С чистого листа главы 1-99

Глава 64. Отпуск

В пятницу, 12 апреля, мы с Мэрилин упаковали все наши вещи для уик-энда и погрузили в машину. Подъехав в аэропорт Вестминстера, мы загрузили вещи в самолёт, а затем оставили машину на выходные. Я чувствовал, будто сажусь и вылезаю из машины клоуна. Она была очень хорошей, очень милой – и очень маленькой!

– Дорогая, почему мы используем твою машину? – спросил я.

– Потому что в ней уже установлено детское кресло.

– Ну так почему бы нам не купить второе и не поставить его в мою машину? Того же типа, той же модели, всё то же самое, – у нас было очень дорогое и сложное приспособление, которое можно было вытащить из машины и использовать в качестве переноски, а затем поставить на колёса, сделав коляску.

Мэрилин не нашла аргументов против, и мы решили купить второе кресло, когда вернёмся домой. Сейчас вёл я, Чарли сидел на переднем сидении, а Мэрилин ехала сзади, что казалось нашему сыну очень запутанным. Он постоянно пытался обернуться и посмотреть на свою мать.

Нашим пилотом оказался Ллойд Джарретт, и он погрузил наши вещи в Beechcraft King Air. По тому количеству багажа, что взяла Мэрилин, можно было подумать, что мы совершаем паломничество в Мекку. Я взял только свой рюкзак, но у Мэрилин был огромный чемодан и ещё больше вещей для Чарли.

– Ты же понимаешь, – спросил я у неё, – что у твоей матери есть всё, что может ему понадобиться? У неё же 13 детей!

– Это не то же самое!

Я лишь секунду задержался на ней взглядом, а затем покачал головой. Моя жена ещё научится. После рождения трёх детей мы часто шутили, что первый ребёнок – совершенно особенный. Второй уже не особенный, но всё ещё приятный. Ну а когда рождается третий, все они уже просто запчасти друг для друга! Мы слишком устали, чтобы находить в них что-нибудь особенное! Мы также шутили, что, когда избавимся от них всех, то купим один из спальных трейлеров её отца, переедем туда, а в ковёр у дверей вставим гвоздей остриями вверх, чтобы они не возвращались! Но в жизни выходит не совсем так.

Звонок от Тейлор мы получили спустя пару дней после того, как заключили наше соглашение. Она узнала у Ллойда Джарретта, что лучшим выбором будет аэропорт Нью Касл в Уилмингтоне. Это было ближе к Ньюарку и намного проще и садиться, и выходить из самолёта. Мы дали указания Сьюзи.

Ллойд усадил нас в самолёте – меня на кресло второго пилота (я дал торжественное обещание не трогать эту чёртову штуку!), а Мэрилин и Чарли прямо позади нас. Чарли оказался хорошим путешественником. Он не плакал и почти не возился, выглядя всем довольным. Полёт до Нью Касла занял от силы час, и едва мы набрали высоту – как тут же начали снова снижаться. Мотор шумел чуть громче, чем мне бы хотелось, но я знал о самолётах достаточно, чтобы предвидеть это. Ллойд во время полёта продолжал мило болтать о самолёте, и это вносило нотку домашнего уюта.

Нью Касл оказался достаточно быстрым аэропортом для приземления. Ллойд сказал мне, что это бывшая армейская база ВВС времён Второй Мировой, бюджета которой сейчас еле-еле хватало на самообслуживание. Аэропорт был большим и достаточно хорошо построенным, чтобы совладать с коммерческим траффиком, но никто так и не понял, как делать деньги. Авиакомпании в основном использовали Филли, а северный Делавэр был слишком маленьким местом, чтобы поддерживать альтернативный аэропорт. Когда мы приземлились и вырулили к терминалу, то просто припарковались, и мы с Ллойдом вылезли. Боковая дверь терминала открылась, и показалась Сьюзи, совершенно сбитая с толку. Я махнул ей, и она уставилась на меня. Я сделал жест, и она подошла ближе, волоча за собой сумку на колёсиках.

– Эй, детка, ты выглядишь удивлённой!

