С чистого листа главы 1-99

Глава 46. Выпуск

Четверг, 26 мая 1977 года.

Я убедился в том, что всегда нахожусь в доме, когда там есть новички, и поездки на выходные пришлось прекратить. Мэрилин, похоже, поняла, и пару раз приезжала на выходные ко мне. Я не возражал – ведь она часто спускалась вниз и отдыхала у бассейна в одном из своих мини-бикини или чём-нибудь кружевном. Я видел одного из новичков, на глазах у которого она дошла до бассейна и сбросила на пол повязку вокруг бёдер; он не мог оторвать от неё глаз, и, не глядя, упал прямо в воду. Мэрилин покраснела, когда услышала, какой эффект она произвела. Мне же этот эффект понравился.

Наконец, настала выпускная неделя, неделя после последних экзаменов. Впервые за уж не знаю сколько времени – за годы! – мне нечего было делать. Я мог бездельничать весь день! Мои занятия были окончены. Моя диссертация была готова. Я сдал все устные зачёты. Всё, что я должен был делать – это торчать в почти пустом доме братства ещё неделю. В пятницу те из нас, кто идёт в КПОЗ, призывались в качестве лейтенантов или прапорщиков, а в субботу была церемония выпуска. Мэрилин приехала, как только окончились её занятия, и была со мной всю неделю. После выпуска она должна была помочь мне с переездом в школу повышения квалификации.

Все мы получили свои распределения пару недель тому назад. Некоторые, как Джо, получили их отложенные распределения. Он был призван вместе со мной, но откладывал службу, пока не окончил аспирантуру. Как и прежде, нас отправляли в Уортон. Каждый направлялся на тренировку по своей специализации. Бруно ехал в Форт-Бельвуар в Вирджинии, чтобы стать инженером. Мой путь лежал в Форт-Силл, Оклахома, в артиллерийскую школу.

После выпуска у меня был недельный отпуск на то, чтобы добраться до Силла (на что у меня ушло бы два-три дня). Как только появилась Мэрилин, я снял фургончик и, приехав к своей камере хранения, опустошил её. Затем мы вернулись в Бочки и сложили все вещи, которые не понадобились бы мне на следующей неделе, включая мои учебники. Поскольку Джо всё ещё был здесь, мы с Мэрилин перебрались в комнату напротив, которая опустела на лето, и обосновались там.

Там мы и дремали в четверг днём. После обеда мы плавали в бассейне, и я предложил Мэрилин помочь ей вытереться – везде!

– Ты просто хочешь снять с меня купальник, – парировала она.

Я шокированно поглядел на неё.

– Мэрилин, как ты можешь так говорить? Разве ты не знаешь, как опасны опрелости? Я просто забочусь о твоих интересах!

– Почему я думаю, что ты просто хочешь раздеть меня и заниматься сексом до позднего вечера?

– Мэрилин, я обеспокоен этим разговором. Не моя вина, если ты не можешь контролировать свою похоть, когда я рядом.

– Бред собачий!

– Вот и выясним. Я тебя вытру, а ты попытаешься удержать себя в руках.

Мэрилин хихикнула, и мы поскакали наверх, взявшись за руки. Должен сказать, она пыталась себя контролировать, но в итоге потерпела полную неудачу. Вначале я медленно снял с неё бикини и осторожно похлопал по спине перед тем, как уложить на одеяла. Затем взял немного лосьона и распределил по всем местам, которые были под купальником, убедившись, что все они достаточно увлажнены. Кажется, это и подействовало на её либидо – когда я делал это, она стонала и извивалась. Затем я использовал специальный увлажняющий крем – на кончике своего языка – чтобы проникнуть глубоко внутрь и увлажнить те места, до которых я только мог достать. Именно на этом моменте она попросту потеряла самообладание и потребовала, чтобы я занялся с ней сексом.

Что ж, я был джентльменом, и Конгресс призывал помнить об этом 24 часа в сутки. Она терпела нужду, и я помог ей в беде. Она притянула меня к себе и руками развела свои половые губы, направляя мой член внутрь. Мы пыхтели и стонали, секс вышел очень шумным. Затем, ещё не удовлетворившись, Мэрилин играла с моим членом, пока он снова не стал жёстким, а затем я перевернул её на живот и забрался сверху, оседлав её маленькую налитую попку, я трахал её киску сзади.

