С чистого листа главы 1-99

Глава 33. Что я делал во время летних каникул

Мэрилин передала мне ключи и я завел машину. Из-под капота раздался рёв. Я посмотрел на неё и улыбнулся.

– Ох, дерьмо! А твой старику поставил тебе в неё большой V-8, разве нет?

Она пожала плечами.

– Понятия не имею. Даже не знаю о чем ты сейчас.

Я рассмеялся. Стандартный двигатели для этой машины был либо Chrysler 225 Slant-6, либо 318 V-8, но также была серия с большими V-8s. Наверное отец купил ей одну из таких, что очень на него похоже. Разумеется, Мэрилин даже примерно не понимала, какая у неё клевая машина. Ей она казалась "миленькой".

– Не бери в голову.

По пути из города, мы проехали мимо старшей школы Тоусона и Тоусон Стэйт, я показал ей, где учился. Затем проехался мимо своей старой квартиры, которую тоже ей показал. Это немного освежило нас.

– Так тяжело поверить. Ты говоришь, что съехал, когда еще ходил в школу и твои родители согласились на это?

Я выехал на Бетвэй и поехал на запад.

– Отец помог мне выбрать её и перевезти вещи. Я за неё платил сам, конечно, но он отпустил меня.

– Ты платил? Как?

Нужно немного поскромничать.

– У меня было немного накопленных денег, вот я ими и воспользовался.

– У тебя были деньги, чтобы жить одному два года? А что сейчас? Настаивала она.

– Как думаешь, почему я хожу на ПОЗ, – сказал я со смешком. Еще немного невинной лжи.

– И твои родители не были против? Как?

Я глянул на неё, а потом снова на лобовое стекло замолчав на секунду.

– Потому что я сказал отцу, что если он с этим не смирится, то я всё равно уйду, но только навсегда.

Мэрилин на мгновение замолчала.

– Это всё брат, да?

Я кивнул.

– Это случилось после одной из его самых больших выходок. Даже копы приходили. С меня хватило, и я сказал папе, что съезжаю, с его помощью, или без. Он решил не испытывать мои слова на прочность.

– Так ты блефовал?

Я еще раз глянул на неё.

– Нет, не блефовал, – Я подождал с секунду и глянул на неё, – Мой старик тоже это знал. Я прямо сказал, что если только он не посадит меня под замок, то больше никогда не увидит. На следующей неделе я съехал.

– Вау! – Мэрилин осмысляла это с минуту и спросила, – Так что за история с Хэмильтоном и копами?

Я ей рассказал. Всё.

О семье и брате. Было довольно грустно.

В те дни такие поездки занимали куда больше времен, чем в будещем. Нужно было ехать по Бэлтвэй вокруг города к Глен Бёрни, затем по 301-ой к Аннаполису, где пересекали Бэй Бридж и выезжали на 50-ю к Оушн Сити.

Путь занимал часа четыре.

Со времен к Аннаполису провели межгородское шоссе, а 50-я тоже разрослась, что помогала сэкономить около часа времени. Всё было не так уж и плохо, на самом деле.

Второй Бэй Бридж закончили в прошлом году, значительно разгружая поток машин. Я помню времена, когда в дороге скапливались тысячи машин, люди просто выходили и в ожидании играли в фрисби. Так как движение шло в одну сторону. Затем поток перенаправляли, и уже людям с другой стороны приходилось греться под солнышком.

У нас состоялся очень длинный и отрезвляющий разговор.

Нет, я не рассказывал ей о девушках с которыми встречался, или о Джине… про выходку Хэма с презервативами тоже промолчал. Просто рассказал, что он взламывал мой шкафчик. Она была в шоке от того, что мне приходилось держать вещи под замком в собственном же доме. Сама мысль не укладывалась в её голове. Еще она расспросила меня о драках в которых я принимал участие, включая ту, где я защитил Тессу.

– Ну вот ты и знаешь всю мою горькую историю, – сказал я ей, когда мы въехали в Оушн сити, – Звучит жалко, верно?

– Я так не думаю.

