Ониксовый Шторм

Глава 27

Охранники вступают в бой, и все сразу же превращается в полное дерьмо.

Ксейден выхватывает оба меча, а затем удивляет меня до смерти, перебрасывая один из них Холдену, который ловит его левой рукой в тот же миг, когда я выхватываю два своих кинжала.

Сегодня мы не умрем.

– Постарайтесь никого не убивать, – говорит Ксейден, даже когда первый из стражников поднимается по ступенькам между пантерами. – Международные отношения и все такое.

– Скажи это ей , – я опускаю взгляд на пантеру, радуясь, что она все еще занята. – Не реагируй слишком остро, – предупреждаю я Тэйрна, надеясь, что это не последняя моя просьба. – Нам все еще нужна эта сделка.

– Я возмущен тем, что меня считают мелодраматичным, – отвечает он, но тут слева от меня раздается отчетливый грохот, заставляющий вскрикнуть не одного гостя: Ксейден сталкивается клинками с охранником, а затем сбивает его с лестницы ударом сапога в центр груди.

Я кручусь влево, когда стражница взбирается на конец помоста без лестницы, и делаю прием, перенятый от самого Кортлина: втыкаю свой кинжал ей в руку и выдергиваю его. Она вскрикивает, падая назад, а когда я поднимаюсь, то обнаруживаю, что еще двое стражников проделали тот же маневр позади нас, заполнив пространство между мной и Ксейденом.

Кости хрустят, тела стражников отлетают в разные стороны, но за пантерами ждет еще полдюжины человек.

Ближайший охранник выше меня как минимум на фут и весит фунтов пятьдесят, и, если судить по шрамам на его предплечьях, драться ему не в диковинку. Но он не Ксейден.

Я бросаюсь на него прежде, чем он успевает принять боевую стойку и позволить мышечной памяти взять верх, и мой первый удар приходится глубоко во внешнюю сторону его бедра, прежде чем я успеваю увернуться, уклоняясь от взмаха его длинного копья. Они не созданы для ближнего боя, а я да.

Он промахивается, вонзает копье в стол, разбивая стекло, и дает мне время с сожалением перерезать сухожилия у него за коленом. Для воина это долгоиграющая травма, но, по крайней мере, она его не убьет.

Он взвизгивает, опрокидывается набок и падает с помоста, но прежде чем я успеваю подняться, в моем затылке вспыхивает боль, и меня дергают вверх… за мою проклятую косу.

Чья-то рука толкает меня грудью на окровавленную плиту между нашими пакетами, и мое лицо едва не сталкивается с острым осколком стекла. Копье дробит мой проводник.

– Ваши драконы кричат перед смертью, несущая огонь? – шипит мне в ухо стражница, склонившись над моей спиной. – Проходят ли минуты, прежде чем они погибают после вас? Или это происходит мгновенно?

Гнев проносится по моим венам, раскаляя кожу от скальпа вниз в потоке плавящейся ярости.

– Твое невежество поражает.

Благослови боги мою гибкость, я закидываю левую руку за спину и наношу сильный удар в ее руку.

Она вскрикивает, рывком поднимается на ноги, а я упираюсь пяткой ладони в стол и трачу все силы на то, чтобы отскочить назад и врезаться головой ей в лицо. Хрустят кости, и ее вес исчезает.

Я поворачиваюсь, чтобы встретить ошеломляющий удар локтем в скулу. Кожа рвётся, в ушах звенит, и я падаю спиной на стол, моргая, чтобы убрать звезды из глаз, когда чья-то рука хватает меня за горло и сжимает.

– Вайолет! – кричит Ксейден, и я режу клинком по руке и наношу удар коленом, которым гордилась бы даже Мира. Мужчина падает, а я кашляю, пытаясь сделать первый вдох, когда помост содрогается.

Я поднимаю клинок в сторону гиганта справа от меня, но острие меча первым достигает его виска. Человек рушится, и Ксейден ногой спихивает его с помоста.

