Путь

Глава 17 часть 2. Ближний круг расширяется

Женька (Учебная база Форт-Брэгг, Калифорния 1 июля 2371 г.)

Ровные коробки рот на плацу, перед нами ряд офицеров и сержантов инструкторов. Выкрикивают имена, из нас формируют боевые пятёрки, согласно психопрофилям составленным психологами базы. Эти пятёрки будут потом действовать до момента гибели или переформирования в результате гибели большей части личного состава. Вся дальнейшая служба десантника идет в его пятёрке, даже боевые назначения дают сразу пятёрке, а не одному десантнику. Весь первый месяц мы занимались физо, шагистикой на плацу и написанием всяческих тестов. В казарме не было разделения на мужскую и женскую часть, так что все мы жили вместе, вместе ели, вместе спали, только в душ и в сортир ходили по отдельности. Слава богу, что в сортире были закрытые кабинки. С душем же каждый вечер кто-то из ребят разыгрывал камень, ножницы, бумага, определяя очерёдность его использования. Бля, я конечно знала зачем так сделано, и в отличие от остальных морально приготовилась к подобному, но это было круто. Хотя, как рассказывали мне старослужащие прошлого года, где-то через полгода, когда интенсивность тренировок достигала максимума, всю эту очерёдность посылали нахер и ходили в душ всей толпой, экономя каждую минуту на сон, количество душевых кабинок это позволяло. Прям, как в «Звёздном десанте». Но наш взвод до этого ещё не дожил. Вот дошла очередь и до нас, кричат моё имя: — Рекрут-рядовой Джейн Шепард, третье отделение. Печатая шаг, иду на место, это небольшой квадрат с разметкой из белых точек. Встаю в центр. За мной вызывают:

— Рекрут-рядовой Карлос Санчес, третье отделение. — Из строя выходит смуглый чернявый парень, но с удивительно яркими сине-зелёными глазами. Печатая шаг идёт и встаёт на точку справа сзади.

— Рекрут-рядовой Сильвианн фон Арним, третье отделение. — Вот вышла, стройная девчонка с платиново-белыми волосами и жёлтыми, прямо светящимися глазами. — Полукровка, что ли? Думаю я. Девушка подходит и встаёт слева сзади.

— Рекрут-рядовой Иесуа Томо Тонго, третье отделение. — Из строя выходит высоченный, под два метра парень. И если бы я не знала, откуда он, то подумала бы, что он классический дроу. Антрацитово-чёрная кожа, снежно-белые волосы и брови, и светлые глаза. Так выглядят уроженцы Масаи Ситтар, в этой сельскохозяйственной колонии, из-за какой-то местной химии, волосы и глаза чернокожих масаи, которые составляют основу населения, приобрели удивительные цвета. Он подходит и встает впереди справа.

— Рекрут-рядовой Максимиллиан Хоффмайер, третье отделение. — И русоволосый и сероглазый красавчик, печатая шаг, встает передо мной слева.

— И это моя пятёрка?! Пиздец. Но я надеюсь, психологи знают своё дело.

Слежу взглядом, как формируют другие пятёрки. Вот полностью сформировали взвод Чарли и приступили к взводу Дельта. Иногда просто постоять настоящий отдых, ещё бы спать стоя научиться. Хотя, бывалые умудряются делать это даже с открытыми глазами, сама не раз видела на плацу. Вот распределение закончилось, нас снова построили повзводно, и повели в казарму.

Перед нашим взводом встал наш инструктор, высоченный чернокожий мужик с шевронами мастер-сержанта и закатил десятиминутную речугу, что он Дэвид Джейкобс сделает из нас настоящих десантников. Брякая подкованными ботинками по бетонному полу казармы, он обещал нам, что самым заветным желанием для нас в ближайшее время станет просто выспаться. И ведь сдержал сволочь своё слово.

Женька (Месяц спустя)

Бля, не даром говорят, есть дураки, есть идиоты, а есть добровольцы! Вот ты, Женечка, такая «Доброволец». Ох, мамочки, я думала, что подготовилась к тому, что нас ожидает, наивная дурочка. Не, понятно, что по сравнению с некоторыми ребятами во взводе, которые просто сдыхали на ходу, вся наша пятёрка выглядела довольно бодро, но это привело лишь к тому, что нам приходилось помогать отстающим. Ох! Блять, долбаные рядовые «Гомеры Кучи», ну какого хуя, они пришли в десант, записались бы в милицию. Не пришлось бы таскать это сдыхающее мясо на себе. Рядом сидит Сильв, подруга упёрлась головой мне в плечо и с тоской смотрит на двери душа. Когда уже парни закончат. Те прекрасно понимая ситуацию, стараются поторопиться, но усталость такая, что шевелятся все как сонные мухи. А если не сходить в душ, то на следующий день будешь вонять так, что мухи будут рядом дохнуть.

Психологи молодцы, прекрасно подобрали мою пятёрку. Парни поначалу хорохорились, ну кроме Иесуа. Этого масая, кажется, вообще ничего не трогает, спокойный, молчаливый, невозмутимый и бегает как лошадь, словно вообще не устаёт, но я-то знаю… Вот из душевой повалили парни, больше напоминающие зомби, а не живых людей. На негнущихся ногах разбрелись по койкам и со стонами попадали на них. Расталкиваю Сильв и топаем в душевую. Там, со стоном, сдираю с себя бельё и лезу под горячие тугие струи воды. Рядом, с закрытыми глазами, стоит подруга. Хотя какая она подруга? С некоторых пор, она мне ближе, чем сестра, она как второе я. Эта девчонка знает обо мне всё, просто всё без остатка, как и я о ней. И это целиком и полностью мой косяк и вина или не вина, а счастье. Смотря с какой стороны посмотреть. Это всё результат моей самонадеянности и что уж говорить — откровенной дурости. Решила, что называется, научить одного природного эмпата, попавшегося мне, своим техникам и смешав методику азари и хранителей сунулась в чужой разум. В общем, по порядку:

Вообще, мы поначалу с Сильв не поладили. Гордячка, настоящая аристократка, графиня в…дцатом поколении, была должна подчиняться мне, как лидеру пятёрки. И это её очень сильно цепляло, ведь судя по моему личному делу, к которому имели доступ все ребята из отделения, как и я к их делам, я была замарашка с улицы, ещё и член банды и беспризорница до кучи. А она вся такая, отец подполковник планетарных войск, мать майор в них же. Поколения предков служивших в армии столетиями.

В общем, она меня постоянно цепляла, подкалывала и вообще вела себя вызывающе. Я её стоически терпела, несмотря на всё большее удивление остальных членов пятёрки и сумрачные взгляды сержанта. Но просто так скандалить я не хотела и ждала момента, когда девочка зарвется, и я с чистой совестью вызову её в круг и выбью всю дурь. В десанте сразу после войны первого контакта, ввели правило круга и вызвать туда, можно было любого десантника вплоть до собственного командира, и драться можно было тремя разными способами, первый до крови, второй до тех пор пока один не останется на ногах. И третий, что удивительно, насмерть! Только поединок насмерть должен утвердить командир части и происходит он в присутствии старших офицеров, как членов трибунала и секундантов одновременно. Всё это было сделано глядя на турианцев, и для того чтобы лишний раз тормознуть разных карьеристов, нарваться на вызов в круг за большие потери в личном составе офицер мог запросто и не факт, что он оттуда выйдет победителем. Теперь мне становится понятно состояние игровой Уильямс, её яростная ксенофобия и скрытая злость. Разом, по вине чужаков, потерять всё свое подразделение и главное свою пятёрку. Ведь эти люди в буквальном смысле знают тебя как облупленную, видали тебя всякую, как и ты их, это как членов семьи потерять, бррр…

Итогом этого всего стало то, что по пути в казарму она, в очередной раз, проехавшись по моим предкам, заявила, что не станет меня слушать. Я громко посетовала, что, несмотря на графский титул, данная дамочка воспитание получила на конюшне. И вообще её происхождение ввиду этого вызывает сильное сомнение.