Она уставилась на меня:

– Когда ты сказал, что мы полетим, я думала, речь идёт о настоящем самолёте!

Ллойд закатил глаза.

– Сьюзи, – сказала я, – это настоящий самолёт. Или, думаешь, я могу позволить себе снять 747-й?

– Ты снял этот самолёт?!

– Давай, забирайся на борт. Мы поговорим об этом позже, – я взял её сумку и сложил ручку.

Ллойд положил её внутрь, а я жестом предложил Сьюзи забираться. На этот раз я сел назад, к Мэрилин и Чарли.

Когда Сьюзи увидела остальных, она забыла все свои вопросы. Она обняла Мэрилин, а затем начала играть со своим племянником. Чарли радостно бросился к ней и принялся тянуть её за пальцы.

Как только мы загрузились, Ллойд включил мотор и попросил по радио разрешения ехать на взлётную полосу и вылетать. Я не мог пожаловаться на скорость или эффективность – это было куда удобнее, чем ехать коммерческим рейсом. King Air не был самой большой пташкой в небе, но его сидения были куда лучше, чем какие-нибудь места в хвосте переполненного 727-го.

Мы прибыли в аэропорт округа Онейда ещё спустя пару часов, и я был очарован этим. Мы вылетели из Вестминстера чуть раньше девяти, а сейчас было лишь едва за полдень. Если бы мы попытались совершить это с коммерческим рейсом, это заняло бы весь день, с пересадками в двух аэропортах, и в итоге мы бы оказались в часе езды от Аттики. А после 9\11 добавилось ещё 4–5 часов проверки службой безопасности. Так было куда лучше!

Мы не обсуждали это во время полёта, потому что я не хотел говорить при Ллойде, к тому всё ещё же было шумно. Недоумение и любопытство Сьюзи лишь выросли, когда она обнаружила, что у «терминала» аэропорта (сарай с манией величия!) нас ждёт Кадиллак. Я смог подогнать машину к самолёту, и Ллойд помог мне загрузить в неё вещи. Затем он дал обещание вернуться в воскресенье, в 2:30. Это значило, что в воскресенье мы успеем и окрестить Бастера, и ещё пообедать потом.

Мы поехали в Sheraton, и я отвёл Сьюзи в её комнату, а затем поднялся в свою, которая была маленьким люксом. Не то чтобы мы были снобами, но в люксе было место для колыбельки Чарли. Нет, мы не брали её с собой. Мне удалось убедить Мэрилин не делать этого. Мы просто использовали ту, что предоставил нам отель. Сьюзи просто закинула свои вещи в комнату и последовала за нами.

Она оглядела люкс и просто сказала:

– Ладно, откуда это всё?

– Хм-м? – мягко протянул я. Войдя в спальню, я вышел оттуда с бутылкой виски из моего чемодана. – Напитки, дамы?

– Прошу! – сказала моя жена. Сьюзи просто кивнула.

Я нашёл ведёрко и послал Сьюзи в коридор.

– Найди для нас льда, и я рассажу тебе обо всём.

– А как насчёт обеда? – спросила Мэрилин.

– Ты голодна?

– Да.

– Ладно, – я забрал у сестры ведёрко. – Давайте спустимся и пообедаем, там и поговорим.

Мэрилин переодела Чарли, пока Сьюзи наблюдала, а затем мы посадили его в коляску и вышли. Нас ждали хороший обед, напиток или два, а потом пора было идти к Лафлёрам.

Добравшись до столовой, нам не пришлось ждать. Чарли вёл себя хорошо, так что мы просто дали ему бутылочку. Остальные заказали себе сэндвичи и пиво. Наконец, Сьюзи не могла больше терпеть.

– Ладно, хватит откладывать. Откуда все эти частные самолёты, Кадиллаки и номера люкс? Вы, ребята, внезапно разбогатели или типа того?

Мэрилин чуть пожала плечами и просто указала на меня. Я поглядел на сестру и улыбнулся.

– Типа того. Я ещё с детства инвестировал в фондовый рынок, и делал это хорошо.

