Ониксовый Шторм

Глава 18

– Холден! – я бросаюсь на колени рядом с ним, и тень исчезает, словно ее и не было. – С тобой все в порядке?

– Мой принц! – подбегает Анна, паника застилает ей глаза, к ней присоединяется второй стражник. – О, Холден, ты…

Она не просто его стражница? Мои брови поднимаются, когда я смотрю на ее волосы. Да, рыжие определенно в его вкусе.

Холден отмахивается от нее, с трудом переводя дыхание, и оба охранника отступают.

Спасибо, Малеку, Ксейден не убил его. В скале над его головой нет даже трещины.

– Дай этому секунду, и ты сможешь дышать, – обещаю я Холдену, молясь, чтобы у него не были сломаны ребра.

Сзади раздаются шаги, и волна сверкающего оникса обволакивает мой разум, словно ласка.

– Простите за это, – говорит Ксейден, но его тон подразумевает обратное. – Я блокировал потенциально смертельный удар первокурсника и, похоже, выбил из вас дух.

Я вскидываю бровь и медленно смотрю на него через плечо.

– Серьезно?

– Он собирался дотронуться до тебя, – леденящая ярость в его глазах заставляет мои расшириться.

– Верно, это же вполне зрелая реакция.

Холден делает вдох, затем еще один.

– Все. В. Порядке.

– Это была не реакция, а… Просто было и все. – Ксейден приседает позади меня, пока Холден пытается сесть прямо. – Давайте проясним три вещи, Ваше Высочество. Во-первых, у меня прекрасный слух благодаря теням у ваших ног. Во-вторых, я не контролирую Вайолет. И никогда не контролировал. И никогда не буду. Но в-третьих, и это самое главное… – он понижает голос. – Она действительно, честно говоря, не думала о тебе. По крайней мере с той секунды, как увидела меня.

Я, черт возьми, убью его.

•••

А-Й-М-С-И-Р. Час спустя я все еще кипячусь, сидя с Ри на своей кровати и поворачивая бронзовые циферблаты размером с ноготь, пока каждая буква не становится видна в механизме замка книги. Мой палец навис над крошечным рычажком, который либо откроет книгу… либо уничтожит ее.

– Я не могу этого сделать.

– Вместо этого мы можем поговорить о том, как твой не-парень швырнул твоего явно бывшего парня в стену, – говорит Ри. – Или даже поболтать о том, что ты никогда не упоминала о своих отношениях с принцем .

– Это никогда не казалось важным, – я пожимаю плечами. – Он был для меня просто Холденом, как Аарик… Аариком, и я пообещала себе, что не буду уделять ему ни малейшего внимания, когда он окажется тем засранцем, о котором меня все предупреждали.

– Принц? Герцог? Очевидно, у тебя есть свой тип, – поддразнивает она. – А Ксейден знал?

Я качаю головой. Холден не арестовал Ксейдена, но в его глазах, когда он поднимался по лестнице со своими охранниками, был определенный отблеск обещанной мести.

Занятие закончилось вскоре после этого.

– Это объясняет стену, – размышляет она.

Полное и абсолютное отсутствие у Ксейдена контроля над своим нравом, потому что он вэйнитель, – вот что объясняет стену, но я не собираюсь говорить ей об этом, поэтому меняю тему.

– Аймсир. Это правильный ответ, – говорю я, в основном про себя. – Мир моего отца вращался вокруг оси моей матери, и они встретились только на третьем курсе. Ее первой настоящей любовью должен был стать Аймсир, и она была незаменима. Счастье всей нашей семьи зависело от его здоровья и выживания.

– Тебе не меня нужно убеждать, – Ри сидит, подогнув под себя одну ногу и вытянув руки к книге.

Я упираюсь кончиком пальца в рычаг.

– Думаешь, сможешь спасти мою задницу, если я ошибусь?

– Я никогда не пыталась извлечь жидкость из шести флаконов… да и вообще любую жидкость, но думаю, что смогу захватить достаточно, чтобы хотя бы не испортить всю работу твоего отца, – она разгибает пальцы, затем вздыхает. – А если эта руна активируется… ну, там не может быть слишком много энергии. Возможно, ее хватит, чтобы уничтожить книгу.

