Ониксовый Шторм

Глава 52

– Тэйрн! – ору я, и мой рот наполняется горечью вновь обретенного ужаса.

– Нет! – кричит Андарна.

Мы резко замираем, и я поднимаю голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как Фэйге летит за виверной Теофании, взлетевшей в небо. Данн, нет. Как бы ни была сильна Ри, даже вдвоем мы не сравнимся с Мавеном. А мы не вместе.

– Андарна! Скажи Фэйге, чтобы не гналась! – под Тэйрном хрустит кость, и я вдыхаю чистый огонь. – Ты в порядке? – спрашиваю я его, нащупывая пряжку на поясе, чтобы видеть, как сильно он ранен. Жар раздирает мои легкие, и я тянусь к силе, готовясь сразиться с Теофанией. Она ни за что не покинет это поле, не получив того, за чем пришла, а это, как я подозреваю, я . Она вернется.

– Прекрати! – требует Тэйрн, и под ним что-то щелкает. – Ты сгоришь!

– Но Теофания…

Лед пронзает мои щиты, словно их и нет.

– Вайолет!

Не лед. Ксейден.

– Я в порядке. Держи себя в руках и не отвлекайся. Теофания здесь, – я мысленно захлопываю дверь архива и вдыхаю холодный ночной воздух, гася пламя, лижущее внутренности моих легких. Это было слишком много, слишком быстро, но я не сгорела, только немного обгорела.

– Верни Тэйрна в пределы чар как можно скорее, – лед исчезает.

– Займусь этим.

– Так не пойдёт, – рычит Тэйрн и отходит от трупа виверны, опираясь на левую заднюю лапу.

– Это говорит тот, кто ранен! – возражаю я, когда Фэйге снова подлетает к нам. – Насколько все серьезно? – на востоке гремит гром, и он не мой.

Вот дерьмо , буря. Вот как они пробрались так далеко незамеченными.

– У меня в ноге торчит ее сломанное крыло. Я буду жить. А она – нет, – он поворачивает голову в сторону Андарны и идет к ней, слегка прихрамывая. – Из-за твоей неспособности выполнить простой приказ она может погибнуть, а я не потеряю ее, как потерял того, что был раньше!

– Я в порядке! – температура падает с каждым вдохом, и взору открываются высокие, искусно вырезанные мраморные колонны. – Я не сгорела. Я даже не была так близка к этому, как в тот день… – слова затихают, когда Тэйрн останавливается, а затем опускает голову, освобождая мне поле зрения.

Андарна стоит перед ступенями храма Данн в окружении полудюжины вооруженных мечами служителей, которые смотрят между нами так, словно не знают, кого опасаться больше – безрассудного дракона рядом с ними, массивного перед ними или рычащего зеленого кинжалохвоста, садящегося слева от меня.

– Что ты вообще здесь делаешь? – кричу я Андарне, наконец-то освобождаясь от ремня. Я должна вытащить остатки крыла из ноги Тэйрна до возвращения Теофании.

– Принц велел защищать храм Данн! – восклицает она, взмахивая хвостом и опрокидывая чан с горящими углями, которые с шипением падают на мокрый мрамор. Угли едва не задевают статую богини высотой в двадцать футов, которая выглядит почти так же, как в Уннбриэле.

– Аарик сказал это мне , – возражаю я, придвигаясь к плечу Тэйрна, но он не опускает его. – Не тебе. И я отвергла его предложение!

– Почему ты злишься? Принцы не делают предложений, а я – продолжение тебя, – Андарна идет вперед, угрожающе опустив голову. – Разве я не такая, какой ты хотела меня видеть? Разве я не такая же свирепая и отважная, как он? Разве не это я должна делать? Точить когти о чешую врага?

Ветер усиливается, и в моей груди что-то щемит.

– Твоя истерика несвоевременна, Золотистая, – рычит Тэйрн.

– Не зови меня как ребенка, – чешуя Андарны мерцает, но остается черной.

– Не веди себя как ребенок! – рычит он.

– Что это было? – кричит Рианнон со спины Фэйге. – Мы могли бы их поймать!

И умереть.

– Это была Теофания, – отвечаю я.

– И? – Ри вскидывает руки вверх.

– И я не могла лететь с тобой. Тэйрн ранен, – отвечаю я. Неужели она хочет своей смерти? – Спусти меня, чтобы я могла вытащить эту штуку из твоей ноги. Или я просто прыгну, – Тэйрн с ворчанием опускает плечо, и я спускаюсь в нескольких футах перед Андарной. – Мне нужно, чтобы ты была такой какая ты есть, – я стягиваю летные очки на макушку и смотрю прямо в ее золотистые глаза. – Очевидно, нам нужно поговорить, когда мы не находимся посреди поля боя. Ты всегда говоришь, что выбрала меня, но я стояла перед тобой на том поле в Молотьбу. И я бы сделала это снова.

