С чистого листа главы 1-99

Глава 31. Поездка

Это было наше последнее свидание в этом семестре. Сессия только закончилась, и большая часть из нас уже разъехалась. Я оставался ещё на неделю. Совершенно не хотелось возвращаться в родительский дом. Перед тем, как разъехаться, Джо Брэдли и я сложили барахло в коробки и перевезли в "Бочки". Пришлось ездить несколько раз, но все коробки уже были на новом месте. Я собирался переехать в комнату раньше него, потому сказал, что разберусь с вещами.

Это было последнее свидание во многих отношениях. Завтра Мэрелин тоже уезжала домой, но без планов вернуться в Сент Роуз осенью. Совсем, как в прошлой жизни – завалила сессию. Не то, чтобы она была глупой. Совсем нет. Она не была гением, но и тупицей тоже не была. Однако Сент Роуз был дня неё плохой средой. Чтобы сосредоточиться на учёбе, ей нужна была структура и дисциплина семьи, и этого в Олбани определенно не было.

Завтра должны были приехать родители, отвезти домой её и все вещи. Осенью она пойдёт в окружной колледж Мохок Вэлли. Мэрелин могла бы попросить о зачёте тех предметов, что были в Сент Роуз, но поскольку она, похоже, не прошла ни одного курса длиной в год, ей ничего не перезачтут. Я не сказал ей, что уже знал об этом, а оставил возможность сохранить лицо. В любом случае, Мэрилин была огорчена этим, а ощущение, что мы расстаёмся и больше никогда не увидимся, заставляло её чуть ли не плакать.

В прежней жизни я чувствовал себя точно так же. Тогда я пригласил её на ужин, а после плакал в подушку. Потом мы стали писать друг другу в течение лета, а осенью я приехал из Олбани в Ютику, и мы разобрались, как нам можно видеться. Всё остальное ушло в историю. Или уйдёт.

Около семи я уже стоял у её общежития. Я подчеркнул, что сегодня мы пойдём в хороший ресторан, потому надену костюм, и ей тоже нужно будет красиво одеться. Платье и каблуки будут в самый раз. Это был прекрасный весенний день, тёплый и ясный, и я весь превратился в улыбку, когда увидел её. На ней было красно-чёрное платье до колен с декольте буквой U, чуть открывавшим её грудь. Оно было довольно обтягивающим до талии, чуть расходящимся к бёдрам, и хорошо смотрелось с чулками и высокими каблуками. Она выглядела так, как будто сейчас заплачет, но удерживается изо всех сил.

– О Боже! Ты выглядишь фантастически! – сказал я ей. – Да у меня не будет времени поесть, в ресторане мне придётся всё время драться с другими мужиками!

Девушка улыбнулась на мое заявление:

– Что, хорошо подобрала? – спросила она.

Мэрилин и вправду не была модной девчонкой, и в вопросах как одеться её мать тоже не была хорошей советчицей, даже когда Мэрилин спрашивала.

– Повернись, – сказал я, проделав пальцем круговое движение.

Мэрилин сделала медленный пируэт и я восхищённо присвистнул. Наша дочь Мэгги, в свойственном ей абсолютно бестактном духе была тогда полностью права – Мэрилин была неотразимо привлекательна!

– Ты прекрасна!

Если бы мы уже продвинулись до нужной стадии, я потащил бы её в дом и изумил разок или два перед тем, как поехать ужинать.

Но до нужной стадии мы пока не продвинулись. Это был, несомненно, самый длинный период воздержания с тех пор, как я оставил свою вишенку Шелли Талбот. Мэрилин, однако, была настоящей католичкой и однажды рассказала мне о разнице между хорошей девочкой и милой девочкой. Хорошие девочки возвращаются домой и ложатся в кроватку, а милые девочки ложатся в кроватку, а потом возвращаются домой. Мэрилин собиралась оставаться хорошей девочкой прямо до дня своей свадьбы и сказала мне об этом совершенно недвусмысленно. Её очень заводило, когда мы с ней обнимались, и сейчас так же, как в прошлой жизни, хотя губы шептали "Нет, нет, нет", её тело кричало "Да, да, да!"

В той жизни, ранней осенью это у нас случилось, а сейчас я прилагал усилия, чтобы это случилось ещё раньше.

– Ты уверена, что я не сумею убедить тебя, что может лучше вернуться ко мне в общагу – с тем чтобы утром я подал тебе завтрак в постель? Это не зачтётся как то же самое, что поужинать в ресторане? – поддразнил её я.

Мэрилин покраснела, но улыбнулась. Погрозив мне пальцем, она сказала:

– Забудь об этом!

– Ну, мне-то это представляется прекрасной идеей, но ладно, если хочешь поужинать…

Я чмокнул её, открыл двери. Мы вышли, держась за руки всю дорогу до Галакси, я открыл ей дверцу, обошёл машину, взобрался в кресло водителя и опять присвистнул. Её платье чуть задралось вверх и ножки её выглядели впечатляюще. Мэрилин просто хихикнула, потянула платье чуть вниз и велела заводить машину.

Сегодня я вёз её к Л'Аберже. Очень модный французский ресторан в Олбани, и ужасно дорогой. В первой жизни моя мать посетила нас однажды, когда мы жили в Клифтон парке и повезла нас туда на ужин. После, увидев счёт, она позеленела и сказала, что расскажет отцу – но когда у него будет хорошее настроение. Я подозревал, что тут есть нечто связанное с сексуальной экзотикой. И вполне ожидал счёта как минимум в $100. Принимая во внимание, что это был 1974 год, и что эта сумма покрывала плату за комнату и еду на месяц в "Бочках", Л'Аберже не был тем рестораном, где я обедал каждый день.

Он находился всего в нескольких минутах от колледжа в центре Олбани, старый большой дом с историей, превращённый в ресторан. Туда часто заходили бизнесмены и лоббисты, чтобы кормить и поить политиков, и мы оказались младше остальной толпы. Однако у меня был заказан столик, мы были одеты как здесь требовалось и я знал, как себя держать, хотя Мэрилин немного стеснялась. Перед тем, как закрыть машину, я потянулся к заднему сиденью, и вытянул коробку, обёрнутую как подарок.

– Что это? – спросила Мэрилин, когда увидела её у меня в руке.

– Это для тебя, но только когда войдём, – сказал я, улыбаясь.

– Ну скажи!

Теперь была моя очередь погрозить пальцем:

– Внутри!

Она показал мне язык, но тут же понеслась ко входу, когда я собирался шлёпнуть её сзади коробкой.

