С чистого листа главы 1-99

Глава 35. Знакомство с родителями

Так и прошел наш отпуск. Мы оставались там до следующей пятницы. В один день мы поехали в Рехобот и я показал ей этот маленький городок. В другой же день мы отправились на остров Ассатиг, где посетили Национальный парк. Еще раз мы поехали туда поздним вечером, припарковались на пустыре, купались нагишом и занимались любовью в Дюнах. Остальное же время мы работали над загаром и пробовали разные позы из Камасутры. На это ушло две коробки презервативов, и нам пришлось покупать третью!

В пятницу пришло время уезжать. Во-первых, у Мэрилин начались месячные, что поставило точку на наших занятиях по Камасутре. Во-вторых, нужно было возвращаться домой. Выписавшись, мы отправились обратно в Тоусон, к бару, где работали Таскер и Тесса. Я подобрал свои ключи от машины и подарил им коробку Соленых Тоффи. Еще мы обсудили наши планы на будущее и я натолкнул Таскера на идею посещения занятий, хотя бы на заочно, и на бизнес-курсы. Я взял у них адрес и вручил визитку, с номером телефона братства, вписанном туда карандашом.

Тесса хихикнула:

– Ох уж ты со своими визитками!

Я заказал себе новых визиток когда закончился первый курс, на них был только почтовый адрес города Трой и ни одного номера. На первом курсе у меня не было телефона, с которого я мог бы принимать звонки, а в братстве их было несколько. Там стоял таксофон в фойе, от которого вело несколько частных линий по братьям. Обычно, один из нас занимался счетами, мы проводили провод в две-три комнаты по соседству. Я как-то этим занимался. В те дни, телефонные звонки были дорогими, особенно на дальние дистанции, нужно было понять кто и кому звонил, после чего списать всё с человека. Та еще головная боль!

Оттуда мы с Мэрилин поехали к складу, который я снимал с тех пор как выехал из квартиры. Мы засунули всё, кроме мебели по машинам и я заплатил еще за год аренды.

У меня уже был готовый склад в Трое, план состоял в том, чтобы за пару поездок перетащить оттуда всё и обжиться. Как бы там ни было, но Мэриленд – больше не дом мне. Интересно, считает ли отец меня до сих пор зависимым. Я надеялся не встрять в проблемы, если он и вправду так думал.

Это был длинный день. Мы ехали еще несколько часов, пока не проехав где-то с половину Нью-Джерси не остановились в мотеле на ночь. Мэрилин было несколько неловко за своего ежемесячного гостя и извинялась за то, что мы не могли заниматься любовью. Я лишь улыбнулся и сказал ей, что это не важно, после чего обнял и не отпускал пока она не заснула.

Было очень приятно и комфортно, мне всегда нравилось спать с Мэрилин, даже если мы просто прижимались друг у другу под её храп. Мне хотелось продолжать это делать.

Всю субботу мы провели в дороге к Трою. Добравшись туда, мы забросили все мои вещи в склад и внезапно ход наших с Мэрилин машин стал куда легче!

Затем мы поехали к братству и зашли в мою с Брэдли комнату на третьем этаже. Его не должно было быть в городе еще денек-другой, и мы могли спокойно провести ночь вместе, не переживая о том, что тот объявится. У нас ничего не было.

В воскресенье Мэрилин сладко меня поцеловала и отправилась домой.

В тот же день приехала большая часть братства, включая Джо.

Начиналась рабочая неделя, этим занимался человек на одной из двух оплачиваемых должностей в доме – управляющий. Второй должностью за которую платили был Повар. Оплатой было бесплатное питание и проживание, так что, по факту, никакой налички на руки никто не выдавал. Я уже описывал работу повара, на которой успел поработать. Быть управляющим – не моё. Там нужен кто-то с очень прямыми руками, дабы чинить эту довоенную развалюху. В доме вечно что-то разваливалось на части, и случись пожар – мы все очутимся в смертельной ловушке. Печь и водонагреватель вечно нуждались в ремонте. Неблагодарная должность.

Рабочей неделей называли неделю перед учебой, присутствие было обязательным. В течение дня управляющий разбивал нас на команды, дабы мы делали разнообразные работы по уходу и ремонту – стричь газоны, чинить заборы, отделывать стены, красить их и всё, до чего только можно дотянуться.

Ночью нам предстояло сделать всё тоже самое с собственными комнатами. Мы с Джо все выкрасили, ободрали и лакировали наши столы и кровати.

Но… не то чтобы только то и делали, что работали. Каждой ночью братья устраивали пьянки около бассейна. Мы с Марти и Рики поведали всем о наших приключениях на дороге, и обменялись друг с другом ложью насчет наших девушек летом.

Ладно, я совсем не врал, но и в детали не вдавался. Мэрилин бы это точно не понравилось.

Барри заправлял телефонами на третьем этаже главного корпуса в том году. Я применил свои знания о прокладывании двойных телефонных кабелей и установил телефоны как себе, так и Джо.

К середине недели пришло моё первое письмо от Мэрилин, приторно сладкое любовное письмецо, в которым была парочка отсылок о веселье, которым мы занимались в Оушн-сити.

Она завернула его в пахнущую клубникой бумагу с сердечками. Как какая-нибудь школьница.

Я всегда держал её письма с колледжа на дне шкафчика в моём кабинете. Некоторые вещи никогда не выбрасываешь.

Я позвонил ей домой, перечитав письмо несколько раз. Мы говорили с полчаса, пока не пришел Бредли и я не повесил трубку. Я уж точно не хочу, чтобы он слышал наши с ней разговоры.

Мы обсудили то, когда сможем увидеться снова. Она не могла сказать ничего напрямую, так как я понял, что она говорит с телефона на кухне, но когда я спросил её, ходила ли она в больницу насчет таблеток, она ответила "Первое, что я сделала утром в понедельник".

Я улыбнулся.