– Как? Насколько хорошо? Ты миллионер или что?

– Да, именно он я и есть, – ответил я.

Сьюзи пару секунд просто таращилась на меня.

– Ты это серьёзно?

– Более чем! Но только ты должна дать мне обещание никому не говорить. Это очень большой секрет для членов семьи и очень, очень близких друзей. Пообещай мне никому не разболтать его!

– Разве мама не удивится? – усмехнулась Сьюзи. – Или она уже знает?

Мы с Мэрилин переглянулись, но без улыбки. Я снова повернулся к младшей сестре.

– Видишь? Вот потому я сказал никому не говорить. Нет, я не говорил ей или отцу, и я не хочу им говорить. Я не разговаривал с ними четыре года. Ты можешь себе представить что-нибудь хорошее, если они узнают, что у меня есть деньги и я вернулся домой?

– Ты переехал домой?!

– Я думал, мы говорили тебе. Мы живём в Кокейсвилле. Мы купили участок в Херефорде и планируем весной начать строить там дом.

– ОХРЕНЕТЬ! – воскликнула она, немного громче, чем нужно. Несколько человек повернулись к ней, и она с виноватым видом понизила голос. – Охренеть! Я понятия не имела!

– Мы переехали пару месяцев назад, когда я ушёл из Армии. Сейчас мы снимаем таун-хаус. Когда ты приедешь домой на лето, ты должна будешь зайти. В планах есть даже бассейн.

– Круто! – Сьюзи повернулась к Мэрилин. – Я понятия не имела!

– Не ты одна! Он держал это в секрете даже от собственной жены! – проворчала Мэрилин.

Я пожал плечами, но жест не вышел виноватым.

– Ага? Ну, на то были причины. Люди ведут себя иначе, когда думают, что ты богат. Теперь у меня есть друзья, которых бы у меня никогда не было, если бы все знали о моих деньгах, а были бы другие – о которых бы я никогда не узнал, почему они со мной дружат.

Моя сестра выглядела поражённой, но когда она поглядела на Мэрилин, та пожала плечами и согласно кивнула.

– Я люблю твоего брата, но я не знаю, что сделала бы, если бы знала, что он богат, когда встретила его. Что, если бы я побоялась заговорить с ним? Или если бы с ним вместо меня болтала бы какая-нибудь шикарная блондинка?

Я улыбнулся своей жене.

– Это не было бы проблемой. Я предпочитаю брюнеток… Ай! – после этих слов Мэрилин стукнула меня в плечо. Я снова поглядел на сестру. – Так что просто держи язык за зубами, ладно?

– Насколько ты богат?

– Разве это важно? – покачал я головой. – Я достаточно богат, чтобы позволить себе летать на частных самолётах и ездить с женой в хороший отпуск. Что ещё нужно знать?

– Но как?

Это было невозможно объяснить.

– Помнишь, много лет назад я подрался в школьном автобусе… – я быстро рассказал ей краткую версию, закончив, однако, словами: – Не говори семье.

– Ты знаешь, что я этого не сделаю!

– Я знаю, это просто… это будет проблемой, – Чарли мирно дремал, так что я заказал всем ещё по пиву. – Как семья?

– Всё в порядке. Хэмильтон теперь работает в телефонной компании. Его устроили туда тётя Нэн и тётя Пег. Он работает в ночную смену в отделе биллинга, думаю. Вроде бы, что-то связанное с компьютерами. Я уже упоминала об этом раньше?

Я кивнул. Раньше всё так и было.

– И мама ходатайствует о его возвращении в университет?

– Конечно! – ухмыльнулась Сьюзи. – Он уже начал заочно обучаться в УМвБ.

Я фыркнул. В прошлый раз он семь лет учился там заочно, а затем вылетел, когда оставалось всего 6 кредитов, психанув из-за какой-то ерунды с планированием расписания. Он просто отказался что-либо закончить. Это была часть его психических проблем. Он просто вышвырнул всё это прочь.

– Как мама и папа?