И вот, когда мы, наконец, собрались вздремнуть (Мэрилин лицом вниз, а я вверх), то услышали шум вне комнаты, где-то на лестничной площадке. Затем я услышал, совершенно ясно, как Джо Брэдли говорит кому-то:

– Он прямо напротив по коридору. Просто идите туда, он точно в наушниках.

У меня не было ни одной чёртовой возможности сделать что-либо. Я лишь попытался сесть и схватить свои штаны, когда дверь широко распахнулась, и на пороге появилась Сьюзи, а затем мои мать и отец. Глаза Сьюзи расширились, а челюсть отвисла. Мама лишь завизжала и вытолкнула мою сестру обратно в коридор. Дверь с грохотом захлопнулась, но я мог услышать, как громко хохочет Брэдли в комнате напротив.

– Я УБЬЮ ТЕБЯ, БРЭДЛИ!!! – завопил я, поднявшись на ноги и схватившись за штаны. Он лишь засмеялся громче.

Мэрилин, которая действительно заснула, перевернулась и открыла глаза:

– Что происходит?

– Только что вошла моя семья и увидела нас, лежащих здесь.

Мэрилин секунду смотрела, как я натягиваю штаны и застёгиваю ширинку. Я же, чёрт побери, защемил молнией член, что было отличной кульминацией дня.

– Ты имеешь ввиду…

– Я имею в виду, Сьюзи и родители знают об этой маленькой родинке у тебя на спине, – ответил я.

Мэрилин начинала впадать в панику, так что я лишь бросил ей летнее платье, в котором она была с утра, и девшка быстро натянула его. Я схватил и надел футболку. В коридоре отец успокаивал мою мать, а Джо всё ещё продолжал смеяться.

– Я собираюсь убить Джо, – сказал я Мэрилин.

– Я с тобой!

Мы привели себя в приличный вид так быстро, как успели, и я заправил кровать. Затем я поглядел на Мэрилин и, недоверчиво покачал головой, открыл дверь. Вся моя семья глядела на меня с разным выражением лиц. Сьюзи хихикала и смеялась над нами. Взгляд отца выражал сдержанность и смущение. А лицо матери было красным и яростным.

Я вспомнил, что когда родилась наша первая дочь, Элисон, медсестра поглядела на неё, а затем сказала мне:

"Она похожа на вас."

Все трое наших детей больше взяли от матери. Мы с Мэрилин поглядели на нашу дочь – красную, плачущую и орущую, точно гроза – а затем ухмыльнулись друг другу, и я ответил:

"Нет, она в точности похожа на мою мать!"

– Карлинг! Как ты посмел?! – она поглядела на Мэрилин и решила не продолжать, чтобы не выносить на публику наши семейные проблемы.

Я лишь покачал голвой.

– Эй, мама, это ты ворвалась к нам, а не наоборот. Нам не за что извиняться.

– Да я никогда!.. – выдохнула она, глядя на отца, который пытался изучить потолок.

Я ничего не мог поделать с собой.

– Ну, вы завели троих детей, так что я думаю, что ты всё же делала это, – сказал я. После этого Сьюзи уже не удержалась от хохота, а мои родители оба покраснели, как свекла. Мэрилин отвесила мне подзатыльник.

– Что вы здесь делаете? – решил я сменить тему.

– Это твой выпускной! Где ещё нам следовало быть? – ответили они.

Пару секунд я просто пялился на них. Да, предстоял выпускной, я и пригласил Сьюзи приехать. План был в том, что она прилетает, и я забираю её. Затем мы везём её назад и высаживаем в Лютервилле. Я собирался вести фургон, а Мэрилин – мою «Импалу». Потом мы продолжили бы ехать в Лоутон, Оклахома. Затем, когда я полностью устроюсь, я сажаю Мэрилин на самолёт до Олбани, она берёт такси и едет в Бочки, где забирает свою машину и отправляется обратно в Аттику. С папой это всё тоже работало.

Но никто не рассчитывал, что приедет мама. Я не видел её или отца уже два года, с нашего последнего ужина. Сьюзи ездила в гости к Мэрилин прошлым летом, перед нашей ссорой, но и её я не видел уже пару лет. И я уже три года не видел Хэмильтона – с тех пор, как сломал ему челюсть.