Мы решили подождать пару недель после начала занятий прежде, чем приезжать к ней. Мне предстояло отправиться в Утику и познакомиться с семейством Лефлёр. Мы запланировали провернуть это где-то недели через три.

Но не вышло.

Через три недели я подхватил грипп, как и половина братства и РПИ. Я едва мог спуститься вниз к ванной, я уже не говорю о сотне миль через весь штат.

А когда я через неделю выздоровел, то простудилась уже Мэрилин.

Мы отложили всё до следующей недели.

Если говорить об академической жизни, то я ходил на все курсы математики старшего уровня и на Теорию Информации уровня выпускников, дабы набрать достаточно кредитов. Курсы для выпускников не были особой проблемой. О чем я действительно беспокоился, так это о моей докторской. Было довольно очевидно, что профессор Ринбург станет моим научным советником, мы с ним установили деловые отношения. Он преподавал теорию информации, похоже, этот предмет станет основой для диссертации.

В РПИ было хорошо то, что касательно предметов для аспирантуры они не создавали узких ограничений. У нас специализируются на междисциплинарных предметах. Большинство студентов смешивало курсы инженерии и науки, или брало два разных курса науки. Если кто-то найдет способ смешать химическую инженерию и французскую литературу и сможет протолкнуть это академической комиссии, то им разрешат получить степень. Я думал о том, чтобы смешать два курса Теории, вероятно Информации и Топологии, они мне очень нравились.

В этот раз я держал свои греховные позывы под контролем. В прошлый раз я потратил уйму времени на травку с Энди Ковальчуком, и совсем не уделял времени занятиям. В этот раз я пресек это дерьмо на корню, не из-за каких-то моральных ограничений, а просто потому что это слишком сильно отвлекало. Помню как сдавал аспирантуру в первый раз. Мне приходилось тратить на неё целые дни и ночи. Позже, когда у меня появились дети и работа, до меня дошло как же всё таки много времени я страдал ерундой. Вложив немного усилий в контроль управление над временем и не укуривание 24\7, я даже мог ходить на занятия и чему-то там учиться.

Со средних четверок с минусом, мой балл подскочил до твердой пять.

В скором времени и я, и Мэрилин выздоровели, и настал мой черед навещать её.

Я выслушал инструкции о том, как добраться до её дома (неправильные, я же говорил, что она даже из пакета выбраться не сможет) но так как я уже знал где находится её дом, то мог добраться туда совершенно без проблем. В пятницу вечером я собрал вези и выдвинулся в путешествие.

На самом деле ехать было не то чтобы очень далеко. Я выехал с 787-й на 90-ю, а затем на Трауэй. Оттуда нужно было колесить к выезду 31, который вел к Северной Утике.

Затем требовалось переехать через реку в Утику, и перейти на 5S, к западу, не съезжая с неё до поворота на 69-ю.

У Лефлёров была ферма где-то на полпути между Утикой и Орискани Батлфилд, но они ей не занимались. Вместо этого семейство скупило пятьдесят акров земли для того чтобы заниматься "Домами Лефлёр", продажей переносных домов.

На то, чтобы туда добраться у меня ушло два часа, так как скоростное ограничение сократилось до 55, на паркову я приехал к четырем. Я притормозил у домика Лефлёр и вышел возле широкого трейлера, который они использовали в качестве офиса, вышел и потянулся. Вот сейчас я действительно ощутил себя вернувшимся во времени! Я провел в этом месте невероятное количество времени и поклялся, что это больше не повторится!

Я стоял в паре футов от своей машины, оглядываясь и придаваясь воспоминаниям, когда внезапно раздалось "Карлинг! Карлинг!". Я оглянулся и увидел милую брюнеточку, что бежит ко мне через парковку.

На Мэрилин были надеты джинсы, футболка и кроссовки. Она всё кричала моё имя, пока бежала. Я улыбнулся, а она даже не остановилась, лишь прыгнула мне на руки и обняла.

– Я так скучала! Так скучала! – повторяла она, между поцелуями.

Я лишь посмеялся, хорошо, что я был в форме и занимался, так как Мэрилин совсем не касалась земли, её руки обхватили мою шею, а ноги – пояс. Руками я схватился за её попку и целовал девушку на весу.

– Похоже ты скучала по мне!

– Скучала! Скучала! Скучала! – ответила Мэрилин, целуя меня еще сильнее.

Я начал медленно идти к дому, всё ещедержа её на руках.

– Знаешь, это не самый легкий способ нести человека!

– Если любишь, то понесешь!

Я фыркнул!

– Раз так, то внесем небольшое изменение!

Я двинулся, чтобы бросить Мэрилин, она визгнула и поставила ноги на землю. Я наклонился и обхватил её вокруг талии, забросив на плечо, как мешок с цементом.

Мэрилин заорала:

– Опусти меня!

– Эй, я ведь люблю, значит должен нести!

Я громко шлепнул её по заднице и понес её к дому, она всё дралась и кричала. Я окинул здание взглядом. Мать Мэрилин смотрела на нас через кухонное окно, а один из её братьев через дверь.

– Положи меня на место! – потребовала она.

Я лишь убрал с неё руку и открыл дверь в дом. Её брат рассмеялся и отошел, я занес Мэрилин внутрь. Закрыв дверь я бесцеремонно опустил девушку.

Я наклонился и быстро её поцеловал.

– Это тебя научит тому, что не стоит бросать мне вызовы!

– Очень смешно.

Выбежал её младший брат, я узнал его. Майкл. Сейчас ему наверное пять или шесть.

Он протянул ко мне свои руки и произнес "Подними и меня"!

Мэрилин нашла это умилительным, так что я взял мальца и приподнял его сначала на уровень глаз, а потом и выше головы.

– Что теперь? – спросил я.

– Положи! – я положил.

– Подними! – повторил он. И я снова послушался.

– Вот теперь ты с ним и возись, – сказала его сестра.

Мэрилин оставила меня в гостиной с братом и ушла на кухню.