Она вздыхает, и мы направляемся к задней ноге Тэйрна, не сводя глаз с неба.

Я никогда не пойму, что происходит в голове у подростка.

Мой желудок вздрагивает, когда рана становится видна. Святое дерьмо, крыло размером в половину моего роста впилось ему в бедро. Он никак не сможет вытащить его сам, а даже если вытащит, рана может причинить слишком сильную боль. Лунный свет ловит его кровь, стекающую по чешуе. Как, во имя Данн, я должна вытащить эту штуку?

– Мне так жаль.

– Выглядит хуже, чем есть. Только наконечник воткнулся.

– Насколько тебе больно?

– Мысленно или физически? – рычит он.

– Твой сарказм несвоевременен, – я вытягиваюсь во весь свой рост, но не могу приблизиться к крылатой шпоре.

– Где он ранен? – спрашивает Рианнон, подбегая к нему. К счастью, она выглядит невредимой.

– Там, – я показываю на его бедро, и она задыхается. – Тебе стоит вернуться к остальным. Мы здесь уязвимы.

– Я не уйду. Ты не всегда должна все делать сама, – она отступает на несколько шагов и поднимает руки.

– Иногда приходится, – возражаю я.

Она качает головой.

– Мы справимся с этим.

– Ты действительно… – начинаю я, и мои брови поднимаются, когда она напрягается.

Мгновение спустя Тэйрн рычит, и я вздрагиваю.

Перед Рианнон появляется часть крыла.

Она отталкивает ее, и этот кусок падает на землю.

– Как ты только что это сделала?

– Я тренируюсь, – Рианнон усмехается и проводит тыльной стороной ладони по лбу, вытирая капельки пота. – Хотя это самая большая вещь, которую я когда-либо извлекала.

– Спасибо, – я быстро обнимаю ее, а затем смотрю на рану Тэйрна. – Я плохо вижу в темноте. Нам нужно вернуть тебя в долину.

Он поворачивает голову в нашу сторону, и Фэйге делает то же самое.

– Уже слишком поздно. У нас есть несколько минут.

В воздухе раздается стук крыльев, и я замечаю трех виверн, приближающихся к нам, и еще нескольких вдалеке.

Мы с Рианнон на секунду задерживаем взгляд, а потом обе бежим. Она мчится к Фэйге, а я подныриваю под Тэйрна и мчусь к его передней лапе.

– Лети назад, живо! – приказываю я Андарне.

– Они будут беззащитны, – возражает она, и мое сердце замирает, когда я появляюсь под грудью Тэйрна.

Десятки беловолосых служителей храма и их верховная жрица ждут на вершине ступеней позади Андарны, их внимание приковано к ночному небу.

– Заходите внутрь! – кричу я. Хоть какое-то укрытие лучше, чем его отсутствие, верно?

– Чтобы мы могли сгореть внутри? – спрашивает верховная жрица, и ее голос становится до жути спокойным, когда биение крыльев становится все громче.

Черт. Нет времени спорить, и я не могу их бросить. Андарна права – если мы взлетим в небо, то оставим их беззащитными, а Тэйрн уже ранен.

Но мне не нужно залезать на него, чтобы владеть молнией.

– Скажи Фэйге, чтобы улетала, – говорю я по связи, а затем взбегаю по мраморным ступеням, покрытым дождевой пленкой, чтобы занять более высокую точку обзора, и беру в руки трубку. – Я бы попросила тебя улететь с ней, но я тебя знаю.

– И все же ты упоминаешь об этом, – Тэйрн медленно поворачивается лицом к приближающейся виверне с Андарной и высоко поднимает хвост. – Имей в виду. Если появится Теофания, я предпочту твою жизнь жизни служащих храму.

Если Теофания появится, нам всем конец. Если кто-то из вэйнителей доложит остальным, что подобрался так близко к воротам Аретии, не будучи остановленным чарами, они проскочат через неосвоенную территорию Кровлы и придут в места вылупления.

Мы не можем позволить ни одной виверне сбежать.

– Может, вы хотя бы подумаете о том, чтобы укрыться? – спрашиваю я у верховной жрицы, когда добираюсь до них.

– Мы не станем, – ее взгляд оценивает меня за две секунды, а затем задерживается на серебряной половине моей косы. – Ты используешь щелочь и сок цветка Манваса для волос, как мы?

Мои брови сходятся к линии роста волос. Понимает ли она, в какой опасности мы находимся? Сейчас не самое подходящее время для такого разговора.

– Они просто так растут.

