С чистого листа главы 1-99

Глава 21. Выпускной класс

Вторник, седьмое ноября, 1972-й год.

Прошла примерно половина осеннего семестра моего выпускного года. Много чего произошло. Например, сегодня президентом Соединенных штатов избрали Подлого Дика[11]. Его серьезно ругали и также серьезно недооценивали. У Никсона, вероятно, был самый светлый разум касательно внешней политики среди всех президентов со временен второй мировой войны. Еще он, что удивительно для жесткого республиканца, подписал целый ряд внутренних законопроектов, включая пакт о чистом воздухе, основал Агентство по охране окружающей среды, объявил войну раку и провел реформу, что увеличила количество женщин в спорте. То есть сделал всё то, за что его следующие республиканские наследники будут обвинять демократов. Еще он был невероятным параноиком и совершил черт знает сколько преступлений на посту президента.

Ангел или демон? Я начал следить за политикой с него. И до сих пор не могу найти ответ. Уж точно он не был хуже, чем некоторые из идиотов, что последовали за ним.

Еще сегодня меня ускоренно зачислили в Ренсселер и прислали об этом уведомление, вкупе с большим пакетом информации касательно финансовой помощи. Я выбросил всё в мусорку. Колледж мне никак финансово не поможет. Хотя бы потому что просматривая бланки я выяснил, что для того, чтобы подать заявку на помощь нужно было приложить выписку со своих счетов. Средний студент к моим годам мог накопить от несколько сотен до тысячи баксов. На моем же аккаунте висело семьдесят тысяч. Да уж, никакой помощи для этого студента!

Но была парочка альтернатив.

Одной из них было то, что в списках я стоял очень, очень высоко. Видимо оценки "А" в колледже добавили мне бонус при расчетах рейтинга. Были шансы на то, что мне добавят стипендию как лучшему студенту на курсе, скажем, математики.

Однако стипендия на которую я рассчитывал несколько отличалась от остальных. Меня интересовал корпус подготовки офицеров запаса.

Я думал над этим. И в первый раз, и сейчас. Тогда не решился В то время когда я выбирал колледжи, война во Вьетнаме всё продолжалась, и не смотря на россказни о прелестях юговосточной азии, это война была безумной и глупой. Родители бы не стали меня останавливать, но и не помогли бы. Хоть я и мог вступить в армию в семнадцать, мне всё равно нужны были бы их подписи, а они ни за что бы их не дали, так как мне пришлось бы уйти из школы. Я мог бы получить военную стипендию или вылететь из колледжа и записаться сам.

Это подводит нас ко второй причине, почему я не сделал этого в прошлый раз. В колледже я выбрал главным предметом химию. А в то время очень популярной темой в военной науке было бинарное оружие – нервный газ.

Попрошу заметить, я был хорошим лабораторным химиком. У меня была превосходная техника и я безо всяких проблемах справлялся с токсичными и канцерогенными материалами. Но нервный газ пугал меня до чертиков! Забудьте о том, чтобы вдохнуть его – одного взгляда на это дерьмо хватало, чтобы оставить человека припадочным до конца жизни!

Я знал, что если получу высшее техническое образование в РПИ по химии, то назначат меня на Даугвэй Провин Граунд, где я каждый день буду молиться о том, чтобы ветер не изменил своё направление и не окропил меня этим Адом. Ну уж нет, спасибо!

Теперь, прожив всё это в прошлый раз, я знал, что в армию можно идти совершенно спокойно. После того, как закончился Вьетнам, у нас почти не было масштабных боевых действий около десяти лет. В 83-ем была Гренада*, довольно мелкий конфликт и в 89-ом Панама, не гораздо больше. Ничего серьезного до девяностых не происходило. Если я выпущусь из РПИ со степенью в математике или двумя, то мне почти гарантировано обеспечена неплохая, теплая, не связанная с химией лаборатория.

