С чистого листа главы 1-99

Глава 72. Microsoft

Июль 1982-го.

Быть джентльменом без определённых занятий оказалось куда более обременительным, чем я полагал! Во-первых, вернувшись с Багам, я нашёл спортзал и додзё. Я начал туда ходить, а так же, как и грозился жене, подписал нас на семейный план. Я просто не говорил ей об этом, пока мы не пришли домой.

Ответ Мэрилин был не так уж плох. В конце концов, могла ли она жаловаться, что я забочусь о её здоровье? Нет, жалобы начались на следующее утро, когда я проснулся в 7.00 и шлёпнул её по заднице:

– А ну-ка вставай и пошли в спортзал!

– Ч… чего? – Мэрилин усиленно пыталась понять, что к чему.

Я снова шлёпнул её.

– Пора вставать! Тебе нужно успеть приготовиться!

– Уходи, – Мэрилин отвернулась.

– Давай, ленивая задница, пора поработать! Ты обещала, помнишь? – я толкал её в плечо, пока она не повернулась обратно и не отпихнула меня.

– Ты серьёзно? – заворчала она, разлепив глаза. – Ты знаешь, сколько времени?

– Время встать и потрудиться! – я заставил её сесть, потянув за руку.

– Мы не оставим Чарли здесь.

– Мы возьмём его с собой. Он будет в порядке! Давай, пусть привыкает к упражнениям!

– Я тебя ненавижу, – Мэрилин скатилась с кровати и снова пихнула меня, не глядя. – Мне нужно в душ.

Но я подтолкнул её к шкафу.

– Душ подождёт. Ты будешь заниматься, помнишь? В спортзале есть душ. Теперь собери в сумку какие-нибудь вещи, – я подобрал ей спортивный лифчик, майку, простые трусики и пару старых шортов.

Одевшись для тренировки сам, я указал ей на дверь. Затем сложил сменные вещи в сумку и заставил её сделать то же самое. Чарли уже проснулся, но по утрам он был счастливым человеком. Мамочка уже поменяла ему подгузник и переодела в чистое, и мы все вместе поехали в спортзал.

Мэрилин и правда никогда раньше не занималась вот так вот, как я. Она никогда не была активным человеком и в плане хорошей формы полагалась лишь на свой юношеский метаболизм. В конце концов, после 30-ти ей это и аукнулось, особенно когда наш третий ребёнок окончательно заставил её «распухнуть». Она никогда не теряла вес, набранный во время беременности. Что до меня, то я знал, что может со мной произойти, и это было так плохо, что я никогда бы не дал этому случиться.

Мы пошли на компромисс, занятия трижды в неделю, в понедельник, среду и пятницу, рано по утрам. Мы проводили часовую тренировку, хотя она оказалась раздельной, у каждого своя. Мэрилин любила ходьбу на беговой дорожке, я же был больше не способен заниматься этим. Я убивал время тем, что тягал железо на Наутилусах. Помимо тренировки верхней части тела, это помогало мне использовать в некоторых комбинациях мышцы ног – без давления на правое колено. Пока я держал удар, меня это не слишком беспокоило, но это было довольно чувствительным. Я всегда начинал тренировки с долгой сессии ката перед другими упражнениями, чтобы разогреть и расслабить мышцы.

Чарли находил всё это весьма забавным. Он был счастливым ребёнком. Паркер был более сдержанным и трезвым, даже совсем малышом. Я всё ещё думал о Паркере – каким он был и каким вырос. Он был сыном, которым отец мог гордиться, но теперь он ушёл, в то место и время, которое я не мог осознать. Порой я чувствовал боль потери того, кого здесь и сейчас никогда не существовало.

Это не значило, что я был не рад Чарли. При прочих равных, он был замечателен! Дети вляпываются во всё подряд, но Чарли превзошёл их всех. Даже хуже того – он был невероятно неловок и неуклюж, но не в каком-то психологическом смысле, а в том, что ему можно было бы доверить стать катастрофой. Он ползал повсюду, и стоило ему только натолкнуться на стопку книг, журналов или кучу вязания Мэрилин – он тут же повергал всё в хаос. Как только он поймёт, как стоять и ходить, в опасности будет весь дом!

К июлю он понял, как выбираться из своего кресла. Мы обнаружили это однажды утром, в спортзале. Это была первая среда июня, неделя после того, как мы обустроили Бакмэн Гроуп. Я был в отделе Наутилусов, а Мэрилин за углом, на беговых дорожках. Внезапно из-за угла выполз Чарли, обползающий всё подряд, а следом – улыбающийся работник спортзала, идущий по полу-горячим следам. Чарли увидел меня и рванул на всех парах. Пока он приближался, я сел прямо и расхохотался, а затем сам рванул за ним. Маленький засранец приблизился ко мне, а затем пополз в другую сторону! Я схватил его и, сунув под мышку, пошёл искать его мать.

Мэрилин всё ещё потела на беговой дорожке, уставившись в телевизор, где передавали сегодняшние новости, а детское кресло стояло сбоку, у её ног. Она была совершенно отрешена от мира! Я встал перед ней – между ней и телевизором – и протянул ей нашего сына. Он счастливо лопотал, улыбаясь всему миру.

– Ничего не потеряла?

