Ониксовый Шторм

Глава 62

ВАЙОЛЕТ

Дождь брызжет мне в лицо, а кинжал Теофании царапает кожу на горле, но я держусь и не свожу с нее глаз. В голове прокручиваются все возможные способы выбраться из этого захвата живой, и я останавливаюсь на самом простом, но рискованном.

– Мои друзья будут продолжать сражаться еще долго после того, как я встречусь с Малеком, а я встречусь с ним с нетронутой душой. Сделай все, что в твоих силах.

В ее глазах вспыхивает красный цвет, по лицу пробегает удивление, и она поднимает клинок настолько, чтобы дать мне нужные сантиметры.

Это будет больно.

Я врезаюсь лбом прямо в ее нос. Кость хрустит, когда ее голова откидывается назад, а вместе с ней и тело. Как только ее вес смещается, я подтягиваю правое колено к груди и бью изо всех сил, попадая ей в подмышку и разрывая хватку на запястьях.

– Черт! – вскрикивает она, а затем использует свою скорость, чтобы оказаться в двадцати пяти футах слева от меня, зажимая нос. – Он никогда не выпрямится!

Я вскакиваю на ноги.

– Думаешь, я этого не сделаю – не заберу твою жизнь, – она смотрит на меня со злобой, которой раньше ей не хватало, и достает с пояса кинжал с зеленым наконечником.

У меня сводит желудок. Одного раза в жизни мне было достаточно, чтобы получить этот яд.

– Думаю, ты выдала свое отчаяние комментарием «раз в столетие», – я не свожу с нее глаз, пока хватаю свой кинжал с рунами с мокрой от дождя травы. – Я нужна тебе.

– Придет кто-то другой, – предупреждает она. – Ты не особенная.

– Но я единственная заклинательница молний, и теперь ты должна доказать свою правоту, – почти уверена, что я довела ее до предела терпения, и вот-вот начнется настоящее дерьмо. Схватив по привычке проводник, я тянусь к Тэйрну. Растущая капля силы и тонкая пергаментная связь подсказывают мне, что он все ближе, но все еще вне пределов досягаемости.

– Что значило гораздо больше, когда у тебя был ирид, – она приседает и проводит рукой по луговой траве. От одного прикосновения ее пальца пятно становится серым.

Вот дерьмо . Если я перестаралась, ей достаточно опустить руку, и я превращусь в пыль. Паника обвивается вокруг моего сердца и впивается в него ногтями, но я отпихиваю коварную суку, прежде чем она успевает как следует ухватиться.

– Вайоленс? – спрашивает Ксейден. Усталость и срочность, смешанные с легкой болью, скользят по связям. Он в бою.

– Я в порядке. Сосредоточься на себе, – я на мгновение отрываю взгляд от Теофании и смотрю на то, что могу разглядеть в городе сквозь усиливающуюся бурю. Драконы, виверны и грифоны заполняют небо над спиральной башней, но я не позволяю своему взгляду задерживаться настолько, чтобы искать синий цвет в этом море хаоса.

Ксейден – самый сильный из них. С ним все будет в порядке. Я должна сосредоточиться на Теофании, чтобы дать им шанс спасти Дрейтус. Им нужно время . Я поворачиваюсь спиной к городу и встречаюсь взглядом с Теофанией, когда дождь начинает падать всерьез, осыпая землю тяжелыми каплями.

– Ах, ты беспокоишься о заклинателе теней, – с жестокой улыбкой говорит Теофания и продолжает водить рукой по кончикам травы. – Неужели ты не хочешь быть с ним вечно?

– Я уже, – я осматриваю окрестности в поисках какого-нибудь преимущества и не нахожу.

– Не так, как ты хочешь, – она наклоняет голову. – Мы отличные актеры, но наш вид не чувствует того, что вы называете любовью .

Это привлекает все мое внимание.

– Ты лжешь, – я бы знала.