Как только нас усадили, я положил коробку на край стола.

– Мы займёмся ею чуть позже.

Как раз подошёл официант и мы заказали напитки, мне – джин с тоником, Мэрилин – какую-то сладкую ерунду. Теперь я поднял коробку.

– Я умею читать мысли, – сказал я, – и сейчас ясно вижу твои.

– Да? Так о чём я сейчас думаю? – спросила она.

Держа руку у виска, я закрыл глаза:

– Ну, собственно, о двух вещах, – я сделал драматическую паузу и ещё раз закрыл глаза. – Прежде всего, Мэрилин, в нашем штате это запрещено законом и определёно не поможет тебе попасть в рай.

– КАРЛИНГ! – вскрикнула она тихонько.

– А вторая, что ты беспокоишься о том, что никогда меня больше не увидишь, и что ты в меня безнадёжно влюблена, – при этом я улыбнулся.

Лицо Мэрилин сморщилось, и в глазах появилась влага. Я сказал что-то неправильное. Потянулся к её руке:

– Мэрилин, всё хорошо. Я тоже тебя люблю, и мы обязательно будем видеться в будущем.

Она смотрела на меня во все глаза:

– Что ты сказал?

– Сказал, что люблю тебя. Я не думал, что от этого ты до слёз расстроишься, – я улыбнулся, продолжая держать её за руку.

– О, Боже! – она заплакала, а я поднял её руку и поцеловал её ладонь.

Ещё я полез в карман и вручил ей свой платок.

– Я люблю тебя, – повторил я тихо.

У Мэрилин в глазах были счастливые слёзы, она схватила мой платочек и стала вытирать глаза. Конечно, после этого ей пришлось прочистить нос, и я решил оставить его ей как сувнир.

– А теперь перестань волноваться. Это не конец, мы будем встречаться и дальше, и обговорим это сегодня. А что? Ты думала, я собирался с тобой расстаться? – спросил я, улыбаясь.

– Ну…

– Сладкая, если бы я собирался расстаться, то не по таким ценам. Я повёл бы тебя в Ховард Джонсон и договорился, что оба платим поровну.

Мэрилин покраснела:

– Ну так что это? – спросила она, показав на коробку.

– Это для тебя, – я вручил ей подарок.

Она разорвала нарядную обёртку. В коробке была мгновенная камера Polaroid SX-70, камера на уровне искусства – на тот момент, однолинзовая зеркалка. Вы снимали кадр – и через несколько секунд кассета для плёнки выплёвывала фотографию, которая проявлялась прямо в руках за пять минут.

– Что… зачем… – спросила она с любопытством.

Я вручил ей ещё пару плёночных кассет.

– Я хочу сфотографировать тебя сегодня, перед тем как расстанемся и носить снимки с собой этим летом, чтобы не забывать о тебе.

Она улыбнулас.

– Сфотографировать меня? А как?

– Ну, снизу высокие каблуки, а сверху улыбка. Остальное необязательно.

– Карлинг! – сказала она улыбаясь и краснея.

– Да всё в порядке. Может же быть у человека мечта?

Я чуть приподнял брови, и она ещё больше покраснела. Открыв коробку, я показал ей как зарядить кассету с плёнкой, затем сделал быструю фотографию и показал, как она проявляется. Вспышка привлекла некоторое внимание, что немного её смутило, но никто, похоже, не возражал, чтобы парень сделал снимок красивой девушки. Я сложил её и положил обратно в коробку. После обеда сделаем ещё.

– А потом, когда вернёмся к твоей общаге, ты поднимешься наверх и спустишься уже в бикини.

– КАРЛ!

– Это стоит попробовать.

Официант принёс заказанное, и мы стали смотреть меню, а я ещё просмотрел карту вин. Я решил побаловать нас бутылкой Pouilly Fuisse. Всего через несколько дней мне придётся обедать с людьми куда менее симпатичными, чем Мэрилин.

– Я всё ещё не могу поверить, что ты отправишься через всю страну на следующей неделе, – сказала она мне.

– Это будет классно. Тебе тоже следовало бы поехать.

– Ни за что! Я думаю, ты собираешься бегать за девчонками, пить и курить травку, – сказала она, улыбаясь.

– Первое – нет, второе и третье – да, – сказал я, пожимая плечами.

– Не знаю, верю ли я тебе.

– У меня только одна возможность. Следующие два лета я проведу в армейских лагерях, – сказал я ей.

– Я всё ещё не могу поверить, что ты идёшь в армию.

Я пожал плечами:

– Не то, чтоб у меня был выбор. Дядя Сэм платит за мой колледж и хочет что-то взамен. Если мой отец служил во время второй мировой, а дед во время первой, я думаю, тоже переживу. По крайней мере, сейчас никто в нас не стреляет.

Мы ещё поговорили о моей будущей службе, о том, как работает корпус ПОЗ, и о военных традициях в моей семье. Это заняло некоторую часть ужина, и я воспользовался возможностью вбросить в эту смесь новую мысль.

– Когда вернусь, давай поедем в Мэриленд. Я познакомлю тебя с родителями, побудем там пару дней, а потом – на берег.

– Берег? Вы живёте рядом с берегом?

Я покачал головой.

– Нет. По факту, несколько часов на машине. Вот моё предложение. Закажу две комнаты в Оушн Сити, у тебя будет своя. Я тебя достаточно хорошо знаю. – Мэрилин почувствовала облегчение. – Мы начнём с визита к родителям на пару дней, а потом поедем на берег, на недельку-другую, и вернёмся в штат Нью-Йорк к осени.

Мэрилин выглядела заинтересованной, потому я рассказал ей, как позитивно будет познакомиться с моими родителями и семьёй, что для женщины всегда важно. Я налёг на образы солнца, песка и тёплой, тёплой воды. В Ютике этого просто не может быть.

К десерту она согласилась.

Я предупрежу её про Хэмильтона потом, ну, когда уже будем в Лютервилле. Примирюсь с ним на пару дней ради Мэрилин, чтоб познакомить её с семьёй. И кроме того, она ни за что не поверит моим рассказам о семье, если сперва с ней не познакомится.

После ужина по моей просьбе она позировала в вестибюле и я сделал ещё несколько снимков. Когда вернулись в общагу, я опять попросил её переодеться в бикини, но она вновь отказалась. Я схватил снимки, запихнул их в карман, отдал камеру, крепко поцеловал её и уехал.