– Положи! Подними! Положи! – Майкл развлекался как мог, пока я использовал его в качестве весов.

Еще пара подъемов и я перевернул его, после чего занес на кухню.

– Эй, смотрите, что я поймал! Какой мелкий! Может выпустить его обратно? – Я протянул его к матери.

– Положи меня! Положи!

– Мне он не нужен! – сказала она, фыркнув и улыбнувшись.

Я обернулся к Мэрилин.

– Вот, возьми его за вторую ногу и загадаем желание!

Мэрилин посмеялась и схватила одну из ног Майкла, тот всё верещал, чтобы его отпустили. В какой-то момент уровень шума достиг такого уровня, что его мать сказала опустить дитё вниз. Я медленно положил его на пол и расцепил хватку. Миссис Лефлёр выгнала его из кухни и повернулась к нам.

– Мама, я хотела бы познакомить тебя с Карлом Бакмэном.

– Рад познакомиться, Миссис Лефлёр.

Я протянул руку и она крепко её пожала.

Гарриет Лефлёр все делала крепко, так как сама по себе была очень крепкой женщиной. Большой, дюжей женщиной. А еще низкой. В Мэрилин было всего лишь 5,4 росту, но она как минимум на дюйм была выше матери. Гарриет была не то чтобы очень широкой, скорее подходила себе по размеру. Она была хорошим, добрым, но ужасно некрасивым человеком. Когда я ее впервые увидел, то подумал, что так на её теле сказался стресс от рождения десяти детей, но затем увидел их свадебные фото, время, когда ей было всего девятнадцать. Вот тогда-то я и понял, что на ней не просто печать уродства… судьба взвалила на женщину целый пресс-папье! Она выросла в небольшой деревушке к северу от Платтсбурга, недалеко от канадской границы… и всё, чем я мог оправдать её отца, так это тем, что, в идимо, у него совсем не было выбора!

Тогда и вошел Большой Боб Лефлёр, через боковую дверь кухни.

Прозвище было насмешливым, его придумали дети. Это как называть лысого парня "Кудряшка" или высокого "Карлик". О Бобе можно сказать всё что угодно, кроме одной вещи – он совсем не был большим. Ростом в 5,9 и худой, он был одним из самых депрессивных людей на планете с вечно висячим взглядом, вечно сутулыми плечами, Боб вечно ждал подвоха.

Мы шутили, что когда дела идут плохо, он волнуется о том, что дела идут плохо, а когда дела идут хорошо, он волнуется о том, что дела пойдут плохо.

В какой-то момент ему диагностировали депрессию и биполярность, а это та еще комбинация.

Но с другой стороны мысли у Большого Боба тоже были большими! Он был ходячим генератором бизнес-идей. Каждый день он брал с потолка дюжину идей, одиннадцать из которых были бесполезны, но вот двенадцатая… на ней можно было заработать деньжат!

Он был ужасно сложным парнем. Вырос прямо как мой отец, во времена депрессии, в фермерском домике без воды и света, но в отличии от папы, он ушел из школы в шестнадцать, дабы работать.

Он так и не закончил старшую школу, но тем не менее, ему удалось наладить самую большую сеть торговли трейлерами в Нью-Йорке. Они поженились в девятнадцать, начали рожать детей в двадцать, и так и не остановились.

Их пара – самый чистый пример белого мусора, который я только видел!

Гирлянды не снимались весь год. Вы когда-нибудь задумывались кто вообще покупает поющих рыб на стену из вечерней рекламы? Они не просто купили себе одну такую! Они купили их еще для родственников и друзей! Зачем ехать в Вегас, Европу или Флориду на отпуск? Отправьте их в Долливуд!

Чтобы никто не думал, что они мне не нравились, сразу скажу, то это не так. У нас не было ничего общего, кроме их дочери. Однако, у них было множество хороших качеств. Например, это семейство было честным до скрупулезности и вело себя с клиентами куда лучше, чем средняя промышленная компания. Хоть я своих детей растил и по-другому, должен признаться, что они отлично справились – тринадцать детей, все женаты и неплохо устроены, никаких проблем с наркотиками, алкоголем и законом.

Эти люди любили свою церковь и щедро вносили пожертвования.

А еще они бывали злобными и обращались с собственной семьей хуже, чем с подопечными. У них не было абсолютно никаких интересов помимо католической церкви и семьи. Они определенно считали меня грузом, что Бог свалил на них, даже не смотря на мои превосходные результаты по продажам и управлении для них, а еще каким-то образом убедили себя в том, что я алкоголик и никогда не найду постоянную работу. Повторюсь, они были очень сложными людьми, и я провел с ними больше времени, чем с собственной семьей. Я проработал на них четырнадцать лет, прежде чем мы с Мэрилин съехали, как и парочка её братьев.

Мне они нравились, но я не собирался повторять мою предыдущую историю. Одного раза с меня хватило.

Большой Боб вошел и увидел меня, Мэрилин представила меня своему отцу. Я пожал его руку и он что-то пробубнел в мой адрес, затем поцеловал Гарриет и схватил пиво из холодильника, покинув комнату, ничего не сказав. Это был хороший знак, насколько я помню.

Мэрилин села на барный стул, я присел около неё. В доме было удивительно тихо, хотя, я думаю что в доме с десятью детьми это относительное понятие. Майкл всё бегал под крики Гарриет. Пришла маленькая девочка, Рут, лет двух или вроде того, и Мэрилин пришлось поменять ей подгузник. Как только это было сделано, она поплелась обратно. Самому новому пополнению коллекции, Питеру, было два или три месяца от роду, спал в небольшой детской кроватке.

Вот, собственно, и всё. Ни одного из братьев Мэрилин не было поблизости.

Гарриет не готовила ужин, так как стояла пятница. Вечер пятницы – это вечер пиццы! Так сложилось тысячелетиями! Это было здорово как ни глянь, так как я всё равно не собирался там есть.