Мэрилин так уставилась на нас, что прекратила идти. Дорожка всё ещё работала, так что её ноги выскользнули, и ей пришлось схватиться за поручни, чтобы не упасть. Она нажала на кнопку «Стоп».

– Где ты его нашёл?! Как ему удалось выбраться?!

– Я нашёл его за углом, и мне пришлось прерваться. А как ему удалось выбраться – это ты его спросил. Он не слишком разговорчив, но дай ему время, может, он и сознается, – я протянул ребёнка ей, и она взяла его.

– Тебе нужны детские наручники и кандалы, Чарли! – сказала она ему, а затем вернула его мне. – Подержи его. Я пойду в душ и переодеваться, а затем будет твоя очередь, – я взял сына, и Мэрилин направилась в раздевалку.

Я опустился на колени и закрепил Чарли в его кресле.

– Мы не будем ждать, – сказал я своему сыну, внося его в мужскую раздевалку.

Поставив сидение так, чтобы постоянно его видеть, я стянул с себя потные шмотки и схватил полотенце и сменную одежду. И Чарли оставался в кресле! Я поставил его на стойку напротив душа и оставил занавес открытым, наскоро обмываясь. Справившись с душем, я вытерся, оделся и выбрался с Чарли обратно в вестибюль ещё до того, как Мэрилин там показалась!

Она замерла, увидев нас.

– Как ты оказался здесь раньше меня?

– Я живу чистой и эффективной жизнью, и наполнен чудесной и праведной необходимостью жить лучше, чем мой ближний. Или ближняя, в твоём случае.

– Я думаю, что ты кусок дерьма!

Я прикрыл нашему сыну уши.

– И этим ртом ты целуешь своего сына?! – подхватив его, я улыбнулся ему. – Мамочка говорит плохие вещи, – сказал я, слушая радостный лепет.

Мамочка выхватила его обратно.

– Папочка этой ночью будет спать один!

Я схватил наши вещи и последовал за Мамочкой и Чарли в машину, держа рот на замке. Папочка предпочитал спать с Мамочкой.

На додзё я, как правило, появлялся один. Мэрилин никогда не нравилось смотреть, как я занимаюсь боевыми искусствами. Раньше это просто казалось ей странным времяпровождением, а после драки в баре она чувствовала себя при этом некомфортно. Эта часть моего саморазвития была странной, с её точки зрения.

Обычно я каждый день ездил к участку на Маунт-Кармель-Роуд, чтобы проверить, как идёт строительство. Оно уже стартовало, но это был отупляюще медленный процесс строительства дома с использованием обычных технических средств.

В 90-е «Дома Лафлёров» начали продавать, помимо трейлеров, и модульные дома. Строительство шло куда быстрее, чем в обычных домах на фундаменте; там вам следует сначала создать этот самый фундамент. Затем вы делаете пол, потом возводите стены. Только затем вы строите крышу. С модульными домами, пока роется фундамент, одновременно на заводе, в тысяче миль оттуда, делают и стены, и пол, и крышу. Когда части готовы, они ставятся краном на место и закрепляются болтами, всё это прямо на фабрике. Ванные и кухни – устанавливаются, а затем всё вместе отвозится на место. Такой дом создаётся за неделю или два – тогда как на строящийся на месте уходят по меньшей мере месяцы.

В 1982 году модульные конструкции находились в зачаточном состоянии. О, уже были компании, которые делали это, но только маленькие, простые прямоугольные ящики – а вовсе не то, что мы делали. Революцию произведёт компьютер – и в этой области тоже. В ближайшие 20 лет технологии, используемые для дизайна и конструирования, сделают модульные дома высококлассным методом строительства особняков за миллионы долларов.

Но всё это в будущем. Нет, я не искал себе неприятностей. Я стоял в стороне от рабочих и не задавал миллиона идиотских вопросов. Я знал, что они делают, и было очевидно, что они тоже знают. Я лишь убедился, что строители знают моё имя и номер, так что в случае каких-то вопросов они могли позвонить. Судя по всему, я смогу переехать в течение декады. Это укладывалось в план.

Я старательно избегал появлений в Мастерской Таска. Может, я и был совладельцем, но я не был сотрудником и не знал этот бизнес. Я заезжал туда раз в месяц, проверить вместе с ними книги, но на этом всё. Ну, не совсем всё. Сразу после закрытия сделки мы с Андреа нашли команду, чтобы починить крышу на новом месте. Владельцы не снизили цену, но согласились устранить эту брешь. После этого были запланированы большие выходные. Тесса и Таскер закрыли старую мастерскую, а затем все вместе – они, сотрудники, их братья и все, кто пришли – принялись переводить всё со старого на новое место. Бакмэн Гроуп была приглашена помочь всем составом. Мэрилин, Тесса и Мисси следили за детьми, пока все остальные чистили, скребли, сортировали, устанавливали, а затем ещё немного чистили. К воскресенью бизнес был снова запущен, а всех остальных выставили вон.