– Ах, вот оно что, – жестокая улыбка искажает ее рот. – Битвы проигрывают самые слабые воины, и именно такой слабой он сделал тебя. Теперь, когда я знаю, где ты уязвима, мы можем начать.

– Пошла ты, – я доказала любимому острову Данн, что я кто угодно, но не слабая, а она больше не пользуется ее благосклонностью.

– Урок первый. Чтобы выжить в нашем мире, ты должна защищать магию, которая тебя поддерживает. Знаешь ли ты, как уберечься от иссушения этим способом? – она проводит ладонью по земле, и та медленно высыхает. Трава становится серой и осыпается. Земля осушается и трескается, поглощая дождь. Инфекция сочится из ее руки, медленно поглощая дюймы, а затем и футы.

Я отступаю на шаг, а потом понимаю, насколько ошибочен этот инстинкт. Она может прибавить скорость в любую секунду. Она просто играет со мной.

– На самом деле все просто. Если занять место, где уже использовалась магия, возникает барьер, – она поднимает серебристые брови. – Самое простое решение – осушить ее самостоятельно. Если ты сделаешь это до того, как я дойду до тебя, то останешься жива. Ты сохранишь свою любовь – по крайней мере, то, под что она маскируется, – и свою силу, и даже дракона, если захочешь.

– А если нет? – иссушение распространяется, и воздух наполняется биением крыльев, но Тэйрн все еще вне пределов досягаемости, и я догадываюсь, что скоро встречусь с ее виверной.

– Ты умрешь, – она опирается на руку, и земля увядает с четырехкратной скоростью, магия стекает в серый круг, который приближается, как приливная волна. – Я могу подождать другого заклинателя молний, но ты слишком опасна, чтобы оставлять тебя в живых, так что выбирай быстрее.

Черт. У меня есть секунды…

Уже использовалась магия. Мне нужен барьер.

Я прорываюсь вправо, а затем бегу так быстро, как могу, бросая проводник. Он ударяется о мое предплечье при каждом шаге, когда я вынимаю из бедра еще один кинжал, и моя нога поскальзывается на скользкой от дождя траве, достаточно, чтобы сбить темп. Левое колено вскрикивает, и я блокирую боль, следя одним глазом за распространяющимся кругом смерти, который мчится к моим ногам, а другим – за ближайшей тушей виверны. Еще десять футов. Я успею. Я должна успеть.

Я не умру на этом поле.

Сердце колотится, легкие горят, когда я проскакиваю последние три фута, взлетая к серой стене. Я врезаюсь в мясистое пространство между когтями виверны и глубоко вонзаю правый кинжал, затем сразу же подтягиваюсь и изо всех сил бью левым. Ноги бьются о скользкую кожу, но мне удается закрепиться и с помощью кинжалов подняться.

Я вскарабкиваюсь на вершину его когтя, затем бегу вверх по чешуйчатой ноге, преодолеваю лодыжку и нащупываю растерзанное мясо бедра.

Волна высыхания прокатывается подо мной, затем проходит мимо по другую сторону туши виверны, и я подношу руки к груди, чтобы почувствовать, как бьется мое сердце. Если бы я была мертва, я бы это поняла, верно? Я бы точно не слышала биения крыльев.

– Ну и умница же ты! – Теофания сосредотачивается на чем-то позади меня. – Нет!

В уголке моего глаза появляется изгиб когтей, и я вскидываю руки. Когти смыкаются вокруг меня, а затем рывком поднимают мое тело в небо.

– Тэйрн.

– Не совсем.

Дождь хлещет по темно-синей чешуе.

– Сгаэль?

– Ты – неудобство, которому нет адекватного измерения, – рычит она, летя на запад, пока облака клубятся над нами, темнея с ужасающей быстротой. – Но ты отлично справляешься с тем, чтобы занять Мавена.

Запад – неправильное направление, когда Ксейден на юге.

– Ты не можешь его бросить! – кричу я.

– Поэтому я и бросаю тебя, – она вытягивает вперед переднюю лапу, затем отпускает. – Она вся твоя.