Более того, армия – это нечто вроде семейной традиции для Бакмэнов. Мы прибыли в Америку в 1750-ом году, хоть нам и удалось избежать революции, начиная со второго поколения, когда мой предок служил в ополчении Мэриленда во время войны. (Не лучший из примеров, учитывая что Мэрилендское ополчение стояло во главе отступления при Битвы у Бладенсбурга. Вероятно, самым первым бежал Бакмэн. Мы бесподобны в таких вещах)

Нужно заметить, что мы никогда не совершали подвигов и никто не поднялся выше лейтенанта.

У нас была стена в зале, усыпанная фотографиями членов семьи в униформе. Я помню её с самых малых лет. Моя мать смеялась и называла её стеной героев. Там было фото моего деда (Папа папы, в честь которого меня назвали) в его униформе времен первой мировой, папы, с его времен службы в морской пехоте, вторая мировая. Спустя годы к ним присоединится Хэмильтон, муж Сьюзи и два её сына, а затем Паркер. Я же был единственным, кто не служил. На нас никто не давил по этому поводу, но мы знали, что такой выбор был достойным уважения. Когда мама ушла в мир иной, Сюьз забрала стену себе, наверное потом её передадут одному из её парней.

Вероятно самым разумным объяснением тому, что я хотел пойти по армейской стезе было то, что я просто хотел попробовать что-то новое. Мне суждено повторить свою жизнь во второй раз? Или сделать её лучше? Дело не в деньгах, я уже доказал себе, что благодаря знаниям, я смогу себе обеспечить достойное существование. Я не буду бедным, а вероятно очень даже богатым. Но всё же, сама идея наблюдать за тем, как в мой карман текут деньги была слишком скучна. Да, я мог это устроить. Но разве я не мог гораздо большего?

Так что я подталкивал себя к вещам, которыми раньше не занимался, тем, что я мог бы сделать сам, не используя знания из будущего. Я занимался айкидо и тренировался. Шел на докторскую. Теперь я решил записаться в армию. Мне нужен вызов. В первый раз мне всегда нужны были работы с вызовом и отдачей с него, продажи за процент или что-то в этом духе.

Я подтвердил моё принятие в РПИ во время школьного визита туда летом. Одной из вещей, которых я запомнил летом 7-го года были эти самые школьные визиты. Первый должен быть в Университете Рочестера (принят), а затем в Сиракузском университете (не впечатлен). И тот, и тот должны были состояться 23–25 июня, прямо когда ураган Агнес пробежался по заливу Чизапике к реке Шушанна и затих на западе штата Нью-Йорк. Папа настоял на том, чтобы мы поехали. У нас ушло восемь часов и шестьдесят миль, чтобы сдаться и развернуться.

Для жителя Мэриленда, ураганы больше раздражитель, чем что-либо еще. У нас их много не бывает, мы севернее их линии активности. Настоящий же урон от урагана мы можем получить в двух случаях. Сильный ветер может разнести по округе мусор, а шторм – затопить всё. Но всё же, если ты не живешь рядом с водными источниками, то потопу до тебя не добраться, а что же касается мусора и обломков, то при должной крепости доме, нужно просто не подходить к окнам. В основном, если ураган не категории 4 или 5, то люди просто пережидают его. Я помню когда мои родители вышли на пенсию, то отправились в Аризону, попав прямо под довольно страшный тихоокеанский ураган, что поднялся к калифорнийскому заливу. Местные сходили с ума, а родители просто ходили с видом "Ну и что такого?"

Я не помнил точные даты урагана Агнес, но знал, что они обычно активизируются с Июня и по Ноябрь. А еще то, что их называют в алфавитном порядке. Значит Агнес должна идти в начале сезона. Я поехал в РПИ в конце июля, спустя месяц после того, как Агнес пронесло.

Визит получился интересным.