Также была работа с новой компанией. Все мы согласились встречаться каждый понедельник, чтобы обсудить бизнес и планы. Первые пару недель мы встречались в офисе Джона, но затем Джейк Младший начал обходить некоторые офисы в поисках подходящего. Мы пытались найти то, что устроит всех. Все прочие жили в Тимониуме или Лютервилле, но мы с Мэрилин жили в Кокейсвилле, и собирались переехать на запад Херефорда. Джейк нашёл приличный офисный парк в паре миль к югу от Херефорда по Йорк-Роуд, и мы сняли половину этажа. Затем мы разделили офисы. Был вестибюль в передней части, четыре отдельных офисных комнаты, связанных с ним, а также коридор к задней части здания. Из этого коридора были двери в конференц-зал с одной стороны и в пятый офис и кладовку с другой. Я взял пятый офис, напротив конференц-зала, а остальные взяли офисы в передней части. Джейку Младшему было поручено обустроить место и достать туда мебель и оргтехнику.

Была одна вещь, которая всех удивила. Я поехал и купил лучший компьютер, какой только смог достать. Пусть все их видели, а Джейк Старший даже купил себе домашний компьютер, чтобы его детям было с чем играть, но всё равно в 1982 году это было экзотикой. Я извёл небольшое состояние на IBM 5150 PC с видеокартой CGA, цветным монитором, двумя 5¼ флоппи-дисками и PC-DOS в качестве оперативной системы. Долгие годы я был изолирован от математики и вычислительной техники; мне следовало снова к ней вернуться.

Поставив его в офисе, я ходил туда, чтобы учиться и практиковаться программированию на DOS и GW-Basic. Я также купил соответствующий блок для дома, и мог хранить файлы на гибких дисках и носить их туда-сюда. Вышло не так хорошо. Мэрилин не давала класть их на стол в столовой, а Чарли, лишь завидев, норовил с ними поиграть.

Когда наш офис был слегка обжит, а я воскресил в памяти основы DOS и Basic, мы устроили больше собрание. Чувство было, словно ещё утро, но я уже успел спрограммировать гору всего на DOS и Basic за этот день. Оглядев комнату, я указал на компьютер на столе.

– За этой машиной будущее, и я хочу вложиться в неё, – сказал я им.

– Ты хочешь купить акции IBM? – спросила Мелисса.

– Совершенно нет, – я покачал головой. – Помните, я говорил вам о компьютерах пару месяцев назад? Компьютерная система состоит из трёх частей. У вас есть аппаратное обеспечение, ящик, телеэкран, клавиатура и все твёрдые части, – я слегка постучал по железному корпусу компьютера. – Затем у вас есть два типа программ. Одна из них зовётся операционной системой. Она говорит ящику, что делать, как заставить всё работать, включаться, выключаться и всё такое. Это – вторая часть системы.

– А третья? – спросил Джон.

– Это программы, которые вы запускаете, например, бухгалтерская программа или печатная.

– И… это не то же самое, что и операционная система, – ответил он, наполовину вопросительно, наполовину утвердительно.

– Нет, – я ухватился за аналогию. – Это как железная дорога. Компьютер – это рельсы. Они идут повсюду, они всем определённо нужны, но без каких-либо двигателей или машин они практически бесполезны. Операционная система – это локомотив. Она едет по рельсам и может что-то делать, но само по себе это тоже бесполезно. Нужен груз, который она сможет тащить – вагоны, цистерны и всё такое. Это и есть программы, или приложения. Улавливаешь?

Он медленно кивнул. Остальные глядели на нас двоих, но не вмешивались.

– И ты не можешь ничего сделать без трёх частей – рельсов, локомотива и вагонов.

– Определённо.

– Ладно, и ты не захочешь покупать компанию, которая делает железо, рельсы, по нашей аналогии? – спросил он.

– Не-а. Это как с железными дорогами. Любой идиот может сделать стальные рельсы и положить их на землю. Выигрывают парни, у которых рельсы будут дешевле. Это товарный бизнес, и никто не сделает на нём состояния, по крайней мере, надолго. Нет, ты захочешь быть парнем, который делает локомотивы и товары, – ответил я. – Я хочу инвестировать в операционные системы и программные приложения.

Тут вмешался Джейк Старший.

– Для всех типов компьютеров или только для IBM, который ты купил?

– IBM. Через пару лет почти все перейдут на IBM или совместимые с IBM типы. Все остальные исчезнут, – сказал я ему.

– Все остальные?! Я только купил детям Commodore 64!

Я со злобной усмешкой пожал плечами.

– Ну, если мы всё сделаем правильно, через пару лет ты сможешь позволить себе купить каждому из них по IBM.

– Дерьмо! – с отвращением сказал он.

Я пояснил, как открытая архитектура IBM позволила им значительно повысить скорость инноваций и улучшений, но также и превратило производство «железа» в бизнес для неудачников. Я так же, как и в прошлый раз, пояснил, какой большой вклад во всё это внесли Microsoft и их операционные системы.

– Так ты хочешь инвестировать в Microsoft? – спросила Мисси, я кивнул, и она продолжила, – Я нашла их пару месяцев назад, когда ты впервые упомянул это название. Ты не можешь купить их акции. Компания не выставила их на публичные торги. И, кстати, они не в Редмонде, а в Бельвью.

Чёрт! Точно! Они переедут в Редмонд позже!

– Это просто другой пригород Сиэттла. Так или иначе, это значит, что я не могу купить их на фондовом рынке. Однако мы можем предложить им инвестировать. Ко времени их первичного предложения мы сделаем маленькое состояние. Это если мы их продадим. Если мы их сохраним, то со временем сделаем больше состояние.

