь гладил её спину (под тонким свитером у девушки был маленький лифчик), а затем по бокам и спереди. Среднего размера грудь. Она не жаловалась, лишь начала громче стонать, когда я принялся трогать её через свитер. Лицо девушки покраснело и нам пришлось остановиться, когда пришли её родители.

Ладно, не только она покраснела. Я тоже изрядно запыхался. Давненько я вот так вот не зажимался с девочкой-подростком, а Шилли была весьма отзывчивой. Мы встали с дивана, повернувшись спинами, поправляя одежду так, чтобы выглядеть максимально чистыми и невинными. Мы развернулись и ехидно улыбнулись почти в один момент.

Я произнес:

– Знаешь, я собираюсь стать математиком… но химия мне тоже теперь кажется увлекательной.

Шилли посмеялась.

– Мне тоже начинает нравиться, – она улыбнулась и… тут же стала куда серьезнее. Девушка села над диван, – Ты совсем не такой, как я думала.

– Хм?

– Я думала, что ты скучный задрот и полный неудачник, но нет, – моя бровь приподнялась, – Ну, в смысле, ты гений и все дела, но… и вполне нормальный! – она лизнула губы и улыбнулась, – Целуешься ты точно не как гений.

Я посмеялся.

– И как же целуются гении?

– Не знаю, но точно не так! – отметила она со смехом.

– Я дам тебе список гениев и того, сколько у них было детей. Гении не похожи на монахов, – я стал посерьезнее, – Не значит ли это, что тебе будет не стыдно показываться со мной в школе? Я не буду тайной?

– Перестань, Карл. Я никогда к тебе так не относилась, – ответила она мне.

Я потер лицо.

– Нет, не относилась. Прости за это. Ко мне так по-разному относится такое огромное количеству народу, что я не могу не быть чувствительным. Извини.

Она кивнула.

– Потом об этом поговорим, – она глянула на проект, – Нам нужна помощь с этим, – Девушка подошла к лестнице в подвал и закричала, – Пааааап, поможешь?