Я бросаюсь в шторм с такой же грацией, как пьяница, которого физика держит в заложниках, и сжимаю челюсти, сглатывая крик, поднимающийся в горле. Страх захватывает мои легкие, и в ответ на него по моим венам устремляется сила, во сто крат превышающая силу адреналина.

Это Тэйрн.

Страх, вызвавший мою силу, испаряется в буре, и я раскрываю руки. Гигантская черная пустота прорезает дождь впереди меня, траектория движения меняется, и сила тяжести притягивает меня обратно к земле.

– Не хочешь немного помочь? – я начинаю падать быстрее, чем дождь вокруг меня.

– Я же сказал тебе оставаться на поле, – два когтя цепляются за мои плечи, и каждая косточка в моем теле скрежещет о другие, когда меня рывком поднимают вверх. – Но в данном случае я рад, что ты не послушалась.

– Сгаэль сделала этот выбор, но и я тоже, – если бы не она, я была бы мертва. – Тейн?

– Быстро поправляется под присмотром Бреннана на вершине перевала, – Тэйрн подносит меня к своей морде, а затем швыряет на спину.

Я приземляюсь у основания его шеи и скольжу. Левое колено подкашивается, но я держу свои руки вытянутыми, чтобы сохранить равновесие, и быстро перемещаюсь по шипам его спины против воли ветра и дождя.

– Мира? – я устраиваюсь в седле и дышу немного легче, когда пристегиваюсь и надеваю очки.

Именно так мы и должны встречать бой. Вместе.

– Она жива, – отвечает он, когда мы спускаемся. – Мы приближаемся к полю.

Облака над нами начинают вращаться против часовой стрелки.

Фантастика.

– Следи за погодой. Теофания – повелительница бури. Она попытается столкнуть тебя с неба, – я беру в левую руку проводник и распахиваю дверь архива, меняя поток энергии на потоп, когда перед нами открывается поле.

– Она может попытаться, – рычит он.

На поле виден круг, где она высасывала магию из земли, но ее нигде не видно.

– Она ушла.

– Она поняла, что потеряла свое преимущество. Смотри на юг, – объявляет Тэйрн, и я поворачиваю голову.

– Я не вижу так… – мое зрение меняется, как после Молотьбы, и поле битвы приобретает поразительную четкость. Но я смотрю не глазами Андарны, а глазами Тэйрна. – Далеко.

Какие бы орды ни ждали начала битвы, они взмыли в небо в миле от городских ворот, оставив за собой на земле вереницу из дюжины – нет, одиннадцати – виверн, несущих вэйнителей. Я не могу разглядеть черты лица темных колдунов, но несложно заметить серебристые волосы Теофании и огромную виверну, на которой она летит.

У меня замирает сердце. Та, что в центре, выглядит больше Кодага.

– Потому что так и есть, – радуется Тэйрн. – Это будет мое лучшее убийство на сегодняшний день.

Я моргаю, и зрение возвращается к моему собственному. Меньше всего мне хочется подпускать Тэйрна к этой огромной виверне, но город ни за что не выдержит предстоящего штурма. Если Каори и остальные не выполнят приказ, никто из нас не выживет, не отступив и не бросив мирных жителей.

– Наш приказ – занять или убить Теофанию, – я втягиваю и удерживаю больше энергии, нагревая кожу до заметного ожога. – То, что между нами и ней более сотни виверн, которые к тому же угрожают городу…

– Согласен, – перебивает Тэйрн и отклоняется вправо, взмывая к Дрейтусу.

– Зачем всадникам развивать дальнозоркость, если и так все прекрасно видно? – спрашиваю я.

– Привилегия нашего зрения дана немногим, – комментирует он.

Вот так-то.

Дождь шипит, попадая мне на лицо, и я замечаю Глэйн и Кэт высоко над линией грифонов на северной стене, а Квер летит ниже в строю, отбивая виверн, пытающихся проскочить мимо города на пути в долину за ним. Ри и остальные члены отряда остановят их прежде, чем они доберутся до перевала. Подождите… Квер?