– Итак, каков план? – спросил Джейк Младший.

– Чем раньше мы это сделаем, тем лучше. Я вам обещаю – это компания, с которой можно иметь дела. В будущем она станет лишь дорожать, – я поглядел на Мелиссу и сказал: – Я хочу, чтобы вы узнали как можно больше об основателях компании. Прежде всего, я хочу встретиться с Биллом Гейтсом, и как можно раньше. Я вылечу и встречусь с ним сразу же, как он согласится. На этой неделе или на следующей.

Затем я повернулся с Джейку Младшему.

– Ладно, вице-президент по операциям, мне нужны наличные, чтобы купить акции. Подумай, как достать 5 миллионов наличными к тому времени, как я туда вылечу. Если нам нужно продать часть акций, то каких? Можем ли мы достать наличные, используя маржу или продажи опционов? Сможем мы сделать это, не разорившись и не угодив в тюрьму?

– Пять миллионов? – вытаращился на меня юноша.

– Если сможем – то и больше. Я не собираюсь покупать всю компанию, но мне нужен весомый процент, – я поглядел на двух остальных мужчин и сказал, – Также проверяй остальных и помогай им. Если мы можем это сделать, я хочу сделать это быстро, так что определите механику и готовьте документы, при должной осмотрительности. Чем дольше мы протянем, тем выше будет цена, и тем меньший кусок акций мы сможем купить.

Все пару мгновений глядели на меня и друг на друга, но затем ушли. Джон задержался в дверях:

– Ты думаешь, на эту штуку стоит потратить пять лимонов?

– Джон, если бы ты мог вложить пять миллионов в Томаса Эдисона столетие назад, сколько бы они сейчас стоили?

Он закатил глаза и вышел. Я обдумал следующие шаги, а затем поехал домой. Будучи многообещающим магнатом, я хотел уделить послеобеденное время активному общению с Миссис Магнат.

И таким образом, я обнаружил, что вылетаю в Сиэттл-Такому в понедельник, 19 июля. Мисси назначила мне встречу с Гейтсом на утро вторника. Я понимал, что снимать прямой чартерный рейс – немного показушно и безрассудно по отношению к денькам компании, и летел ним из турбо-самолётов Ллойда Джарретта до Филли, где пересаживался на рейс American flight до Си-Така без пересадок. Я настоял на том, чтобы лететь первым классом.

Я предлагал Мэрилин лететь со мной, намекнув на возможность ещё одного маленького отпуска «только для родителей», но она отказалась.

– Помнишь? Одна поездка для нас, одна семейная. Сначала семейный отпуск.

– Мы можем положить Чарли в собачью переноску и везти багажом, – парировал я.

– Забудь об этом! К тому же, нам и правда нужна семейная поездка. Я позавчера говорила с Анной Ли; она сказала, что мы не виделись с прошлого лета, и она права!

Я криво улыбнулся. Всё так. В последний раз я виделся с друзьями ещё до высадки в Гондурасе. Теперь Харлан дослужился до капитана и был переведён в 25-ю Пехотную, командовать мобильной артиллерийской батареей.

– Ты права, нужно навестить их. Где они сейчас находятся?

Я знал, что они в 25-й, но во имя всего святого не мог бы вспомнить, где та расположена.

– Гавайи! – ухмыльнулась Мэрилин.

Я ухмыльнулся в ответ.

– Ну, вместе с тобой я готов оказать поддержку войскам. Давай поедем не на неделю, а на две!

– Ты, как всегда, поражаешь меня жертвами, на которые готов пойти. Я позже ей перезвоню. Между нами 6 часов разницы, или около того.

В итоге мы условились вылететь и навестить их в конце июля. Тем временем, однако, я должен был встретиться с человеком, который являлся, наверное, самым умным бизнесменом Америки со времён Второй Мировой, и купить долю его детища. Детища, которое он не очень-то стремился распродавать по частям. Мелисса сказала мне, что, судя по телефонному разговору, я останусь в дураках.

Я вылетел в понедельник, так что во вторник я был свежим и отдохнувшим. Я летел налегке, взяв с собой только сменную одежду в дорожной сумке и мой дипломат. Я назначил дату возвращения открытой. Если всё сложится, я останусь подольше, чтобы совершить сделку. Если же Мисси права – я улечу домой уже в среду.

Сняв в аэропорту машину, я отправился в путь. Бельвью был к востоку от Сиэттла, и мне нужно было удобство, а не роскошь. Holiday Inn, отвечающий всем моим нуждам, я нашёл лишь за пределами Сиэттла. Войдя внутрь, я зарегистрировался, бросил свои вещи в комнату и вышел в ресторан, чтобы поужинать и выпить. Нет, я не собирался напиваться, только не перед встречей с тем, кто станет самым богатым человеком Америки.

Я вспомнил всё, что читал о Гейтсе и о том, что его ждёт в будущем. У нас были примерно одинаковые предыстории. То же детство в богатом пригороде. Его семья, определённо, была лучше моей. Пока мой отец был успешным инженером, его был очень успешным юристом. Мы оба окончили хорошие школы, хотя мне казалось, что он ходил в частную школу, но я не был в этом уверен. Я вспомнил, как он бросил колледж, чтобы основать Microsoft.

