С чистого листа главы 1-99

Глава 40. Время, что летит мимо

По возвращении в РПИ собития стали размываться. Я потратил чёртову прорву времени на занятия в Эймос Eat-Me и работу с профессором Райнбургом. Поскольку всё это включало в тебя использование компьютерных систем, я провёл там несколько ночей, в часы, когда система была загружена меньше всего.

Где-то в одно воскресенье из четырёх я продолжал работать поваром в Бочках, пытаясь совмещать их с теми уикэндами, в которые приезжала Мэрилин. Я постоянно пробовал улучшать свою любимые рецепты и испытывать их на парнях как новые блюда. Большинство из них пошли на ура (бефстроганов с грибами стал очень популярным), но не всегда (свиное жаркое с карри в глазировке было отослано обратно – по воздуху!).

В каком-то смысле это было грустно – видеть друзей и братьев, которые не собирались стремиться в академики, поскольку их студенческая жизнь вертелась вокруг бутылки.

Энди Ковальчук и Циско Кид были хуже всего, но о том, чтобы сказать им про это – и думать забудьте, они и так это знали. На сей раз я избегал наркотиков, но не из-за высокоморальных причин, а просто потому, что у меня не было ни времени, ни желания.

В одни выходные я познакомил Мэрилин с ними. Она очень нервничала, но мы сидели в комнате Ковальчука и Грэйви Трэйна, играли в бридж, слушали саундтрек к «Монти Пайтону и Святому Граалю». В какой то момент по рукам пошел Бонг. Я сделал затяжку, а затем показал ей, как это делается. Было очень забавно наблюдать за её реакцией. Спустя недолгое время она потеряла свою нервозность, её глаза чуть затуманились, и она внезапно стала очень… любвеобильной. В какой-то момент я сказал ей, что она имеет свойство доводить людей до стояка, но она только рассмеялась. В итоге она утянула меня наверх, сорвала с меня одежку и затем устроила на мне бурные скачки, заставляя меня утонуть в поту! Чудесная ночь, и я безжалостно дразнил её наутро:

– Однажды у тебя будут дети, и что ты скажешь им, если они спросят «Почему мне нельзя курить дурь? А ты курила дурь?»

Так и было. У Элисон никогда не было проблем с наркотиками – она изначально была инвалидом, и Паркер тоже никогда не принимал их, хотя он и любил пиво. Это всё Мэгги – она была неукротимой, всё выпытывала детали о наших свиданиях, как только начала "созревать". Мы знали, что она пьёт и курит дурь. С другой стороны, она не делала ничего глупого и никогда не попадала в неприятности. Самый забавный момент был, когда она и Джексон въехали в новый дом, и она показывала нам комод, который сама собрала и покрасила. Я быстро открыл верхний ящик, чтобы оценить конструкцию, и она закричала – я нашёл её заначку. Я лишь уткнулся лицом в ладони, пытаясь прекратить смеяться, в то время Мэрилин кипела от возмущения.

В начале апреля в братстве появился новый брат. Маленький пёсик прибился к нам, забредя на наш двор. Вначале он прятался под крыльцом, но затем, ближе к вечеру, в нём проснулась тяга к приключениям, и он вышел их укрытия. Позже вечером он подобрался к задней двери, где у нас была вытяжка, и, когда дверь открылась, он забежал прежде, чем кто-то смог его остановить. Учуяв запах готовки на кухне, он подобрался ближе – и, сев, заскулил. Миссис Клэрити попыталась заткнуть его, но он продолжал выть, и когда пара парней изловила его, они сжалились и накормили его вчерашними остатками.

Так мы приняли к себе Джефферсона – ну, или он принял нас. Он был из той неопределённой породы, которую мои родители называли «Хейнц» (как 57 вариантов кетчупа «Хейнц»). Гладкошёрстный, бело-коричневый, он имел немного он маленькой гончей – и от кого-то побольше. Он был юным и крайне разрушительным; нашей первой мыслью было, что он убежал или потерялся, и мы решили, что увидим его на объявлениях или в газетах.