Утро следующего дня я провёл в междугородных звонках в Отель Хилтон, что в Оушн Сити, штат Мэриленд. Мои родители предпочитали Рехобот Бич, в южном Делавэре, полчаса на север от Оушн Сити. Рехобот меньше и спокойнее.

А я выбрал для отдыха некоторую роскошь и романтический ореол. Хилтон – совсем рядом с Дощатой Набережной, и я мог себе это позволить. Несмотря на то, что экономика не была рада взлёту и падению цен на нефть, я оседлал оба этих движения, и теперь инвестировал в акции, которые росли в этих условиях. Я стоил сейчас примерно полтора миллиона доларов, не считая двух долларов и сорока семи центов – стоимости всех моих атомов. Мне удалось заказать большой номер с двумя спальнями (я действительно сказал ей, что у неё будет своя комната, но не указал какого типа комната) на две недели. Пропущу одну неделю после возвращения из поездки. Я также предупредил, что могу чуть опоздать, но пока не знаю насколько, и тут же сделал предоплату с моей карты Америкэн Экспресс, чему они даже очень обрадовались.

После этих хлопот оставалось дождаться, когда Рикки и Марти закончат семестр. Оба третьекурсники и после сессии были свободны на всё лето. Марти в любом случае никогда домой не ездил, оставался в доме братства. Рикки, наоборот, был в корпусе ПОЗ, и по идее должен был поехать на второе лето военных сборов, но отложил это на год после окончания. И у него это лето было свободным. Они планировали пересечь страну. Когда я стал расспрашивать, куда и как, они пригласили меня с собой – а я-то собирался оставаться в доме братства и бездельничать. Я вцепился в возможность к ним присоединиться!

Общий план был таким: мы путешествуем по стране, ночуя в местных отделениях "Бочек". Каппа Гамма Сигма была общенациональным братством, с десятками отделений по всей Америке. Это совсем не было неслыханным для братьев – неожиданно явиться в другой дом братства, как гром с ясного неба. Каждый год мы видели нескольких гостей проезжающих из других колледжей, кого приглашали на срок от одной ночи до нескольких дней. Им позволялось спать в спальниках в актовом зале, лопать на шару в столовой, делить с нами пиво и травку, а также бездельничать другими способами. По какой причине кто бы то ни было в здравом уме захочет приехать в Трой – совершенно другой вопрос. Обычный ответ – по пути в куда более интересные места.

Марти, Рикки и я собирались с ответным визитом. Мы запихнули спальники и баулы в багажник Marty's Buick LeSabre образца 1970 года[12]. Эта штука была просто чудовищем среди легковых машин! Больше моего Галакси, с большим движком, и в общем, более просторная. Само собой, если Галакси очень не помешала бы нефтяная скважина на заднем дворе владельца, то Бьюику не помешали бы две!

Мы даже не думали про машину Рикки, древний Фольксваген-Жук[13]. Никто из нас не был уверен, что он доползёт до границы штата, не говоря уже о поездке через всю страну.

У Рикки была карта Соединённых Штатов с домами братства, помеченными красными точками, а Марти получил из общенациональной штаб-квартиры список их адресов. Наш проектируемый маршрут шёл через Кливленд до Чикаго. От Чикаго мы собирались в Сент-Луис, но дальше не были уверены. Была мысль поехать на запад северными дорогами, чтобы вернуться по южной дуге. Большая часть домов братства были на восточном побережьи, в Калифорнии или на Юге. Север и запад от Сент-Луиса были несколько ограничены.

У меня была фотокамера Кодак Инстаматик с несколькими плёнками в запасе, и перед тем, как мы отправились, я попросил Джека Джонса сделать несколько снимков нас троих перед Бьюиком. Оба парня меня высмеяли, ну и чёрт с ними, сами потом спасибо скажут.

Первой целью был Кливленд, и начальной теорией была идея, что мы будем выбирать местные дороги с нумерацией US, или уровня отдельного штата, но не интерштатные шоссе. У нас будет шанс увидеть настоящую Америку, а не только бетон! Примерно через пять часов по дороге номер US 5 через множество захолустных городков в центральном Нью-Йорк мы сказали "ну его нафиг!" Была-таки причина, по которой построили систему интерштатных шоссейных дорог!

В том темпе, в котором мы двигались, мы упрёмся в Тихий Океан как раз к моменту когда надо будет вернуться в колледж к следующему году. Мы выбрались на Ньюйоркскую Сквозную дорогу около Рочестера, набрали полную разрешённую скорость и добрались к дому братства в Кейс Вестерн Резерв около восьми вечера.

Я вполне допускаю, что Кливленд – симпатичное место. Там определённо живут люди. Всё же вы испытываете некоторое замешательство по поводу города, где речка имеет шанс загореться. На самом деле, нефти там столько, что можно этой водой разжечь огонь, но не потушить. Дом братии не был благоприятным началом поездки. Там жили двое ребят, и одного мы встретили, когда втягивались на парковку, а он уезжал.

– Привет, чем я могу вам помочь?

Рикки блеснул на парня улыбкой

– Привет, как поживаешь? Мы из РПИ в Трой, Нью-Йорк. Есть ли возможность переночвать? – он был в футболке "Бочек", так что парень видел, что мы из братства.

– Да, конечно. Добро пожаловать. Возински там в доме. Скажете ему. Я уезжаю отсюда на пару дней. Рад был познакомиться, – На этом он сел в машину и уехал.

Мы переглянулись, пожали плечами и вошли внутрь. Этот форт защищал только один из братии, Возински, он смотрел телевизор и пил пиво. Больше никого. Он нас поприветствовал, взял несколько банок пива, показал нам где переночевать – и этим ограничился. Единственный человек в доме и не слишком разговорчивый. Он тут же оставил нас и ушёл спать. Наша троица обследовала холодильник, нашла ещё пива и решила наутро продолжить путь.

В Северовосточном университете в Чикаго всё было по другому. Если бы поездка сложилась из таких домов братства как в Кливленде – можно было бы повернуть назад и веселее провести время в Трой. А здесь на лето оставалась почти дюжина парней и они тепло нас приветствовали. Первый вечер мы провели с выпивкой и травкой, а потом остались ещё на три дня; поплавали в озере Мичиган – которое было разве что чуть теплее чем заплыв белых медведей – и атаковали несколько баров и клубов в центре города.

Я помню комментарий комика Билла Мара когда Барак Обама стал президентом, что впервые за много лет мы выбрали президента из города, куда действительно стоит съездить. В Чикаго было так классно. У меня болела башка и у Рикки тоже было ужасное похмелье, когда стонущий Марти выбрался на дорогу в Сент-Луис.