— Ты, ты! Замарашка рыжая, да ты! Как ты смеешь сомневаться в честности моих предков! Вызываю тебя, Шепард, в круг чести и требую мастер-сержанта Джейкобса выступить секундантом. — Закричала Сильв. От неё необычайно сильно тянуло обидой и отчаяньем. Бля, даже щит не помогает, как из усилителя плещет эмоциями.

— Принимаю вызов, фон Арним, поединок без оружия, до тех пор пока один из нас не упадёт. Согласна? — Говорю я.

— Согласна!

Молча идём в казарму, парни смотрят на немку со злостью и непониманием.

— Какого хера тебе надо, Сильв? — Шепчет на немецком Макс. — Что ты на Джейн взъелась? Не она же себя командиром отделения назначила.

— Отвали, Хоффмайер, без тебя разберусь.

— Ты не права, Снегурочка. — Пробасил Иесуа.

— Разговорчики! — Рявкнул сержант.

Вот и казарма, народ утопал в душевую и переодеваться, а мы всем отделением пошли в спортзал. Там, на матах, нам с Сильв предстояло выяснить отношения. Снимаю куртку и ботинки и выхожу на маты. Рядом разделась Сильв.

— Примириться не желаете? — Спросил сержант.

— Нет! — Отвечает Сильв.

— Не вижу смысла. — Говорю я.

— Тогда бой до тех пор, пока одна из вас не упадёт. — Говорит серж и машет рукой.

Медленно двигаюсь по кругу, не сводя взгляда с соперницы, она движется плавно, движения выверены, лаконичны. Чувствуется очень хорошая школа. Она тоже не спешит нападать, пытаясь просчитать меня. Делаю подшаг к Сильв, провоцируя её. И девчонка купилась, делает шаг мне навстречу и наносит два быстрых удара в корпус и в голову. Но для меня, провалившейся в боевой транс, её движения слишком медленны. Уклоняюсь от удара в голову, пропускаю удар в корпус почти вплотную и бью два коротких в солнечное сплетение и в печень. Как могу стараюсь сдерживать свою силу, чтобы не убить ненароком дурочку. Отскакиваю и выхожу из транса. Сильвианн охает и падает на маты, сворачиваясь клубочком.

— Поединок окончен. — Басит сержант. — Победила рекрут-рядовая Шепард, третье отделение, отбой!

— Есть! — Вытягиваемся по стойке смирно мы. Сильв же тихонько скуля лежит на матах. Парни уходят из спортзала, глядя на Снегурочку кто с презрением, как Макс и Карлос, а кто и с жалостью, это наш большой масай.

— Ты её не сильно помяла? — Шепчет сержант.

— Я старалась сдерживать удары, Дэвид. — Шепчу я в ответ.

— Чет не похоже, смотри, завтра она должна быть в порядке. Если нет, отправишься в карцер. Поняла?!

— Так точно, мастер-сержант, сэр!

— Ну-ну. — И серж утопал к себе в комнату, в дальнем крыле казармы.

Поворачиваюсь и смотрю на Снегурочку. Сильвианн всё ещё лежит на матах и ей очень больно, а ещё больше обидно и горько.

— Блять, похоже, перестаралась. — Шепчу я про себя и иду к ней. Сажусь рядом и с жалостью смотрю на девчонку.

— Отъебись, Шепард. — Говорит она. — Не надо мне твоей жалости.

— А с чего ты взяла, Сильв, что я тебя жалею?

— Я тебя чувствую. Чувствую, хоть и очень слабо, гораздо слабее, чем остальных, так что отвали от меня. Сама отойду. — Девчонка пытается сесть, но охает от острой боли и снова сворачивается клубочком.

Я малость охуела от такого заявления. — Ты меня, что?! — Спрашиваю я.

— Ты что тупая, Шепард?! — Кричит она сквозь слёзы. — Говорю же, я тебя чувствую, и тебя и всех остальных. Все ваши чувства, все эмоции. Как меня это бесит! Ненавижу вас всех и себя больше всех, вместе с моим проклятьем! — И громко плачет, уткнувшись в маты.

— Так ты эмпат, Сильв?! Самый настоящий, как я! Значит, я не одна такая уродина! — Обалдело шепчу я. И бурная радость заполняет меня всю, так что даже постоянно носимый малый щит слетает. На Снегурочку это производит невероятное впечатление. Она поворачивается и огромными, круглыми, совершенно анимешными глазами, смотрит на меня.

— Шепард, твои чувства, как ревущий, оглушающий поток. Прекрати, пожалуйста, замолчи! — Кричит она мне.

Я натягиваю малый щит обратно и говорю Сильвианн:

— Снегурочка, как ты, совершенно не умея закрываться, с ума-то до сих пор не сошла?!

Она, глядя на меня заплаканными глазами, спрашивает: — А что, от этого можно закрыться?

— Можно! А как же иначе? Только я не знаю, как тебя этому научить.

— А тебя, кто научил?

— Да есть одни разумные, но не знаю, смогу ли я воспользоваться их способом? Хотя, почему бы не попробовать? Если ещё использовать техники других разумных. — Бормочу я. — Ну-ка. — Сажусь рядом с Сильв, помогаю ей сесть рядом. Она сидит, но только немного криво.

— Смотри мне в глаза, Сильвианн. — И мешая технику хранителей и азари, не успев даже понять как, просто проваливаюсь в её разум.

Не знаю, сколько я пыталась разобраться в ворохе воспоминаний Сильв, но когда разобралась, то отчётливо поняла, что вся моя память стала достоянием Снегурочки. И она отчаянно пытается выкарабкаться из пучины чужих воспоминаний, из огромного дремучего леса моей чудовищной памяти. Как могу, помогаю ей. И вот мы друг перед другом, два сознания полностью открытые и связанные. От Сильв идёт чувство, которое можно описать, как потрясение.

— Так вот, кто ты такая! — Идёт от неё мысль.

— Да, теперь ты знаешь, кто я. — Отвечаю я.

— Боже! — Знания произвели на истовую лютеранку впечатление похожее на ушат ледяной воды.

— Нет его, и похоже, никогда не было! И теперь ты знаешь, что ждёт тебя после смерти.

— Ты не права! Ведь он же послал тебя к нам!

— Ага. Что это за бог, который не может вмешиваться напрямую? Так что нет его. Нет.

— И ведь действительно.

— Ты видишь, как надо закрываться?

— Вижу.

— Запомнила?

— Подожди немножечко, у меня ведь не такая память как у тебя.

— Хм. Давай быстрее, а то сидим с тобой сейчас на матах, уставившись глаза в глаза, ещё зайдёт кто-то. Вопросов будет…

— Всё, запомнила, а как ты контакт разорвёшь?

— Сейчас попробую. — И пытаюсь уйти из её разума, после нескольких попыток всё получается, и я со стоном падаю на маты. В голове тамтамы и пульсирующая в такт с ними боль. Рядом мучаясь вдобавок к боли в животе ещё и головной болью лежит Сильв.

— Что же голова-то так трещит? — Стонет она.

— Да хер его знает? После контакта с хранителями ничего подобного не было, а уж с Аланой и подавно.

— Как невероятно, это всё. И теперь понятно, почему ты не можешь с парнями, а, Андрей?!

— Андрей умер семнадцать лет назад или триста пятьдесят шесть, в общем, не называй меня так, хорошо?

— Хорошо, Андрей!.. — И Сильв начинает хихикать, периодически морщась от боли.

— Я же просила тебя, Сильвианн!

— Хорошо-хорошо! Хи-хи-хи. Ой, не могу, бедная, как же тебе худо-то приходится. Ты же красавица и парни на тебя ведутся, а ты и не можешь.

— Смешно ей, на себя посмотри! Девственница.

— У меня уважительная причина есть.

— У меня, как бы тоже! Вставай, давай, и пошли в душевую и спать. — Встаю сама и поднимаю Сильв. Но та, со стоном садится обратно. В печени у неё острая пульсирующая боль.

Наклоняюсь и подымаю Снегурочку на руки. — Отпусти меня сейчас же! — Говорит она.

— А то что? — И смотрю ей прямо в глаза.