– Разве Боди не должен быть…

– Мы все сами принимаем решения.

Ксейден будет в ярости.

Я сканирую горизонт в его поисках. У офицеров в небе дюжина драконов, но над южной частью города только один синий, и это не Сгаэль.

– Где они?

– Она отстранилась от меня, – признается он с мысленным рычанием.

По мере приближения к городу в моей голове проносится череда проклятий, и я набираю побольше силы, позволяя ей обжигать и тлеть глубоко внутри меня.

– Наверное, не хочет, чтобы ты волновался.

– И это имеет обратный эффект, – отвечает он, когда орда проходит мимо линии сложенных в штабеля туш виверн на востоке. Они будут у ворот меньше чем через минуту, а их слишком много, чтобы выбрать цель.

По крайней мере, мне не придется целиться.

– Скажи отряду убраться в воздушное пространство над городом, – я бросаю проводник, позволяя ему упасть на предплечье, и поднимаю обе руки к дождю, когда энергия пронзает мои легкие, разрастаясь до жжения, которое я не могу долго сдерживать.

– Готово, – он слегка отклоняется влево, чтобы наш курс лежал на орду, а не на город, и множество цветов в небе смещается, концентрируясь над Дрейтусом.

Готова поспорить на жизнь, что ни один дракон в небе не усомнился в непосредственной власти Тэйрна над воздушным пространством.

– Учения Карра могут пригодиться, – я сосредоточиваюсь на орде, затем широко развожу руки и выпускаю накопившуюся энергию. Сила вспыхивает с белым треском, сотрясая мой позвоночник, когда я тяну руки вниз, и я отпускаю их, когда молнии рассекают небо слишком большим количеством, чтобы их можно было сосчитать.

– Десять молний, – с гордостью объявляет Тэйрн, когда гром отдается в моем теле и падении виверны. – Семь из них попали в цель.

Решимость распирает мою грудь. Да, я могу это сделать. Я поднимаю обе руки, с силой втягиваю энергию, затем снова взмахиваю, как прежде. Столбы молний бьют, хотя и не так мощно, как в первый раз, и я уничтожаю пять виверн, по словам Тэйрна.

– Четыре, – объявляет он после следующего удара.

Снова и снова я безрассудно черпаю энергию, рассчитывая на объем, а не на точность. Все в моем теле горит, словно меня сжигают на костре, но я продолжаю.

– Шесть. Три. Восемь! – Тэйрн ведет счет с каждым взмахом.

У нас есть время еще на один, когда мы приближаемся к северо-восточному краю стен, и я втягиваю палящую силу Тэйрна, как дыхание, а затем взмахиваю рукой.

– Шесть! – объявляет он, и я падаю вперед, голова идет кругом: те, кого я не убила, летят на нас целым роем и прорываются в воздушное пространство города. – Держись крепче!

– Мы не можем… – я хватаюсь за поводья, и Тэйрн уходит в такой крутой подъем, что края моего зрения расплываются. Ветер так охренительно приятен на лице, но он не трогает огонь в моих легких. Я борюсь за дыхание с силой, сдавливающей мою грудь, и мне это удается, только когда Тэйрн рассекает облако виверн и выравнивается на драгоценную секунду.

– Ты не сможешь сражаться, если выгоришь. Вода! – приказывает Тэйрн, и я отвязываю флягу с водой от ремня за седлом, откупориваю пробку и пью. Вода бьет как масло по сковороде, и мой желудок мгновенно бунтует. – Полегче.

Как будто это так просто.

Я вдыхаю через нос и выдыхаю через рот, подавляя позывы к рвоте, а затем засовываю бурдюк с водой на место, пока мое тело поглощает подношение. За глазами полыхает жар, значит, температура все еще повышена, но жгучая боль уже прошла. У меня получается лучше.