– Да уж, ты могла найти кого-нибудь получше, чем я.

Я глянул на неё и пожал плечами. Никогда не понимал, почему Мэрилин меня любила. Бог видит, я был совсем не выдающимся парнем в первый раз. Как-то она сказала, что влюбилась в меня еще на той первой вечеринке Бочек, но я никогда этого не понимал. Я всегда считал, что пытался прыгнуть выше головы, когда знакомился с ней.

Она начала плакать.

– Это не так! Ты хороший, и добрый и храбрый и чудесный! Никогда так не говори! Никогда!

Я взял её руку и поцеловал.

Я и сам чуть не расплакался, но так я не смог бы вести машину.

Мы ехали пока не заметили вывеску "Hilton".

Отель находился на Норс Балтимор Стрит, к северу от Бордволк. Я припарковался под вывеской. Мы зашли внутрь, чтобы въехать. Стоял вечер вторника, так что людей было не много (Приедь мы вечером в пятницу, то всё было бы по-другому!)

– Чем мы можем помочь, сэр? – Спросила красивая молодая девушка в юбке и пиджаке.

– Меня зовут Бакмэн, я бронировал большой люкс, – ответил я.

Дело было в дни, когда ты еще не мог нажать пару клавиш и увидеть всё, что нужно на экране компьютера.

Тогда служащие разгребали бумаги, и процесс занимал немного больше времени. Наконец-то она нашла нужную бумагу и вытащила её

– Да, сэр, у вас люкс с двуспальной кроватью до субботы, 24-е августа. Всё верно?

– Вполне!

Я передал ей свою карту American Express. У меня еще оставалось порядка четырех тысяч долларов наличкой, что остались после Вегаса. Всегда есть вероятность, что восемнадцатилетнему с кредиткой не поверят, так что я заранее подготовил наличку. Так бывало в некоторых местах, но видимо в Хилтоне привыкли к детишкам с родительскими картами.

– Два номера, верно? – Спросила Мэрилин.

Я улыбнулся ей.

– Я не забыл.

Она облегченно на меня посмотрела и я театрально закатал глаза.

Осталось лишь подписать бумаги и получить ключи (настоящие ключи, а не ключ-карты). Вскоре подошел носильщик и мы пошли к машине. Я не мог поверить в количество вещей Мэрилин! Мы погрузили всё на тачку, я передал камердинеру ключи и парочку баксов чая. Мы пошли за ним к лифтам и поехали вверх. Он впустил нас внутрь и снял сумки с тачки.

– Карл! Прекрасно! Во сколько это обошлось?!

Спросила Мэрилин широко раскрыв глаза.

– Для тебя… пустяки.

– Карл, я серьезно!

– Ну, выяснишь во время переговоров, – ответил я, пошло подмигнув.

– Карл!

– Не переживай. Всё уплачено.

– Как?

– Ладно, я скажу тебе, но ты не должна об этом говорить родителям. Скажи им, что я просто накопил деньги, окей?

Мэрилин подозрительно глянула на меня.

Я знал, что она далеко не всё рассказывает родителям, но ситуация ей не очень нравилась.

– Не говорить им что?

– Ну, ты же знаешь, что мы ездили по стране… потом покажу тебе фото…

– Продолжай. Настояла девушка.

Я кивнул.

– Ладно, по пути обратно мы заехали в Вегас. И мне повезло.

Она шокировано глянула на меня с отвисшей челюстью.

– Ты играл!

Я лишь улыбнулся.

– Я выиграл! Потом всё расскажу, но поверь, всё законно.

Мэрилин лишь закатила глаза и не веря закачала головой.

– Невероятно!

Я бросил свои две сумки в одну из спален, а её двадцать или тридцать в другую.

– Сделай себе услугу – распакуй всё и развесь по шкафам. Не оставляй в чемоданах – помнется.

Я наскоро её поцеловал и последовал собственному же совету в своей спальне.

– Сейчас вскупнусь, ты сделай тоже самое, красиво разоденься и спустимся поужинать, ладно?

– Хорошо, я проголодалась! – ответила она с улыбкой.