– Возможно, – я киваю. – Могу сказать, что лучше я снова взойду на Полосу, чем ошибусь в этом вопросе.

– Тогда не ошибайся.

Я и не ошибаюсь. Лилит – очевидный ответ, и поэтому он неправильный. Любой другой, не задумываясь, вписал бы его и испортил книгу. Нет, он оставил ее для меня .

Я нажимаю на рычаг.

Он погружается в механизм, и мое сердце спотыкается о собственный ритм, когда я слышу металлический щелчок отпираемого устройства. Книга открывается, и шесть флаконов с чернилами ложатся ровным слоем на страницы, их содержимое идеально напечатано.

– Спасибо, Зихнал.

– Думаю, это лучше адресовать Хедеону, но я приму любого бога, который благоволит нам, – говорит Ри, придвигаясь ближе, и я поворачиваю книгу так, чтобы мы оба могли читать.

– История Второго Кровланского восстания – черновик, подполковник Ашер Сорренгейл, – читаю я, улыбаясь знакомому почерку.

– Все это ради исторического текста, – Ри качает головой. – Вы, Сорренгейлы, те ещё штучки.

Я переворачиваю следующую страницу и резко вдыхаю первые слова.

Дорогая Вайолет,

Это написано, но я слышу его голос, произносящий это так ясно в моей голове, что глаза сразу же щиплет.

– Значит, это не просто учебник по истории, – Ри обхватывает меня за плечи. – Как насчет того, чтобы дать тебе немного времени побыть с отцом? Я постучу, когда нам нужно будет отправляться на летные маневры.

Я молча киваю в знак благодарности, и Ри выходит за дверь, закрывая ее за собой.

Мне хочется прочесть все сразу же и одновременно ограничиться одной строчкой, чтобы приберечь другую на завтра и послезавтра, как это было с дневниками моей матери. Я могла бы сделать так, чтобы его хватило надолго, чтобы он оставался со мной как можно дольше.

Но мне нужны знания сейчас, поэтому я поднимаю книгу на колени и начинаю.

Дорогая Вайолет,

Я искренне надеюсь, что ты читаешь это рядом со мной, смеясь над великолепным беспорядком, который представляет собой первый черновик, но боюсь, что это может быть не так. Если сейчас я иду рядом с Малеком и твоим братом, то бережно храни эту рукопись. Но если случилось худшее и к нам присоединилась твоя мать, то ты должна защищать это знание всей своей жизнью. На этих страницах ты найдешь мое тщательное исследование второго восстания Кровлана, но, дочь моя, помни, чему я учил тебя: это просто собрание историй, каждая из которых написана под влиянием предыдущих и предвосхищает грядущие. Я написал это исследование, чтобы его могли прочитать другие, но поняла ты. Если время позволяет, полистай на досуге; связь между восстанием и погоней за перьехвостами покажется тебе одновременно тревожной и поучительной. Но если время действительно истекло, и ты ищешь оружие, чтобы победить тех, о ком знала только из преданий, то бросай мантию и отправляйся в Кордин. У тебя всегда были трудности с кровланскимк, но я позаботился о том, чтобы Даин был способен, если он тебе понадобится… если он не решит пересечь парапет этим летом. Если он пойдет по стопам своего отца, ты должна найти в себе силы отпустить свою привязанность к нему. Из Кордина закажи проезд в Деверелли – там ты будешь в безопасности, вне досягаемости магии, и тихо разыщи торговца Нареллу Ансельм. Отнеси ей самый редкий предмет, которым ты владеешь, – убедись, что он действительно исключительный, чтобы получить то, что тебе нужно. Не посылай вместо себя другого. Если ты отправишься под знаменами Наварры, остерегайся их короля – он таит обиду и говорит только о выгоде. Мне очень жаль, что это выпало на твою долю, мой ярчайший свет.

Доверяй только Мире.