— Ничего. — Шепчет она и прижимается ко мне. — Прости меня, я такая дура.

— А я-то, какая дура. Просто набитая дура! Так спалилась…

— Нет, ты не дура! — Горячо шепчет Сильв. — Ты святая.

— Сдурела!!! Да у меня руки по локоть в крови! Нашла блять, святую!

— Сама ты сдурела. Добровольно подписалась мир спасать! И кто ты после этого?

— Дура набитая. Но уж точно не святая.

— Это только твоё мнение. А я теперь по левую руку от новой мессии, нового Спасителя. Боже мой, мы все персонажи компьютерной игры.

— Нашла мессию! Вообще мессии плохо кончают, как правило. — Говорю я, выходя из спортзала.

— Насколько я видела, у тебя есть все шансы кончить так же как все. — Говорит мне Сильв.

— Это-то и пугает больше всего.

По пути заходим в медпункт и я, вытащив из висящей на стене аптечки пару инъекторов с анальгетиком и инъектор с панацелином, колю их нам обеим. Панацелин с анальгетиком Сильв, а себе лишь один анальгетик. Через несколько минут боль утихает, и мы топаем через спящую казарму в душевую. Больше между нами конфликтов не было.

Через пару недель совершенно освоившись с эмощитами, Сильвианн превратилась из задёрганной и измученной Снегурочки, в совершенно очаровательную девчонку, мою верную подругу и почти сестру.

Пока вспоминала всё это, руки уже всё сделали, а Сильв всё так и стоит в коматозе под душем. Подхожу и под вялые попытки отбрехаться, начинаю мыть ей голову. После, уже вместе, моем всё остальное. И, надев белье, топаем спать. СПА-А-АТЬ!

Сильвианн фон Арним (База Форт-Брэгг 11 ноября 2371 г.)

Offered me, uncle Sam, — Offered me, uncle Sam!

Figure out who I am — Figure out who I am!

Аm I a man, or a rag, — Аm I a man, or a rag!

Trooper, or slug — trooper, or slug![61]

Под мерный стук ботинок распеваем мы на пути в казарму, хотя эта песня больше напоминает стон. Рядом, отдуваясь после ужина, бежит моя Джейни. Так до сих пор и не могу определиться, как мне к ней относиться, как к сестре или как-то ещё. Для неё правда всё просто, она меня честно считает сестрой. В этом мире нет ни одного человека, о котором я столько знаю. И пусть большую часть я уже благополучно забыла, но некоторые моменты сидят в памяти прочно. И главный из них почему-то смерть в её прошлой жизни. Поразительно, сколько раз я себе воображала, как это будет. Ангелы, страшный суд и Господь, восседающий передо мной, действительность же оказалась куда прозаичнее и страшнее. Нет ничего, лишь забвение или почти невыполнимая миссия в новой жизни, полной страданий и боли. Как она с ума не сошла? Хотя, почему не сошла, очень даже сошла.

Вот и родная казарма, серж командует построение и объявляет отбой. Расползаемся по койкам, кое-как сдираю с себя тренировочную броню и тащу её в моечный шкаф, завтра заберу чистую и сухую, туда же отправляются и ботинки. За мной уже очередь из других, желающих сдать свою броню на мойку.

Парни уходят в душевую, сегодня их очередь идти туда первыми. Девчонки с тоской смотрят на двери душевой. Усталость такая, что даже сидеть нет сил. Хочется просто упасть и уснуть и спать, спать, спать несколько суток подряд. Шепард сидит и бурчит что-то себе под нос.

— Что ты там бухтишь, а, Шеп? — Говорит ей, миниатюрная азиаточка Синтия.

Шеп встрепенулась и, оглядев всех мутным от усталости взглядом, ответила. — Что, девки, сколько ещё будем ждать, пока парни помоются? Я лично, ждать не хочу. Хочу помыться и идти спать. Ну, что скажете?

— Ты что, предлагаешь идти к ним и помыться вместе с парнями?! — Распахнув свои, и без того огромные глазища, восклицает Триша Пилли.

— Да! Хули я там, у парней не видела! А лишние, двадцать минут сна мне пригодятся. И самое главное, когда все голые, никто не голый. Это почему-то, никого не интересует. — Отвечает Джейн.

— Ну, я не знаю. В принципе, я не против. — Говорит высокая и стройная Барбара. — Пошли, что ли?

— А пошли! — Встаёт подруга. И за ней встают и идут в душевую все и самое главное я сама. Хоть и немного стесняюсь, но когда за компанию, то вроде нормально. Парни, увидев нас, входящих в душевую, только рты распахнули. Правда, от удивления даже ничего не сказали. Лишь в конце когда уже все улеглись, кто-то из парней, кажется, Роберт Пратти спросил: — Слышь, девчонки, а как же очередь?

— А что очередь? — Ответила Джейн.

— Ну, вроде, завтра ваша очередь первыми идти в душ, а исходя из сегодняшнего, нам вас ждать или нет?

— Хочешь, жди! — Отвечает Триша.

— А если я ждать не стану? — Не унимается Роб.

— Да мне похуй! — Кричит из дальнего угла Дениз Милано. — Заткнись и спи, Пратти.

— Заебали вы все. Спите уже пиздоболы! — Подводит итог гулким басом Иесуа.

— Верная мысль, Хесус! Заткнулись все, а особенно ты, Роб. — Говорит Карлос.

И в казарме становится тихо.

Ночью меня что-то разбудило, поворачиваюсь боком и обнаруживаю, что койка Джейни пуста. Лишь отголоски её чувств доносятся откуда-то с улицы. Встаю и иду её искать. Дверь казармы заблокирована, горит красная голограмма, а Джейни ощущается, где-то на крыше. Подымаюсь по выдвижной лестнице и выхожу на крышу. На краю парапета сидит подруга и смотрит на звёзды. Подхожу и сажусь рядом, от Шепард тянет тоской и страхом за кого-то.

— Что случилось, Жень? — Спрашиваю я.

— Ей сейчас очень больно, Сильв, очень страшно и больно! Где-то там, в чёрной пустоте, моей Фиалке нужна я! Но, я здесь, на Земле, и ничем не могу ей помочь. — Отвечает мне подруга.

— Ты поэтому не спишь? Что-то случилось с Аланой?

— Да, что-то происходит, и я не могу понять что?! Она чего-то ждет, и это ожидание сопровождается болью.

— Ты через всю галактику чувствуешь её боль? Как такое возможно?

— Нет, что ты, я просто по её чувствам определяю, что ей сейчас очень больно. Это уже несколько часов продолжается, ещё после обеда я почувствовала, что ей больно.

— И это, не даёт тебе спать?

— Нет, не даёт, а ты иди, спи, Сильв, завтра будет очередной трудный день. Наш сержант, видимо, решил уморить нас на полигоне до смерти.

— А как же ты?

— Ничего, я сильная, выдержу.

Лишь глубокой ночью Джейн вернулась и завалилась спать. Я шепотом спросила: — Всё в порядке, Джейни?

— Да! Сейчас в порядке, всё закончилось.

— Что закончилось, Джейни?

— Не знаю, но что закончилось это точно. Спи, давай.

И отвернувшись, засопела. И я поняла, что она абсолютно спокойна и сладко спит.

Женька (База Форт-Брэгг, декабрь 2371 г.)

Сидим всем отделением на базовой кухне и чистим картошку, вернее картошку чистит специальная машина, а мы потом выковыриваем глазки и неочищенные места. Бля, триста лет прошло, а солдаты как чистили картошку, так и чистят. Потом, мы всё начищенное перевозим на кухню, где повара готовят из него жратву для голодных десантников. Слава богу, что у нас просто обыкновенный наряд, а не штрафное наказание. Вообще, мы пока не сподобились нарваться ни на один штраф. Другие отделения в нашем взводе не отличаются таким везением, правда, и подготовкой тоже. Личные дела я читала, но одно дело записи, а другое слова самого человека. Вот сейчас и назрел момент, поговорить об этом, так как в другое время нам просто не хватало времени. Наш дражайший мастер-серж не давал. Хотя, сейчас уже полегче стало, привыкли, наверное. Плюс кухню не прослушивают, я знаю это точно, потому что, подслушала разговор Ковальски с одним из техников.