– Мы? Где Хэмильтон? – спросил я.

– Он не смог приехать. Ему нездоровится.

Я с облегчением выдохнул и повернулся к Мэрилин:

– Готов поспорить, это старая травма челюсти.

Мама ахнула, Сьюзи хихикнула, а отец сказал мне успокоиться. Я лишь закатил глаза.

– Где вы остановились? – спросил я. Изначальный план состоял в том, чтобы разместить Сьюзи в доме братства, в одной из пустых комнат.

– Мы остановились в Глен Фоллс. Это ближайшее место со свободными комнатами, – ответил отец.

Я не был удивлён. На эти выходные приходилось ещё минимум два выпускных, и, хотя Олбани был столицей штата и его крупнейшим городом, с гостиницами здесь было как-то не очень. Должно быть, сюда съехалось не меньше 20 000 человек. Я лишь кивнул.

– Ну, Сьюзи может остаться здесь, с нами. Так вам хотя бы не придётся ютиться всем вместе в одной комнатке мотеля.

Сьюзи восприняла это с облегчением, хотя мама, разумеется, волновалось о том, что братство окажет на её несовершеннолетнюю дочь тлетворное влияние. Это было немыслимо – Сьюзи всегда вела себя лучше, чем я когда-либо, тогда и сейчас!

– Какие у вас планы? – спросил я.

– Мы собирались пообедать с тобой, – ответил папа. – Ты знаешь какое-нибудь подходящее место?

– Удачи с этим, – парировал я. – Послушайте, у меня есть небольшие подозрения насчёт пары мест на завтра и субботу, но вам придётся где-то доставать завтраки и обеды. Я планировал кормить Сьюзи в доме. На ужин могу сделать нам всем омлеты.

Мама, кажется, собиралась протестовать. Очевидно, она видела, как великий матриарх семьи собирается на обед, но сегодня можно было забыть о приличном месте. Папа быстро согласился с этим планом и сказал следующее:

– Отлично. Идите вниз, ребята, и приведите себя в порядок. Встретимся через полчаса внизу.

Мама поглядела на кровать, за которой резвились мы с Мэрилин, а затем покраснела, развернулась и направилась вниз; папа и Сьюзи последовали за ней.

Мы с Мэрилин схватили туалетные принадлежности и полотенца, и я распахнул дверь в свою старую комнату. Джо ухмылялся так широко, что я плюнул на него, и мы пошли вниз по коридору, в ванную, под его смех позади нас. Мы заперлись в ванной и быстро приняли душ, но в этом не было никакой романтики. У нас не было ни времени, ни желания. Утром я уже побрился, так что мы просто накинули на себя полотенца и побежали обратно в комнату, переодеться в чистое.

Моя семья ждала в холле. Мама чопорно сидела в кресле, надеясь не притронуться ни к чему, что может её заразить, а папа и Сьюзи бродили вокруг, разглядывая портреты на стенах. Папа пригляделся к одному и, когда мы вошли, спросил:

– Ты что, президент своего братства?

Канцлер, – кивнул я. – Но это то же самое.

– Ага, – сказал он, кивая своим собственным мыслям.

– У вас есть собака? – спросила Сьюзи. Она умела сфокусироваться на главном.

Я поглядел на фото. На паре снимков Джефферсон был весьма заметен. Чёрт, да он выглядел там умнее, чем большинство из нас!

– Это Джефферсон. Он уехал в прошлом году, но да, у нас была собака.

– Что с ним случилось?

– Один из братьев, съезжая, взял его к себе, – я направился на кухню. – Голодные?

По пути нам встретилось несколько других выпускников, и мне приходилось всех представлять своей семье. Пара парней тут же начинали поглядывать на Сьюзи. Ну, она выросла, по крайней мере, с последнего раза, когда я её видел. Теперь она была ростом с маму, с красивой грудью, стройной и длинноногой брюнеткой, выглядевшей явно не на свои неполные 16.

– Эй, ты когда-нибудь слышала выражение «15 добавит вам 20»? – спросил я. Папа усмехнулся, Сьюзи заиграла глазками, а мама попыталась заслонить её. Ребята махнули рукой и пошли за нами на кухню.

– Что на ужин? – спросил Брэдли, заходя вслед за ними.