Пятнадцать минут спустя, я чувствовал себя чистым и свежим, надел хаки и рубашку. Босой проскочил к шкафику с обувью и стал ждать в коридоре между нашими комнатами. Я слышал как Мэрилин возится в своей комнате, так прошло еще минут пятнадцать. Но ожидание того стоило. Она надела простое розово-белое платье, и топ, что завязывался со спины. Платье было достаточно коротким, что не покрывать её колени. На ноги Мэрилин нацепила сандали со средним каблуком.

Она даже не надела свой лифчик без бретелек, что заставляло её грудь заманчиво трястись.

– Похоже, мне прямо сейчас хочется начать вести переговоры!

– Забудь! – сказала она со смешком.

На губах был блеск, она едва ощутима пахла цветами… запах шел проникал в мой нос и летел прямо в член.

– Только не когда ты выглядишь так великолепно, как сейчас.

Я обнял её и поцеловал, давая свободу рукам и языку. Платье было очень тонким, на ней были трусики бикини и больше ничего… только будучи мертвой она не могла бы почувствовать мою эрекцию! Её сосочки выпирали через топ, так что это чувство было взаимным.

Спустя пару минут она застонала и оттолкнула меня.

– Ужин!

В её глазах горел огонек, девушка запыхалась, что делало невероятные вещи с топом. Мэрилин очень неуверенно отошла от меня.

Я и сам восстановил дыхание, взял её за руку и схватил ключ.

– Ужин.

Мы взялись за руки и пошли по коридору к лифту.

Я все не отводил от неё взгляда и она это заметила:

– Что?

– Ничего.

– На что ты смотришь?

– На тебя. Ты красивая.

Мэрилин покраснела и отвернулась, но я увидел её отражение в до блеска отмытом полу. Она улыбалась.

Мы шли через лобби к одному из ресторанов, я увидел мужчину за стойкой регистрации, что махал рукой и зовет меня:

– Мистер Бакмэн! Мистер Бакмэн!

Я подошел к приставку.

– Могу я вам помочь?

– Мистер Бакмэн, вам оставили несколько сообщений.

Я с интересом глянул на Мэрилин, а она подозрительно на меня. Телефон в нашей комнате не звонил. Служащий за стойкой позвонил.

– Думаю проблема в том, что они пришли когда вы только въехали. Мы отложили их, но я не был у стойки, когда вы приехали, мои извинения.

Он передал мне маленькую стопку розовых листиков. Я просмотрел их.

– Всё в порядке. Ничего критичного. Спасибо!

– Не за что, сэр. Наслаждайтесь вечером.

Я взял Мэрилин за руку и повел к ресторану. Мы быстро уселись. Уже за столом, Мэрилин спросила,

– Так что за сообщения?

Я просто дал ей записки. Они шли по мере прибытия. Первые четыре были от моей матери, они пришли гораздо раньше, чем я теоретически мог бы доехать, все они говорили о том, что я должен ей немедленно позвонить.

Пятая и последняя записка принадлежала моему отцу, в ней говорилось о том, чтобы я проигнорировал первые четыре сообщения, не звонил домой, а вместо этого позвонил ему завтра в офис. Свой номер он приложил. Я засунул всё в карман когда она передала мне их обратно.

– Что это значит? – спросила она.

Я вздохнул.

– Это значит, что моя мать съехала с катушек, но отцу удалось её успокоить. Это значит, что я больше никогда не вернусь домой, – я пожал плечами с неподдельным фатализмом.

Некоторые вещи нельзя исправить. Мой брат был первой из них, отношения с матерью – второй.

– И насколько всё плохо?

Я еще раз пожал плечами.

– Ну, я думаю, что мне об этом завтра расскажет папа. Но я могу попробовать угадать: для начала – Хэмильтон жив и в здравии… насколько добром здравии – тот еще вопрос.

Мэрилин недовольно посмотрела на меня услышав это.

– Когда я видел его в последний раз, он стонал и двигался, так что явно не умер. К тому же, так как полиция до сих пор не ворвалась в наш номер, никто им не звонил. У них было времени больше, чем достаточно, чтобы поймать меня.