– Мама – это мама, – пожала плечами Сьюзи. – Она как всегда, по крайней мере, пока никто не упоминает тебя. Ты – тот, кто вызвал все проблемы. Не знаю только, говорит она так для того, чтобы оправдать Хэмильтона, или действительно в это верит. Наверное, и то, и то.

Я лишь кивнул. Что ещё я мог сказать?

– Папа спрашивает о тебе время от времени.

– О? – насторожился я. – И что же?

– Ну, он знает, что мы всё ещё поддерживаем связь. Просто иногда, раз в несколько месяцев, когда мы дома вдвоём или едем куда-нибудь – без мамы или Хэма – он спрашивает, что о тебе слышно, всё ли у тебя в порядке.

Я почувствовал холодный и болезненный укол в сердце. Если бы не брат, были бы у меня с отцом приличные отношения? Что заставило моего брата так возненавидеть меня? Что изменилось во мне в этот раз, что вызвало у него такие проблемы? Я скучал по отцу.

– И что ты говоришь ему? – мягко спросил я.

Мэрилин потянулась и взяла меня за руку.

– Ничего из того, о чём ты просишь не говорить. Обычно – просто что у тебя всё хорошо и мило. Он не знает о Чарли или о том, что ты ушёл из Армии, или что ты переехал домой. Если он настаивает, то я говорю ему спросить тебя напрямую. Я предлагала ему дать твой номер телефона, но он не просил об этом. Может, ты мог бы позвонить ему? – сказала она.

Я печально покачал головой.

– И что сказать? Слушай, если он попросил, дай ему номер. Я практически гарантирую, что, если он позвонит, то не из дома, где Хэмильтон или мама могут устроить истерику. Он позвонит из офиса.

– Мне жаль. Порой всё это очень странно. Как только я выпущусь – сразу съеду на отдельную квартиру.

Мы немного поговорили про её учёбу. Сьюзи уже окончила юниорский год, и предстоял ещё один. Она делила комнату с тремя другими девушками, и они тоже планировали остаться на следующий год. Когда я спросил её насчёт первой любви, она вся покраснела и сказала мне заниматься своими делами. Это лишь заставило меня рассмеяться и начать допытываться сильнее. Если ты не можешь дразнить свою младшую сестру вопросами о мальчиках – куда катится мир? Мэрилин счастливо разрывалась между защитой Сьюзи от моих вопросов и задаванием своих собственных.

Чарли проснулся и завозился, так что я заплатил за обед, и мы вернулись в наши комнаты. Мы планировали переодеть его, немного привести себя в порядок, а затем на весь остаток для идти к Лафлёрам. Я сказал Сьюзи спускаться через 30–40 минут. Мэрилин же я сказал, что нам немедленно нужно готовиться.

Воссоединение с семьёй Мэрилин было интересным, чтобы не сказать больше. На протяжении этих лет мы часто ездили к ним, так как Мэрилин была очень близка со своей семьёй. Должен сказать, Мэрилин ездила в Аттику часто. Пару раз это было, когда у меня был цикл готовности и я сидел в ожидании, готовый вторгнуться куда-либо по первому приказу. Если бы это соответствовало её коллежскому расписанию, я бы летел домой вместе со своей женой на неделю или две. Тогда же, однако, первый визит я нанёс им спустя год, а сейчас Мэрилин не видела их с осени, когда они приезжали на роды Чарли.

Начиналось всё довольно просто, но, как я и подозревал, быстро усугубилось.

– Как доехали? – спросила Хэрриет.

– Ну, мы в основном летели. У Карла немеет колено, когда он долго сидит или едет, – ответила Мэрилин.

Я просто согласно кивнул.

– О, так вы ехали из Сиракуз? Теперь вы снимаете другую машину? – Хэрриет выглянула в окно и увидела припаркованный Кадиллак.

– Нет, она ждала нас в аэропорту округа Онейда, в Уайтстауне. Карлинг организовал чартерный рейс. Мы полетели в Филадельфию и забрали Сьюзи, а затем полетели туда. Так куда быстрее и не нужно ждать в обычном аэропорту!

Я слегка закатил глаза. Хэрриет и Большой Боб повернулись ко мне.