Трой находится примерно в 350 милях от Балтимора, так что я планировал выехать в пятницу, сходить на собеседование субботним утром, а затем поехать обратно вечером. Туда вело две дороги, по побережью и по штату. По побережью нужно ехать по I-95 к Нью-Йорку, затем через Нью-Йорк Стейт Трауэй в Олбани. По штату же необходимо поехать по Хариссбургской трассе I-83 в Харрисбург, затем к I-81 до Бингхэмтона, оттуда по I-88 к Олбани, и наконец-то на I-787 к Трой. Единственной проблемой было то, что в семидесятые большая часть I-88 ремонтировалась, что вынуждало выезжать на трассу 7. Я выбрал побережье.

Остановился в безымянном мотеле в Уотервилле пятничной ночью. В будущем, особенно после 9\11, без кредиток так бы не получилось, но я просто заплатил наличкой и всем было плевать. На следующее утро, одетый в синий блэйзер и штаны-хаки, я доехал до РПИ и припарковался около Студенческого совета. Внутри приемной комиссии я встретился со студентом, который очень забавно показал мне здание. Забавным было то, что он второкурсник. Наверное где здесь туалет он узнал недели две назад. Я больше забыл об этом месте, чем он знал.

После вкусного ланча в столовой, с качественной едой, которая бывает только во время родительских визитов, я встретился с ассистентом ассистента человека, что должен проводить со мной собеседование. Самой большой проблемой в его глазах было то, что я приехал без родителей. Я ответил, что довольно самостоятельный по своей натуре, что совсем его не убедило. Он всё спрашивал о том, как же они выяснят всё о финансовой помощи и что если у них есть вопросы касательно школы. Наконец-то он передал меня человеку с более высокой должностью. Он был более заинтересован в том, чтобы смотреть на мои оценки и результаты. Сильнее всего его впечатлили две работы с моим именем.

Большинство колледжей уверяют, что у них очень разнообразный и сбалансированный учебный процесс. Всегда твердят, что им нужны студенты с широким спектром интересов. В РПИ приоритеты были другими – им нужны задроты, в колледже было лишь малое число активностей, просто ради выполнения минимальной государственной квоты. Когда меня спросили насчет хобби, я лишь вытащил фото Джины из бумажника. Тот ухмыльнулся и сказал, что увлекался примерно тем же в старшей школе.

Потом, поступив в РПИ, нужно просто пойти в Армию к концу года. Моих оценок более, чем хватит, и я был уверен, что пройду любые тесты. Нужны были лишь четыре рекомендации. Я попросил пастора Джо (он сам ветеран авиации), мистера Штайнера (Морского пехотинца), Миссис Роджерс, моей учительнице математики и Профессора Милхауза, того, который помогал мне с выставкой. Проблем не возникло, ведь они уже писали мне рекомендацию в РПИ. Оставалось лишь пройти собеседование с офицером, когда они получат все бумаги… и я принят!

Летние каникулы проходили с удовольствием. Я записался на три курса в университете штата Тоусона, все в области социальных наук. В Политехническом институте Ренсселера было необычное требование, тебе нужно взять восемь гуманитарных или социальных наук, за один семестр, и им было все равно каких. Не было даже требований пройти какие-либо курсы английского языка. Это не было проблемой, пока я не вернулся в школу в 90-х годах и должен был взять два семестра английской композиции и литературы. Учительница была помощницей, которая преподавала английский восьмому классу в местной школе, но я был отправлен обратно в то время, когда она все еще играет с куклами Барби. К тому времени у меня уже была степень магистра, но они хотели, чтобы я взял английский (спортзал тоже, но я отказался от этого). Это было смешно.

Поскольку школа закончилась, мне пришлось платить за летние курсы из своего кармана. Это было как раз перед тем, как расходы на колледж начали расти быстрее, чем расходы на медицинское обслуживание. Всего несколько сотен долларов за три вводных курса: «Вступление в психологию», «Вступление в социологию» и «Западная цивилизация I» (введение в историю). В ПиР была слабая учебная программа по гуманитарным и социальным наукам, что можно было бы ожидать от колледжа ботанов. Штат Тоусон был намного лучше в гуманитарных науках.