Пришла официантка и приняла наш заказ.

Я решил взять джин-тоник, а Мэрилин – виски.

В главном ресторане Хилтона не было идиотских напитков с зонтика, эта участь доставалась другим ресторанам на территории. Я подождал пока девушка забрала у нас меню и ушла, прежде, чем продолжить.

– Серьезно, я как-то сказал отцу, что если Хэмильтон выкинет что-нибудь еще, я никогда не вернусь. Я был независим от них уже в течение трех лет, и по документам я тоже уже взрослый. Они могут сделать очень немногое, чтобы я поступал так, как они хотят. По крайней мере папа это осознает.

– Я просто не понимаю их. Они что, считают что ты виноват за то, что твой брат – придурок?

Мне нужно было об этом немного подумать.

– Вообще-то, думаю да. Со стороны мамы уж точно имеются такие мысли. Мы не семейка с картин Нормана Роквелла.

– Ох…

– Ну, мои родители неплохие люди, но отвратительные родители. Выбирают любимчиков, например. У папы это Сьюзи. Она самая нормальная в доме.

– Она такая милаха! – с улыбкой сказала Мэрилин.

Я улыбнулся.

– Это да. Она тоже хотела бы узнать тебя получше. Ей нужен пример "старшей сестры". Наступает возраст, когда она начнет задавать вопросы, на которые не следует отвечать брату, – Мэрилин хихикнула, – Хэмильтон – любимчик мамы, наверное, потому что он делает всё, что она ему говорит.

– Я не понимаю к чему ты клонишь.

Я скривился, пытаясь сформулировать ответ.

– Подумай о своей семье. Ты говорила, что у тебя есть старший брат Мэттью, который только что выпустился из школы и работает на компанию твоего отца, верно?

– Да, он водит грузовики.

– Это то, чем родители хотели, чтобы он занимался?

Наступила очередь Мэрилин пожимать плечами.

– Пожалуй да. Но ему это нравится, я точно знаю.

– Что если бы он хотел пойти в колледж или найти еще какую-нибудь работу? Это бы им понравилось?

– Ну… думаю да. Пойми, им нравится, что он работает на него как и все остальные парни, но если бы он захотел пойти в колледж, то они бы не стали его останавливать. А что?

– С самого моего рождения, родители нарисовали себе картину моего будущего, в малейших деталях. Куда я пойду в школу. Что я буду учить. Куда я пойду в колледж. С какими девушками буду встречаться. На каких работах буду работать. Где буду жить. Я понял это в двенадцать лет и сказал им, что не буду жить так, как придумали они. Обычно это заканчивалось поркой, но к тринадцати годам им пришлось прекратить делать это. Мой отец понял меня и принял это, но мама… она так и не смирилась.

Как так?

На лице Мэрилин сияло чистое любопытство.

– Хорошо, вот тебе пример. Когда мне было четырнадцать, то стало очевидно, что я хорош в математике. В то время я ходил в среднюю школу, но уже ходил на некоторые предметы в старшую, подумывал о колледже.

– Эй, кстати, хотела спросить. Ты что, гений? Я слышала как пара парней в Бочках об этом говорили.

Я посмотрела в лицо Мэрилин.

– Да, гений. Но не особо впечатляйся. Хэмильтон вот умнее меня, а он тот еще придурок.

Мэрилин посмеялась и я продолжил говорить:

– Как бы там ни было, в школе проходила научная выставка, я делал проект по с профессором химии из Тоусон Стэйт в качестве советника…

Мэрилин еще раз перебила меня.

– Погоди-ка минуту… твоим советником для проекта в средней школе был профессор из колледжа.

– Да. Так вот, однажды моя мать отвозила меня к нему и познакомилась заодно, он сказал, что из меня бы вышел отличный химик. И в тот же вечер, за ужином, мама объявляет, что я буду химиком, а не математиком.

Я сказал ей нет, не буду, я ходил в школу ради математики.