– Правда? – ее татуированный лоб морщится. – Ты проделала долгий путь, чтобы прийти к нам на помощь, – жрица достает из ножен на бедре короткий меч. – Либо Данн защитит нас, либо мы встретим Малека как ее достойные слуги.

– Данн не собирается появляться и брать в руки оружие, – возражаю я, хотя знаю, что это бессмысленно, и поворачиваюсь, чтобы встать рядом с ней. Тэйрн отходит влево, давая мне возможность хорошо видеть трех приближающихся виверн, а Фэйге стоит наготове справа от ступеней.

– Конечно, нет, – усмехается жрица, и ветер усиливается. – Она послала тебя.

– Ну, она никогда не отличалась рассудительностью, – я добавляю служителей храма в растущий список мыслительных процессов, которые мне никогда не постичь, и приоткрываю дверь своего архива, чтобы проверить. Сила наполняет мои вены, словно горячая вода, вылитая на солнечный ожог, и я медленно вдыхаю, принимая боль и устанавливая новую точку отсчета. – Почему Фэйге не улетела?

– Командир отряда тебя не бросит, – отвечает Андарна.

Проклятье. Я поднимаю правую руку.

– Давай не будем этого делать, – раздается знакомый голос слева от меня.

Я поворачиваю голову в ту сторону, и ужас приковывает мои ноги к полу храма. Я выхватываю оба кинжала.

Теофания.

Тэйрн вскидывает голову, его рык разносит то, что осталось от прогоревших углей, а вокруг нас задыхаются служители.

– Улетайте, пока она не иссушила вас, – умоляю я Тэйрна и Андарну, но они, как и подобает их натуре, остаются на месте.

– Подними клинок или руку, чтобы взмахнуть им, и я убью вас всех. Идем со мной, и я оставлю остальных в живых, – говорит Теофания с подножия ступеней, ее темно-пурпурная туника контрастирует с бледностью ее кожи. Красные вены возле ее глаз пульсируют в такт биению сердца, а сама она улыбается усталой улыбкой, которая тем более тревожна, чем больше в ней измученного удовлетворения. Она качает головой в сторону. – Давай не будем ссориться, Вайолет. Разве все это насилие не утомляет тебя? Пойдем со мной. Я дам тебе то, чего ты хочешь больше всего.

– Ты понятия не имеешь, чего я хочу больше всего, – мой желудок сжимается, и верховная жрица обходит меня с боку.

– Еретик! Тебе здесь не рады, – кричит она, ее голос срывается на хрип.

Еретик ? Мой взгляд мечется между двумя женщинами, как и мысли в такт биению сердца. Потускневшая татуировка на лбу. Теофания была жрицей Данн. Ее серебряные волосы совпадают с волосами служительниц на Уннбриэле… совпадают с моими…

Мои мысли обрываются, когда беловолосая жрица дрожащей рукой поднимает меч в сторону Теофании.

Вот дерьмо . Сила заливает мое тело обжигающим огненным потоком. Вокруг слишком много людей, чтобы я могла промахнуться, и если она прорвется так близко…

– Возможно, мне не рады, – размышляет Теофания, опустив ноги в траву, – но им – вполне.

Позади нее по траве проходят еще двое вэйнителей в красных одеждах, а Андарна перепрыгивает через хвост Тэйрна и выпускает в сторону Теофании струю огня. Запахи пепла и серы наполняют воздух, но, когда Андарна приземляется у основания ступеней справа от меня, Теофания все еще стоит нетронутая.

– Почему? – вскрикивает Андарна.

– Чудесно, – с улыбкой говорит Теофания. – Это заставило тебя почувствовать себя луч… – взгляд Теофании поднимается к небу позади меня, и она отступает назад, ее глаза расширяются. – Оставьте их и уходим! – кричит она приближающимся темным колдунам и переходит на бег. – Сейчас же!

Все трое берутся за руки, а тот, что в центре, делает один шаг и они исчезают .

Совсем как Гаррик.

– Летят! – рычит Тэйрн, и мое внимание переключается на восток.

Нет времени размышлять о том, что, во имя Малека, так напугало Теофанию, что она сбежала. Четыре виверны, все еще находящиеся на подлете, спускаются в строю крыльев, одна из них занимает позицию, а остальные следуют за ней. И они направляются прямо к нам.

Я снова поднимаю правую руку. Собирая больше энергии, я словно собираю голыми руками раскаленные угли, которые оставила Андарна, но они будут здесь меньше, чем через тридцать секунд.

– В любое время, Серебряная, – подсказывает Андарна, возвращаясь к Тэйрну и устремляясь вперед, пока Фэйге прогибается, готовая принять бой в небе.