– Тебе – ничего! – Мэрилин погрозила ему кулаком.

– Позже расскажу, – прокомментировал это Джо для других парней.

Я лишь покачал головой и улыбнулся.

– И вы тоже проголодались, парни? – все кивнули и сказали, что они голодные.

– Ладно, это мой последний ужин в роли шеф-повара. Сегодня мы сделаем омлеты. Идите поставьте пару столов и скажите всем, чтобы брали свои задницы и шли делать заказы, – я выставил братьев вон, поскольку моя семья выглядела озадаченной. Я поглядел на них.

Я также один из воскресных поваров в доме, один из лучших, насколько я могу судить, и знаменитый омлет из трёх яиц – одно из моих фирменных блюд. Мэрилин иногда помогает мне.

– Ты готовишь? – воскликнула Сьюзи.

– Слышал, что путь к сердцу женщины лежит через её желудок, – перефразировал я цитату.

– Так вот что ты там делал? Готовил? – хихикнула она. Папа фыркнул, а мама побурела.

– Что мы там делали – не твоё дело! – мы с Мэрилин направились в кладовку за яйцами, молоком, сыром и ветчиной. К тому времени, как я выставил на плиту несколько кастрюлек, а на стойку – миску для взбивания, вернулся Джо.

– У меня заказы на шесть омлетов, и я не смог найти всех, так что, возможно, будут ещё, – сказал он мне.

– Отлично. В награду за твою недавнюю выходку ты получаешь почётное право помыть посуду. Мои подзравления!

Джо лишь засмеялся.

– Так кто же будет шеф-поваром в следующем году? – спросил он.

– Не уверен, но подозреваю, что титул получит Смитти. Согласись, за его цыплёнка с красным вином и грибами и умереть не жалко! Я украду его рецепт.

Папа спросил, о чём мы говорим, и парни объяснили ему суть голосования за титул шеф-повара. Он поглядел на меня и тихо сказал:

– Президент братства и шеф-повар? Я как будто совсем тебя не знаю.

Что я мог ему сказать? Он был прав; он совсем меня не знал. Я лишь пожал плечами.

Сьюзи помогала Мэрилин, пока предки смотрели в сторонке. Они оба превосходно готовили – я учился у лучших! – и глядели, как их старший сын готовит кучу омлетов. Хэмильтон на кухне был безнадёжен. В его случае ген готовки был рецессивным. Вероятно, он прятался за нормальными генами, а сам был чуть ли не невидимым.

Первые два омлета пошли Сьюзи и Мэрилин, а следующие – моим родителям. После этого я прошёлся по заказам братьев, и в итоге приготовил ещё восемь омлетов прежде, чем дошёл до своего. К тому времени Мэрилин и моя семья уже доели, но они сидели, ожидая, пока поем и я. Сьюзи спросила у Мэрилин, где в доме братства она остановится. У меня был ответ на это. Проглотив кусочек, я ответил:

– В моей старой комнате с прошлого года.

– Она пуста? – спросила Мэрилин. Когда я кивнул, она снова повернулась к Сьюзи:

– Карл и Джо жили там два года. Нынешние владельцы уехали на лето.

– Не знаю даже, как мне реагировать на то, что ты остаёшься в доме братства, – прокомментировала моя мать.

– Мама, она будет в порядке. Я не буду её спаивать, и никто не собирается врываться к ней посреди ночи, чтобы изнасиловать.

– Что-о? А если я хочу, чтобы меня изнасиловали посреди ночи?

Мэрилин рассмеялась на это, я застонал, а мама начала наступать на отца. Тот успокоил её, просто сказав:

– Ширли, с ними всё будет в порядке.

– Ты взяла свой купальник? Мы можем пойти в бассейн? – спросила Мэрилин.

– Нет, – нахмурилась Сьюзи, – Я не знала, что он здесь есть.

– Единственное братство в студгородке с плавательным бассейном! – сказал я – и улыбнулся отцу:

– И школа медсестёр, находящаяся нескольких шагах от дома братства.

– Дай-ка угадаю, вы гостеприимно открыли перед ними двери бассейна.

– Это наш добрососедский долг! – благообразно поглядел я на него.

Мэрилин ущипнула меня за руку.

– Может, тебе подойдёт один из моих? – сказала она Сьюзи.