Мы остановились в Сент-Луисе (Университет Вашингтона) на пару ночей и затем поехали в Ди Мойн (Университет Дрейка) ещё на пару дней. Много шашлыков и пива, но скучный как вода после мойки посуды. Я знаю, знаю, оттуда берётся вся наша еда, что довольно важно, но кто, чёрт побери, согласится там жить? Там сплошные мили и мили, состоящие из других миль и миль. Мы изучили нашу карту и список колледжей и решили продолжать двигаться на запад. До Денвера было 700 миль. На нормальной шоссейной скорости мы могли оказаться там за девять-десять часов, легко. Однако, в этом году общенациональная разрешённая скорость была ограничена 55 милями в час, из-за нефтяного кризиса. Вот и доверяй правительству принимать драматические решения – и неправильные! Теперь это потребовало бы от нас 13 или 14 часов. Это гигантския потери времени и денег и ещё это предельно опасно (чем дольше вы находитесь за рулём, тем больше становится шанс попасть в аварию). Мы отправились после полудня и приехали рано утром, проехав через Бог знает сколько коровьих городков и заехав на множество стоянок для грузовиков – отлить, поесть и заправиться.

Братия из Колорадского Горного Института пожалела измождённых путешественников и дала нам приют. Это было очень даже неплохо. Небольшой институт, примерно как наш РПИ, специализирован на технике. Другими словами, пучок ботанов из Скалистых Гор. Мы с ними прекрасно поладили. Много пива Курз, которое тогда ещё не смогло переправиться на земли к востоку от Миссисипи. Некоторые его ругают, но я вообще не больно-то фанат пива. Двое братьев поехали с нами показать Щучий Пик на Бьюике Марти, и помогли нам поменять шину, которую он проколол, когда спускался. Ещё поехали в Денвер – выпить и поухаживать за девчонками в нескольких барах. Мы оставались там три дня – и не были трезвыми ни в один.

Мы два дня ночевали в Бойзи, полностью обогнув Юту, которая означала бы полпути. Там не было отделений братства, да и похоже всего остального тоже немного. Чертовски обширное место, но серьёзное до безнадёжности. Ни выпивки, ни травки, ни девчонок, вообще ничего такого, от чего можно тащиться. Мы обогнули его, чтоб нас не заразили мормоны. У нас ушёл на это целый день, включая езду, остановки перекусить, заправиться бензином и т. д.

С другой стороны, братия в штатном колледже в Бойзи – пучок настоящих ковбоев и йаху-ев. На ночь нас разместили на кроватях, а на следующий день потащили в бар с механическим быком. Ещё больше пива Курз, ещё больше дурацких развлечений, у нас с собой был Кодак Инстаматик, поэтому дело закончилось фотоснимками – как нас сбрасывает с себя механический бык. На моём снимке я оказался почти вниз головой, но узнать было можно.

– Когда-нибудь я выложу это перед своими детьми, просто показать, что их старик тоже был сумасшедшим, – сказал я Рикки.

Подошёл Марти, прихрамывающий и кривоногий.

– Да? Я не думаю, что теперь смогу иметь детей.

– Если встанет выбор между тем, чтобы приложить пакет льда к твоим яицам или позволить тебе умереть – ты умрёшь, Марти, – сказал я ему.

– И это я слышу от мудака, что ходит вокруг да около девчонки, которая ему ещё не сдалась! Если мне потребуется лошадиное дерьмо, я легко могу здесь найти лошадь![14] – парировал он.

– Точно! Тебе нужно либо начать бурить эту скважину, или отказаться от аренды участка, – сказал Рикки, по специальности инженер-геолог.

– Он нас проигнорирует и отправит ей ещё одну открыточку, – сказал Марти.

– Да нафиг вас обоих вместе с быком, на котором вы катались, – ответил я без всякой злости. – Я же видел женщин, с которыми вы спите. Я, во всяком случае, тружусь над подобающей особью.

Я показал на промежность Марти:

– У тебя больше шансов трахнуть этого механического быка, чем на нём прокатиться.

Рикки засмеялся

– Знаете, как занимаются сексом всадники родео?

Я закатил глаза, потому что знал ответ, но Марти заглотил наживку

– А как?

– Когда он забирается сверху на свою девчонку, шепчет ей в ухо, что ему с ней так же хорошо, как с её сестрой – а потом пробует удержаться на ней восемь секунд!

– Чёрт!

Однако в одном Марти и Рикки были правы. На каждой остановке я покупал местную открытку и отправлял Мэрилин, всегда пытаясь найти что-то необычное. Из Голдена я послал открытку с изображением человека, падающего с Щучьего Пика. В Бойзи были только открытки с ковбоями или красивыми видами. Но я нашёл одну с девчонкой на механическом быке, и написал, что веду себя примерно, невзирая на искушения. Ужасно жаль, что мы не проедем через перевал Доннер, открытки там должны быть классные!

Из Бойзи направились в Портланд, в колледж штата, где ночевали две ночи. Братство помещалось в гигантском трёхэтажном викторианском доме, но с ним не всё было в порядке. Собственно, даже бросало в дрожь. Следуя за братом по имени Бифф, мы вошли внутрь и прошлись по первому этажу. Там было десять небольших комнат, открывающихся одна в другую.

– О боже, что случилось с этим архитектором? – удивился Марти.

Я кивнул, соглашаясь. Действительно странно. Рикки просто сказал:

– Не знаю, но почему-то это кажется знакомым.

По лицу Биффа гуляла широкая улыбка:

– Раньше тут был похоронный дом.

Глаза Рикки зажглись пониманием:

– Вот! Моя бабка умерла прошлой зимой, и похоронный дом выглядел точно как этот. Много маленьких комнат, все соединённые между собой.

– Да, таким образом они могут устанавливать перегородки и размещать несколько тел.

Рикки энергично закивал:

– И многие из них были во владении семьи, которая тут же и работала, и они жили наверху!

– Точно. Пойдёмте, дайте я вам всё тут покажу – сказал Бифф, так что мы получили ещё и небольшую экскурсию – на пять центов. Позади дома помещался гараж на четыре места, сейчас отведенный под хлам и машинки стрижки газонов, а раньше тут размещались катафалки и лимузины. Затем он провёл нас в любопытно устроенный подвал. Прежде всего, был оборудован проезд, который шёл с заднего двора к фасаду, вниз в подвал и на дорожку впереди дома. Посреди подвала находилось помещение с большим каменным столом, стоком и каменным полом, совершенно ужасного цвета. Сюда заезжали катафалки, чтобы оставить тут клиентов, которых в подвале осушали и готовили к тому, чтобы вверху на них можно было посмотреть.