Найти какую-то финансовую информацию о компании было очень затруднительно, но это меня не удивило, поскольку они не фирмой с публично продаваемыми акциями. К тому же, в 1982 году они были довольно мелкой рыбой и не находились ни на чьих радарах. Лучшее предположение Мелиссы относилось к тому, что их продажи равняются низким 20-ти, то есть – чуть больше 20 миллионов долларов в год. Прибыль же и денежный поток были загадкой; но я знал, что они были прибыльными. В дни DOS программирование было довольно простым, и их основные затраты шли на упаковку и доставку дискет. До первичных продаж всё их финансирование было сугубо внутренним.

Итак, зачем ему может быть нужна продажа? Как я и сказал Джону, Гейтс использовал для набора персонала очень популярную в Силиконовой Долине стартовую тактику – платить приличную зарплату, но обещать куда больше в виде фондовых грантов и опционов. Рано или поздно его людям понадобятся выплаты побольше, и он будет вынужден продать часть акций, чтобы создать рынок и дать людям их деньги. Однако это будет ещё через пару лет, а не сейчас.

И мне было нужно убедить самого прозорливого бизнесмена нашего поколения продать мне то, что ему не следовало продавать!

Встреча была назначена на 10.30 утра, в среду. Выйдя из мотеля в 10.00, я добрался туда на пару минут раньше, и был в его офисе в условленное время.

Билл Гейтс выглядел так, как его изображали в будущих заметках и статьях – слегка помятый парень в очках, одетый в слаксах и рубашке на пуговицах без галстука, с верхней расстёгнутой пуговицей. Иными словами, он выглядел как ботаник. Я, с другой стороны, был одет с иголочки, в каракулевый костюм, белую рубашку и сияющие начищенные ботинки. Это был облик бизнесмена, что могло здесь сработать или не сработать. Также у меня была моя лучшая трость – чёрное дерево с медью, подарок от Мэрилин на День Отца. Дома я пользовался старой и потрёпанной дубовой тростью.

Его офис был не слишком шикарным, но пара кресел и кофейный столик сбоку всё же имелись.

– Спасибо, что согласились встретиться со мной, мистер Гейтс. Я ценю это.

– Добро пожаловать, мистер Бакмэн, – он покосился на мою хромающую ногу и трость.

– Просто старая травма с моей прошлой работы, – улыбнулся я. – Думаю, она разболелась после полёта. Порой нога слегка твердеет.

– Что произошло?

– Ну, я был парашютистом, и однажды прыгнул в последний раз, – ответил я.

Он поднял руку, указывая на кресла, и я выбрал одно и сел. Он выбрал кресло напротив меня.

– Прошу, садитесь. Мне любопытно, зачем вы здесь. По телефону цель вашего визита была не вполне ясна.

– Спасибо, – я полез в карман, достал серебряную визитницу и вынул из неё визитку.

Когда мы основали компанию, я сделал визитки – жёсткие, белые, чуть-чуть зернистые по фактуре, с глянцевыми чёрными буквами:

The Buckman Group

Частная инвестиционная компания

В одном углу были наш адрес и телефон, а по диагонали – наши имена и звания. Я также заказал два набора лично для себя. Оба именовали меня Карлом Бакмэном, президентом и генеральным директором, но один набор, который я звал «ботанскими» карточками, имел приписку «доктор» около моего имени. Именно одну из них я и вручил Гейтсу.

Он поглядел на неё и спросил:

– Простите, доктор Бакмэн. А какая у вас степень?

– У меня степень бакалавра и магистра по математике и докторская степень по прикладной математике. Я работал над теорией множеств, в основном по теории информации и топологии, но на самом деле, мне нравятся все аспекты в этой области, – ответил я.

Он странно на меня поглядел.

– Вы разогреваете моё любопытство. Мне казалось, что вы здесь для того, чтобы предложить инвестицию. Или вы ищете работу?

– Инвестицию! – засмеялся я. – Серьёзно! У меня дома есть вполне подходящая работа, семья, друзья; я не готов переезжать через пол-страны. Но всё же спасибо за предложение, если это было оно, – я не мог убрать с лица широкую ухмылку.

Он слегка улыбнулся мне, но не сильно. Я подозревал, что он чертовски неудобный игрок в покер. В этот момент память подсказала мне, что в покер он не играл, но был игроком в бридж мирового уровня.

– Ну, это было не оно, но мне действительно любопытно. Итак, вы здесь для того, чтобы инвестировать в нас, в Microsoft? Не припомню, чтобы я слышал о вашей фирме раньше.

– Мы новая компания, на самом деле, нам всего пара месяцев. Мы только начали заниматься частным капиталом, но я активно инвестирую вот уже много лет.

– Так выходит, это ваш бизнес? Не деньги семьи с вашим именем на бланке?

Я покачал головой.

– Около 98 % акций Бакмэн Гроуп оформлены на моё имя. Я буду откровенен. Я инвестировал на Уолл-Стрит примерно с того же времени, как вы начали играть с компьютерами в старшей школе. А может, и раньше. Брокерский счёт я завёл ещё в 13. Теперь я делаю по-настоящему – как вы делаете это с компьютерами и программами.