– Давай убьем их создателей.

– Давай, – соглашается Тэйрн, и мы пикируем к шеренге вэйнителей, сидящих на своих вивернах.

Ветер ревет у меня в ушах, и при виде нас они бросаются врассыпную. Шестеро устремляются к городу, двое летят в нашу сторону, а трое отступают в горы – в том числе Теофания и ее чудовище.

Черт.

– Убиваем тех, кто стоит у нас на пути, а потом преследуем их заклинательницу бури, – приказывает Тэйрн.

– У меня остался только один кинжал из сплава, – я сжимаю в руке проводник, пока мы мчимся к темным колдунам. Вместо того чтобы набрать побольше, я осторожно черпаю силу, уже бурлящую в моих венах, и с точностью отбираю только то, что мне нужно.

– Тогда я предлагаю тебе не бросать его.

Вэйнитель слева крутит запястьем, и в нашу сторону летит ледяное копье. Тэйрн сворачивает вправо, и снаряд пролетает в футах от его крыла, слишком близко для комфорта. Этот должен умереть первым.

Сила пронзает меня, и я тяну ее вниз кончиком пальца, обжигая кожу при прицеливании. Она поражает вэйнителя прямо в развевающийся капюшон его пурпурной мантии, и он вместе со своей виверной падает с неба, мгновенно погибнув.

Я переключаю внимание на другого темного колдуна и только слышу, как зубы Тэйрна щелкают в том направлении, когда пара улетает, отступая.

Ревущий ветер усиливается, как река, прорвавшая плотину, и порыв подхватывает крыло Тэйрна, на мгновение отбрасывая нас в сторону, прежде чем он выравнивается и поворачивает к ветру.

О, черт.

На северном краю поля, где я столкнулась с Теофанией, проносится торнадо, падая из облаков в виде узкого конуса. Земля вздрагивает, когда он медленно вращается в сторону Дрейтуса, его траектория слишком точна, чтобы быть естественной. Он разорвет город на части.

– Заземлить отряд! – Тэйрн кричит так громко, что у меня дрожит зрение, и я чувствую, что сообщение дошло не только до нашего пути, но и до всех остальных.

Теофания.

– Наша добыча ждет на горе за полем, – говорит Тэйрн, когда мы срезаем путь к северо-восточному углу города.

Позади нас раздаются удары крыльев, и я поворачиваюсь в седле. Надежда вспыхивает при виде синих крыльев…

– Что, черт возьми, он делает?

Мои брови поднимаются, когда из одной из южных долин появляется Молвик.

– Запасной ведет передовой отряд из Зеннхилны, – Тэйрн поворачивает голову, передавая информацию. – Тысяча солдат и их лошади. Они случайно приземлились в порту Соудры вместо Кордина и будут здесь менее чем через полчаса.

У города есть подкрепление, если он сможет продержаться так долго, но виверн больше, чем всадников и летунов, бегущих в укрытие. Нашим силам придется загнать виверн на землю, чтобы пехота могла их убить. У меня сводит живот. Где Ксейден и Сгаэль?

Я протягиваю руку через связь, но меня встречает стена черного льда.

Квер исчезает в бою над городом, и у меня сбивается дыхание.

– Мы должны… – начинаю я.

– Одна цель, – рычит Тэйрн, когда мы приближаемся к месту битвы. – Решай нашу судьбу.

Глэйн бросается к Кверу, несмотря на приказ укрыться.

Я киваю сама себе, а затем отвожу взгляд, устремляя его на север, к торнадо и его создателю.

Пора сделать то, что много месяцев назад предлагала Имоджен, и делегировать полномочия. Она разорвет на части все небо, прежде чем они с Глэйн признают поражение.

Одна цель.

– Летим за Теофанией.

Пошли вы. Я и моя дочь встретим Малека с чистой совестью. Сможете ли вы и ваши дочери сказать то же самое, когда они придут за вами?

– Последние слова Трасилы Кардуло (отредактировано)