По крайней мере, мы так решили – и это вылилось нам в большие, большие проблемы. «Мы приютим его на недельку и попробуем найти его хозяев». Вот только никто и не пытался их найти. Джефферсон, названный так Рики Хэллоуэйем (техасцем и единственным южанином в доме, кроме меня) в честь группы «Джефферсон Старшип» и Джефферсона Дэвиса, Президента Конфедерации, был весьма милым маленьким пёсиком, и мы быстро влюбились в мелкую собачонку.

К сожалению, не все разделяли это чувство. Джерри Моданович, к примеру, возражал против собачьего дерьма на заднем дворе. По окончании неделю Джерри сдал Джефферсона в приют, утверждая в свою защиту, что мы брали его только на неделю, пока ищем хозяев. Никаких хозяев за ту неделю не появилось. Джерри никому ничего не сказал. К тому времени, как мы всё сообразили, прошло уже достаточно времени, чтобы щенка усыпили.

Может, не все хотели пса, но убивать его не хотел никто, и Джерри изгнали. Это не было большой утратой. Он был настоящей занозой в заднике, жил на первом этаже здания (в Комнате Метро) и считал, что его собственные фекалии начисто лишены аромата.

Так было в первый раз. Теперь я мог что-то с этим сделать. Был вечер пятницы, когда я заметил, что Джефферсон пропал. Я искал его повсюду. Никто не видел его весь день, и Рики начал беспокоиться и тоже искать вокруг.

– Да куда он мог запропаститься? – спросил он.

– Где Моданович? – спросил я.

– А зачем тебе?

К нам подошёл к Марти вместе с Лео; они слышали, как я сказал:

– Разве он не жаловался на Джефферсона, не твердил, что мы должны отдать его в конце недели? Как вы думаете, что он мог с ним сделать?

– Да ты шутишь! – сказал Лео.

Марти хранил молчание, но Рики спросил:

– Так что?

– Приют? – я пожал плечами.

От этой мысли глаза Рики расширились, и он направился в холл дома, где листал телефонную книгу, пока не нашёл телефон собачьего приюта. Выудив четвертак, он прямо на наших глазах позвонил и спросил, не привозили ли к ним маленькую собачку, кобелька, коричневого с белым. Услышав положительный ответ, он попросил их придержать его; глаза Рики загорелись.

– Поверить не могу, что этот сукин сын сделал это! – воскликнул он. – Клянусь, я его прикончу!

– Попридержи коней, – осадил его Марти. – Мы не знаем, что это сделал он, не наверняка. Что ты намерен делать?

Марти был старшим братом, как и Рики, и пользовался в братстве большим уважением.

– Я намерен идти спасать его, вот что! – сказал Рики. Я кивнул в знак согласия.

– Это значит, что ты принимаешь его в дом? А что, если жильцы проголосуют против этого?

Я поглядел на Лео, не зная, что ответить.

– Я проголосую «за», – сказал Лео.

– И я, – поддержал я его.

– Слушай, я старший. У нас нет времени на официальное голосование. Если будут проблемы в доме, я заберу его с собой, уходя, – ответил Рики.

– Ладно, – кивнул Марти, – Слушайте, вы двое бегите за Джефферсоном. Я собираюсь поговорить с Биллом и понять, что мы сделаем. Вперёд!

Марти схватил Лео и сказал ему идти спрашивать в Гроганах, пока он делает то же самое в основном здании.

Мы с Рики сели в Гэлэкси и направились в город. Что занятно – Рики схватил со стены портрет братства. Добравшись до приюта, мы вошли внутрь и сообщили, что звонили насчёт бело-коричневого пса. Нас провели к линии клеток, которые были поистине жалким зрелищем, и там мы нашли Джефферсона. Лишь увидев нас, он тут же сошёл с ума от радости, подскочил и попытался лизнуть нас через решётку. Я собрался открыть клетку, но меня остановили:

– Погодите, сначала кое-какие бумаги.