Мэрилин, безо всяких сомнений, была самым плохим поваром в мире, но это звание досталось ей по наследству от матери – самого плохого повара в мире номер два. Мне всегда казалось символичным то, что супруги детей этой семьи готовили куда лучше, чем они сами (даже у девочек). Частично это было от того, что Большому Бобу наверное в детстве вырезали вкусовые рецепторы. Соль и перец в доме считались экзотическими заморскими специями. Но хуже всего – вся еда была пережарена! Что там Rare прожарка, даже Well Done был не достаточно Welll Done! Если что-то было влажноватым или приятно пахнущим, это могло значить только то, что его нужно еще немного пожарить! Я планировал отвести Мэрилин на ужин в субботу и уехать до ужина в воскресенье.

Тишина вскоре сменилась шумом. К полшестого парни-подростки начали наполнять кухню, к своему удивлению обнаруживая, что сидят за столом с кем-то новым.

Часть проблем Мэрилин заключалась в том, что когда она подросла в семье было семь мальчиков, за которыми ей нужно было помогать ухаживать так как она девочка. Все считали её второй матерью, только без уважения присущего первой. Большая часть парней обращалось с ней как с мебелью. Но снова же, в целой массе аспектов они были лучше моей семьи, даже в прошлый раз. Как я и сказал, я предпочитал свою семью этой.

Двум парнями дали наличку и отправили за пиццей.

Вот список членов семьи:

* Мэрилин – моя любимая. Ей только что исполнилось девятнадцать. Да, она была старше меня на несколько месяцев и я не давал ей об этом забыть. Так мои Дни Рождения проходили куда проще.

* Мэттью – восемнадцать. Только что выпустился со школы, водил грузовик для Лефлёр.

Он был неплохим парнем, временами злобным как черт, но всё же хорошим другом. Они с Мэрилин буквально зажимали меня своим возрастом посередине.

* Марк – семнадцать. Учится в последнем классе.

Очень умный, стал торговцем для Лефлёр. У него был тот еще нрав! Даже я на фоне этого парня казался скромнягой! Он был номером два в фирме, и когда Боб в девяностых не передал ему бразды правления, то он уволился и купил дело в шестидесяти милях от дома. Много же об этом разговоров было!

Хороший бизнесмен и человек, но ни я ни Мэрилин другом назвать его не могли.

* Люк – пятнадцати лет. Десятый класс. В итоге начал вести дело по контракту от Лефлёр. Не самый приятный тип. На самом деле – грубое мудло. Половина компания не хотела иметь с ним никаких дел, включая меня. На его руке висел гипс, он играл в футбол.

Все парни были хулиганами и с годами бинтов, гипсов и перевязок стало столько, что хватило бы на всёортопедическое крыло в местном госпитале. Это всегда наталкивало меня на мысль, что может они и были хулиганами, только вот плохими.

* Джон – тринадцать, первый курс в школе. Дружелюбный и очень умный. Когда мы скупили акции Лефлёр, именно Джон начал заправлять делом. Он шикарно справлялся с этой работой. Брал на себя почти все, начиная с установки домов и заканчивая их обслуживанием. Мы стали хорошими друзьями.

* Габриэль – одиннадцать, девятый класс. Тоже очень милый и умный. Он займется продажами в Лефлёр. Я половину времени отчитывался перед ним, а вторую половину перед Джоном, но всё было в порядке. Тоже хороший друг. Он ходил в колледж в Сиенне по делам.

* Рафаель – десять. Четвертый класс. Непостоянный. Работал в торговле и бухгалтерии для компании, но я не могу сказать что у него это хорошо получалось. Иногда мне было интересно как он вообще выжил. Большинство его должностей сводились к тому, чтобы нанести как можно меньше урона компании. Очень неприятный, не друг. Ходил в колледж Святого Джона Фишера, история.

* Майкл – шесть лет, только пошел в школу. Дружелюбный, прирожденный торговец.

К шестнадцати работал на Лефлёр, и стал номером два. Умер на сороковом десятке от рака. Отличный парень.

* Рут – два. Между старшими восьмью и младшими пятью была четырехгодовая разница, Рут была первой во "второй семье". Младшие отличались тем, что в основном не хотели иметь ничего общего с компанией.

Рут представляла из себя то еще несчастье, она была очень похожа на свою мать (страшная и толстая), а мозгов и личности в ней было как в камне. Серьезно! Мы назначали её на должности, где она причиняла наименьший вред, а затем пристально следили и чинили всё, что она всё таки умудрялись сломать. На нашей свадьбе она бросала цветы.

* Питер – новорожденный.

Он не хотел иметь ничего общего с компанией и отправился в коллелж, дабы стать врачом. Милый парень, женился на небольшой рыжей девушке, что была очень горяча. У них было четыре ребенка. На нашей свадьбе он подавал кольца.

В будущем у них еще будут:

* Пол – работал много лет диспетчером, но затем перевелся в торговлю, где показал себя настоящим гением! Неплохой парень, женился на одной из наших девушек-торговок.

* Сара – стала школьным учителем. Когда Большой Боб умер, она стала исполнительницей его воли, в чем натворила немало ошибок. У неё было очень мало друзей в "первой семье".

* Мириам – тоже стала врачом. С ней связан другой скандал, когда умерла Гарриет. У Гарриет развился рак печени, и Сара, Мириам и Рут спорили насчет лечения. Гарриет, в итоге, послушала последнюю, изменила курс лечения и довела себя до уже безнадежного состояния. Затем они втроем проделали тоже самое, когда у Большого Боба два года спустя нашли меланому.

Невероятно разношерстная компания.

Хочется заметить, что все имена библейские. Парни были названы в честь апостолов, ангелов и святых. Девочки в честь святых или важных библейских фигур. Даже Мэрилин! Дома её все звали Мэри, а когда я спросил её почему, то она объяснила, что отец хотел назвать её Мэри Линнет, в честь Девы Марии и его сестры Линнет. К сожалению, медсестра была глуховата и поменяла имя на Мэрилин. Никто этого не заметил, пока они не записались в объединенную христианскую организацию, где монашки требовали, чтобы использовались имена вписанные в их свидетельства о рождении.