– Удачи, – фыркнул я. – У вас двоих совершенно разные размеры.

Мэрилин использовала лифчик по крайней мере на три размера больше и на пару дюймов шире, хоть она и не была толстой; Сьюзи была крайне стройной и плоской, как и её мать, и даже лифчик размера «А» в её случае был преувеличением. Я с усмешкой покосился на мать:

– Может быть, ей просто поплавать в лифчике и трусах? Не так уж сильно это отличается от купальника.

От всех трёх женщин послышались вопли негодования, хотя отец и усмехнулся.

Затем мы вышли к их машине и достали чемодан Сьюзи и мой спальный мешок. По пути я просвещал маму о благочестивых нравах дома:

– Вот там, мама, мы поклоняемся духам лунного света; а так, где решётка для барбекю – там мы каждую весну приносим в жертву новичков, чтобы задобрить демонов, – я поглядел на Мэрилин. – Ты не забыла, милая, как было весело и как они вопили, когда мы возложили их на алтарь?

– Ты думаешь, это смешно? – ответила она. Как и ожидалось, Сьюзи и папа засмеялись, а мама надулась и исходила праведным гневом.

– Папа, разве ты не помнишь те старые добрые деньки, когда вы сидели кружком вокруг костра и жарили кандидатов на открытом огне?

– Не втягивай меня в это, – засмеялся он.

– Папа просто боится, что вы с мамой узнаете, что же на самом деле творится в братствах, – пояснил я Сьюзи. – Ты знала, что в своём Дельта Эпсилон он состоял ещё в Тёмные Века?

– Правда?

– Расспроси его об этом по пути домой.

– Ты правда полон мочи и уксуса, не так ли? – прокомментировал отец.

– Чарли! – запротестовала мама.

– Пошли в машину, Ширли. Пойдём куда-нибудь выпьем! – папа усадил маму в машину и помахал нам троим.

После ужина мы пошли плавать, но Сьюзи надела поверх своего обычного белья мою рубашку. Та была достаточно тяжёлой, чтобы не допускать конкурса мокрых футболок, и достаточно длинной, чтобы закрывать ягодицы.

На следующее утро Бруно, Джо и я загрузились в мою Импалу и поехали в Оружейную, где проходила наша церемония призыва. Лео и Гарри пришли со своими родителями. Мэрилин и Сьюзи дожидались моих родителей, чтобы ехать туда всем вместе. Я не планировал дополнительных гостей, но был к ним готов. Каждый студент получал четыре билета на выпускной, и у меня было ещё два запасных. В прошлый раз, когда я это делал, мне пришлось выбивать дополнительный билет для Мэрилин. Мама задрала нос, думая, что я делаю это ради семьи, но даже тогда я бы, не раздумывая, предпочёл им всем Мэрилин.

Я не был почётным выпускником, но меня это не волновало. Почётным выпускником был какой-то супер-гик с очками толщиной с бутылочное стекло, которого с его идеальным высшим баллом отправляли куда-то в лабораторию в Форт-Мид. У меня были хорошие отметки, но не идеальные. Я не возражал. Из этого парня был такой же солдат, как из Хэмильтона. Я лишь улыбнулся ему, потёр свой значок десантника и прицелился пальцами ему в лицо. Мой ранг был достаточно высок, чтобы я отправлялся в армию как офицер действующих войск, а не просто офицер резерва на активной службе. Это большая разница. Мы выслушали речь или две и поклялись защищать Конституцию от всех врагов, внешних или внутренних. Учитывая, что должно было стать с Конгрессом в ближайшие два поколения, я подумал, что начинать с этого – не лучшая идея.

Затем я увидел, что родители спускаются с трибуны, чтобы поздравить меня. Я впервые был в настоящем офицерском мундире, и теперь вместо надписи «О.К» (офицер-кандидат) у меня красовались золотые нашивки, по одной на каждое плечо, и артиллерийский значок в виде двух скрещенных ружей на воротнике. Когда отец спустился, я вытянулся в струнку и отдал ему честь. Он на секунду замешкался, а затем ответил мне тем же. Он был лейтенантом младшего класса, что для войск ВМФ было эквивалентно армейскому звания лейтенанта первого ранга, был на войне и превосходил меня по званию.