Однако, это было сложной частью лета, но не настолько. Легче всего было проводить время с Джиной. Иногда мы отдыхали в её подвале, иногда я подбирал Джину и мы ехали ко мне на квартиру, а иногда катались на велосипедах вокруг озера Лох Рэйвен, чтобы посмотреть на гонки на подводных лодках. Мы никогда не видели столько подводных лодок, но Джина точно насмотрелась в мой перископ. Мы много загорали, особенно много веселья было, когда нужно было намазать друг друга кремом. Даже, когда мы этого не делали, всё равно Джина в бикини была впечатляющей, может и божественной. По крайней мере, фразы, которые приходили на ум, уж точно были религиозными – "О мой Бог!" и "Господи Иисусе!", и это лишь одни из немногих.

Некоторые из самых запоминающихся дат связаны с фильмами – фильмами под открытым небом. В то время Тимониум всё также проводил кинопоказы под открытым небом. В основном на них приезжали семьями, ко второму показу дети спали и люди начинали шалить на задних сиденьях. Пару раз я видел спящих младенцев, в то время как их молодые родители развлекались на переднем сидении. Это всё мне напомнило время, как мы с Мэрилин ездили на север Нью-Йорка в "кинозал" Мальта, место, где, на самом деле, показывали фильмы для взрослых. Она надевала сарафан, колготки в сеточку и высокие каблуки, и больше ничего!. Я не помню фильм, но это всё не имело отношения к тому, что творилось вокруг нас.

В последнем году перед выпуском я взял второй семестр математики и физики, и первый семестр химии. Я выяснил, что к концу года смогу соответствовать всем требованиям ПИРа. Я размышлял над тем, чтобы сдать как можно больше кредитов. Первоначально думал о 35–40, но с добавлением предметов во время летней школы, эта цифра могла достигнуть и 50–60, что эквивалентно двум годам колледжа. Политикой ПИРа было принятие выпускников с оценкой В и выше, у меня же была твердая А.

Компьютеры и высшая математика выпадет на РПИ. В те дни это было куда важнее, чем в будущем.

В то время, компьютерное программирование зависело от компьютеров, на которых велась работа. В будущем, персональные компьютеры будут работать с С++ или Java вне зависимости от комплектации. Но не в былые деньки. Моё первое программирование в РПИ преподавалось на Fortran 4, с компилятором для ІВМ 360, что работал на перфокартах.

Спустя пару лет, я программировал на Basic на терминальной версии IBM 370 в Университет Фэрли Дикинсона, работая над своей магистерской.

С Бакмэнами я провел довольно мало времени. Меня пригласили на семейный отпуск в Рэхобот-Бич, но так как они останавливались в отеле, а я должен был бы делить комнату с Хэмильтоном, то пришлось отказаться. Хотя бы раз мои родители не давили на меня по этому поводу. Я навестил Сьюзи на её день рождения, и следил за братом как ястреб, чтобы тот не уничтожил мои ей подарки. В других же случаях я пытался не приближаться к ним. Воскресенье выпал на мой семнадцатый День Рождения, так что навестил их ради ужина и подарков, что было довольно неловко. Даже от Хэма был подарок, хоть и очевидно, что его купила мама. Казалось, что еще немного и она набросит на него поводок, дабы он ничего не натворил. Я поблагодарил его, он держался изо всех сил, чтобы не плюнуть в меня.

Я проводил всё время, которое мог, с Джиной.

Думая о будущем, мне было грустно смотреть на неё. Через год мы разойдемся. Я поеду в колледж за 350 миль, а она останется дома… невероятно красивая девушка, выпускной год. Она бы ни за что не дождалась меня, и просить было бы нечестно. Я понятия не имел, что произойдет дальше. Джина бросит меня? Сейчас наши чувства были сильнее, чем когда-либо еще.

Давным-давно, в первый раз, мы расстались в концу первого года. Позже, в колледже, я ни с того, ни с сего позвонил ей, чтобы понять осталось ли что между нами. Не осталось. Мы изменились.