Во взгляде Гейтса читалось любопытство.

– Ещё в 13? И сколько вам сейчас?

– Сколько и вам. Может быть, немного меньше. Я родился в ноябре 55-го, а вы когда? На год раньше, верно?

– В октябре. Так что побудило вас получить степень по математике, а не по бизнесу?

– Хороший вопрос, – улыбнулся я. Я уже не раз думал на эту тему поздними вечерами в Амосе Съешь-Меня. – Думаю, я просто хотел доказать, что могу это. По той же причине я пошёл в Армию. Я хотел испытать себя, поглядеть, достаточно ли я хорош. Если не заставлять себя, ничего хорошего не получится.

– И так, вы скопили достаточно денег, чтобы прийти сюда с предложением инвестирования, находясь в колледже и в армии? Какую именно сумму?

– Ну, я определённо не собираюсь разглашать наш бюджет, но давайте скажем так. Мы готовы выписать вам чек на несколько миллионов долларов, и мы не станем инвестировать больше, чем 10 процентов от нашего общего капитала.

Гейтс откинулся на спинку кресла и пару секунд изучал меня, словно пытаясь понять, что у меня на уме.

– Я заинтригован. Даже если бы я хотел этого, с чего мне выбирать вас? В этом году со мной встречались, наверное, около полудюжины компаний, масштабами и известностью сильно превосходящих вашу.

– И дальше будет больше, – кивнул я. – В следующем году это число увеличится в десять раз. Вам нужно будет даже нанять секретаря просто для того, чтобы отвечать на звонки и говорить людям «Нет». Через год этому секретарю понадобится уже свой секретарь.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Ладно. Итак, что мы предлагаем? Ну, наличные за одну вещь. Наличные, которые вы сможете использовать для найма новых программистов; наличные, которые можно пустить на разработку новых продуктов; наличные, которые вы сможете использовать, чтобы понять, как доставить свою продукцию в каждый дом, – ответил я.

– Все предлагают наличные, – отмахнулся он.

– Но предлагают ли они меня? Я собираюсь сделать это здесь. Обычный парень, которого вы видите как представителя инвестиционной компании – бизнесмен или юрист. У него нет компьютера, а если есть – то он отдал его своим детям или своей секретарше, чтобы та попыталась разобраться, как управляться с ним. У меня не только есть компьютер, я пишу код с 17-ти лет. Может, я не в той же лиге, что и вы здесь, но и она меня не пугает. Я могу понять ваш бизнес на самом глубоком уровне, и если я не смогу вам помочь – то, по крайней мере, ничем не наврежу.

В его ответе я обнаружил слабый проблеск интереса.

– Так вы писали код? На DOS?

– Ну, DOS просто операционная система. Я сделал себе небольшое приложение для запуска программ. Прямо сейчас в нем немного проку, но, полагаю, через год-другой мы увидим компьютеры с установленным хранилищем на жёстком диске, и тогда это будет весьма полезно. Тогда я куплю компьютеры всему своему персоналу. Прямо сейчас это было бы пустой тратой времени.

– Как так?

Я улыбнулся.

– Прямо сейчас я единственный человек в компании, кто, наверное, даже видел компьютер вблизи. Команды должны вводиться прямо в командную строку. Одно дело, когда с подобным сталкивается гик вроде меня, но большинство ваших клиентов больше похожи на моих сотрудников. У меня пара юристов, биржевый брокер, бухгалтер, секретарь или два. Чтобы действительно сделать компьютер удобным, он должен стать чуть более дружелюбным для пользователя.

– Продолжайте.

– Ну, я уверен, вы знаете, как проходят исследования в комплексе Xerox PARC, – это был удар под дых, которых он не мог проигнорировать! Xerox PARC изобрели большинство концепций современных компьютеров, от графических интерфейсов и мышки до лазерных принтеров. Глаза Гейтса расширились.

– Что вы об этом знаете? – спросил он, садясь прямо вместо своей обычной расслабленной позы.

Я отмахнулся.

– Я знаю, что то, чем занимается Боб Тейлор – это современное искусство, и Xerox пока и понятия не имеет об этом, как и вы. Как и Стив Джобс. Вы знаете о нём, верно? – Гейтс кивнул, потеряв дар речи. – Он тоже знает о PARC. Вот бесплатный совет, неважно, инвестирую я в вас или нет – обратите внимание на PARC. То, чем они занимаются, изменит мир. Купите патенты, изобретите сами, мне неважно, но займитесь тем, что делают они, как только сможете.

Около минуты он неподвижно сидел, а затем резко встал.

– Оставайтесь здесь. Я сейчас вернусь, – и он вышел из кабинета.

Озадаченный, я остался сидеть. Он что, пошёл вызывать Microsoft-полицию?

Он вернулся через пару минут спустя со стопкой бумаг в руках. Сунув их мне, он сказал:

– Подпишите. Это заявление о неразглашении. Тогда мы сможем поговорить.

Я попытался сдержать радость на моём лице. Мы ещё не заключили сделку, но, по крайней мере, согласился поговорить! Я прочёл бумаги и подписал их своим именем. Бакмэн Гроуп вставила ногу между дверью и рамой!