Если темнота нарушает мое восприятие, если они летят быстрее, чем я предполагаю, то нас всех сейчас поджарит. Я нацеливаюсь на ведущую виверну и возношу молитву Данн. Затем я взмахиваю рукой, выпуская взрыв энергии и щелкая пальцем вниз. На этот раз не держу. Я усвоила урок.

Магия омывает меня знакомой волной мурашек по коже, и в первую виверну ударяет молния. Он падает с неба в огненном шаре, но мы не можем праздновать, так как ещё три осталось…

Какого черта?

Они больше не летят к нам, они падают . Мое сердце бешено бьется, когда они падают, словно снаряды. Земля вздрагивает, когда та, что справа, падает примерно в шестидесяти футах впереди, и ее импульс вбивает ее в грязь.

– Приготовься! – кричит Тэйрн, прыгая на ту, что слева. Боль пронзает связь, когда он сбивает ее с курса, и грязь летит слева от виска, когда он приземляется.

Падает та, кто превосходит Фэйге по размерам.

Она ударяется о землю в двадцати футах перед Андарной, а затем несется к нам со всей грацией тарана. И она не останавливается.

– Вперед! – приказывает Тэйрн, и страх сжимает мою грудь, пока Андарна занимает свою позицию.

– Она слишком велика для тебя! – кричу я.

Фэйге делает один шаг и с размаху бьет Андарну головой в бок, отбрасывая ее с пути виверны за мгновение до того, как она переворачивается на земле, на которой стояла.

Виверна несется к нам, глаза не видят, зубы обнажены.

– Шевелись! – я хватаю верховную жрицу за локоть и тяну за собой, уводя ее с дороги, пока туша рушится на мраморную лестницу. Остальные разбегаются с криками, а плечи виверны сносят нижнюю часть ступеней в тот же момент, когда ее голова врезается в искусно вырезанную центральную колонну.

Вот черт.

От удара колонна взрывается, и разлетаются куски мрамора. Вскинув руки, я толкаю их всеми силами малой магии, на которые способна, но куски камня размером с когти, летящие во все стороны, в том числе и в нашу, не остановить.

Но потом они просто останавливаются.

Тот, что в нескольких футах от моего лица, зависает в воздухе, его края подвешены на одной черной полосе тени.

Ксейден.

От облегчения у меня слабеют колени, и остатки разрушенной колонны медленно опускаются на землю, с грохотом падая. Вокруг нас разбегаются в стороны служители, а остальные части плавно опускаются вниз.

Я поворачиваю голову вправо, мимо оставшихся колонн и верховной жрицы, следуя за удаляющимися тенями к их хозяину.

Ксейден поднимается по единственной неповрежденной секции ступеней по двое, опустив правую руку, пока кровь капает с меча в левой. В его глазах нет и следа красного, только решимость и быстро исчезающий страх, когда он окидывает взглядом мою фигуру в поисках повреждений.

Я делаю то же самое с ним, и мое сердце замирает от вида крови на его лице.

– Это не моя, – говорит он за секунду до того, как прижимает меня к своей груди. Я опускаю лоб, глубоко дыша, чтобы унять сердцебиение, и он крепко целует меня в макушку. – И это всегда ты.

Спорить бесполезно, учитывая обстоятельства.

– Как ты так быстро сюда добрался?

– Ты позволила этому случиться с ним ? – рычит Сгаэль.

Я вырываюсь из объятий Ксейдена и обнаруживаю сузившиеся глаза и острые зубы Сгаэль в тревожной близости.

– Мне жаль…

– Она не несет никакой ответственности, – возражает Тэйрн. Сгаэль мотает головой в его сторону, и толстая стена щитов тут же блокирует нашу связь. Начинается ссора.

– Она отказалась удерживать позицию, как только почувствовала рану, – отвечает Ксейден, осматривая храм. – И я рад, иначе, похоже, мы оба были бы мертвы. Мы были почти у цели, когда поднялись чары.

Чары? Мои брови поднимаются. Это объясняет пульсацию магии, падающих с неба виверн, страх Теофании.

– Но как?

В голове раздается свист, и мы с Ксейденом поворачиваемся спиной к храму.

Слева от тела виверны, за Тэйрном и Сгаэль, клубится тьма. Чешуя цвета ночи переходит в не то черный, не то фиолетовый оттенок, образуя дракона, чьи рога имеют такой же закрученный узор, как у Андарны.

– Мне показалось необходимым зажечь ваш камень, – говорит Леотан.

У меня сводит желудок.

Ириды пришли.

Ашер вернулся сегодня. Да помогут нам боги, если кто-нибудь узнает. Я не уверена, что когда-нибудь прощу его за то, что он с ней сделал.

– Дневник капитана Лилит Сорренгейл