Что же, она отреагировала так, будто я отрицал существование Христа! Видишь ли, в её планы не входило то, чтобы я стал математиком, вот ученым или инженером – другое дело! Она потребовала, чтобы отец наказал меня за такое поведение, и убежала плакать в свою комнату, когда я сказал ей, что это моя жизнь.

Мэрилин не верила свои ушам и качала головой. Вскоре она спросила:

– И как прошла выставка?

Я ухмыльнулся.

– А ты как думаешь?

– Ты победил.

– Да еще и две публикации заработал!

Это требовало еще немного объяснений, которые мы провели за заказом ужина и второго круга напитков. С Мэрилин легко говорить. Нет, она была не умнее меня, но мы и не обсуждали не-Евклидовскую геометрию. Я не хочу сказать, что она была тупой, потому что это нет так. На деле, она была умнее большинства людей, которых я встречал. Но она, как ни крути, была обычной девушкой, с обычными интересами и взглядом на жизнь и мир. Она в основном была веселой, куда веселее меня. Смотрела на всё с позиции "стакан-наполовину-полный", а я наоборот.

Если вы хотите узнать, что по какому либо вопросу думает среднестатический американец… спросите Мэрилин!

Мы провели остаток ужина обсуждая мою безумную семейку.

С точки зрения Мэрилин – моими детскими достижениями нужно было гордиться, но так как всё, что я делал противоречило планам матери, то ни одно из них не имело смысла.

Я объяснил ей, что Хэмильтон, наоборот, делал всё, что ему велели и, следовательно, был куда более хорошим сыном.

– Мне действительно жаль в этой ситуации отца. Мужик получил сэндвич с говном. У него есть один сын, которого буквально выгнали из семьи, другой сын почти наверняка безумен, а его жена, любит второго и винит во всём первого. Единственная нормальная среди них всех – Сьюзи. Я надеюсь, что она сможет выбраться из этого бедлама прежде, чем до неё доберется мать.

– Я даже не знаю, что сказать, сказала Мэрилин.

– А что ты можешь сказать? Завтра я позвоню отцу в офис. Сегодня же… мне нужно еще немного выпить, – я поднял руку и позвал официанта, заказав себе третий круг алкоголя

Обычно, на этом круге я останавливался.

Глотал третий бокал, добивал горячим чаем и, учитывая мой размер и вес, даже спокойно мог водить. Разговор о моей чокнутой семейке был довольно грустным. После третьего круга, я заказал четвертый, хоть Мэрилин и отказалась. После ужина мы вернулись в люкс.

– Я пойду подготовлюсь ко сну.

Я просто кивнул.

– Думаю, я еще посижу немного.

Мэрилин наклонилась и поцеловала меня, затем пошла в свою комнату. Я тоже отправился в свою и схватил бутылку Canadian Mist, приготовленную заранее. Я всегда брал с собой виски, когда ездил в отпуск. Так я всегда мог сделать себе слабенький напиток используя напитки из торгового автомата, так получалось куда дешевле, чем если бы мы пользовались мини-баром. Но сегодня меня не интересовали коктейли. Я схватил стакан из серванта, открыл виски и налил себе с пару пальцев. Пошло неплохо. Я налил себе еще, и уселся на кресло в темном коридоре с видом на океан. Было очень темно, прямо как на моем сердце в тот момент.

Я подошел и открыл дверь на балкон, обнаружив там парочку сложенных стульев и небольшой кофейный столик. Оттуда было слышно прибой и видно свет проплывающих мимо кораблей, больше ничего. На улице было тепло, я расстегнул рубашку и сидел во тьме, потягивая виски. С одной стороны, я был на пути к осуществлению мечтаний, с другой же… жизнь катилась на дно.

Зачем живет человек? Ради себя и ничего больше? Если не нет, то ради чего еще? Семья? А если её нет? Страна?

А когда я покончу с армией, или армия со мной… то что тогда? Что если тебя бросила семья, а не наоборот? Я сидел и пил.

Всё было достаточно плохо в первый раз. Тогда я был просто пожизненным разочарованием, неприятно, когда родители тыкают в тебя этим… Теперь же, меня выгнали из дома! Что же, блять, со мной не так?