Первым, как и все разговоры в отделении, начал Карлос, ну или Карлито. — Скажи-ка, Макс, как ты, чемпион планеты по десятиборью среди юниоров, умудрился загреметь в армию, да ещё и в десант?

— Как-как, морду набил!

— Во нихера?! Это кому ты её набил-то, что пришлось в армию тикать? — Говорю я.

— Да прилетели к нам одни, «дипломаты» блять. Припёрлись в наш клуб толпой, и давай мою сеструху клеить. А я смотрю, ей это не по нраву. Подошёл, объяснил вежливо, предложил вести себя прилично. А меня сходу, нахер послали. Ну, я их главному мальчику мажору и прописал в циферблат. Козлики свалили. Наши успокоились. А через полчасика заявляется этот козёл, да не один, а с толпой каких-то мужиков, ну и понеслась. Мужики видимо не совсем поняли куда припёрлись, им быстренько прописали во всю катушку. Ну, а я, этого уродца отрихтовал, как следует так. Копы наши их в участок на ночь определили, а поутру выяснилось, что это сынок посла с Беккенштейна. Крики, шум, скандал до небес. Мои-то предки, обычные колонисты, уважаемые, но совершенно простые люди. Меня под домашний арест, и в общем, хороший такой срок наметился, в местной тюрьме. А у нас после судимости нормальную работу хер найдёшь. Вот прокурор наш местный и помог мне в армию завербоваться, а дядька мой из военных. Он попросил кого надо, чтобы меня от греха подальше на Землю отправили. И вот я здесь. А ты сам-то, Карлито, чего в десанте забыл? Вроде сынок богатых латифундистов, весь из себя золотая молодёжь.

— А я младший сын, надо мной ещё три сестры и два брата. Так что мне ничего не светит. Экзамены в кадетский корпус я завалил. Всё детство мечтал во флоте служить, книжками зачитывался, в игры играл. До меня никому и дела особенного не было, как говорила бабушка, я случайно получился. Не планировали меня родители, что-то там с противозачаточным имплантом не срослось. Жил как сорняк, денег особенно не давали, в карьере ничего не светило, вот и пошёл в десант. Правда перед этим, больше десяти лет серьёзно занимался капоэйро. Снегурка, а что графиня в армии забыла? Хотя, ты ведь в пехотном училище училась? Почему вылетела и как в десант попала?

Да уж, у нашей Сильв не жизнь была, а кошмар, бедная моя Снегурочка, как она разум-то сохранить умудрилась. Просто загадка. Она с отчаяньем посмотрела на меня.

— Парни, дайте слово, что дальше вас её история не уйдёт! — Говорю я.

— Слово, слово, слово! — Отвечают парни.

— С самого детства у меня была проблема. — Начала Снегурочка. — Я природный эмпат.

— Ты серьёзно?! Не придумываешь? — Воскликнул Карлос.

— Поверь, Карлито, это действительно так. — Говорю ему я.

— И находиться среди толпы людей, мне, до недавнего времени, было просто мучительно тяжело. А мой отец считал, что это всё блажь и слабохарактерность. И всё старался запихнуть меня в разные элитные учебные заведения. Ведь, все мои предки по отцовской линии были военными, на протяжении уже более чем тысячи лет. — Продолжила Сильв.

— Охренеть, вот это у тебя родословная! Ты их поди ещё и на память помнишь? — Проговорил Макс.

— Конечно, помню! Мне её всё детство вколачивали. Нотации читали, что я должна помнить свой род! Но, мы вообще-то, не про это говорили! — Вскипела девушка.

— Ладно-ладно, Снегурочка, мы тебя слушаем. — Пробасил Иесуа и показал парням кулак.

— Всё детство, мне было плохо среди людей. Это как сидеть в комнате полной народу, который всё время орёт. Ведь дети не умеют сдерживать своих чувств, а взрослые иногда говорят одно, а в чувствах у них совершенно другое и мама настояла, чтобы я училась дома. Это случилось после очередного нервного срыва, в результате которого я загремела в больницу. Так я и росла дома, среди книг и голофильмов, и все мои друзья были только в сети. Была лишь одна подруга, которая в итоге перестала со мной дружить, потому что я не могла с ней никуда ходить. В пятнадцать лет отец заставил меня пройти тестирование и сдать экзамены в высшее командное училище планетарных войск. Экзамены и тесты я сдала на отлично, потому что на мою подготовку никогда не жалели денег.

— Это видно! — Сказал Макс. — У тебя просто отличная физическая форма.

— Макс! — Говорю я.

— Молчу-молчу. — Отвечает парень и выжидающе смотрит на Сильв.

— Поступить-то поступила, но учиться не смогла и через полгода попала в госпиталь с нервным истощением. Но, на следующий год, отец походатайствовал, чтобы меня восстановили в училище. Но, всё повторилось, только я продержалась почти три триместра. После этого он, вспылил и решил, что мне самое место в десанте, а чтобы я не подумала дезертировать, он договорился и меня отправили сюда, в Форт-Брэгг, к его старому знакомому, полковнику Джереми Морану.

Некоторое время все молчали. Потом Карлос тихим голосом спросил: — А что изменилось, Снегурочка? Хотя стой, всё поменялось после того как тебя побила Джейни. Что между вами произошло? Что там случилось потом в спортзале, что ты стала совершенно другой?

Сильв смотрит на меня и я ей киваю разрешая рассказать.

— Тогда, меня научили закрываться от чужих эмоций, и отныне, я могу совершенно спокойно, находится в толпе людей.

— Кто научил? Э-э-э! Шепард, так ты что, тоже эмпат? — Обалдело уставился на меня Карлос.

— Ага.

— Охренеть! — Прошептал Макс.

Потом Карлос встал и присел рядом с Сильв. Взял девушку за руку и нежно поцеловал ладонь. Снегурочка сильно смутилась. — Ты чего, Карлито? — Спросила она.

— Прости меня, Сильвианн. Прости за то, что плохо относился к тебе, за неподобающие настоящему идальго мысли и чувства в твой адрес. Ты, настоящая героиня и самая мужественная девушка из всех кого я встречал до этого.

Девчонка в сильнейшем смущении уставилась в пол. Потому что всё, что сказал Карлос, он сказал абсолютно искренне. И в чувствах парня было сильное и искреннее сочувствие.

— Я нисколечко на тебя не обижаюсь, Карлито и, прощаю за все. Хотя, в большей части виновата сама. — Шепчет Сильв.

— Да, а папашка твой, тот ещё мудак. — Вставляет Макс.

— Неправда, Максик, он очень меня любит, только вот, несмотря на то, что он граф, мой папка недалёкий и упрямый человек. От этого и все мои проблемы.

— Не бойся, Снегурочка, мы никому не позволим тебя обижать. — Пробасил масай.

— Кто следующий? Сказал Карлито. — Может ты, большой человек?

— Могу и я. — Басит тот. — Я родился на Масаи Ситтар, в семье вождя племенного союза. Мой отец очень уважаемый человек в колонии, фактически он лидер всех наших масаев. И я, как старший сын, наследую этот титул, но поскольку каждый масай воин, я должен доказать своё право на титул вождя, убив врага. Ещё двести лет назад, на общем собрании племен, проходившем здесь, на Земле, вожди постановили, что с людьми больше воевать нельзя. Все люди наши братья. Так что врагов приходится искать на стороне, а где я ещё могу их найти как не в армии? Вот я в армию и ушёл. Как вернусь, мне можно будет жениться, и заводить детей.

— А сейчас что, нельзя?! — Удивился Макс.

— Можно, конечно, но их не признает мой род и они не получат наследственных прав. — Ответил Иесуа.

— Сурово у вас, одиннадцать лет в армии, чтобы получить право иметь детей. — Сказал Карлос.

— Не хочешь, не ходи, но мужчиной тебя при этом считать не будут и ни одна женщина тебя не выберет.

— А шрам у тебя откуда? — Спрашиваю я.