Большая часть старших братьев не понимала, что происходит, когда я появился. Не думаю, что кому-нибудь из них в голову приходило то, что их сестра тоже человек, которому нужна любовь и забота. Я был первым парнем, которого она привела домой. Большинство ребят заинтересовались мною, но вскоре интерес угас. Мэттью увидел во мне парня своего возраста и мы нормально разговорились. Начиная с Люка и ниже ребята были слишком мелкие, они не обращали на меня никакого внимания.

Однако, Маленький Майкл не игнорировал меня. Я был его новым другом, игрался с ним. Когда он услышал как я разговариваю с его родителями, то он спросил:

– Чего ты так смешно говоришь?

Мэрилин и её мать вздохнули и сказали ему не грубить, но я лишь посмеялся.

– Просто я с юга, а вы все кучка Янки! – сказал я ему.

Не то чтобы меня это удивило. У меня всегда был сильный южный акцент, и я просто не понимал этого пока не поехал учиться на север. В мой первый раз я почти полностью избавился от него за первый курс, но каждый раз, когда я приезжал на запад, он появлялся снова. В этот раз я его не потерял, и не думал, что потеряю. Одно уж точно, каждый раз когда будут военные сборы или что-то в этом духе – я стану сердцем Юга!

– Что такое Янки?

– Это значит: "отвратительный бейсболист", – услышав это, старшие братья Майкла заукали. Большинство из них были фанатами "Янки", Там, откуда я, это вы говорите по-смешному.

Мэрилин пренебрежительно фыркнула.

Марк, с другой же стороны, считал относился ко мне как к вызову.

Он был большим умником, но еще большим эгоистом и наглецом. Он всегда испытывал удачу со мной и Мэрилин, зная, что Мэрилин никогда не пойдет против него и будет меня сдерживать. И тот вечер ничем не отличался. После того как они с Мэттью принесли пиццу и крылышки, он решил, что ему нужно сесть за бар, так что он взял стул Мэрилин. Ничего такого, так как она не сидела на нем. Однако он дождался момента когда она сядят и вытащил его прямо из под неё. Все уставились на Мэрилин, хоть никто и не предложил ей помощи. Парень смотрел на меня с усмешкой.

Вряд ли швыряние его об стену помогло бы мне войти в расположение к ним, особенно к Мэрилин, так что я просто встал и помог ей подняться. Я услышал смешок позади меня и вздохнул. Мэрилин схватила меня за руку.

– Не надо! – тихо сказала она.

Я еще раз глубоко вздохнул и кивнул ей, затем повернулся к Марку, всё семейство наблюдало за нами. Усадив Мэрилин на свой стул, я посмотрел Марку прямо в лицо.

– Марк, у тебя есть девушка? – я знал, что есть, так как они поженились через год после нас.

– Да, а что? – сказал он с напускной храбростью.

– Просто любопытно. Представь, что какой-то незнакомый тебе парень приходит к ней на кухню и толкает на землю перед тобой, что бы ты сделал, м? – я протянулся к коробке с пиццей и достал кусочек пепперони, не сводя с него глаз. Мэрилин схватила меня за руку, но притихла.

Внезапно глаза Марка расширились. Я думаю, он решил, что новенький – не лучший объект для издевательств. Он схватил кусок пиццы и направился в гостиную. Я взял его пустующий стул и сел рядом с Мэрилин, невинно рассматривая её.

– Можно мне пива?

Она улыбнулась в ответ.

– Просто веди себя прилично! – девушка встала и принесла мне холодного пива из холодильника. Я лишь улыбнулся в ответ и никто, даже её родители, ни слова не сказали о ситуации с Марком.

Вместо этого Гарриет спросила у меня что я изучаю.

– Математика, Мэм!

– А дальше что? – спросил Большой Боб, – Станешь учителем?

Он не был груб, просто понятия не имел чем занимаются выпускники колледжей, когда его покидают. Единственное занятие для ученого, которое он мог придумать – это работа учителем в школе.

Я удивленно спросил у Мэрилин:

– Ты им не говорила?

– Повода не было, – ответила она, – пожав плечами.

Я оглянулся на её родителей.

– Простите, я думал, что вы уже знаете. Я стану солдатом. Я на военной стипендии.

– Солдатом? – взвыли её родители. Стоило этого ожидать.

Семья Лефлёр была самой большой кучкой уклонистов от призыва когда-либо собранной в одном месте. Если бы был ген, отвечающий за службу, то у них бы его не доставало. Однако только мысль о вступлении в армию, и не только по призыву, но еще и добровольно, была им чужда. Это, кстати, создавало определенную долю вражды между нашими семьями, хотя, по большому счету отношение к армии – всего лишь одно из множества различий.

Комната разорвалась вопросами.

Единственные солдаты, с которыми у этих людей было что-то общее были призывниками из Форта Драм, они иногда приходили и покупали трейлеры. Родители Мэрилин распереживались от того, что их дочь собиралась жениться на ком-то, кто был достаточно туп, чтобы идти в армию, но сказать мне это в лицо они не могли. Её братья, однако, нашли это интересным, если не странным. Гена службы не было ни у них, ни у их детей. Из всех внуков, только Паркер служил.

– Ты идешь в армию? – повторил Большой Боб таким тоном будто спрашивал "Ты станешь педофилом?"

– Да, сэр. Я на стипендии ПОЗ, они платят мне за колледж, а мне нужно будет четыре года отслужить в качестве офицера.

Он глянул на Гарриет с определенной долей испуга, а затем пожал плечами.

– В Армии нужны математики?

Настала моя очередь пожимать плечами.