– Достаточно, – заявляет Тэйрн.

– Она держится молодцом, – возражает Андарна. – О. Возможно, их уже слишком много.

– Прекратите играть и покончите с этим! Это единственный способ убить их монстров! – кричит Кортлин у нас за спиной.

Ксейден тянется к моему лицу своей пустой рукой, берет меня за подбородок и поворачивает щеку к голубому свету, когда из-за спины Кортлина вваливается еще дюжина стражников. Я трачу драгоценную секунду на то, чтобы убедиться, что Холден все еще жив. Он лежит на земле, грудь шевелится, глаза закрыты – думаю, он может быть без сознания, но крови я не вижу.

– Ксейден, за нами, – предупреждаю я, пока он изучает рану, которая начала пульсировать. Когда он не отвечает, я перевожу взгляд на него, и мое дыхание сбивается.

Я уже видела его в бою, видела ледяную ярость, которая нахлынула на него, и даже убийственное спокойствие. Я видела, как он превращается из человека в оружие, как стратегия берет верх над состраданием – как нас и учили.

Но это… то, что плещется в ониксовых глазах, – буря, которой я никогда раньше не видела. Это на шаг дальше ярости, как будто сама Данн шагнула в его глаза и теперь смотрит на меня. Он – Ксейден, но он… не он.

– Ксейден? – шепчу я. – Это ничего. Правда. На вызовах бывало и похуже.

– Они все, блять, мертвы, – от его слов у меня на затылке поднимаются волосы, а охранники одновременно бросаются к столу с оружием наизготовку, очевидно, извлекая уроки из последнего неудачного нападения.

Два на… двенадцать. Черт .

Я вздрагиваю и отступаю назад, чтобы парировать, но Ксейден обхватывает меня за талию и прижимает к своей груди. Его меч ударяется о стол, и, к моему полному и окончательному удивлению, он опускает мягкий поцелуй к моему лбу, как топор…

Металл ударяется о землю.

Вокруг нас раздаются крики, и я дергаю головой влево, натыкаясь на вытянутую руку Ксейдена в середине поворота. Раздается звук трескающейся кости, и все окружающие нас охранники падают на пол, их головы поворачиваются под неестественными углами.

Тень рассеивается, а ремень на моей талии исчезает со знакомой лаской.

Нет, нет, нет .

Наступает тишина, более густая, чем промозглый влажный воздух, и мое сердце плачет, требуя другого ответа, чем тот, который уже знает мой мозг, потому что есть только одно логическое объяснение тому, что только что произошло, но даже это невозможно, потому что здесь нет магии.

Тэйрн ощетинивается, а Андарна вздрагивает. Я чувствую их обоих, они ближе, чем должны быть, но связи с Ксейденом все еще нет.

– Т-ты… – Кортлин заикается. – Что ты наделал?

Я провожу взглядом по стене шелестящих пальм слева, по разбросанным мертвым охранникам Деверелли и пантерам, которые с удовольствием их исследуют, и по груди Ксейдена, не находя ничего, кроме того, что лежит на другом конце стола.

Он убил всю дюжину.

Лишь мышечная память заставляет меня выхватить кинжалы из ножен.

Что-то падает из его руки, с металлическим звоном ударяясь о брошенный меч. Я импульсивно хватаю маленький предмет и сжимаю пальцы вокруг кусочка сплава размером с гальку из моего проводника. Агония распирает мою душу, как будто я могу отдать Ксейдену часть того, что он только что потерял, когда я ощущаю холод сплава, его полное отсутствие энергии, прежде чем засунуть его в передний карман.

– Они ранили тебя, – шепчет он без извинений. – Они собирались убить тебя.

Почему – неважно. Не сейчас. Не сейчас, когда мы окружены на вражеском острове, нас сопровождают всадники, которые не знают, во что превратился Ксейден, и мы противостоим королевским особам Наварры, которые с радостью увидели бы его мертвым.