Я был приглашён на ланч, который меня слегка позабавил. Я был единственным одетым, так сказать, сообразно поводу; все прочие подражали своему боссу. Я случайно пересёкся с Полом Алленом, который весь зарос бородой, тогда как Билл Гейтс был чисто выбрит. Также были ещё трое – все кто-то вроде старших программистов или исполнительных директоров. За обедом меня расспрашивали о моих степенях. Эти парни были серьёзными техническими профи, и хотели узнать мой уровень способностей.

Один из них, я забыл, который, спросил:

– Где вы обучались?

– Ну, когда я был в старшей школе, я также два года обучался в Тоусон Стейт. Это вечерний колледж неподалёку от Балтимора. Затем, после выпускного, я поступил в Ренселлер, в Трое. Там я и получил официально все свои степени, – ответил я.

– Так вы одновременно ходили и в старшую школу, и в колледж? – спросил другой.

– Звучит безумно, верно? – кивнул я. – Я просто решил, что если школа будет платить за колледж, то этого не придётся делать мне.

– Какой у вас был тезис? – спросил Гейтс.

– Я объединил Теорию Информации и Топологию и изучил эффект влияния топологической сети на потерю информации. Вероятно, это больше связано с технической стороной проблемы, чем с тем, что вы делаете, по крайней мере, в данный момент, – ответил я.

Аллен, которого до того момента был тих, сказал:

– Я слышал о работе в этой области, но это было пару лет назад. Какое-то сотрудничество, думаю, оно называлось Уравнение Райнбурга-Бакмэна или как-то так. Это оно?

Проглотив то, что было во рту, я кивнул.

– Я Бакмэн. Профессор Райнбург был моим советником по вопросам диссертации. Я давно с ним не общался, уже несколько нет, но, думаю, он до сих пор работает в этой области. Умный парень, он действительно хорош в этом.

Гейтс и Аллен переглянулись, а остальные трое с любопытством воззрились на меня.

Затем меня спросили о том, что я думаю о компьютеризации в целом, и я выдал свою стандартную речь насчёт того, что будущее за компьютерами и как это изменит мир. Однако я изменил её, чтобы пройтись по темам, в которые, как я знал, были вовлечены Microsoft. Я упомянул о необходимости выйти за пределы командной строки, перейти к графическому интерфейсу, работать над более быстрыми и мощными процессорами и, наконец, необходимостью контролировать такие критически важные приложения, как программа набора текста или электронные таблицы.

– А что насчёт вашей специальности, сетей? – спросил Гейтс.

– Думаю, это будет, вероятно, самое большое изменение, но не в ближайшие 10–15 лет. Это зависит от того, как быстро возрастут скорости соединения. Прямо сейчас у вас есть ARPANet и NSFNet, но они ограничены. Оттуда всё и произрастёт, но самым большим препятствием будет то, как быстро один компьютер сможет говорить с другим. Хуже всего – то, что каждый раз, когда вы повышаете скорость передачи в сети, кто-то ещё повышает размер передаваемого файла. Это бесконечный цикл.

Должно быть, я впечатлил их, как человек, разбирающийся в том, о чём говорит, но это была простая «История компьютеров» из 2020 года. После обеда я снова оказался один на один с Гейтсом в его кабинете. Не знаю, что ещё он планировал на этот день, но, должно быть, секретарь поменял его расписание.

– Вы упоминали об инвестициях. Какие цифры вы имели в виду? – спросил он.

– Для начала дайте мне задать вам пару вопросов, для фона, – ответил я. Он кивнул, и я спросил: – Каковы ваши доходы и прибыль за последний финансовый год? Кстати, каков период вашего финансового года?

– Он закончился в конце июня, но наши финансы, разумеется, конфиденциальны, – возразил он.

– Да, но прежде, чем мы к чему-нибудь придёт, мне нужно было бы, чтобы моя финансовая команда увидела ваши учётные книги и использовала цифры из них. Разумеется, подписка о неразглашении будет также применима и ко всем им.

– Меня по-прежнему интересует размер инвестиции.

Мы могли так плясать весь остаток дня. Проклятье.

– Я был бы готов вложить 5 миллионов долларов, при достижении согласия по условиям.

Его реакцию трудно было прочесть. Презрение или ликование? Он просто просил:

– И что же это за условия?

– Ничего слишком сложного. Соответствующая доля в компании. Мы можем обсудить стоимость, но именно потому я и спросил о финансах. Место в лодке. Вот и всё. Мы не будем говорить вам, как управлять компанией. Мы не будет говорить вам, когда делать первичную продажу. Мы просто хотим процент от компании, – ответил я.

– И насколько большой процент? – спросил Гейтс.

Ну, он хотя бы не отказал мне. Это напомнило мне старый анекдот про парня, который спросил женщину, стала ли бы она любовницей миллионера за миллион баксов. Та отвечает «да». Затем он спросил, не переспит ли она с ним за 100$, на что та восклицает «Да разве я похожа на такую женщину?!». «На кого вы похожи, – отвечает он, – мы уже выяснили; теперь мы просто определяем цену».

Вначале финансы.

Он секунду глядел на меня, а затем сказал:

– Наш валовой доход за год, закончившийся в июне, составил сумму между 24 и 25 миллионами долларов. Валовая прибыль составила между 5 и 6 миллионами.