С любовью,

Папа

Я перечитываю страницу снова и снова, запечатлевая ее в памяти, даже когда мои мысли разбегаются. Откуда он мог знать торговца в Деверелли? И ты ищешь оружие… Знал ли он об Андарне? Об остальных ее сородичах?

Впервые в жизни меня осеняет, что, возможно, я знала своего отца не так хорошо, как мне казалось.

Нарелла Ансельм. Я передаю информацию Тэйрну и Андарне.

– Безопасно за пределами досягаемости магии? – спрашиваю я их, затем сворачиваю пергамент и прячу его обратно в книгу.

– За пределами континента нет магии. Поэтому мы, драконы, и остались здесь, – говорит мне Тэйрн. – И удивительно, что ириды покинули наши берега.

– Я знаю, что взять с собой, – добавляет Андарна.

– Я пришел к такому же выводу, – рычит Тэйрн, – но не хочу тратить время на детские сплетни.

– Ты действительно считаешь, что острова – наш лучший шанс найти твой род? – спрашиваю я.

– Думаю, это лучший план, чем лететь на север до тех пор, пока мы не выдохнемся, – отвечает Андарна.

– Согласен, – присоединяется Тэйрн. – Если капитан так убежден, то разделите отряд на две части, но мы отправимся в Деверелли.

Кто-то стучит.

Я вздрагиваю, быстро закрываю книгу и запихиваю ее под подушку, а затем иду к двери и открываю ее.

Ксейден стоит на пороге, обхватив руками раму с обеих сторон, его летная куртка расстегнута, а голова склонена.

Мое мгновенное ликование сменяется логикой.

– Что ты делаешь? – шепчу я, пытаясь заглянуть мимо него, чтобы понять, есть ли в коридоре еще кто-нибудь, кто мог бы сообщить о нем.

– Ты любила его? – вопрос звучит низким гулом.

– Кто-нибудь увидит тебя!

– Ты. Любила. Его? – Ксейден поднимает голову и впивается в меня взглядом, граничащим с диким. – Я должен знать. Я могу справиться с этим. Но я должен знать.

– О, ради Амари, – я хватаю его за лацканы летной куртки и втаскиваю в свою комнату, а он двигает запястьем, закрывая за собой дверь. Громкий щелчок говорит о том, что он запер ее. – Я была с Холденом много лет назад.

– Да, я уловил это, – он кивает, сжимая брови. – Я уловил многое из того, о чем он думал.

Я моргаю.

– Это не то, как твоя печать…

– Ты любила его? – повторяет он.

– Святое дерьмо, – мои руки падают с его куртки. – Ты действительно ревнуешь.

– Да, любимая, я ревную , – он проводит рукой по моей спине и притягивает меня к себе. – Я ревную к доспехам, которые держат тебя, когда я не могу, к простыням на твоей кровати, которые ласкают твою кожу каждую ночь, и к клинкам, которые чувствуют твои руки. Поэтому, когда принц нашего королевства заходит в мой класс и начинает разговаривать с женщиной, которую я люблю, так, что это можно назвать лишь глубоким знакомством, а затем имеет наглость пригласить ее на свидание прямо у меня на глазах, естественно, я буду ревновать, – он прижимает наши тела друг к другу.

– И впечатывать его в стену? – мои руки скользят по холодной коже его шеи и касаются его озябших щек. Он долго был на улице.

– Я же говорил, что сделаю это, – он впивается в меня взглядом, и у меня учащается пульс. – Еще в Аретии, помнишь? Сразу после того, как я посадил тебя на свой трон, раздвинул эти прекрасные бедра…

Я провожу большим пальцем по его идеальному рту.

– Я помню, – мое тело мгновенно нагревается.

Он покусывает подушечку моего большого пальца, и моя рука покрывается мурашками.

– Я говорил тебе, что буду ревновать, а потом надеру ему задницу. Может, я и изменился, но в отношении тебя я остаюсь человеком слова.

– Ты – Ксейден Риорсон, – приподнимаюсь на носочках и целую его в подбородок. – Заклинатель теней, – еще один поцелуй – в челюсть. – Герцог Тиррендора, – мой рот касается мочки его уха. – Любовь всей моей жизни. Тебе ни к чему ревновать.