– Понятия не имею, сэр. Я намерен пойти в пехоту. Хотелось бы в вооруженные силы, но пехота или танки тоже подойдут.

Они смотрели на меня и искренне не веря и полностья игнорируя Мэрилин.

Её чувства на этот счет были чуть более сложны. Во множестве смыслов она ненавидела армию, со своим идеалистическим мировоззрением. "Драки ничего не решают" и всё такое. С другой же стороны, она была очень горда, когда наш сын пошел служить, понимая какая это жертва и тяжкий труд. В этот раз, она была точно так же горда за меня. Когда я почувствовал, что она берет меня за руку, то понял, что это всё чего-то да стоит.

Теперь уже заговорила Гарриет.

– Но это ведь опасно. Тебя могут убить!

– Да, мэм. У меня был двоюродный брат, которого убили во Вьетнаме, в 68-ом по-моему. Еще парочка моих предков погибла во время Гражданской Войны.

Габриель выскочил и спросил:

– С какой стороны?

Я улыбнулся и схватил второй кусок пиццы.

– С обеих. Один умер в Шанселорсвилле, а второй в Геттисбурге. Но я не могу сказать точно с какой стороны кто был. Только знаю, что мы играли и за тех, и за тех.

– А кто из них твой прямой?

– Ни один. У них был третий брат, что слишком молод для службы. Он остался дома и работал на ферме. Почти вся моя семья служила. Мужчины так точно. Бакмэны служат стране со времен войны 1812-го года.

– Да ты издеваешься! – раздался удивленный выкрик Большого Боба.

– Все вы? – спросил Люк.

Он был подростком и его такое приводило в восторг.

Я кивнул и пережевал свою пиццу. После чего рассказал им историю своей семьи.

– Мэрилин видела некоторых из них, когда гостевала у меня. У нас есть стена с фотографиями тех, кто служил. Мой пра-пра-нувыпоняли приехал из Англии в 1750-ом, купил землю и стал фермером в Мэриленде.

– 1750? А на какой стороне он был во время революции? – перебил меня Мэттью.

– Ни на какой. Он был фермером и решил держаться от всей этой темы подальше. Но у него была куча детишек, все считали себя американцами. Младший вступил в Мэрилендское ополчение, затем участвовал в войне 1812-го, и с тех пор все служили.

– Да ну?

– Его младший сын воевал в Мексиканской Войне, где ему отстрелили ногу, вот он и отправился на ферму. У него было три сына, два погибли во время гражданской войны, у третьего было еще несколько сыновей. Все следующие поколения парни становились морскими пехотинцами. Мой прапрадед воевал при битве на Манила Бэй. После него мой прадед воевал в Франции во время первой мировой. Затем мой отец, вторая мировая. Теперь моя очередь.

Гарриет и Большой Боб просто уставились друг на друга. Я уверен, что Мэрилин придется много чего выслушать после моего ухода.

– Мы тоже в ПОЗ! – выпалили Люк, указывая на себя и Джона.

Я глянул на них.

– Правда? Разве вы не слишком молоды для этого?

– Мы в ПОЗ!

Я любопытно глянул на него и Джон добавил:

– В ПОЗ для юниоров.

Я помню, что у них и правда была такая программа, хоть и не мог понять зачем. Дети записывались туда просто чтобы не ходить на физкультуру. Им приходилось надевать форму и проводить балл для выпускников.

– ПОЗ для юниоров? Это еще что?

Я дал им слово.

Мэттью и Марк не вступили туда, в отличии от Люка, Джона и Габриэля. Это был самый близкий к армии акт службы в рамках этой семьи. Наконец-то я спросил.

– А что, если вы уйдете?

– Придется ходить на физкультуру. А что? – спросил Люк.

Я ухмыльнулся ему в ответ.

– Если я уйду, то мне вручат винтовку и отправят за океан рядовым. Вот такая вот разница.

После ужина все вышли в гостиную, где дети включили телевизор. Старшие парни ушли, а родители Мэрилин упали в кресла. Я уселся на диван, с девушкой, что прижалась к моему боку. Я прошептал ей на ухо:

– Похоже твои предки не очень рады тому, что я солдат.

– Это довольно необычно для нашей семьи. Никто никогда не служил, по крайней мере из того, что я знаю.

– Кучка уклонистов!

Она ударила меня локтем в бок. Я посмеялся и прошептал.

– Не говори им, что я сбежал из дому в шестнадцать или что я не католик. Это их с ума сведет.

Она мне улыбнулась.

– Поверь, как только они об этом узнают, то меня тут же сожгут на костре! – она еще раз хихикнула и мы обсудили различия в нашей семье. Несмотря на это, Лефлёр были хорошими людьми, и по мере течения моей жизни я предпочитал проводить больше времени с ними, чем с собственной семьей.

Вскоре я у неё спросил.

– Что у тебя в расписании на завтра?

– Ну, у нас церковь в четыре, но кроме этого… ничего. А что ты задумал?

– Что если я приглашу тебя на ужин? Знаешь какие-нибудь приличные бары или клубы?

– Не то чтобы.

– А неприличные?

– Только ты бы такое спросил! – она призадумалась, – Я обзвоню подруг и мы посмотрим, что они скажут.

– Так… завтра покажешь мне все чудеса Утики!

– Это будет быстро, – ответила Мэрилин.

– Где я сегодня буду спать? – спросил я, – Вряд ли в твоей комнате.

Мэрилин нервно глянула на своих родителей. Мать спала в кресле, а отец не обращал на нас внимания.

– Тише! Это не смешно!

– Прости, они всё равно не слышат. Я где-нибудь здесь упаду?

Она указала на проход сбоку.

– Вот здесь. в библиотеке.

– А сегодня вечером? Что-то будет? – Я похотливо повел бровью.

К моему удивлению Мэрилин ответила тем же.

– Позже, когда мелкие уснут, а родители пойдут наверх, я к тебе загляну. Так сойдет?