– Ни фига себе! – сказал я, – это как-то отвратительно… как вы ухитряетесь здесь заснуть?

Бифф просто рассмеялся:

– Да как слопать пирожное! Очень жаль, что вы приехали не осенью. Весь месяц мы тут устраиваем дом с привидениями для детей из округи, и ещё натуральный ад в качестве вечеринки на Хэллоуин.

– ПССТ- Притащите Своё Собственное Тело! – Меня аж передёрнуло, Я не настолько религиозный или суеверный, но всё это было довольно жутко.

Через пару дней мы уезжали, и я думаю, мы все почувствовали себя получше, когда покидали это место. Не поймите меня неправильно – они все прекрасные ребята, но ей-богу… похоронный дом? Бывает такая работа, за которую я ни за что не возьмусь!

– Наконец-то я чувствую себя в безопасности, – объявил Рикки, когда мы направились к югу. – Мне приходилось спать вполглаза – а вдруг Бакмэн проснётся в полночь как зомби, почуя нужду погрызть немного моей плоти!

На это я только улыбнулся. Рикки был тощий, твёрдый, невысокий и жилистый. Марти, наоборот, был выше и чуть полноват.

– Не волнуйся, Рикки. Ты жёсткий и волокнистый. Марти выглядит повкуснее. Как мраморная говядина.

– Иди нафиг, Бакмэн. Домой захотелось? – спросил Марти.

– А в общем, Рикки, ты вдруг стал выглядеть вкуснее, – ответил я.

Мы направлялись к Калифорнии по интерштатному шоссе I-5. На нём нет ничего интересного, пока не подъедешь на юг к Сакраменто и Сан-Франциско. Марк Твен однажды написал "Самую холодную зиму я пережил тем летом, которое провёл в Сан-Франциско". И не соврал! Был уже конец июня, и когда мы туда въехали, там бык туман!

Именно в Сан-Франциско мы наконец увидели Тихий Океан, хотя айсберги удалились подальше от берега. Изумительно сценичный город, очень приятный. Я всё время ждал, что из-за холма навстречу вылетит Стив МакКвин на своём ревущем Мустанге, все четыре колеса в воздухе. Мы провели два дня в Сан-Франциском штатном колледже перед тем, как двинуться дальше на юг в погоне за тёплой погодой. Колледж Лонг Бич штата Калифорния всего в трёх милях от пляжа! Все трое заговорили о том, чтоб остаться здесь насовсем и не возвращаться домой, и только уверенность Рикки что за ним и за мной погонится Армия заставила нас оттуда уехать. Из аргументов за то, чтоб остаться, самыми важными были красивые тела и маленькие бикини.

Из Лос-Анжелеса даже одного дня хватит доехать до Лас-Вегаса. Ну, может, четыре часа, если дороги не запружены и едешь с восточной стороны города, или пять часов, если от пляжей. Но намного дольше, если Калифорнийский Шоссейный Патруль пасёт движение на скорости 55 до самой границы с Невадой. День клонился к вечеру, когда мы подкатили к дому братства в Невадском Университете в Лас-Вегасе. Как только мы вывалились из машины, со ступеней у входа к нам спустилась безумно красивая блондинка из числа однокурсниц братии, поздоровалась и повела внутрь. Мы едва успели сказать, кто мы и откуда, потому что кто-то тут же вручил нам банки с пивом. Вот это то, что я готов назвать настоящим гостеприимством!

Если бы Вегаса не было, его надо было бы изобрести! Весь город посвящён моральному разложению любого человека, которому хватит глупости войти в его пределы. То, что родители посылают своих детей учиться в здешнем колледже, за пределами удивительного!

Если Марти и Рикки знали это с чужих слов, то я был тем единственным из нас, кто уже бывал здесь – в моей предыдущей жизни. Мы спустились в бар вместе с несколькими братьями, и увидели рядом игровой автомат с прорезями для монет. Рикки и Марти уставились на него, и затем Марти спросил:

– А это разрешено по закону?

– Ну, в значительной степени, – ответили ему, что заставило меня гадать, в какой именно степени законным был аппарат, хотя, похоже, это не волновало никого.

– Нам нужен такой же у себя! – воскликнул Марти. Через минуту он выудил мелочь из кармана. Щель была для четвертаков, и он опустил туда все, что у него нашлись, не выиграв ни разу.

– Чёрт!

– Это помогает платить пошлины! – прокомментировал один парень. Он смотрел на Рикки и меня приглашающим взглядом.

Мы остановились там на несколько дней, и прекрасно провели время. В один из дней мы поехали на озеро Мид и посетили Дамбу Гувера – для ботанов самое то. Но мне хотелось попробовать кое-что ещё, и мы поехали смотреть центр города. Слава тебе, милосердный Иисус, что кондиционер в нашем Бьюике работал! Казалось, что летом в городе миллион градусов. Мы запарковались у Золотого Самородка и зашли внутрь. Это было в те дни, когда город ещё не перебрался за Стрип в ходе расширения на запад, и Золотой Самородок был одним из самых старых казино в центре. Мы немного послонялись, но потом я сказал ребятам:

– Слушайте, я не могу объяснить, но мне надо ненадолго уйти. Без меня не уезжайте, но мне надо ненадолго отлучиться от вас.

– Ты что задумал, Бакмэн? – спросил Рикки.

– Просто поверь мне. Я хочу кое-что попробовать, – я направился к разделу настольных игр, и нашёл там столы для игры в блэкджек.

Пора было попробовать одну глупость. Я понаблюдал за действиями на нескольких столах, затем прошёл к тем, где играли крупнее, и посмтрел ещё, и сел, наконец, к столу, где ставки начинались от $50. Я вручил сдающему $1000, он просто объявил, видимо в микрофон столоначальнику "меняю $1000 на фишки", сунул купюры в щель на столе, и через стол толкнул ко мне стопку фишек.

Это и была ставка, которой я решил рискнуть. Но не стану повышать. Если я проиграю – всё.

Блэкджек – одна из немногих игр, которая не полностью случайна. Можно выработать спсоб и выиграть у казино. Им это известно и совсем не нравится, но блэкджек настолько популярен, что казино просто не могут себе позволить остановиться. Система, нужная чтобы выиграть, включает дисциплину и подсчёт карт.