Пусть даже он никогда не говорил много о своей службе, я узнал от него уйму всего о военных и о том, чего от него ждали офицеры. Я знал, что «фишка дальше не идёт» – не просто поговорка, а то, что имеет реальный смысл, и знал, каким стандартам должен соответствовать офицер. Ему был крайней отвратителен инцидент в Пуэбло, когда северно-корейские войска захватили американский шпионский корабль во время «холодной войны». В 1968 я писал о нём доклад для школы – о том, что судно было плохо оснащено, плохо вооружено, и не хватало ни команды, ни офицеров. Но для него это не имело значения: капитан, Ллойд Бачер, обязан был пойти на таран и отправиться на дно вместе со своим кораблём!

С другой стороны, у мамы было печальное выражение лица. Я поцеловал её в щёку, а затем заключил Мэрилин в медвежьи объятия, поднял и закрутил в воздухе. Она была одета в красивое летнее платье до колен, милое и симпатичное. Моя форма уже нагрелась, и, как только мы вышли на улицу, я снял пиджак. Сьюзи непредумышленно подняла сегодняшнюю проблему, хмыкнул:

– Мне нравится это колечко! Давно оно у тебя?

Она подняла левую руку Мэрилин и поглядела на её обручальное кольцо.

Мамино лицо помертвело. Вчера на Мэрилин не было никаких украшений, потому что она всегда снимает их перед плаванием. Мэрилин ответила:

– С Рождества. Мы уже говорили об этом, и Карл купил мне кольцо раньше, но моим родителям мы сообщили на Рождество.

– Карлинг, и когда же ты собирался рассказать об этом своей семье? – мамин голос был холодным, точно лёд.

Я повернулся к ней, убедившись, что моё лицо спокойно:

– Ну, я полагаю, сейчас самое подходящее время.

– И когда свадьба? Это что-то срочное? – она думает, что я обрюхатил Мэрилин?

Я держал себя в руках, хотя Мэрилин выглядела напуганной, и даже мой отец был расстроен этим вопросом.

– Нет, мать, не срочное. Мэрилин остаётся ещё год в колледже, так что где-нибудь следующим летом. Мне нужно будет заранее обговорить это с командованием, прежде, чем я что-то скажу с уверенностью. В любом случае, я буду копить увольнительные.

– И ты приглашаешь свою семью?

Я лишь глянул на неё.

– Я ещё не знаю, мать. Мы ещё не решили. Знаю, что Мэрилин спрашивала меня, не хочет ли Сьюзи быть подружкой невесты. И я сразу могу сказать, что Хэмильтон не приглашён.

– Подружка невесты?! – Сьюзи восторженно взвизгнула и практически подпрыгнула от восторга. Мэрилин ухмыльнулась ей и кивнула.

Мама смотрела так, будто я только что ударил её.

– Хэмильтон твой брат!

– Хэмильтон – псих с навязчивыми идеями. Хэмильтон не приглашён, – я поглядел на Мэрилин, которая лишь кивнула. Она тоже не хотела видеть его.

– Это несправедливо, Карлинг. Ты просто неправильно его понимаешь, – запротестовала мама.

Я глубоко вздохнул.

– Я буду предельно честен в этом вопросе. У меня нет ни малейшего желания видеть своего брата снова раньше, чем один из нас будет в гробу. У Мэрилин ещё меньше желания. Мы говорили об этом, и её интересы – единственное, о чём я буду заботиться. Если Хэмильтон появится в церкви, его попросят уйти. Если он откажется, церемония будет приостановлена до тех пор, пока не прибудет полиция и не выведет его. Любой, с кем вместе он придёт, будет также выведен – включая тебя и папу. Меня не волнует, если моя сторона церкви окажется пуста, мама. Ты можешь делать то, что пожелаешь.

Мама выглядела так, будто я только что нагадил на ковёр, а отец заявил:

– Хватит, Карл. Хэмильтона там не будет. А теперь скажи, где мы сегодня будем ужинать.

Я лишь кивнул и взял секунду, чтобы успокоиться. У нас уже было клиническое заключение о том, что мой брат является параноидальным шизофреником с навязчивой фиксацией на мне. Я задавался вопросом, были ли схожие проблемы и у матери, или же она просто слышала лишь то, что хотела услышать.