– Спасибо, – это примерно соответствовало тому, что предсказывали Мисси и Джейк.

Продажи были высоки, а вот доходы – не очень. Я догадывался о валовом доходе в 25–50 %, а чистой прибыли – и того меньше. В уме я уже проводил первые подсчёты.

Я поглядел на гостеприимного хозяина.

– Я полагал, что 5 миллионов долларов – это по меньшей мере 10 % компании.

Гейтс впервые улыбнуолся.

– Это означало бы, что Microsoft стоит 50 миллионов. Ужасно низкая цена.

– А сколько она стоит по вашему мнению? – возразил я.

Пришло время определяться.

– В несколько раз больше. По меньшей мере 150 миллионов.

– В шесть раз выше продаж? В 30 раз выше текущих доходов? Я бы подумал, что это серьёзная переоценка.

– Как вы сказали раньше, за ланчем, будущее принадлежит компьютерам. Это шанс купить долю компании, которая будет впереди.

– Будущее за компьютерами, но будут ли это компьютеры Microsoft? Есть и другие компании в этой сфере. Я всегда могу предложить свои деньги Palo Alto или поглядеть, чем живут другие компании. Чёрт, да я просто могу купить на эти деньги землю в долине и подождать, пока кто-нибудь предложит мне за неё кругленькую сумму!

Спор ещё несколько раз ходил по кругу. Я хотел войти в этот бизнес, но и наступать себе на горло ради этого не собирался. С другой стороны, и Гейтс хотел получить деньги. Я предлагал ему сумму, почти равную прошлогодней прибыли, за кусок пирога, а если брать его чистую премию, то, вероятно, вдвое большую.

Это заняло ещё час, но мы сошлись на стоимости примерно в 100 миллионов, что приносило мне за мою инвестицию 5 % компании. Для чего-то более точного нужно было ждать анализа от наших финансистов.

– Когда вы хотите сделать это? – спросил он.

– Сегодня вечером я позвоню домой и продлю командировку до конца недели. Всё это время я буду тут. Когда вы сможете уладить все формальности? – спросил я в ответ.

– Мне нужно посоветоваться с правлением, и с Полом, конечно.

Я кивнул и встал.

– Ну, вам нужно сделать свои звонки, а мне свои. Скорость – это важная величина в цифровом мире, скорость компьютеров и скорость сделок. Я хочу сделать это сразу же, как только это станет возможно.

– Понятно. Что ж, идите делать свои звонки, – мы пожали руки, и я ушёл.

Вернувшись назад в Holiday Inn, я откопал свою телефонную книгу. На Восточном Побережье было уже за 5 часов, но меня это не волновало. Я позвонил домой Джейку Старшему и поймал его до того, как он лёг.

– Как всё прошло? – спросил он. – Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени?

– Время совершить несколько рейсов. Я хочу, чтобы вы с Младшим прибыли сюда, как только сможете, чтобы просмотреть учётные книги, – ответил я.

– Значит, всё прошло хорошо?

– Лучше, чем я надеялся. Он предлагает нам 5 % компании и место в лодке. Я сказал ему, что останусь тут, пока вы двое не прилетите.

Я услышал, как Джейк на том конце присвистнул.

– Я позвоню утром… – начал он.

– Звони немедленно! – засмеялся я. – Я хочу, чтобы вы двое были тут сразу, как только сможете, и упакуйте запасную одежду. Вы, ребята, будете тут жить, пока мы не покончим с этим! Звони Младшему сейчас же! Действуй, действуй, действуй!

Джейк ворчливо рассмеялся.

– Ладно, дай мне свой номер и забронируй номера. Я позвоню тебе утром. Я также скажу Джону отшлёпать тебя, чтобы ты не нарушал больше мой чудесный сон.

– Уже поздно, Джейк.

– Когда он тебя отшлёпает, я сам отшлёпаю тебя за то, что ты такой умник!

Я повесил трубку и позвонил Мэрилин, рассказав ей, что задержусь ещё на пару дней. Моя жена достаточно хорошо относилась к моему графику и моим поездкам. У неё никогда не было с этим проблем – ни раньше, ни сейчас. Она сказала мне приезжать поскорее, и что через пару недель мы отправимся к Харлану и Анне Ли.

Два Джейка прилетели в четверг после обеда, а на следующее утро я представил их Биллу Гейтсу. Он, в свою очередь, представил мне своих финансистов, и мы отправили их всех начинать работу. Вернувшись в свой кабинет, он заметил:

– Они выглядят компетентными. Как вы собрали свою группу?

– Ну, трое из них со мной с тех пор, как я был подростком. Джон и Мелисса были моими юристом и брокером с моих 13 лет, а Джейк – старший Джейк – был моим бухгалтером. Джейк Младший – его старший сын, и он просто пошёл по стопам отца, тоже став налоговым юристом. Первых троих я знаю с детства и доверил бы им свою жизнь. Младшему я тоже верю, и верю, что его отец осадит его там, где потребуется, – я засмеялся.

– Если цифры сойдутся, мы сможем сделать это за пару недель, – сказал он мне.

– Мы сделаем это, – я извинился и сказал «пока» Джейкам, а затем ушёл. Во второй половине дня я улетал домой.