– Ты снял самолёт?!

Я пожал плечами и улыбнулся:

– Бросьте, давайте пойдём и присядем. Мне здесь дадут пиво? – я направился на кухню, хромая и опираясь на трость.

Мэрилин была права. После пары часов в кресле моя нога немела. Хуже всего было утром, когда я выбирался из постели. При движении я снова чувствовал себя стариком. В течение дня было лучше, а вечером снова хуже.

Оказавшись на кухне, я взял пару банок пива, а Мэрилин усадила Чарли на его стульчик в углу кухни. Я улыбнулся сыну и сказал:

– У тебя есть пара лет, чтобы начать ходить, Бастер!

Мэрилин засмеялась и начала кормить его из бутылочки. Ребёнок был абсолютным поросёнком!

Я повернулся обратно к моим тестю и тёще, которые всё ещё ждали пояснений.

– Я должен сделать признание. Я уже рассказывал вам почти всю свою историю. Это всё правда. Но есть то, чего я вам не говорил – о своей очень неплохой способности инвестировать на Уолл-Стрит. Точнее, более чем просто неплохой. До недавнего времени я хранил это в секрете, но теперь, когда я ушёл из Армии, я сказал об этом Мэрилин и паре очень, очень близких друзей, а теперь я говорю и вам. Я миллионер.

Большой Боб выглядел так, будто ему отвесили оплеуху, а Хэрриет – будто просто не верила мне.

– ЧТО?! – воскликнули они оба.

– Это правда! – сказала Мэрилин. – Когда мы переехали в Мэриленд, Карл познакомил меня со своими юристами и бухгалтерами. Они сказали, что это всё правда!

– Вы разыгрываете нас, да? Это всё какая-то шутка! – сказал Большой Боб.

– Я был миллионером ещё до того, как встретил вашу дочь. Сейчас моё состояние гораздо больше, чем тогда, – ответил я.

– Насколько больше?! – сердито потребовали они.

Словно я их одурачил. Ну ладно, я так и сделал, но не в плохом же смысле. Большинство парней женились, чтобы войти в семью и запустить лапы в деньги Большого Боба. Я же был богаче его самого!

Я вздохнул:

– На прошлой неделе мой счёт достиг 40 миллионов $. В основном это акции и товары, но, думаю, и на денежных счетах у меня наберётся полмиллиона наличными.

Они просто застыли с распахнутыми ртами. Большой Боб считался очень успешным представителем своей профессии – продающим жилые трейлеры тем, кто не мог позволить себе ничего другого. Он был честным и добропорядочным, продавал только трейлеры лучшего качества и хорошо разбирался в своём деле. Прежде чем продать бизнес своим детям, он расширил бы его, чтобы он покрывал большую часть штата Нью-Йорк. Он знал большинство людей в этом бизнесе по всей стране и постоянно консультировался со своими поставщиками, потому что Большой Боб делал Большие Дела.

И теперь он узнал, что тот идиот, за которого вышла его дочь, который был настолько туп, что пошёл в Армию, поскольку не смог найти настоящую работу, и которому, как он полагал, придётся помогать весь остаток дней, чтобы его дура-дочь и их дети не остались без куска хлеба и крыши над головой – так вот, он оказался намного богаче его. Это была мучительная перемена в его мировоззрении.

Мне нечего было на это сказать. Сьюзи просто сидела там и глядела на всё это, а Мэрилин улыбалась мне и сжимала меня за руку, а второй рукой смешивала еду для Чарли. Большой Боб и Хэрриет ещё какое-то время глядели на нас, а затем поглядели друг за друга.

Наконец, он недоверчиво спросил:

– Так ты серьёзно?!

– Да.

– Слушайте, – встряла Мэрилин, – когда мы вернёмся из нашего отпуска, нужно будет приехать в аэропорт и встретить нас! Мы прилетим обратно на реактивном самолёте! – в её голосе прозвучало возбуждение.

– Реактивном самолёте!