Мы сказали Джефферсону, что вернёмся за ним, и пошли обратно в офис. Первым делом нам надо было купить лицензию на пса, затем нам пришлось бы его кастрировать (а сук полагалось стерилизовать). Его следовало привить от бешенства и сделать прочие ветеринарные процедуры. И нам надо было раскошелиться, чтобы оплатить всё это. К счастью, у них на месте был ветеринар, так что мы могли при желании всё устроить, но забрать Джефферсона домой нельзя было ещё пару дней. Рики согласился, и я вытащил кошелёк.

Затем Рики вышел наружу и, вернувшись с портретом братства, спросил, был ли Джерри тем, кто принёс Джефферсона. Работник прищурился, но сказал, что, похоже, это так.

Мы с Рики переглянулись и закатили глаза. На сей раз Джерри действительно попал. Мы вернулись и сказали Джефферсону «пока», пообещав вернуться в начале следующей недели.

Вернулись в дом как раз к ужину, и Марти затащил нас на кухню:

– Он был там?

– Мы успели вовремя, он там был.

– И это сделал Моданович?

Я поглядел на Рики и затем кивнул:

– Может, это не приняли бы в суде, но работник был уверен, что это Джерри. Мы показали ему фото братства, и он узнал только Модановича.

– Срань! – тихо выругался Марти.

– Он здесь? – спросил Рики. – Пойдём и спросим его.

– Он гостит у какой-то девчонки в Союзе, – помотал головой Марти. – Не вернётся до воскресенья.

Я пожал плечами.

– А что с опросом жильцов?

– Думаю, они предпочли бы пса, чем Дженни.

– Объявим об этом за ужином, – согласился Рики.

Это была главная тема за столом этим вечером, и половина парней говорила о собаке, а половина не верила, что Моданович решился на это. Мы с Рики делили стол с Марти, Лео и ещё парой парней, и в конце Рики дал мне знак встать и попросил внимания.

– Ладно, вот что. Мы нашли Джефферсона в приюте. Бакман и я пошли туда и предъявили права на него, зарегистрировав его на имя Каппа Гамма Сигма. На следующей неделе мы проведём официальное голосование, и, если с ним будут проблемы, то, уходя, я заберу его с собой.

– Как он туда угодил? – спросил Джо Брэдли из-за стола на другой стороне комнаты.

Я взял инициативу.

– Он не убежал, если ты об этом. И его не поймали собаколовы. Его туда привёл кто-то из студентов, во всяком случае – парень, по словам работника приюта.

– Это был Моданович? – спросил кто-то сзади.

– На сто процентов? – я подал плечами. – Не могу знать. Но могу сказать, что парень узнал его лицо на общем портрете – и ничьё больше. Мы должны спросить его, когда он вернётся.

Поднялся немалый шум. Рики жестом призвал всех к тишине, а затем сказал:

– Чтобы спасти Джефферсона, нам пришлось приобрести лицензию на пса, привить и кастрировать его.

– Прямо как тебя, Лео, – прокомментировал я. Тот ответил мне подзатыльник; кто-то засмеялся.

– Это значит, что мы не сможем забрать его как минимум до второй половины дня в понедельник, – продолжил Рики. – Завтра я поеду, привезу собачий корм и ещё кое-что по мелочи.

– Вот ещё, – сказал я. – Во-первых, мы с Рики скинулись на это баксов, – я схватил со стойки бейсболку и передал по кругу. – Нам нужно по баксу или двум от каждого.

Были те, кто поворчал, но большинство парней что-то дали, а те, кто нет – сказали, что занесут после ужина.

– Ещё одно. Джефферсон ещё только щенок. Ему нельзя давать выпивку или наркоту. Это ясно? Подобные штуки просто прикончат его. Тогда было бы лучше просто оставить его в приюте. Так что никто не будет давать ему пива или алкоголь, кислоту или волшебные таблетки. Это все поняли?