Внезапно во рту стало сухо, а в штанах очень узко. Я кивнул и прочистил глотку.

– Ох, да, хорошая идея.

– Я по тебе тоже скучала, – улыбнулась она.

Её родители спали под звуки телевизора.

Затем я перевел взгляд на девушку.

– О, да, а я то так по тебе скучал!

Мэрилин хихикнула и быстро меня поцеловала, прижавшись к моему телу. Вскоре заснула и она.

К девяти или около того, Гарриет проснулась с фырканием, что было не тише её храпа. (Сегодня она скромничала, но обычно, когда женщина заводилась, то могла распугивать медведей)

Она оглянулась и встала, затем толкнула отключившегося Большого Боба и подняла спящую Рут.

Большой Боб тоже встал и приказал Рафу и Гейбу пойти наверх. Всё это разбудило Мэрилин, так что она встала и подобрала Питера тоже занося его наверх. Внезапно я остался совсем один, пора было и мне спать. Я вышел к Гэлекси, схватил свою сумку с заднего сидения и вытащил из неё спальный мешок. Я не помнил, что именно из себя представляла библиотека, но хотел быть подготовленным.

Вернувшись внутрь, я выключил телевизор и прошел под аркой в библиотеку. Кое-что я припоминал. Она была заставлена полками с книгами, все были из коллекции "Великая Литература Мира", в дермантиновых обложках и ни разу не читаны. Большой Боб купил свою библиотеку оптом, но никогда не читал книг.

Еще в комнате находился пустой аквариум и облезший кожаный диван с таким же креслом рядом. Насколько я помнил, ни одно, ни второе удобством не отличалось. Ковер из густой оранжевой шерсти, очень уродливый, но чистый и мягкий. Несколько окон в комнате, за занавесками, и даже днем в комнате было темно.

Я улыбнулся, увидев картину на стене. Она в точности отражала вкусы Большого Боба и Гарриет. Во время своего последнего путешествия в какое-то до ужаса попсовое место, они купили одинаковые полиэсторовые костюмы для четырех апостолов и трех ангелочков. На картине вместе стояло восемь людей, бок о бок, от самого высокого до самого низкого, все в этих богомерзких сине-зеленых полиэстеровых костюмах двойной вязки, что выглядели как останки от плохого скэтча Saturday Night Live о семидесятых.

Они выглядели завораживающе ужасно, примерно с таким же ощущением многие люди смотрят НАСКАР только ради аварий. Через тридцать лет появятся целый сайты посвященные таким постыдным фото и эта – достойна оказаться на главной странице!

Я рассматривал её где-то с минуту, а затем забросил все свои вещи на диван. Там уже была нагромождена куча одеял и подушек, так что я просто решил спать на полу, вместо того, чтобы пытаться понять как его разложить.

Если я ошибаюсь, то он превращался в кровать. Я разложил парочку подушек, а затем раскрыл свой спальный мешок. Внутри него была старая простыня, которую я использовал дабы он не мялся.

Сделав это, я распаковал свой набор для ванной и почистил зубы.

Мэрилин до сих пор не спустилась, так что я просто снял свои туфли и носки, и упал на "кровать", предварительно вытащив копию Хоббита из сумки. В первый раз я прочитал Толкина на втором курсе, и он по-прежнему был хорош. Мэрилин не то чтобы много читала, и я никогда не мог её этим завлечь, но ей нравилось смотреть фильмы Питера Джексона. Я успел добить главу, прежде, чем услышал звук в соседней комнате и отложил книгу.

Мэрилин зашла в библиотеку и улыбнулась.

– Привет.

– Привет, – Я похлопал по спальному мешку рядом со мной.

Мэрилин подошла поближе и упала рядом.

Она уже сняла свои кроссовки, но всё еще была одета.

– Прости за задержку, хотела убедиться, что родители и дети спят.

Я улыбнулся.

– А мне казалось, что ты переодеваешься в ночнушку или что-то в этом роде.

Мэрилин протянулась ко мне.

– Это будет совсем рисково, – я поднял свою руку и она прижалась ко мне, – Господи, как я скучала!

– Думаю, тебе нужно показать как именно ты скучала, – ответил я, обняв её руками и повернув её лицом к себе.

А она, судя по всему, соскучилась ужасно!

Девушка обняла меня за голову и подтянула к себе. Как только наши губы соприкоснулись, она напала на меня языком. Мои руки начали рыскать по её спине в поисках бретелек от лифчика под её хлопковой футболкой. Это возбудило её еще сильнее. Мэрилин навалилась на меня, обняла меня ногами и принялась тереться и стонать.

Что же, я тоже был на грани. Если у меня разум семидесятилетнего, это не значит, что я способен соперничать с гормонами восемнадцатилетнего что бежали в моем теле!

Мэрилин тем временем превращалась в нечто яростное и безумное! Я оттянул футболку с её талии и запустил руки под неё, ощупывая идеально гладкую кожу, а затем быстро передвинулся к северу, чтобы расстегнуть её лифчик.

Поцелуи Мэрилин становились всё более яростными, но ей всё же удавалось отодвинуться настолько, чтобы начать расстегивать пуговицы на моей рубашке. Пока она это делала, я высунул руку и принялся играться с её сиськами. Мэрилин не останавливалась и как только разобралась с рубашкой, то сразу подвинулась вниз и начала расстегивать мои штаны. У нас всё было честно, и следующей полетела уже её одежда. Её киска взмокла и мне даже ласкать её не пришлось, чтобы понять – она уже готова. Мы сбросили штаны на пол, я перевернул Мэрилин на спину и забрался сверху.

Когда я вошел, девушка завизжала, но совсем не от боли.

Я знал, что с ней всё в порядке, так как в письмах она рассказала, что уже сидит на таблетках. Она таранила мой твердый член, наши тела счастливо шлепались друг от друга. Я протянулся вниз и схватил эти прекрасные булочки, не забывая погружаться все глубже. Мэрилин занималась тем же, злобно прижимая моё тело к себе.