Почему – вопрос на потом.

– Вайолет, – мольба в его шепоте притягивает меня быстрее, чем что-либо другое, и я резко поднимаю голову. Его глаза плотно закрыты, он потирает переносицу.

– Иди сюда, – тихо говорю я, приподнимаясь на носочках и обхватывая руками его лицо, прижимая ладони к вискам, чтобы скрыть его от посторонних глаз. Стул Кортлина скрипит на помосте. – Посмотри на меня.

Глаза Ксейдена вспыхивают. Красный цвет окантовывает его радужку и поглощает золотые искорки, которые я так обожаю, но за этими глазами он все еще он. Я заставляю свое тело не реагировать, а затем прижимаю его лоб к своему.

– Я люблю тебя, и нам нужно вытащить тебя отсюда, поэтому ты должен доверять мне. Не двигайся, пока я тебе не скажу.

Он кивает.

– Сядь. Положи голову на руки и оставайся так, – я отпускаю его, и он делает то, что я прошу, держа голову низко, словно стыдясь того, что сделал.

– Мне нужна помощь, – говорю я Тэйрну и Андарне.

– Мы готовы, – отвечает Тэйрн. Слава богам, они всегда у меня в голове.

– Андарна, когда придет время, будь нежна, – в кои-то веки мне не хочется читать ей нотации о том, что нельзя оставаться дома, когда ей сказали, хотя лучше бы она надела сбрую, если все пойдет не так, как планировалось.

– Твоя молния нежная? Я хоть раз критиковала твою работу? – она хмыкает.

Кортлин все еще стоит за столом, одна из пантер на его стороне, паника прорисована в каждой линии его лица, пока двор бормочет в приглушенных тонах истерики позади нас.

– Мне нужно, чтобы ты подпустил Сгаэль как можно ближе, – говорю я Тэйрну, а затем, как я надеюсь, сокрушенно улыбаюсь Кортлину. – Приносим наши самые искренние извинения, но в Наварре всадников учат убивать, когда вы нападаете на нас, наша сдержанность может зайти так далеко. Как видите, герцог испытывает некоторые угрызения совести, но ты только что пытался убить двух дворян нашего королевства, – я морщусь. – Не самый лучший вид для переговоров. Начнем второй раунд? На этот раз их буду вести я.

– У нас нет магии, – глаза Кортлина расширяются, и он обводит взглядом комнату, словно решая, стоит ли позвать еще стражников.

– Следи за словами, – предупреждает Тэйрн. – Сгаэль здесь. За этими деревьями становится тесновато.

– И все же мы здесь. Знаешь ли ты, что я владею молниями? – я склоняю голову набок.

Кортлин сглатывает.

– Текарус упоминал что-то подобное.

– Что случилось? – Холден садится, потирая растущую шишку на голове.

Грудь Кортлина вздымается и опускается с каждой секундой все быстрее, и я наблюдаю, как паника нарастает в нем, словно плотина, готовая прорваться. Я опускаю правую руку в ножны и жду, когда он взорвется.

– Шира! – кричит он, срываясь быстрее, чем я ожидала.

– Вайолет! – кричит Холден, и спина Ксейдена превращается в камень под моей рукой, но, верный своему слову, он не двигается ни единым мускулом.

Я тоже.

– Нет! – кричит Кортлин, его глаза в ужасе смотрят на меня. Он разевает рот, и группа Деверелли разражается многоголосыми воплями страдания.

– Ты останешься на месте, и она будет жить, – предупреждаю я его, пока люди спасаются бегством, опустошая зал.

– Ну и святое дерьмо, – говорит Холден, подняв брови и покачиваясь на месте.