Я скорее почувствовал, чем услышал, что Мэрилин вышла ко мне.

Я обернулся и увидел, что она стоит в проходе. На ней был надет длинный шелковый халат, на ногах ничего… девушка выглядела очень молодо и невинно. Я повернулся к морю и еще раз отпил Canadian Mist.

– С тобой всё в порядке? – спросила она.

Наверное я выглядел довольно самоубийственно в её глазах, когда сидел там и пил в темноте.

Чёрт, да я это каким-то образом чувствовал! И опустил стакан.

– Конечно, разве не похоже, что я сама радость?

Она подошла поближе, встала рядом со мной и обняла меня за плечи.

– Всё будет хорошо.

Я больше не мог держаться. Не мог. Я тихо начал плакать. Я мог пересчитать количество раз, когда я плакал за все мои шестьдесят лет на пальцах одной руки. Дважды когда умирали мои родители. Один раз когда осознал, что Элисон была умственно-отсталой, в третий раз – когда она умерла. Когда же умерла Мэрилин я плакал три дня подряд. В этот раз такое было только когда Хэмильтон разрушил мне рождество.

– Я здесь. Я рядом.

Я повернулся и зарылся лицом в нежное тепло её халата, слез так и лились из меня.

Мэрилин подошла ближе, обняла и продолжала нашептывать.

В конце-концов, я устал плакать, слегка отвернулся и уставился на океан, такой же темный, как и чувства у меня на душе.

Я отошел от Мэрилин и встал, прислонившись к огородке балкона, рассматривая все, что было вокруг. Мэрилин подошла ко мне сзади и обняла. Особо ничего рассмотреть не получилось. Я повернулся к ней и сблизился к ней лицом. Целовать её и держать в своих руках было так легко.

Еще легче было поднять её и занести обратно внутрь. Мы продолжали целоваться, пока я нес её через коридор в спальню.

Я уложил девушку на кровать и сел рядом. Я не мог говорить, и не давал ей шанса заговорить тоже. Лег рядом с ней и обнял. Она пахла свежестью и чистотой. Очевидно, что она помылась когда мы вернулись в номер. Я начал трогать её через халат. Руки скользнули вниз и Мэрилин застонала, крепко сжимая меня в руках. Я действовал на инстинктивном уровне. Поцелуи становились все более наглым, руки почувствовали свободу… и я запустил правую ей под халат, впервые за всё время трогая её грудь.

Боже, там было так хорошо, так тепло и упруго.

У Мэрилин были малюсенькие соски, такие розовые, что почти незаметные, но они торчали от того, как я их трогал. Я лизал её шею, а затем перешел к соску, играясь со вторым пальцами.

Мэрилин это очень нравилось, она стонала и изворачивалась на кровати. Я воспользовался этой возможностью, чтобы распустить её халат и запустить руку ниже, к бедрам. Между ног красовался небольшой треугольник волос, она взмокла от желания. Я дотронулся средним пальцем до лобка и дальше, к скользкой щелке. Как только я дотронулся до горошинки сверху киски, она тихонько застонала в оргазме.

Я начал вылизывать и ласкать её тело. Восстанавливая в памяти давно забытые места. Мэрилин дрожала раз за разом кончая. Я принялся за её киску, придерживая пальцем её половые губы и яростно вылизывая её клитор. Другой рукой я снимал штаны с трусами. Как только я от них избавился, начал лизать по направлению вверх – к пупку, грудям, шее и губам.

И вот… я уже на ней. Между её ног и, наконец, внутри.

Мэрилин дернулась, когда я порвал её плеву, но я остановился, дал ей расслабиться и начал медленно входить. Мэрилин стонала, когда я начал неспешно входить и выходить, задница девушки прыгала на кровати, вгоняя меня всё глубже.

Как давно я уже не делал этого, и это казалось столь приятным, что я подходил все ближе и ближе к победному концу.

Когда-то я уже испытал первый раз с ней… но сейчас было куда лучше.