Мы не прекращали целоваться и дико трахаться. Я не мог сказать кончила она два раза, или один, но долгий. Вдруг я замер и спустил в эту жадную киску всё, что накопилось во мне за месяц.

Я лежал на ней с минуту или типа того, пока мы переводили дыхание, а затем я перекатился на спину.

– Это было… чудесно, – сказал я ей.

– Ну… что скажешь. Я скучала? – спросила она игриво. Мы даже не двинулись в сторону одежды.

– Похоже, скучала, как и я.

Она глянула на наши промежности.

– Да, думаю да.

Я проследил за её взглядом.

– Ну как, лучше без резинок?

– Боже, эти штуки ужасны, я больше никогда не хочу их использовать!

– Согласен. Я для тебя сделаю всё, но… прошу не проси о них. – я чувствовал как начинаю возбуждаться сснова.

– Но… так гораздо грязнее, должна признать.

– Может быть, но зато никаких улик, от которых нужно избавляться. Тебе бы хотелось такое объяснять родителям?

– Это не смешно! – сказала она, улыбаясь.

– Может сделаешь что-нибудь, чтобы подчистить меня? – предложил я.

Я стащил свою рубашку и лег на "кровать".

Мэрилин тоже сбросила одежду, и я смог снова узреть её великолепную обнаженность, что возбудило меня еще сильнее. Она целовала мою грудь спускаясь вниз, пока не уткнулась в Карла Младшего.

– Так вот о чем ты думал? – сказала она со смешком, а затем лизнула мой член.

Я радостно дернулся и начал постанывать, запустив руки в длинные волосы шоколадного цвета. Изначально я хотел, чтобы меня просто немного почистили, но Мэрилин подошла к вопросу основательно. Она очень медленно и дочиста вылизала мой член, нежно подрачивая и посасывая мою головку, сводя меня тем самым с ума. Затем она принялась засасывать сильнее, а я просто повторял "Черт….Не останавливайся".

Шептал, поднимая бедра так, чтобы вогнать член ей в рот.

Да, те тренировки в Оушн-сити не прошли даром. Мэрилин продолжала, а я всё шептал пока не кончил:

– Да, да… не останавливайся… продолжай сосать, да… вот так! – Мэрилин продолжала сосать, а я кончал ей в рот, девушка стала глотать.

Мэрилин вскочила на ноги и выбежала из библиотеки.

– Сейчас вернусь! – пробубнела она. Я лишь остался лежать в счастливом послевкусии.

Мэрилин вернулась спустя пару минут и опустилась на пол.

– Прости, но мне нужно было пописать и помыться!

– Без проблем!

Я рассмотрел её, она сидела рядом.

– Ты такая красивая, – да, у неё между ног было совсем чисто, – Знаешь, может я верну тебе услугу, но только если ты пообещаешь не кричать моё имя и не будить родителей.

За это она толкнула меня в плечо.

– Я буду потише. А ты постарайся сделать меня погромче! – она легла на пол и широко раздвинула ноги.

– Мне нравятся вызовы. Но просто помни, что мы уже проходили это в Оушн-сити пару раз, и я всегда побеждал.

– Я просто позволяла тебе так думать.

– Это вряд ли.

Я лег на пол между её ног и начала медленно вылизывать внутреннюю часть её бедер. Девушка непроизвольно вскрикнула и я улыбнулся.

– Я же говорил.

– Ты просто застал меня врасплох.

– Дай мне минутку и ты посмотришь, на что я способен на самом деле!

Я провел языком по её щелке и она еще раз визгнула.

– Просто не буди моих родителей! – предупредила она меня.

– Дорогая, если нас сейчас поймают, то мы трупы! Если начнешь кричать, то прикрой лицо подушкой!

Я принялся за работу.

Хоть киска и не моё любимое блюдо, плохим я его тоже не назову, я уж не говорю о мнении дам по этому поводу. Я не был фанатом спермы в киске, но Мэрилин успела всё убрать, так что это не проблема. Я решил сконцентрироваться на красной горошинке спрятанной вверху.

За какие-то секунды, Мэрилин стала стучаться подо мной и громко стонать.

Первые несколько минут она держала меня за волосы, удерживая на месте. Надолго это не затянулось, через десять минут Мэрилин шепотом требовала, чтобы я забрался на неё и оттрахал. Лизнув её клитор в последний раз, я переместился в миссионерскую позу. Она обняла меня ногами за талию, а руками за голову. Девушка закрыла глаза и уткнулась мне в шею, она держалась за меня так, будто от этого зависела её жизнь. Мэрилин стонала и извивалась подо мною, я чувствовал её поцелуи и засосы на своей шее.

Утром останутся следы. Пусть сама объясняет!

Так как в ту ночь я уже кончил дважды, то мог продержаться дольше, хорошо прокатывая Мэрилин. Как же она прекрасно выглядела и чувствовалась. Я кончил и почувствовал приятную боль в яйцах. На сегодня всё. Мы медленно отодвинулись друг от друга и я нежно поцеловал любимую.

– Я так тебя люблю! – прошептал я ей.

– Боже, как я не хочу уходить!

– Ну, если не уйдешь, то кое-кто очень сильно удивится утром!

– Это да! – она улыбнулась, – Нужно одеться снова. Она схватила свою футболку и джинсы.

Я же схватил свои штаны.

– Говорил же, победа будет за мной!

– Что? Ох! Ты мухлевал!

– Как это? – со смешком спросил я.

– Не знаю, но точно мухлевал. Я хочу реванш!

– Как только, так сразу!

Мэрилин оделась, хоть и рассовала свои трусики и лифчик по карманам.

– И на что ставим?

Я призадумался на секунду.

– Если я выигрываю, то сплю с тобой. Если ты – то ты спишь со мной.

– Говоришь, как настоящий математик, – она наклонилась и поцеловала мен, – Посмотрим насчет реванша.