— Это я на охоте получил. С одним копьём на степного льва вышел. Он меня когтем и пометил.

И я вспоминаю статью в энциклопедии, посвященную этой колонии. Степные львы — здоровенные хищники, очень похожие на кошек, их самцы в холке бывают больше метра. Но самое главное, местное население приручило их, и вообще считают котов, чуть ли не членами рода. За убийство любого льва могут наказать, как за убийство человека, а то и строже.

— Иисус, а разве у вас можно их убивать? Ведь ваши с кошаками, чуть ли не союз заключили, и они на полном серьёзе считаются членами вашего народа!

— Иногда бывает. — Басит Иесуа. — Что один из четвероногих братьев на почве весеннего гона сходит с ума насовсем, превращаясь в безумного убийцу и тогда один из членов рода, должен найти и остановить его. Вот меня и послали, этот кот был моим названным братом. И я потом пять лет его оплакивал, и шрам потому не убрал. Он как память о моём брате.

— А ты что нам расскажешь, Джейни? — Говорит Макс.

— А болтать не будете?

— Клянусь честью рода, что всё сказанное тобой я не расскажу никому. — Говорит Карлос.

— Клянусь молчать об этом. — Басит масай.

— Слово чести. — Говорит Макс.

И рассказала им кто я, опустив только про то, что живу вторую жизнь. Рассказала, что нас всех ждёт в будущем и чем всё может закончиться. Два часа говорила, не забывая выковыривать маленьким кривым ножиком глазки из картошки и бросать её в большой пластиковый чан с водой. Парни внимательно и молча слушали, также не прерывая работы, когда я закончила Макс подвёл итог.

— Да уж, Джейни, все наши проблемы, по сравнению с твоими, просто детский лепет. То, через что, тебе, за столь малое время пришлось пройти, могло бы сломать взрослого сильного человека. Но ты, всё выдержала и несмотря ни на что, продолжаешь идти вперёд. Теперь, я понимаю, почему ты мой командир и с радостью буду тебе подчиняться.

— Будешь, Макс. Вы все четверо пройдёте этот путь со мной. И мы вместе или победим или погибнем.

— Значит, вместе до конца. — Басит Иесуа.

— Да, Дроу, до конца!

— Почему Дроу, Джейни? — Спрашивает масай.

— В фэнтези, так называют тёмных эльфов, высоких, чернокожих, со снежно-белыми волосами. Сильных и храбрых воинов.

— Хорошо, если так, я согласен быть Дроу.

— А как ты меня назовёшь, Джейни? — Спросил Макс.

— Ты, Макс, простой и надёжный, сильный и верный, так что, назову я тебя, Акст.[62]

— Пойдет! — С восторгом сказал Макс. — Согласен, а как Карлито назовём?

— А у него уже была кличка, так ведь, Карлос? — Говорю я с улыбкой смотря на парня.

Бразилец расплылся в широкой улыбке. — Мои друзья и приятели в секции капоэйро, звали меня, Моно.

— А что это значит? — Спросила Сильв.

— Обезьяна. — Сказал Карлос и рассмеялся.

— Ну, Снегурочку и переименовывать не надо. — Говорит Макс. — А тебя-то, как величать будем, Джейни?

— Всю мою жизнь я была Лисой, так пусть и будет.

— Согласны. — Хором говорят ребята.

Женька (База Форт-Брэгг — Тренировочный полигон, 20 марта 2372 г.)

Вот уже три недели наше отделение, как и весь взвод, вместе с остальной ротой, сдаёт зачёты. У всех нас есть своя специализация, хотя наше отделение и здесь отличилось. Поскольку все мы, люди весьма образованные и очень неплохо, в отличие от остальных, подготовлены, то у каждого из нас почти по три военно-учётных специальности. Я, как можно догадаться, боец-биотик, плюсом — разведчик-инфильтратор с уклоном в снайпинг и стрельбу на сверхдальние дистанции. Прошла полный курс боевого инженера, но зачётов по этой специальности сдавать не буду. Хотя и биотический полигон я сдала инструктору ещё в декабре, тот поразился и сказал командиру базы, что просто не знает чему меня учить, это я могла бы его потренировать. Что я впоследствии неоднократно и делала, под аккомпанемент суетящегося рядом сержанта Уилкокса, облепившего меня кучей датчиков. Вот уж учёный, хотя, благодаря мне его диссертация близится к логическому завершению. Дензел, мне за это, сильно благодарен.

Вот и у Сильвианн, тоже две специализации, полевой медик и боец поддержки. Но, тяжёлые пушки это у Снегурочки только хобби, пусть она и мастерски сдала зачёты по стрельбе из разнообразных шайтан-труб. Ну, на сладкое она арт-авиа корректировщик, здесь в отличие от игры, никто не забыл об этом роде войск и солдат умеющий наводить и корректировать артиллерийские, авиа и орбитальные удары, в большой цене. Поскольку, дронов-разведчиков стараются уничтожать в первую очередь.

Макс, Штурмовик, плюс, так же как и я, боевой инженер, но он, в отличие от меня, зачёты по инженерному делу сдавал в полном объёме, дроны, турели и прочая военная техника. Также он прослушал курс полевой медицины и при случае помогает Сильв.

Дроу, тоже штурмовик и боец поддержки на полном серьёзе. Наш масай, единственный из нас, кто может носить штурмовую броню. Да, есть тут, оказывается, такой класс. И бойцы в такой броне — натуральные ходячие танки, вооружённые мощным оружием. Так вот, Иесуа мог таскать на себе даже миномёт и в паре со Снегуркой устраивать врагу «ад на земле», засыпая его позиции градом всевозможных снарядов. Одна проблема — боекомплект, его-то с собой много не потаскаешь. Хотя, масай штурмовую броню не любит, говорит, что становится в ней сильно неповоротливым, но если уж надо, то сделает всё в лучшем виде.

Ну, а Карлито, разведчик и диверсант-сапёр. Наш идальго нашёл себя в работе со взрывчаткой и стал настоящим энтузиастом в подрыве всего и вся. Устраивании супостату, всяческих взрывающихся сюрпризов и ловушек. Пироманьяк и мой второй номер, как наводчик-корректировщик снайперского огня. Ну и плюсом, он, взломщик систем защиты. Как и я. Мой инструметрон доработали до военных кондиций, установили новейшую систему взлома и имплантировали омни-клинок. Так что в ближнем бою, даже если потеряю всё оружие, я беззащитной не останусь.

Раннее-раннее утро, ещё темно хоть глаз коли, у нас с Моно зачётное испытание, как разведчиков и диверсантов. У нас, как у пары, три задачи:

Нанести систему обороны одной из рот на полигоне в планшет. Десятая рота, правда, при этом будет нам всячески мешать и пытаться нас ловить. Вторая цель, разведать обстановку в квадрате. То есть выяснить есть там что-нибудь, или нет. Самый прикол в том, что там может ничего и не быть, наша задача выяснить это точно. И последнее, уничтожить цель в указанном квадрате. Способ уничтожения на наше усмотрение.

На нас надета учебная броня, оснащённая модулем маскировки. Из оружия я выбрала РМ-овскую М-97 «Гадюка» и М-4 «Сюрикен», как вспомогательное. Лёгкая и мощная 11.3 мм снайперка, с прекрасным гасителем отдачи. Лучшее оружие на дальней дистанции. А ПП так, на всякий пожарный, поскольку если всё сделаем правильно, нам оружие может вообще не понадобиться. Лишь один выстрел из винтовки и всё. Карлито, взял лишь М-8 «Мститель» — чуть улучшенную версию убогой М-7. Но ничего более ценного в арсенале всё равно не было. За плечами рюкзаки с сухпаем и водой, там же маскировочные накидки и спальники. На всё про всё у нас трое суток. Ровно через 72 часа после высадки на полигоне, нас будет ждать эвакуатор. Не выйдем на точку эвакуации вовремя, считай зачёт завалили, спалимся на одном из заданий, считай завалились. Всё сурово, а пересдать можно только через месяц. Ничего, мы самые-самые, справимся.