– Я резервировал места в L'Auberge. Правда, всего три, но я думаю, ещё два они как-нибудь найдут. Мы уместимся в вашей машине? Тогда мою можно было бы оставить здесь и не беспокоиться о парковке в Олбани.

– Идёт, – он взял маму под локоток и направился с ней к стоянке. Сьюзи пожала плечами и поглядела в стиле «Ну а чего вы ожидали», и Мэрилин просто крепко сжала мою руку и с облегчением поглядела на меня.

Как я и ожидал, выбить ещё два места вполне реально, по крайней мере, после пары купюр, сунутых в руку метрдотелю. Ужин прошёл в прохладной атмосфере, мама всё дулась на мой последний монолог о брате. В конце концов, у него не было проблем. Это у меня были проблемы с ним. Вроде как если это Джон Диллинджер был просто неверно понят всеми этими банкирами.

Суббота была примерно такой же, с той разницей, что церемония проводилась Полевом доме, примерно на полпути между кампусом и Бочками. Это было довольно близко, и я решил пройтись. Стояло тёплое и солнечное весеннее утро. Я лишь натянул футболку, шорты и кроссовки, а мантию и академическую шапочку взял под мышку. Мои родители подобрали Сьюзи и Мэрилин и повезли их на место.

С момента первого выпуска у меня их было немало. Главное здесь – чтобы тебе было комфортно. Там много торопятся и много ждут своей очереди (примерно как в армии). Здесь была почти тысяча студентов – и выпускники, и переходящие на следующий курс, и все выстроились снаружи под жарким солнцем, пока наши гости сидели в проветриваемом помещении. Жаль тех бедных студентов, которые были вынуждены носить под мантиями костюмы! Их никто не видел, так почему бы не одеть то, что удобнее?

На самом деле нам пришлось испытать всё это заранее. Студенты-выпускники фактически находились в конце линии; мы шли после старшекурсников, которые всё прибывали и занимали места на полу с заднего края, продвигаясь вперёд. Нашим главным докладчиком был Жак-Ив Кусто, знаменитый французский морской биолог и исследователь, который должен был сказать все слова на камеру. В честь Кусто Архитектурная Школа, которая каждый год делала что-нибудь безумное, заставила своих студентов маршировать в масках, с трубками, ластами и белыми буквами «Ж», «А», «К» и так далее на их академических шапочках; когда они садились вместе, то образовывали его имя. Должно быть, для телевидения пришлось сделать с десяток дублей – у Кусто оказался ужаснейший акцент, и его едва можно было понять!

Нас не отправили на сцену для вручения дипломов. Вместо этого просто назывались наши имена, и мы вставали, по дисциплине за раз. Поскольку я получил три степени, то и вставал три раза, довольно необычно. Джо Брэдли вставал дважды, сначала с математическим отделом, который он прошёл, затем с отделом экономики. Я входил в число студентов с докторской степенью, у нас были отдельные мантии и пояса, а также отдельные шапочки. Затем мы должны были уйти.

Я позировал для семейного фото. Мама была смущена моей одеждой под мантией. Больше никого это не волновало – кроме отца, который был одет в костюм и выглядел так, будто тоже не прочь переодеться в футболку и шорты. Но, поскольку одной из любимых фраз моей матери было «Чарли, ты же не оденешь это, не так ли?» – можно было догадаться, кто выбирал ему гардероб.

Одним из редких юмористических аспектов в том, что папа заболел Альцгеймером, состоял в том, что посещавшая его медсестра отметила в своём отчете – мистер Бакмэн далеко не так самостоятелен, как сообщает миссис Бакмэн, поскольку она выбирала ему одежду. Когда наши дети прочти это, мы все попадали на пол от смеха.

Мы все вернулись в братство, а затем я надел костюм и отвёз семью в местечко на Вульф-Роуд. Ждать пришлось дольше, ведь нас было пять, а не трое, но мы выжили. Затем я собрал вещи Сьюзи и отправил её обратно в Лютервилль вместе с предками. Мы с Мэрилин провели последнюю ночь в Бочках, выложившись до последней капли, а затем с утра выехали.

Когда мы отъезжали от парковки, меня наконец поразило осознание того, что я действительно отправляюсь в неизвестность. До сих пор я повторял свою жизнь – в средней, старшей школе, в колледже. Теперь это закончилось. Я понятия не имел, что ждёт меня впереди!