Расчёт карт включает сведения о том, какие карты уже вышли и какие ещё в колоде. Это не включает запоминание карт, как показано в фильме Человек Дождя с Дастином Хоффманом и Томом Крузом. В самом простом виде всем картам по мере поступления присваивается числовая величина. От 2 до 6 – это +1, десятки и картинки -1, от 7 до 9 просто 0. Когда счёт негативный, у дилера шансов больше, и ставка должна быть низкой, когда позитивный – ставка повышается. Есть и более сложные системы, но простая Выше-Ниже тоже работает.

Недостаток в том, что это не гарантия, а только способ сдвинуть шансы в вашу пользу. Нужно внимание, реальное сосредоточение на игре, чтоб это сработало. В казино это знают и принимают контрмеры, начиная с простого отвлечения внимания, чтобы заставить потерять счёт – до более частого тасования карт, что не стирает счёт, но существенно замедляет игру. Ещё один истинный способ помешать игроку выйграть, что нечасто используется в Штатах, но очень популярный в третьем мире – выволочь игрока наружу и похоронить – часто с одной рукой держащей карту, высовывающейся над поверхностью.

Считать карты законом не запрещено. Пользоваться механическим или электронным счётчиком – полностью противoзаконно. Самое худшее, что полученое преимущество настолько слабое, что воспользоваться им удаётся только тогда, когда суммы велики, потому я сел за стол где фишки были по $50.

К моменту, когда эти приёмы стали широко известны, большая часть казино стали отслеживать известных им считающих игроков и использовать программы анализирующие способ делать ставки и распознающие лица, чтобы определять гримированных счётчиков, а потом банить их, когда вернутся. Но меня пока никто не знал.

Система работала. Это нелегко и требует полной сосредоточенности, поэтому мне совсем не нужно было, чтобы оба приятеля нависали надо мной со своей болтовнёй и советами. Я играл уже пару часов, когда Рикки и Марти меня нашли. К счастью, я был в полосе удачи, когда счёт был весьма позитивен, я мог повышать ставки и положить в карман неслабый выигрыш. Они подошли сзади, увидели сколько у меня фишек и ахнули:

– Бакмэн, куда ты делся? Мы тебя везде ищем. Ни хрена себе! Ты что творишь?

У меня всё ещё был положительный счёт, и я сыграл ещё раз на $300, вытянул двадцать одно и заработал 3:2. В этот раз я поднялся и скользнул фишку через стол сдающему:

– Это для вас. Я хочу забрать выигрыш.

Парни полностью вышибли мою сосредоточенность, но и в любом случае пора было заканчивать. Счёт двинулся в сторону уменьшения.

– Спасибо, сэр. Выдача выигрыша!

Мои фишки поместили на небольшую подставку и вручили её мне, а Рикки и Марти в изумлении следовали за мной к окну кассы. Мне полагалось около четырёх тысяч наличными, включая тысячу, которую я внёс вначале, то есть выигрыш был около трёх. Неплохо за один неполный день. Всё же я не жалел, что они меня остановили. Меня не сжигал яростный огонь, обычный для игроков. Для меня это было только делом, причём таким, что невозможно позволить кому-то находиться рядом и рассеивать внимание. Работа в одиночестве и стерильной чистоте. Я раньше никогда этим не занимался, потому что не имел таких денег, чтобы сесть за игровой стол на несколько часов и играть крупными ставками. Сейчас деньги у меня были, но всё же игра меня не зажигала.

Настоящие игроки, для которых это становится бедой, они другие. Их пыл по природе почти как сексуальное влечение, и они делают ставки, невзирая ни на что. Этих ребят исследовали с помощью магнитного резонанса и компьютерной томографии, и нашли, что некоторые части мозга активны так же, как при приёме наркотиков, сексе и т. д. Это частично объясняет, почему они хотят продолжать игру даже когда проигрывают. У меня такого жара не появилось.

Я улыбнулся кассиру и отсортировав стопку денег, отсчитал пять сотенных Рикки, и столько же Марти

– Вот, берите.

Марти уставился на деньги, Рикки спросил:

– Что это значит, чёрт побери?

– Это, братцы, оплатит наши канилулы. Спасибо не будет?

Марти посмотрел на меня:

– Пытаешься надуть?

– Я смертельно серьёзен… и мне осталось ещё больше. Ладно, пошли выпьем, я вам там расскажу.

Мы нашли бар и заняли места за столом у стенки.

– О кей, рассказывай. Что там насчёт этих денег? Когда ты стал завзятым игроком? – спросил Рикки.

Я жестом показал – тихо! – потому что симпатичная официантка подошла принять заказ на выпивку. Все заказали пиво. Пока она не ушла, я размышлял, что рассказать. Дело происходило в те годы, когда микровидеокамеры или микрофоны ещё не позволяли держать под контролем каждый стол. Я кивнул и сказал:

– Это всё между нами. Если кто спросит, скажете, что мне просто повезло, сильно повезло в казино, и на этом остановитесь. Всё равно вам никто не поверит.

– Не поверят – чему?

Наклонившись вперёд, я тихо сказал:

– Я умею просчитывать карты.

К моему удивлению, никто из ребят не понял, о чём я.

– Что это значит? – спросил Марти.

– Я тоже не догоняю, – согласился Рикки.

– Удивительно. Я думаю, в научных и инженерных школах поощряется мысль "Научи, чтоб и другие знали", – я пожал плечами, – Ладно, начинаем занятие по прикладной теории вероятностей и статистике. Большая часть того, что случается в казино, имеет точно определённые вероятности результатов. Например, колесо рулетки имеет 38 делений, номера от 1 до 36, поочереёдно чёрное и красное, и два зелёных – 0 и 00. Пока понятно?

– Конечно, – сказал Марти. Рикки кивнул.

– Итак, теория даёт, что шанс угадать результат, – 1 из 38. В чистой модели выигрыша они должны заплатить 37 к 1. – они кивнули опять – Но на самом деле платят только 35 к 1.Они оставляют себе процент от номеров 0 и 00. Ставить на эти номера тоже можно, и опять таки они заплатят 35 к 1. Казино оставляет себе часть примерно 2 из 38. Это их прибыль.

– А при чём это к игре в двадцать одно? – спросил Рикки.

– Я к этому подхожу. Нужно чётко помнить, что большая часть игр с колесом, или щелью для монет, или игральным кубиком основана на полностью случайных событиях. Ты не влияешь на то, что выпадет на рулетке или какой стороной повернётся кубик. В казино это знают и используют так, что всегда получают свой кусок. Единственное, в чём можно у них выиграть это покер и блэкджек.