Это вызвало волну возмущения, все кричали, что никогда бы не сделали подобного, но я знал своих братьев, и некоторые были достаточно тупыми, чтобы попытаться. Например, Борис или Циско Кид.

В воскресенье вечером у нас было рядовое собрание, и мы официально проголосовали. На нём отсутствовал Джерри Моданович. Он также освободил свою комнату, и я больше никогда его не видел. Вообще никогда – даже в кампусе! Думаю, он бросил учёбу или перевёлся. Никто не голосовал за его выдворение, потому что для этого нужно было единогласное «за» – а это было невозможным. Думаю, даже за выдворение Гитлера не было бы единого мнения.

Была ещё одна не лучшая новость. Бассейн остро нуждался в ремонте. Мы постоянно наполняли его, и заведующий бассейном, который отчитывался заведующему домом, привёл пару парней из местной компании – взглянуть на него. Итог был неутешительным.

Бочки были единственным зданием в кампусе с плавательным бассейном, что являлось главным источником гордости и обещаний, а главное – цыпочек! Это был бассейн в подвале, но, к нашему удивлению, он не имел под собой бетонной основы. На самом деле это была просто вырытая в земле яма с тяжёлым пластиковым обрамлением. Мы наполняли его круглый год. Теперь он был изношен и серьёзно протекал. А новое покрытие стоило порядка десяти тысяч! У нас никак не могло быть таких денег. Разделись эту сумму на 40 парней, выходило почти по 250 долларов на брата, что имелось очень мало у кого. Единственной альтернативой было осушить бассейн и залатать дыру, что выходило примерно в тысячу баксов.

В прошлый раз мы неохотно проголосовали за заделывание дыры. С экономической точки зрения, новое покрытие прослужило бы ещё много лет, и можно было с уверенностью сказать, что заплатка износится за время использования, но ни у кого не было десяти тысяч для инвестиций. Ну, почти ни у кого. Мне нравился бассейн, и, как следующий парень и официальный белый медведь, я мог высказать своё мнение. Голосование прошло как и прежде – мы решили заполнить бассейн до конца лета.

Утром в понедельник я сходил в банк и договорился о снятии десяти тысяч наличными. На это должна была уйти пара дней. В среду днём я забрал деньги и направился на почту в Олбани. У меня была ячейка в Трое, и я не хотел, чтобы кто-нибудь узнал меня. В Олбани я купил десять больших почтовых чеков. Затем я использовал печатную машинку в математическом отделении и конверт, чтобы отправить всё в братство.

Письмо дошло в субботу, и ответом было крайнее недоверие. Как оказалось, никто раньше не сталкивался с почтовыми переводами, и пришлось ждать до понедельника, чтобы обналичить их. Затем, тем же вечером, за ужином, было проведено новое голосование, аннулировавшее результаты предыдущего: бассейн будет починен. Как мне следовало ждать, однако, оно было не единогласным: маленькая группка хотела закатить вечеринку и потратить деньги на другие вещи. Было множество разговоров, откуда пришли деньги. Никто не знал, что у меня они есть, и, так как Гэлэкси начинал жрать бензил, никто и вообразить не мог, что у меня есть наличные. Я начал проглядывать объявления в поисках новой машины.

Работы должны были пройти в течение лета, пока занятий не будет, а я по большей части буду пребывать вдалеке. Прямой сейчас план состоял в том, что я начну с некоторого времени в Адиронаке с Мэрилин. Мы выбрали неделю, на которую приходился её день рождения. Сьюзи не могла выбраться до конца месяца, а к тому времени я должен был быть где-то ещё. У семьи Мэрилин была дача на озере Сакандага, большой и широкий дом, который использовался только на выходных. Мы могли бы поехать туда и повеселиться недельку. Правда, много плавать не вышло бы, потому что в озере и летом есть лёд. Затем летом мы должны были отправиться обратно в Балтимор и пару дней потусоваться с Таскером и Тессой, а затем вернуться в Оушен-Сити.

Но сначала мне предстояло отправиться в поход.