Теперь она была куда более открытой. Совсем не похожей на ту застенчивую девушку, с которой встречался ранее. Да и я, честно говоря, изменился. Томас Вульф был прав – домой возврата нет.

Но сейчас же, однако, я встречался с самой красивой девушкой в городе. Всё же, понять что во мне такого – мне никак не удавалось, но даренному коню в зубы не смотрят.

(Дурацкая аналогия, Джина совсем не лошадь)

Как я и сказал Джине когда мы отправились к Лох Рэйвену, нам не нужно было расставаться. С расписанием я справлялся легко, так что времени чтобы приезжать к ней хватало. Она ездила в школу со мной, а не на школьном автобусе, и нам удавалось заскакивать в мою квартиру, чего никто не замечал. Мне было достаточно комфортно с ней и её друзьями, так как большинство из них были переведенными учениками Старшей школы Тоусона. В прошлый раз я встречался с девушкой, которая ходила в Дуланни Вэлли, наш конкурент с севера. Вот там мне было не комфортно.

Теперь же, я мог не только водить Джину на танцы или представления в Тоусоне, она сама могла приглашать меня в Лох Рэйвен. Всем девушкам нравится ходить на всякие мероприятия, Джина ничем не отличалась. Мне нравились концерты школьных групп и представления. Когда мы с Мэрилин начали работать на её отца в середине восьмидесятых, мы построили дом в небольшом городке около Куперстауна, где в центральной школе училось около восьмисот человек. Концерты и постановки там были ужасны, пробы проходил всякий, у кого в наличии имелся пульс. В Старшей школе Тоусона, где училось около двух тысяч студентов, детей хватало, чтобы те хотя бы учили свои строчки. В выпускном классе мы ставили "Музыканта", исполнитель главной роли поехал в Голливуд и снимался в кино, хоть и второго плана.

С последних недель апреля до последних недель Мая – сезон выпускных. В этом году я водил Джину на троё формальных танцев, и она чуть с ума не сошла выбирая себе платья и наряды. В Тоусоне проводился выпускной одиннадцатого класса, а в Лох Рэйвен – совместный. Смокинг мне понадобится только для первого из них. Для остальных же сойдет просто темный костюм и рубашка. Я не застал время, когда люди начали относиться к этому несколько серьезнее – снимая лимузины и гостиницы. Эпатажнее всех поступил Таскер, байкер из вокальной секции. Он надел белый смокинг и шляпу, выглядел сногсшибательно!

Таскер был моим хорошим другом, тот еще персонаж. Оставался в школе на повторный год. В выпускном классе, он шел в президенты класса на почве того, что опытнее остальных. Логика есть! Он проиграл, но умудрился одолеть парочку конкурентов.

Джина надевала коктейльные платья, но для выпускного одиннадцатого класса она надела своё вечернее платье.

Миссис Колосимо настояла на том, чтобы я приходил в эти вечера к ним раньше, дабы она смогла сделать фото с нами. Джина намекнула, что на ней нечто похожее на то, что она носила на прошлом выпускном, что значило чулки и никаких подтяжек. Я тут же захотел выяснить – правда ли это, под коктейльное платье – весьма смелый выбор.

В конце последнего перерыва во время танцев, первого из двух совместных выпускных, я вытащил ее за угол в спортзале, где было темно, и, прежде чем она смогла остановить меня, дотянулся до платья и стащил с неё кружевные трусики. Я засунул их в карман и отвел её обратно на танцпол. Джина очень нервничала из-за этого, поскольку сами чулки были очень смелыми на то время, и она весь оставшийся вечер будто приклеилась ко мне. Тем не менее, она шепнула мне на ухо, что невероятно возбуждена, и хотела уйти почти сразу, как только я это сделал именно поэтому, а не из-за смущения. Мы даже не успели вернуться ко мне в квартиру, когда она забралась на заднее сидение машины и начала умолять меня остановиться и трахнуть её прямо там. Я просто улыбнулся и поехал домой, где позаботился о ней в более удобной обстановке