Я кивнул им:

– Пока мы планируем Learjet, но, полагаю, планы ещё могут измениться. Это не наш собственный самолёт, конечно. Чартерная компания обещала нам его, но если он почему-то сломается, им придётся искать что-нибудь ещё, – я пожал плечами. – В смысле, нам не так уж важно, какой именно там будет самолёт, – я поглядел на Мэрилин и ухмыльнулся. – Я уверен, он всё равно будет чертовски лучше коммерческого!

– Невероятно! – подытожил Большой Боб.

– Когда я говорил вам годы назад, сэр, что позабочусь о вашей дочери, я говорил с осознанием каждого слова!

– Невероятно!

Я даже не удосужился попросить Лафлёров молчать об этом. Это было попросту невозможно. Мэрилин не сможет сохранить тайну даже ради спасения своей жизни, но она хотя бы честно это признаёт. Никто из её семьи не способен хранить секрет. На самом деле, вся её семья болтает и сплетничает, точно куча старых перечниц!

В пятницу был вечер пиццы, и там собралась вся семья. Теперь, когда дети стали старше, она увеличилась. У Марка и Лорен теперь был свой малыш, а с Люком и Джоном были их жёны. Даже с мальчишками из старшей школы уже была пара подружек. И у всех к нам было огромное количество вопросов. Большинство из них было о сугубо бытовых вещах. Сколько Чарли? Где мы живём? Какой дом мы будем строить? Правильный ответ – понятия не имею! Всё, что пока сделала Мэрилин – это пролистала книги.

Пара вопросов была и обо мне и Армии. Сам ли я ушёл? Что случилось с моей ногой? Почему я хромаю и хожу с тростью? Вопросы закончились, когда Мэрилин преподнесла своей родне подарок. Я понятия не имел, что она это сделала, но она достала фото с церемонии, где мне вручают Бронзовую Звезду, и дала им одно – то, где была она, я и Чарли, стоящие рядом с полковником Лонгвортом; вышло довольно мило. Должно быть, она сделала его ещё на базе, до переезда, потому что на карточках стояли армейские логотипы. Фото было заламинировано на табличке из грецкого ореха с изображением медали сверху, затем фото, а затем копия цитаты внизу.

Думаю, я вытаращился на табличку так же, как и её семья. Прошло всего несколько месяцев, но по ощущениям – целая жизнь. Я позволил своим волосам расти длиннее, и даже отрастил усы и бородку. Мэрилин находила их милыми, и временами я пытался щекотать ими её. Кажется, она не возражала, особенно если я щекотал её в особых местах! Короче, как и сказал полковник Физерстоун, эта работа окончена, и моя новая работа – быть мужем и отцом.

– Когда ты успела это сделать? – спросил я.

– Фотограф прислал мне распечатки и копии негативов, и я позвонила Мисси Тэлмэдж по поводу таблички. Она сказала, что в брокерстве делают подобные вещи и дала мне название компании в Тоустне. Мы с Чарли съездили туда.

– И не заблудились?

Мэрилин шумно показала мне язык, а затем сказала:

– Да, Мистер Умник, не заблудились! Я сделала ещё одну для тебя. Ты сможешь повесить её на стенку в офисе – однажды, когда у тебя будет офис.

На мгновение я просто уставился в пространство. Табличка переходила по кухне из рук в руки, когда дети рвали пиццу. Чувство было просто нереальное.

Реальный момент настал чуть позже. Марк и Лорен сидели возле нас, с двумя детскими стульчиками по бокам. Это было забавно – сидеть и наблюдать за тем, как Чарли и Джастин с любопытством смотрят друг на друга. Марк сильно вырос со старшей школы – по крайней мере, он уже не пытался подсунуть мне на стул кнопки. Он всё ещё был высокомерным сукиным сыном, но не таким плохим, как раньше.

– За что они дали тебе медаль? – спросил он.

По крайней мере, тон вопроса позволял предположить, что он действительно хочет узнать это, а не понасмехаться.

– Э-э, я правда не могу сказать. Это засекречено, – да, хоть я и знал, что это звучало глупо, но я сказал это.

– Засекречено?