– Чего?

Я ещё раз кивнул.

– Покер – это игра посвященная умению читать других игроков, а не карт. Многие казино просто приглашают играть за их столом, и взимают долю от каждого выигрыша. Они не вкладывают в игру своих денег. С блэкджеком сложнее. В среднем за игру, выкладывая все карты, казино окажется в плюсе, но в ходе игры есть моменты, когда примущество за ними и моменты, когда преимущество за тобой. В такие моменты ты повышаешь ставки, а когда примущество у них, ставишь минимум. Это склоняет весы в пользу игрока. Вот и все, что я там делал.

– И ты это умеешь? Раньше когда-нибудь играл? Это трудно? – возбуждённо спросил Рикки.

– Эй, постой! Не возбуждайся. Это первый раз, когда я это попробовал, больше чтоб понять, сумею ли. Сумел, но это нелегко. Требуется полная сосредоточенность. Поэтому мне надо было играть в одиночку. Надо было смотреть на все карты, что появляются на столе и вести подсчёт в голове. Разговоры, выпивка, курение, девочки, и вообще что угодно – моя сосредоточенность исчезает и я начинаю терять деньги.

– А как насчёт закона? – спросил Марти.

Я неопределённо помахал рукой.

– Э, и да и нет. Ничего незаконного я не сделал. Это, однако, смещает шансы против казино, и если им это не понравится, они могу выкинуть меня на улицу и навсегда забанить.

– А что насчёт денег? Ты их нам отдаёшь? – спросил Рикки.

– Конечно, почему нет. Это деньги на нашу поездку. Да ну их.

Мы продолжили разговор за следующим кругом пива, и вечером, в подвале местного братства, я одолжил колоду карт и показал им, как это работает. Вся местная братия слышала это и раньше. Они знали, чего требовал от игрока такой способ игры, и каждый год кто-то пробовал, и проигравшись до последней рубашки, обнаруживал, что это сложнее чем кажется. Они были совершенно изумлены от того, что у меня это получилось и хотели, чтоб я их научил, но я не стал. Ни в коем случае не желаю становиться профессиональным игроком.

На следующий день я поехал в Цирк Цирков и повторил выигышную игру, собрав ещё четыре тысячи. На этом и закончилась моя тяга к игре. Я понял, что умею это делать, но желания у меня не было.

Мы поехали из Вегаса в Гранд Каньон (ещё одна грёбаная дыра в поверхности земли!) а затем направились в Феникс в Аризоне, провели там пару дней, затем Эль Пасо, и потом в Остин (Техасский Унивеситет). Чертовски большой штат, жарче, чем языки пламени, сухой, как пыль. Однако, в нём живут приятные люди, и к тому же знающие, как готовить мясо на открытом огне.

К тому месту, который все на самом деле жаждали увидеть, мы подобрались к июлю, и это был город Большой и Легкомысленный – Новый Орлеан. Мы остановились в доме братства в университете Тулэйн на пару дней перед тем, как направиться на восток к Флориде. Эти парни были просто сумасшедшими! Их там было всего трое, но эти ребята сочли своим долгом познакомить нас со всей глубиной моральной деградации и разврата. Обжираясь и пьянствуя с ними, мы провели долгую ночь на улице Бурбон, а на следующий день они потянули нас в болота ловить змей! Испуган я был так, что чуть было, чёрт побери, не обделался. Даже садовые ужи вызывали у меня дрожь, а эти шутники ещё поймали пару гремучих змей (ага, только гремучих, других ядовитых они выбрасывали обратно на природу. Я всё время ждал, что одна из этих маленьких негодяек обидится, вернётся и нападёт на нас!) Думаю, что я основательно позеленел, когда такую держали передо мной, чтоб я её рассмотрел – и эта сволочь на меня зашипела. Бубба Рэй просто засмеялся и отрезал ей голову ножом мачете. На следующий день мы попробовали стейки из гремучей змеи. Похоже на цыплёнка – но цыплята не пытаются кусаться ядовитыми клыками. Напомните мне, чтоб я никогда больше туда не ездил!

От Нового Орлеана – на запад. Поездка приближалась к концу, и я сказал ребятам, что нам нужно вернуться к началу августа. Мой заказ в Хилтоне в Оушн Сити был сделан на вторую и третью недели августа. Они со мной согласились. Потратим на Джексонвилль пару дней, посмотрим, что можно посмотреть, и направимся домой вверх по интерштатному 95 шоссе.

Ну, так это был только план. Но ему, однако, не суждено было осуществиться. Колледж мы нашли довольно легко, и рядом стоял дом братства. Проблема в том, что там никого не было. Здание было заперто, как сами-знаете-что у Мэрилин!

– Дома никого? – спросил я.

Рикки всё стучал и стучал в дверь

– Я не могу в это поверить! Никогда не слышал о резиденции братства, чтоб все уехали…

Марти прокомментировал

– Я даже не уверен, что в нашем доме замки в рабочем состоянии. Там всегда кто-то есть.

– Рикки, похоже что никого – сказал я ему.

– Чёрт! И что теперь делать?

Я пожал плечами и посмотрел на Марти.

– Понятия не имею. Я слишком устал, чтобы что-то делать. Давайте найдём где поесть и направимся на восток. Я слышал, что тут есть какой-то океан где-то в том направлении.

Мы сели обратно в Бьюик и направились на восток, к предположительно близкому Атлантическому Океану, и в конечном итоге нашли его в местечке по имени Джексонвильский Пляж, названный так потому что оно было недалеко от Джексонвилля и там был пляж. Кто бы мог подумать! Мы припарковались у пляжа и нашли открытую пиццерию. Заказали большую пиццу с пепперони и кувшин пива. Пока ели пиццу, заказали ещё кувшин. Потом мы проложили наш путь через третий кувшин и решили побродить по берегу. Уже потихоньку темнело, но нам было всё равно. У мена был мой Кодак и мы сделали несколько снимков каждого из нас, а потом я скинул туфли и побродил по колено в прибое.

В конце концов мы перестали страдать фигнёй и начли вспоминать, где оставили машину. В этот момент мы и сделали ошибку, присев, чтобы отдохнуть. Марти растянулся на пески, Ночь была прятная, тёплая и с небольшим ветерком. Я тоже лёг, и Рикки сделал то же самое. Машина нас подождёт.

Я проснулся около полуночи, когда услышал рядом протесты Рикки. Затем в мои глаза ударил яркий луч и я инстинктивно поднял ладони чтобы защититься.