Мерный гул масс-ядра тяжёлого летуна и тихий свист плазменных движков. Вот мы над точкой высадки, голос дежурного в шлеме. — Шепард, Санчес — две минуты. — Подходим к пандусу, тот медленно опускается, открывая расцвеченный звёздами мрак. Только приглушённый свист воздуха за бортом. — Курсанты, вперёд! — И мы с Моно выпрыгиваем из летуна. Громкий свист воздуха в шлеме, воздушный поток давит на грудь, плотно прижимая броню к телу.

— Ёх-хоу! Лисёнок! Клевата-то какая! Обожаю так высаживаться! — Вопит Моно.

— Карлито! Ты меня просто оглушил своими воплями! Хотя да, охуительно! — Кричу я в ответ, падая во мрак, раскинув руки.

— Ёох-ха-а-а-а-а-а-а! — Кричим на пару. — Мы бля, птицы! А ха-ха-ха-ха-ха!

Пищит датчик высоты, хлопаю ладонью по большой кнопке на груди, за спиной зашуршало, хлопнуло над головой и, меня сильно дёрнуло вверх. Над головой почти обычный парашют, единственная разница, что он прозрачный. Только едва видимое преломление света звёзд выдаёт его наличие. Рядом висит Карлос.

— Карлито, садимся вон там на полянке между кустов. — Говорю я.

— Вижу, понял. — И напарник, сжав купол парашюта системой, увеличил скорость и пошёл на посадку. Вот, перед самой землёй, он распустил купол полностью, погасил скорость и мягко сел на землю. Делаю вираж и повторяю его маневр. Мягко сажусь, компенсируя ногами удар о землю. Быстро гашу купол и сворачиваю его. Сбрасываю подвесную систему и пакую купол в укладку. Затем мы с Моно укладываем их рядом и кладём маленький маячок автоответчик. Через трое суток команда полигона найдёт парашюты и заберёт их на базу. В реальной боевой ситуации парашюты просто бросили бы. Но здесь, на Земле, стараются все вещи использовать многократно, экологию блюдут.

— Где мы? — Спрашивает Карлос.

Оглядываюсь по сторонам и, открыв карту в инструметроне, быстро нахожу нужное место по приметным точкам, хотя я весь полигон за полгода уже излазила, в компании с моим взводом.

— Здесь. — И показываю напарнику точку на карте.

— Ага. — Отвечает он, отмечая наше место на собственной карте. — С чего начнём?

— Пошли к «десятке», вот здесь на полпути есть пещерка, там пересидим самую жару и вечером двинемся к их позициям. Работать будем ночью.

— Порядок работы?

— Я искатель, ты наблюдатель и картограф.

— Принял.

— Всё, погнали! — И мы побежали.

С «Десяткой» всё прошло просто, до невозможности. Я ползала вокруг их лагеря во тьме, используя маскировочный модуль, прекрасно чувствуя все их позиции, наводила на них Моно, и он с помощью техники вскрывал их характер.

— Ты, чёртова имба, Шепард. От твоей эмпатии, никакая маскировка не спасёт, а интуиция не позволит влезть в ловушку! — Шепчет по связи Карлос. — Этих двух перцев между кустов, никакими приборами не засечь. Надо же, влезли в спальники и накидкой накрылись! А ты их почуяла и я, зная где искать, нашёл. Хорошо, что ты в моей пятёрке, шансы с размаху вляпаться в дерьмо с тобой в компании, стремятся к нулю.

— Если бы это было так просто, я спасла бы всех своих близких. А так…

— Всё равно, твои способности это реально круто!

— Снегурка тоже так может.

— Ха, Снегурочка не разведчик. И интуиции у неё нет.

— А жаль…

— Точно, ещё одна «видящая» нам бы пригодилась.

Справились часа за три и довольные донельзя, свалили на второе задание. По пути, у маленького ручейка, поужинали сухпаем и к утру вышли на место. Там с виду ничего не было.

— Моно, четыре часа отдыхаем, затем начинаем искать.

— Понял, Zorro[63].

— Не называй меня так! Я не мексиканский национальный герой.

— Да ладно тебе, Лиса. Кто первый спать?

— Я, ты в прошлый раз спал первым.

— Ок, я на позиции.

— Гляди в оба, Моно. И два часа не буди.

— Посмотрим. Вдруг что-то интересное вылезет.

Через два часа напарник разбудил меня, я сходила в кустики и сменила Моно на НП. Пока он спал, я на месте поисков так ничего и не углядела. Прерии и прерии, кусты, трава, камни, скорпионы и ящерицы со змеями. Вдали маячили какие-то развалины, но решительно ничего интересного в них не происходило. Так и просидела два часа, пока парень спал.

Вот уже четыре часа ползаем по точке, кажется, мы заглянули под каждый крупный булыжник, обнюхали каждый куст. Интуиция молчит, как и эмпатия, тут реально никого нет. Даже сканер электроники ничего не выдал. Похоже, это пустышка.

— Лиса, ты реально никого не чуешь?

— Зверьё чую, а людей нет. Ну, кроме нас с тобой.

— Бля, похоже, пустышка!

— Очень на то похоже, Моно. Давай квадрат 1107 ещё проверим и если ничего не найдём, мотаем на точку три.

— Понял, выполняю.

В квадрате 1107 ничего не поменялось. Всё та же трава, те же кусты, и то же зверьё.

— Бля! Рыжик, валим отсюда. У меня от этих кустов и камней уже глаза болят. Нихрена тут нет.

— Согласна, Карлос, валим. Нам ещё пятнадцать кэмэ до третьей точки мотать.

— Ох, блять, ноги мои ноги. Идут года, идут столетья, а разведка, как бегала на своих двоих, так и бегает.

— Ха-ха, именно так. А нам с тобою, amigote[64], весь этот праздник на ближайшие пятнадцать лет.

— Oh, mierda fluida, he aquí aplaudieron![65] Там в нашем будущем просветы вообще есть?!

Я печально смотрю на Карлито. — Нет дружище, там, полная жопа. И чем дальше, тем темнее и страшнее.

— Твою мать! Обнадёжила, ободрила! Сволочь ты, Шепард.

— Лучше знать, что тебя ждёт! Не так расстраиваешься. — Ответила я на бегу. — И вообще, давай-ка помолчим, побережём дыхание.

— Согласен.

Вот и третья позиция, но где наша цель пока не очень понятно. Ровная как стол степь и никого. Сидим в груде камней, на расстоянии двух километров от точки указанной в задании. Вокруг тишина и пустота, но интуиция свербит, это всё обман. За всем происходящим тщательно наблюдают, я просто чувствую потоки внимания скользящие по окрестностям.

— Моно, аккуратнее, нас пасут.

— Что, засекли?!

— Нет, но вся округа тщательно контролируется. Как бы не наши, из взвода нас ловят, с сержантом за компанию.

— Думаешь?

— Что-то ощущения больно знакомые.

— Бля, интересно наша троица тоже здесь?

— Вот это вряд ли! Ни Дроу с Акстом, ни Снегурочка против нас работать не станут. Так что, чтобы не обижать ребят, их, наверное, куда-нибудь, законопатили, типа кухни, или опять у каптёра порядок наводить помогают.

— Да уж, jefe suboficial[66] Гримли, тот ещё засранец. Вечно у него на складе бардак.

— Но самое интересное, что ничего и никогда не пропадает, а прибираться ему просто лень. Он и так знает, где и что у него лежит.

— Как это майора Ковальски бесит!

— Ха-ха, да уж, наш молчи-молчи тот ещё педант.

— Бля! Помнишь мы коробку термоклипс потеряли? Так он из меня всю душу вытянул, а не загнали ли мы её кому-нибудь! Ага, скорпионам на полигоне! Сука такая, три часа меня мурыжил, самое главное, эти долбанные термоклипсы потом в летуне под лавкой нашли. — Бухтит Моно.

— Должность у него такая, Карлос, а сам он отличный дядька.

— Ты-то, откуда знаешь?

— Да ты что! Я всех офицеров базы прекрасно знаю, я же тут два лета перед армией кантовалась на вилле.