Эта мыль словно ледяной водой меня окатила. Даже мой член начал сокращаться, я вытащил и кончил ей на живот. Мы занимались любовью в первый раз, на мне не было резинки, а Мэрилин не принимала таблетки… я снова был невероятно глуп.

Хуже всего было то, что я знал – Мэрилин не нравилось то, как она лишилась девственности, и вот я буквально насиловал её по пьяни. Я скатился с неё и уставился в потолок. Я даже это не мог правильно сделать!

Мэрилин поднялась и посмотрела на меня.

– Боже! – сказала она, – Что не так?

– Я не хотел, чтобы это было… так.

Мне было стыдно за самого себя.

Я хотел отвернутья, но Мэрилин положила руку мне на грудь.

– Что я сделала не так?

Я повернулся к ней.

– Не ты, а я. Я хотел, чтобы всё было по-особенному, не так, чтобы казалось, будто я был пьян и воспользовался тобой.

Мэрилин замолчала.

– Карл, думаю я с самого начала знала, что всё так закончится. Иначе бы ни за что не осталась с тобой в одном номере – с двумя спальнями, или нет. Как ты думал, всё должно было произойти?

Я улыбнулся.

– Я планировал поужинать с тобой, выпить, и соблазнить до такой степени, чтобы ты умоляла меня об… этом.

– И вместо этого ты… угостил меня ужином, выпивкой и соблазнил. Думаю это можно назвать соблазнением, – я подумал, что она смеется надо мной.

Я посмотрел на неё и увидел созревающую улыбку на лице.

– Слезы – это техника соблазнения?

Она улыбнулась мне.

– Довольно отстойная, как бы там ни было.

Мэрилин подмигнула мне.

– Ты в порядке? В плане… тебе было больно?

Она села прямо и подвинулась.

– Я в порядке, просто немного печет.

Девушка обернула вокруг себя шелковый халат, но заметила липкую жидкость на животе.

– Почему ты остановился?

– Я понял, что мы не используем защиту. Не хотел рисковать, – я глянул на неё, – Сейчас вернусь.

Я встал и пошел в ванну, хватая на ходу штаны. Намочив полотенце горячей водой я заметил кровь на члене, перед тем как надевать штаны пришлось смыть её. Я выжал полотенце и отнес его в спальню.

Мэрилин наблюдала за тем, как я сажусь и протираю её живот и промежность.

– Не хотел сделать тебе больно.

– Всё хорошо, Карл. Я люблю тебя. Думаю, еще с первой нашей встречи. Я всё лето знала, что мы займемся любовью, когда встретимся…

– Ну… не думаю, что этой ночью произойдет что-нибудь еще.

Мэрилин осторожно подвинулась на кровати.

На простыне было немного крови, так что я встал и убрал её, бросив на пол. Я уселся, прислонившись головой к сложенным в кучу подушкам, и Мэрилин прижалась мне.

– Я хочу, чтобы ты поспала, а завтра утром приняла хорошую горячую ванну. Тебе станет лучше. Может завтра днем я поцелую её и тебе станет легче!

Я внимательно следил за ней, когда говорил это, на её лице проскочило три оттенка красного!

– Вижу, тебе понравилась идея!

Она посмотрела на меня и увидела как я улыбаюсь, быстро отворачиваясь.

Затем она скромно посмотрела на меня и сказала:

– Я никогда даже не слышала о таком!

– Мэрилин, я тебя столькому могу научить!

Я злобно посмеялся.

– Мне нравится эта мысль, – произнесла она сквозь стыд.

– Я люблю тебя.

– Я знаю. Ты в безопасности со мной, Карлинг. Я тебя не обижу.

Я посмотрел на тьму за окном, а затем снова на неё.

– Ты – мой дом. Когда мы въехали сюда сегодня, у меня больше не было дома. Теперь он появился. Мой дом – там, где есть ты. Если ты здесь, то это – мой дом. Если ты в Ютика, то мой дом – Ютика.

Мэрилин придвинулась и поцеловала меня.

– Я люблю тебя, Карл.

Она прижалась ко мне и заснула в объятиях.