Я оглядываюсь через плечо, и на моем лице медленно расплывается гордая улыбка. Андарна стоит, упираясь передними когтями в тела охранников, ее крылья плотно прижаты, черный хвост мелькает туда-сюда, а Шира аккуратно висит между ее передними четырьмя зубами, когти рычащей кошки убраны, чтобы она не могла причинить вреда. Андарна даже сжала губы, чтобы кошечка не испачкалась в драконьей слюне. Как заботливо.

– Шира… – плачет Кортлин.

– Видишь, а это моя малышка, – я поворачиваюсь к Кортлину, ухмыляясь и морща нос. – Растила ее с малолетства – ну, правда, это делали Тэйрн и Сгаэль, но суть ты понял. Андарна не ест наших союзников – этому ее пытаются научить старшие, – но ты же знаешь, каковы подростки. Никогда не знаешь, захотят ли они слушаться в тот или иной день, – я пожимаю плечами. – Так что мы можем договориться, и я отдам тебе самое редкое сокровище, какое только можно найти в этом мире, и Шира спокойно уйдет, нуждаясь разве что в хорошей ванне, или я могу позвать сюда Тэйрна и Сгаэль, и они все смогут перекусить маленькими пантерами, прежде чем мы полетим обратно на Континент. Выбирай сам. Но в любом случае ты должен знать, что драконы живут дольше своих всадников, так что если бы тебе удалось нас убить, ты бы только разозлил их, пока они не испепелили все на своем пути и не улетели обратно, чтобы рассказать остальному Эмпирею о том, что ты сделал. Я готова позволить герцогу Тиррендора покинуть нас в надежде, что ты не попытаешься напасть на нас снова, если ты готов начать.

Лицо Кортлина опускается, и впервые с тех пор, как мы вошли, он действительно выглядит на свой возраст, когда смотрит на Ксейдена.

– Согласен.

– Мой король! – кричит кто-то у меня за спиной.

– Все в порядке, Берсет! отзывается Кортлин. – Мой министр торговли останется для переговоров, а также министр финансов и, – он смотрит в их сторону, – иностранных дел.

– Как и должно быть, – я киваю, затем протягиваю руку Холдену. – Принеси мне оба его оружия.

Холден обиженно откидывает голову назад.

– Сейчас же, – добавляю я на случай, если он решит, что я шучу.

– Способ провалить переговоры, Риорсон, – он хмурится и швыряет их.

Сталь с грохотом падает на стол, а я быстро убираю мечи Ксейдена в ножны за его спиной, а кинжал в сумку вместе с мечом Тиррендора.

– Все готово, – я стучу Ксейдена по спине, и он встает, отворачиваясь от Кортлина и Холдена, а затем перекидывает свой рюкзак через плечо.

Он опускает голову, но открывает глаза и смотрит на меня.

– Мне не жаль, но это так.

– Я люблю тебя, – я прижимаюсь к его лицу и тщательно подбираю слова. – Сгаэль сразу за деревьями. Отвези реликвии в Аретию и займись там делами провинции, – у меня сжимает горло, я не свожу с него взгляда, и борюсь с физическим инстинктом драться или бежать при виде красного цвета. Я быстро поднимаюсь и прижимаюсь к его губам жестким, быстрым поцелуем. – Увидимся в Басгиате через неделю.

– Через неделю, – обещает он и уходит, повесив голову, когда спускается с помоста, затем поднимает ее, когда проходит мимо Андарны, и направляется сквозь деревья, как высокомерный осел, которым он и является.

Я поворачиваюсь обратно к Кортлину, замечая, что три его министра пробираются к нам.

Взгляд короля сужается и устремляется на меня, в нем столько ненависти и признательности.

– Теперь ты нервничаешь, когда твой безрассудный отбыл?

Я прочищаю горло, и земля содрогается, когда Тэйрн перешагивает через деревья, опустив голову так, что от его дыхания шевелится скатерть.

– Нет, не особенно. Драконы, как известно, отличаются вспыльчивостью, а челюсть Андарны, вероятно, немного устала, так что нам стоит ускорить процесс, как ты думаешь?