— Точно, ты же рассказывала. Слушай, а почему тогда тебе поблажек не делают? Наоборот, гоняют как бы не больше всех остальных.

— Это из желания, сделать из меня лучшую! Ну и из вас тоже, за компанию.

— Так это тебе, мы всему этому кошмару обязаны?

— Тяжело в ученье — легко в бою, Моно.

— Ох, Бля! Шепард.… Вижу цель! Одиннадцать часов, у куста, дистанция два один пять, пять, ниже девять!

— Подтверждаю! — Говорю я, разглядывая в прицел, стандартный полукорпус мишени в кустах. Вот она несколько секунд постояла и опустилась обратно.

— Меняем позицию, Моно! Пусть отсюда хорошо стрелять, но зато крайне плохо отходить. Идём вон туда, к скале.

— Шеп, но это же, на триста метров дальше от цели!

— Нормально, это же мишень, а не реальная цель, в такую херню попасть легко. Тем более, что сегодня ветра почти нет. Всё, уходим, Моно.

— Как скажешь, Лиса.

Вот и последнее испытание позади, мы с Карлосом размеренной рысью бежим на точку эвакуации, бег наш лёгок и спокоен, до точки ещё двадцать километров, но мы на волне радости от чётко выполненных заданий доберёмся туда заранее. Скатываюсь под уклон и жду Моно, он бежал чуть в стороне, как положено контролируя правую полусферу. Вот парень скатился по склону и скрылся во внезапно возникшей у него под ногами яме.

— А-а-а-а! Блять! А-а-а-а! Моя нога. — Летит из наушников шлема.

Подбегаю к яме, на глубине двух метров лежит Карлос, лодыжка вывернута под неестественным углом, всё дно ямы утыкано ржавыми металлическими кольями. Они не пробили броню, пообламывались и позагибались, но Моно, наверное, весь в синяках.

— Ты как, Карлос? Что с ногой?!

— Сломана, Шепард. Чёрт возьми, как всё хорошо шло, так и думал, что всё хуёво кончится! Блять, прямо свербило внутри. Что-то испортится, что-то испортится!

— Заткнись, Моно! — Говорю я и вытаскиваю парня из ямы биотикой. Достаю мультитул и аптечку из рюкзака. Распарываю мультитулом боковой шов брони и под стоны Карлито стягиваю с него ботинок. Колю парню две порции обезболивающего. Используя инструметрон как сканер, аккуратно совмещаю кости и накладываю фиксирующую повязку. Затем колю панацелин. Моно с тоской следит за моими действиями.

— Мы завалились, Джейни! — Стонет он. — На точку эвакуации выйти не успеем, восемнадцать километров я на одной ноге не пропрыгаю. Ты меня не бросишь, а если включим аварийный маяк, это автоматом провал. Бля! А как всё хорошо шло…

— У нас запас по времени в четыре часа, так что вполне можем успеть.

— Как?!

— Как, как! Ты лёгкий, оставляем здесь всё барахло, кроме фляжек с водой, у меня есть ещё один маячок-автоответчик.

— И что дальше?

— Я тебя донесу, Карлито. Восемнадцать километров за девять часов, я так думаю, что смогу их пройти с тобой за спиной.

— Ты ненормальная, Шепард, ты же девчонка. Загнёшься нахер!

— Я десантник, Моно! Кончай базар, как баба прямо. Пока не попытаемся, не узнаем, так, Карлос?

— Женька! Оно того не стоит, забей потом пройдём испытание.

— Нет, дружище! В реальной ситуации второго шанса не будет, так что, рекрут-рядовой Санчес, заткнитесь и готовьтесь к эвакуации.

— Ты ебанутая!

— Задание должно быть выполнено! Любой ценой, Карлос. — Говорю я, укладывая рюкзаки и оружие в ямке у большого камня, оставляю один ПП. Его потащит Моно, и если что воспользуется, правда там учебная пудра, ей только мух бить. Даже если пуля из такой пудры попадает в открытый участок тела, то перенапряжённая структура пули сразу же превращается в пыль, оставляя в месте попадания лишь яркое красочное пятно и большой синяк. Выпиваю одну бутылку воды, заставляю выпить и Моно. Остальную воду сливаем во фляжки. Подхватываю напарника и топаю по степи к месту эвакуации.

Три часа спустя.

Ноги гудят, руки гудят, спину ломит. Санчес за спиной периодически нудит о том, чтобы плюнуть на всё и вызвать медэвак. Шугаю его, чтобы заткнулся и глядел по сторонам, вдруг кто. Мне это делать нет никакой возможности всё внимание под ноги, тут всё-таки полигон, а не парк.

Ещё пять часов спустя.

Сижу на земле, привалившись спиной к Моно, перед глазами плавают чёрные круги, и разные светлые пятнышки.

— Как ты, Женька?

— Ща сдохну, как загнанная лошадь. — Говорю я шепотом, едва переводя дыхание. — Сколько осталось, Моно?

— Один километр, и у нас ещё час времени.

— Вода есть?

— Нет, ты всю выпила, даже мою.

— Херово.

— Может хер с ним с зачётом, ты, сеструха, очень хуёво выглядишь!

— Сдурел! Столько протопала и всё напрасно? Нихера, я дойду, и тебя дотащу.

— Ты реально ебанутая, Шепард, но я рад, что ты мой командир. —

Наклоняю голову назад и смотрю в яркие глаза парня. — А то! Со мной не пропадёшь.

Ещё час спустя.

Вот и точка эвакуации, ноги заплетаются, и я иду по синусоиде. Садится тяжёлый летун, слип опущен и в проёме стоит один из пилотов, сверкая в свете фонарей стеклом лётного шлема. Вот слип коснулся грунта и я, собрав остатки сил, забегаю на борт. Пилот с удивлением на нас смотрит, видит ногу Санчеса в фиксирующей повязке и всё понимает. Кое-как ссаживаю Моно на лавку и падаю рядом. Парень что-то говорит мне, взгляд тревожный в чувствах откровенный страх, ничего не слышу, пододвигаюсь к нему пытаясь сказать, что нихрена не слышу и очухиваюсь уже на полу. Надо мной хлопочет пилот, рядом заплаканное лицо Карлоса. Он что-то говорит, но я опять ничего не слышу, только гул в ушах. Пилот кладёт мне на грудь аптечку, чувствую уколы в живот и в грудь, меня начинает качать как на волнах и всё заволакивает мягкая ласковая тьма.

Женька (База Форт-Брэгг, Калифорния 23 марта 2372 г. 7:00 АМ)

Мягкие волны блаженства, как это мне знакомо! Регенератор, опять я в тебя попала, как хорошо-то. Лежала бы в тебе и лежала.

— Рекрут-рядовая Шепард?! Джейни, ты меня слышишь?

— Слышу, Дензел. Опять ты меня выхаживаешь?

— Хе-хе, и снова ты подвиг совершила, тебя это не напрягает, а, рыжик?

— Ты знаешь, я стараюсь не искать приключений на свой зад, но они, почему-то регулярно находят меня сами. Это просто праздник какой-то, серж.

— Ну да, ну да. Ты как катализатор, подруга, надо-нет найти волчью яму на полигоне.

— Кстати, Дензел, ты не знаешь, откуда, она там вообще взялась?

— А! Да ты знаешь, ведь раньше на месте полигона заповедник был, потом случился страшный пожар, и большая часть лесов выгорела, уцелевших животных перевезли в другое место. А пепелище военным отдали, но со времён заповедника там всякой дряни ещё полно и капканы и волчьи ямы и прочая пакость.

— Это что, браконьеры постарались?

— Они самые, ладно, Джейни я тебя на ноги поставил, так что собирайся и топай на завтрак.

— Дензел, а сколько я у тебя провела времени?

— Сутки, Шепард, ты себя почти насмерть загнала. Ещё чуть-чуть и даже регенератор тебя бы не вытянул. Ты ведь не пользовалась биофорсажем?

— Так нам его ещё не поставили.

— Ах, ну да точно же. Тогда ты просто мастер, так себя контролировать, это уметь надо.