– Ч… что происходит? – пробормотал я.

Тогда только я ощутил, что кто-то стукнул по моей ноге.

– Хватит, мальчики, пора просыпаться, – сказал незнакомый голос. Луч отвернули от меня, и я услышал возмущённое ворчание Марти. Меня ещё раз торкнули по ногам и я сел прямо.

– Что происходит? – бормотал я, протирая глаза, а затем посмотрел вокруг. Два копа стояли на песке у наших ног. Один из нас светил на нас фонариком, а второй – многозадачник – жевал резинку, освещал нас ещё одним фонариком и поигрывал полицейской дубинкой на кожаном ремешке.

– Просыпайсь, парни, просыпайсь… На пляже не спят. Пора ехать в город. – сказал тот коп, который подталкивал нас, чтоб мы проснулись.

– В город? – пробормотал Рикки.

– Пора отправляться, парни. Давайте вставайте.

– Эй, мы не сонные. Дайте нам добраться до нашей машины, и мы отсюда уедем, – сказал Марти.

– Нет, нет, нет! Мы едем в город. Хотите лёгким способом или трудным?

– А в чём разница? – спросил Рикки, почёсывая голову и вытряхивая песок из волос.

– Лёгким путём – это утром заплатить штраф и вернуться домой. Трудным – мы наденем вам наручники, зарегистрируем и сперва подержим в тюрьме пару дней.

Я посмотрел на друзей и ответил за всех:

– Мы выберем лёгкий путь.

– Как и многие другие. Ну, оторвите уже задницы от песка, – мои ноги опять подтолкнули.

Ворча, мы поднялись на ноги, я надел туфли, но скинул их опять, они были полны песку, вытряхнул, и поплёлся босиком через пляж, к обочине дороги, прежде чем опять их надеть. Нас погрузили в конец автозака, куда уже было загружено ещё полдюжины сонных преступников. Мы сделали ещё пару остановок и подобрали ещё трёх спящих, а потом направились к полицескому участку Джексонвилльского пляжа.

Лёгкий путь был определённо умнее. Двое мужиков уже сидевших в автозаке были в наручниках и ругались как сапожники. Их повели в глубину участка. Остальных обыскали на предмет оружия (забрали у меня складной нож и фотоаппарат) и запихнули за загородку из проволоки для курятников в стороне от комнаты основной команды. Там уже сидели несколько человек.

В какой степени Рикки и Марти могли когда-либо оказаться в полиции – было под вопросом. Марти определённо нервничал. Мне казалось, что он опасался, что его сделают тюремной шлюхой. Я подтолкнул обоих на скамью в стороне клетки, больше, чтоб они не стояли в проходе у двери, чем по какой-то другой причине.

– Садитесь, ребята, это будет долгая ночь.

Рикки и Марти сели на кончик скамьи у стены. Между ними и тощим нервным мужиком на другом конце осталось место и я плюхнулся на него, ничего не сказав, просто кивнув, когда тот чуток подвинулся.

– За что они вас забрали? – спросил он.

– Уснули на пляже. Тебя тоже за это? – ответил я.

Он покачал головой.

– Не-а. Кто-то заявил, будто я ограбил винный магазин.

Я улыбнулся:

– Что, вправду?

– Эй, это не я!

– Не, ну это забавно! Я просто подумал – первый раз, как я попал за решётку, тоже оказался рядом с мужиком, которого полицейские обвинили, что он ограбил винный магазин. Тесен же мир, да?

– А в тот раз за что попал? – спросил он. Он совсем не выглядел удивлённым оказавшись в тюрьме рядом с бывшим узником полиции. Мои приятели, сидевшие рядом, уставились на меня с опущенными челюстями и глазами как болты.

– Трое пацанов пытались развести меня на деньги, поэтому я отправил их на недельку в больницу. Но меня всё равно повезли в полицию, – сказал я, пытаясь казаться круче, чем был на самом деле.

– Грёбаные полицейские постоянно это делают, – кисло согласился он.

И тут же в клетку влетел коп и гаркнул:

– КОУЛМАН, давай сюда!

Mой новый приятель поднялся, пожелал удачи и затем скользнул к двери. Его вытащили из клетки, надели наручники и увели. Я тоже пожелал ему удачи. Вежливость вознаграждается, даже в тюрьме.

Когда коп и Коулман ушли, Рикки схватил меня за плечо.

– Ты с ним всерьёз говорил? Ты уже бывал в тюрьме?

– Ничего серьёзного, меня отпустили в тот же день, без обвинения.

– Сколько раз ты был в тюрьме, – спросил Марти.

– Включая тогда и сейчас?

Они кивнули и я ухмыльнулся в ответ.

– Дважды. И оба раза оказываюсь рядом с мужиком, который ограбил винный магазин. Какой шанс?

Они посмотрели на меня, как будто я отрастил рога и хвост.

– Так что случилось?

– Ну как я рассказал Коулману…

– Ты знаешь, как его зовут? – спросил Рикки.

– Да этот коп назвал его фамилию. Ну, неважно, как я ему сказал, эти трое парней хотели, чтобы я платил им за то, что они оставят меня в покое, понимете, вымогательство за защиту, а я же решил, что платить не стану.

– Когда это было? – дожимал меня Рикки.

– На мой тринадцатый день рождения. Им было где-то четырнадцать или пятнадцать.

– Ну и чем кончилось? – спросил Марти.

– Ну, для меня – синяком под глазом, но у одного из них – сотрясение, у другого – перебиты нос и челюсть, у третьего – разодранная коленка, – ответил я.

– Ни хрена себе, – пробормотал Марти.

Я улыбнулся друзьям.

– Не парьтесь. Когда вернёмся в большой дом, я стану вас защищать. Это обойдётся вам в одну пачку сигарет в день, каждому – и вы будете в полном порядке.

Я засмеялся и отклонил голову назад, закрывая глаза – всё ещё чувствовал усталость.

В девять утра нас вытащили из клетки и мы торжественно промаршировали перед судьёй. Это было коротко и ясно: следите за языком, признайте вину, заплатите $50 – СЛЕДУЮЩИЙ! Я получил свой складной нож, и один из копов по моей просьбе сфотографировал нас за решёткой. Теперь уматываем. Последние сутки были слишком насыщенными.

К этому моменту все мы оказались ужасно усталыми. Мы заправились и повернули свой Бьюик к северу. Ехали прямо домой, останавливаясь только заправиться. поесть и отлить, и добрались до Трой на следующий день. Великое Американское Приключение было позади.

Хвала Создателю!