Кортлин кивает.

– Условия те же, что и у герцога, когда я сидела рядом с ним сегодня вечером, и от себя я добавлю, что Ксейден Риорсон будет прощен за любое преступление, в котором ты обвинишь его в связи с сегодняшним вечером, поскольку он был спровоцирован и атакован твоими стражниками, и ему будет позволено вернуться в Деверелли в качестве члена нашего отряда в любое время, – я улыбаюсь.

Кортлин вскрикивает, а его министры бормочут протесты, пробираясь к помосту.

– Или мы можем отправиться домой, и я спрошу короля Таури, что он думает о сегодняшних действиях, а потом продолжим, – я пожимаю плечами.

– Принимаю, – выдыхает Кортлин.

– Отлично. Теперь я ожидаю, что ты примешь цитрин в качестве платы за союз, но соглашусь, что тебе следует выплатить компенсацию за преступления принца, – я расстегиваю верхнюю часть своего рюкзака и вынимаю твердые металлические осколки скорлупы, которые я везла с собой с континента. Самые маленькие кусочки покрывают мою ладонь, а в самом большом легко поместится собака средних размеров. Я кладу основу на стол, а ее кусочки – внутрь, любуясь тем, как переливаются оттенки цвета – от темного оникса внизу до яркого серебра вверху. Каждое кольцо затвердевшей чешуи вложено в другое, но никогда не отделяется, образуя гладкий внешний слой без выступов, который трескается только тогда, когда птенец готов к вылуплению.

– Скорлупа драконьего яйца, – Кортлин тянет слова, не особо впечатлившись. – Какими бы удивительными ни были ваши звери, но, увидев одну скорлупу, ты знаешь, как выглядят все остальные.

– Но не эта, – уголок моего рта приподнимается, и я провожу пальцем по внутреннему краю, представляя, как она ждала сотни лет, слушала и ждала. По моей руке пробегает заряд энергии, и я поднимаю брови от этого ощущения. – Это единственная раковина такого рода. Она принадлежит единственному и неповторимому ириду, который есть у нас на континенте. Седьмая порода драконов. Мы ищем именно род Андарны.

– Ты думаешь, я поверю… – начинает Кортлин, а потом замирает в полном ошеломлении, уставившись на Андарну.

Я оглядываюсь назад и вижу, что она решила слиться с растительностью, так что кажется, что Шира висит в воздухе, подвешенная за неизвестные острые тиски.

– Да.

– А это ее скорлупа, – Кортлин наклоняется ближе.

– Да. Она разрешила мне подарить ее тебе, – я подталкиваю тяжелую конструкцию к нему.

– У меня начинают течь слюнки, – предупреждает она.

– Еще немного. Ты молодец.

Кортлин кивает, осматривая раковину.

– Да, да, – он кивает. – Одно условие. Он, – его палец указывает в сторону Холдена – никогда больше не ступит на мой остров, или его жизнь будет потеряна.

– Договорились.

– Вайолет! – возражает Холден.

– Договорились, – повторяю я Кортлину.

– Тогда сделка заключена, – Кортлин склоняет голову.

– Сделка заключена, – я склоняю свою, и Андарна выплевывает Ширу. Пантера проносится мимо нас, уводя за собой сестер.

– Вы начнете свои поиски с Уннбриэля, не так ли? В конце концов, это ближайший главный остров, – Кортлин ждет, пока я кивну, затем смотрит на скорлупу Андарны, после чего обходит стол и направляется ко мне. – Если ты согласна, я могу предложить тебе еще одну сделку.

– Я слушаю.

Иногда я смотрю на Парапет, на сам процесс Молотьбы и поражаюсь, что драконы не бывали в Уннбриэле. То, что мы называем вероломством, – это их представление о начальной школе.

– Второй лейтенант Ашер Дакстон. Уннбриэль: Остров Данн