— Так я же биотик, Дензел. Умею я это дело.

— О! Что-то я под конец дежурства совсем отупел, всё иди, мойся, твоя форма и чистое бельё на кушетке. Не забудь поставить тампон, согласно сканеру у тебя начало цикла.

— Спасибо что напомнил, а то я сама не знаю.

— Ну, мало ли. Я на всякий случай.

— Заботливый ты наш, прямо добрый доктор Айболит.

Из динамиков летит смех, затем они отключаются. Принимаю душ, на полочке в душевой лежит пара тампонов в цилиндриках аппликаторов. Правда, после месяца с Аланой, мои месячные перестали быть болезненными. Просто лёгкий дискомфорт и кровь понятно. Эх, Алана и сердце сжимается от тоски. Как ты там, моя Фиалка? Какие-то странные чувства тебя одолевают, необычайно сильные и нежные, и к кому-то другому. Это любовь, но любовь странная. Чёрт, ладно, а то опять себя накручу. Выхожу из душа, одеваюсь и на выходе сталкиваюсь с Дензелом. Вид у него уставший и помятый.

— Сержант! — Говорю я, приложив ладонь к козырьку. — Ты опять всю ночь диссертацию писал?

Он прикладывает руку к козырьку форменной кепи. — Не, Джейни, я её читал! Полдня и всю ночь читал, у меня послезавтра защита.

— Ни пуха ни пера, Дензел!

— К чёрту! — Отвечает он и скрывается в маленькой комнатке по пути к выходу.

За дверью медсектора, встающее солнце и пронзительно голубое, высокое небо. — Красотень какая! — Говорю я, потягиваясь. Оглядываюсь и топаю в столовую. По пути никого не попалось, но перед входом оглядываюсь и вижу мой взвод, под руководством мастер-сержанта Джейкобса, топающий сюда. Ребята орут очередную пошлую кричалку про то, что отрывание голов и пинки под зад излюбленное занятие десанта. Вот ведь армейское творчество. Ребята видят меня, в чувствах искренняя радость, даже серж рад, только не показывает этого. Взвод подходит и сержант командует:

— Взво-од, стой раз-два! На ле-во! Смир-рна!

Подхожу печатая шаг, встаю перед сержантом, отдаю приветствие, прикладывая руку к козырьку кепи и во всё горло ору:

— Мастер-сержант Джейкобс, сэр! Рекрут-рядовая Шепард, лечение закончила. Разрешите встать в строй?!

— Разрешаю, рекрут-рядовая Шепард. Встать в строй!

— Ай-Ай, сэр! — Двое наших, выходят из строя, и я печатая шаг встаю на своё место, парни возвращаются в строй и мы заходим в столовую.

За столом меня засыпали вопросами, что да как, я спокойно ответила, что после того как вырубилась в летуне, проснулась уже в регенераторе. Так что, все вопросы к Карлосу, он всяко лучше знает ситуацию. Моно, продемонстрировал мне ногу, зажатую во что-то похожее на аппарат Елизарова, и сказал, что на занятия не ходит, только в столовую и в душ. Целыми днями помогает нашему каптёру наводить порядок на складе. Зачёт нам засчитали на отлично, но можно было и не выкладываться так, волчья яма это форс-мажор и в этом случае, зачёт засчитывают, даже после вызова медэвака. Говорю, что нам этого не сказали, и в реальном бою действовать пришлось бы именно так, так что всё правильно. Народ ещё поспорил на этот счёт, но все сошлись во мнении, что я была права. Особого шума мой поступок не вызвал, с полигона постоянно привозят покалеченных и раненых, на то он и полигон. Так что наш регенератор не простаивает. Большую сенсацию вызвала схема позиций Десятой роты, так что наш летёха еле отбился от обвинений в жульничестве. Командиру «Десятки» показали схему моих перемещений и стало ясно, что именно я спалила все её секреты и скрытые позиции. А Карлос именно с моих слов зарисовал всю систему обороны.

На второй точке, как мы и думали, ничего не было, как потешался штаб, глядя на наши поиски и заглядывания под каждый камень и куст. Лишь полковник похвалил, сказав, что если бы все разведчики так дотошно выполняли свою работу, то наша армия и флот стали бы непобедимыми.

Как я и думала, у мишени сидел наш взвод во главе с мастер-сержантом, но они так никого и не увидели, лишь бряк пули о мишень и её падение, возвестили о тщетности их попыток, ребята даже не смогли точно определить, откуда я стреляла. Я рассказала и показала откуда, вызвав восхищённые вздохи от других разведчиков взвода.

Ну и моя прогулка, с Моно за плечами, тут весь штаб, говорят, ставки делал, дойду я или нет. Большинство ставило на то, что нет, лишь полковник и как ни удивительно майор Ковальски поставили на меня и, говорят, весьма неплохо выиграли. Вот ведь, нашли лошадь на дерби. Я таки дошла до точки эвакуации, снискав в штабе славу упрямой «Сукиной дочери» со стальными сиськами. У-у мыши штабные, их бы туда.

Полковник Джереми Моран (База Форт-Брэгг, Калифорния 25 июня 2372 г.)

Он сидел за столом и раскладывал пасьянс из личных дел своих мальчиков и девочек, пришло время отправлять ещё одну группу новичков в действующие части флота. Ещё одна группа мальчишек и девчонок улетит в кромешный ад планетарных операций и он, полковник Моран, лишь будет узнавать, когда и кто из его воспитанников сложил голову за родное человечество. В кабинет зашёл Вадик Ковальски, верный молчи-молчи сел за стол и выжидающе посмотрел на Джереми.

— Опять рассылаешь лучших представителей человечества в мясорубку? — Спросил друг.

— Ну, а как же? Считается, что лучшие учатся в разных элитных заведениях, а у нас тут так, лузеры всякие.

— Нет, Джер! Ты прекрасно знаешь, кто где. Там всякая накипь, которая только бухать и трахаться способна, и то даже не на свои деньги, а на бабло своих мажористых предков.

— Ну, не всё так однозначно, Вадо.

— Ага, Это ты, наверное, ребят генерала имеешь в виду. Ха-ха, да они даже не белые вороны, они вообще абсолютное исключение из всяких правил. И одна из них у нас в учебке. Её результаты ты видел сам.

— Фантастика! Мои лучшие ученики, за всё время существования базы. Ты прав, брат. Но скоро придут Судии и расставят все точки над «и».

— Иногда, я ловлю себя на мысли, что это лучший вариант из всех возможных, но как предотвратить гибель наших ребят, а скормить врагу всю эту гнусь?

— Никак, брат, наши мальчики и девочки падут первыми, защищая нас всех. А эта падаль будет отсиживаться где угодно, только не на передовой и в итоге добровольно присоединится к врагу. — Полковник закрыл лицо руками. — И что ты предлагаешь?

Друг обхватил голову руками, запустив пальцы в шевелюру, отчего его русые волосы встали дыбом между ними. — Ничего, Джер. Мне нечего тебе предложить и ты это прекрасно знаешь. Кому отдашь пятёрку Шепард?

— Андерсону. Дэвид просил лучших. Он на Токио хорошо приподнялся и ему, в итоге, обещали собственный корабль.

— Значит, нашему недоспектру. Хорошая идея, Дэйв настоящий мужик, хотя и слишком правильный. Может быть, поэтому и не попал в СПЕКТР. Там надо быть гораздо гибче, как в моральном так и в психологическом смысле.

— Да уж, агенты 000 с лицензией на геноцид. Может, ты и прав. Подтвердишь назначение?

— Джейни с компанией, Дэвиду отдам, заслужил. Сам как? Что медкомиссия сказала?

— Меня списывают, Вадик. Тридцать лет, коту под хвост…

— И что, куда?

— Такеши уже в курсе, меня не бросят.

— Значит, R.E.D.S.?!

— Значит, R.E.D.S.! — Ответил полковник.

— Я с тобой, настоебенило всё, хочу к нормальным людям, которые знают, что нас ждет, и делают хоть что-то!

Мужчины улыбнулись друг другу, все слова сказаны, решения приняты. Большего и не надо.