Я поглядел на Мэрилин, но на этот раз она, кажется, не собиралась говорить ничего. Она также не сказала об этом Таскеру или Тессе. Похоже, она может хранить секреты, если я буду ссылаться на национальную безопасность!

– Марк, когда я был в Армии, то был допущен к делам под грифом «Совершенно секретно». Та миссия была помечена именно так. Мне просто запрещено об этом рассказывать.

– Я думал, ты там только тренировался, – заметил он.

– Да, – согласилась Лорен, – мама так и сказала, когда они с папой поехали к рождению Чарли. Что ты в Гонударсе на каких-то там тренировках, – конечно же, под «мамой и папой» имелись в виду Хэрриет и Большой Боб. – Это там ты повредил ногу, верно?

– Ага, – кивнул я, – это там я повредил свою ногу. Послушай, всё, что происходит в Армии – это тренировка, до тех пор, пока не доказано обратное, не так ли? И это всё, что я могу вам сказать. Медаль заслуженная. Это не подделка.

– Ты не можешь сказать ничего? – настаивал Марк.

Я почувствовал, как сжимаются мои челюсти, и Мэрилин стиснула мою руку. Я лишь сделал глубокий вдох; Марк был любопытным, но не мудаком.

– Марк, – тихо сказал я, – «Совершенно секретно» – это «Совершенно секретно». Мне не разрешено обсуждать это с кем-либо без надлежащего разрешения. В той миссии были вещи, о которых я даже Мэрилин не рассказывал.

Затем я просто отодвинулся от стойки и улыбнулась.

– Кроме того, всё это – давно в прошлом. Это был вроде как другой я. Теперь я просто живу дома, со своей семьёй.

Никто из парней не говорил ничего о моих деньгах. Маленькие не знали или не понимали, а большие были в основном слишком тактичны. Зато моей бороде крепко досталось. В то время как Большой Боб был гладко выбрит, многие из его сыновей в разные годы отращивали бороды. У Мэттью были усы, Марк и Люк имели ухоженные, но длинные бороды, и я знал, что ещё несколько будут растить их в дальнейшем. И Марк, и Люк хотели знать, потому ли я ношу бородку, что не могу вырастить полноценную бороду. Я спросил их, есть ли у них волосы на яйцах, или только на лицах. Я спросил это так, чтобы их мать не слышала – только их жёны. Короче, это был весёлый вечер.

Было уже девять с лишним, когда мы вернулись в Sheraton. Следующим утром мы спали допоздна, позавтракали в отеле, а затем снова поехали к Лафлёрам. Теперь там было куда тише – рядом не было Марка и Люка с их семьями, а большинство старшеклассников куда-то ушли. Мы просто торчали там целый день, пока Мэрилин давала матери подробную инструкцию по уходу за Чарли. Хэрриет отнеслась к этому спокойно и с заметной толикой юмора – она ведь, наверное, могла бы писать книги по уходу за детьми. Чёрт, ко времени нашего возвращения она, вероятно, приучит его к горшку, отучит от груди и научит водить грузовик!

Вечером в субботу у нас были пикник с гамбургерами у Лафлёров. Представьте себе бутерброды с брикетами угля. Однако страдать за ужином я был вынужден только однажды – в воскресенье было лучше.

В воскресенье вообще всё было очень мило. Мы вообще не ходили к Лафлёрам. Вместо этого мы нарядились в наши воскресные-ну-очень-парадные-костюмы и поехали прямо к преподобному Петру. Стояла первая неделя апреля, и день стоял довольно прохладный. Это всё ещё входило в снежный период штата, который обычно был где-то от Дня Благодарения и до Пасхи. И даже это – не вполне точные рамки. Снег может выпасть и в ноябре, и прямо в мае. Большинство фермеров до мая даже не сажают ничего. Вот и реальное отличие от Мэриленда, где сезоны, похоже, начинаются на 6 недель раньше. Мы усадили Чарли в коляску и вкатили его внутрь церкви.

Мэттью и Сьюзи должны были стать крёстными родителями Чарли, и это уже было довольно необычно для Лафлёров. Они оба были одиноки, а Сьюзи даже не была католичкой. Их традиция гласила, что крёстными родителями могут быть только замужние католические пары. Мэрилин этого ещё не осознавала, но её единственным крестником (из более чем сорока внуков) будет один из детей Сьюзи. Марк и Лорен предпочтут в качестве крёстных родителей её старшего брата и его жену.

После мессы и двойных крестин мы направились в Grimaldi на обед. Там был банкетный зал наверху, и я отпустил Мэрилин с её матерью и Лорен всё устраивать. С нами была большая группа родных Лорен, что, казалось, всё упрощало. В пятницу я сказал Марку, что всё оплачу и он может после отправить мне чек. Как бы то ни было, к тому времени там были Лафлёры, семья Лорен, подружки старших мальчиком, жена Люка со своей семьёй и моя маленькая банда, так что нас набралось около 40–50 человек. Мы никак не могли устроить торжество дома у Лафлёров, даже если бы позаботились об обслуживании.

Всё прошло очень гладко. По крайней мере, мы окрестили Чарли, так что моя жена смогла вздохнуть спокойно. До сих пор я угрожал опрыскать его из кухонного разбрызгивателя и провозгласить «Теперь ты лютеранин!». Обычно у неё случался удар от мысли о том, что язычники заполучили в свои лапы нашего сына. Я лишь смеялся и угрожал сделать это тайно, чтобы, когда однажды Чарли попадёт на Небеса, Святой Пётр отправил его в лютеранское гетто.

Перед нашим уходом Мэрилин провела полчаса, рассказывая матери, как заботиться о нашем сыне, пока Хэрриет просто не взяла детское сидение с Чарли и протянула его обратно дочери. Я спас Хэрриет, перехватив Мэрилин и засунув её со Сьюзи в машину. Мы прибыли на место на полчаса раньше, но Ллойд Джарретт уже был там, сидел в вестибюле и читал местную газету Observer-Dispatch. Нам нужно было позвонить, чтобы вернуть машину, так что я нашёл телефон и позвонил, а затем вернулся назад и оставил ключи под передним седением. Ллойд намного быстрее загрузил багаж в King Air, когда с нами не было всех детских вещей Чарли!

Полёт домой прошёл ещё быстрее. Мы приземлились в Нью-Касле и разве что не выбросили Сьюзи, катясь по посадочной полосе. Её с багажом мы разгрузили буквально за пару минут, как только достигли терминала, а затем снова пристегнулись и пошли на круг. Мы получили разрешение вылететь очень быстро. Наверное, в воскресенье нет плотного траффика. Я гадал, есть ли вообще в Нью-Касле дни с плотным воздушным трафиком. И час спустя Ллойд высадил нас снова в Вестминстере.

– Во вторник нас тоже повезёте вы? – спросил я его, когда мы вытаскивали багаж из самолёта.

– Нет, я в этот день полечу на King Air в Чикаго. У меня есть ещё один пилот, который повезёт вас. Тоже в прошлом из ВВС.

– Что вы делали после того, как высадили нас в Аттике в пятницу? Болтались по Аттике?

– Не дай Боже! Я полетел домой. Если бы вы заставили меня остаться в Аттике, ваш счёт был бы куда выше!

– Ага, вот потому-то мы живём в Мэриленде, – согласился я с ним.

– Ну, если вы хотите, чтобы я поболтался немного по Багамам, только дайте знать. Может, я смогу засунуть жену с детьми в багажный отсек, или они полетят на крыльях, или ещё что-то типа того.

Я лишь засмеялся и поблагодарил его, а затем мы с Мэрилин получили её машину и поехали домой. Мы лишь слегка коснулись к подобным полётам, но в сравнении с коммерческой авиацией это было глотком свежего воздуха! Мы вернулись обратно в таун-хаус как раз к вечерним новостям. Я разогрел то, что оставалось в холодильнике, а затем мы выкинули всё то, что должно было испортиться за неделю. Я сделал пару поездок к помойке с мусорными мешками. Осталось лишь столько, чтобы пережить понедельник, а в остальном холодильник был очищен.