Его рука сгибается вдоль моего позвоночника, но затем он отступает назад, оставляя между нами несколько футов.

– Ты любила его? Вайолет, ты должна мне сказать, – острая нотка отчаяния в его голосе не дает мне покоя.

– Не так, как я люблю тебя, – тихо признаюсь я.

Он отступает, пока его задница не упирается в мой стол, а затем смотрит в пол.

– Ты любила его.

– Мне было восемнадцать, – я копаюсь в памяти, пытаясь придумать более подходящее слово, чтобы описать то, что я чувствовала к Холдену, но ничего не нахожу. – Мы были вместе всего около семи месяцев – чуть раньше дня новобранца и до декабря. Я была увлечена и очарована, и в то время этот порыв полного восторга был тем, что я знала о любви. Так что да, я любила его.

Он хватается за край стола, и костяшки его пальцев бледнеют.

– Черт. И он летит с нами. Я тоже это понял.

– Да. И я это понимаю, – я преодолеваю расстояние между нами. – Мне очень тяжело видеть тебя рядом с Кэт…

– Я никогда не любил Кэт, – Ксейден вскидывает голову. – Конечно, от одной мысли о том, что Холден наложил на тебя руки, мне хочется впечатать его обратно в стену, особенно учитывая тот факт, что он может прикасаться к тебе, а я – нет, но зная, что он был здесь… – Ксейден кладет руку мне под ключицу. – Я подумываю об убийстве, чтобы у него не было шансов вернуть свою королевскую задницу обратно.

– Он не может ко мне прикасаться, – я поднимаю его руку и целую в центр его мозолистой ладони, а затем кладу ее обратно над моим сердцем и держу там. – Оно всегда будет принадлежать только тебе. Ты можешь бросить меня или даже встретить Малека, и все равно это будет так. Я смирилась с тем, что тебя не забыть.

Он двигается быстрее, чем я когда-либо видела, и в мгновение ока его руки оказываются на моей заднице, а я прижимаюсь к его груди.

– Останови меня, если я переступлю черту.

Это единственное предупреждение, которое он делает, прежде чем его рот оказывается на моем.

Он захватывает каждый дюйм моего рта, как будто это в первый раз, ловкими, умелыми движениями и погружениями языка, которые опустошают меня самым лучшим образом.

Как только он подается вперед, я не могу заставить себя заботиться о том, почему он целует меня так, будто завтрашнего дня не существует. Мир кружится, я чувствую кровать под своей спиной, и меня волнует только то, чтобы он никогда не остановится. Мы можем жить прямо здесь, в этом моменте, пока он прижимается своими губами к моим.

Мои бедра выгибаются, когда он устраивается между ними, и его вес кажется таким чертовски приятным, что я стону. Ограничиваясь поцелуем, мы становимся еще более интенсивными, словно оба отчаянно пытаемся вызвать все возможные ощущения в простом, но бесконечно сложном соединении наших ртов.

Безумие. Эта потребность между нами – всегда самое сладкое безумие. Он – та жажда, которую мне никогда не утолить, тот порыв, которого мне никогда не хватит. Только он.

Я закидываю лодыжки ему на спину и целую его с каждой унцией тоски, которая накопилась во мне за последние несколько недель. Он втягивает мой язык в рот, и я хнычу, чувствуя, как жар охватывает мою кожу и будоражит сознание.

– Я люблю тебя, – говорит он мне в губы и крутит бедрами.

– Я люблю тебя, – признание заканчивается вздохом, когда я чувствую, насколько он тверд для меня. Мои руки скользят вниз по его мускулистой спине по коже летной куртки. – Я скучаю по тебе.

– Вайолет, – стонет он, его руки хватают мои, прижимая их над моей головой…

Нет. Не его руки.

Тени.

Мое дыхание сбивается. Он держит меня как более чем добровольную пленницу, целуя снова и снова, пьянящее сочетание настоятельной необходимости и требования в сочетании с решительной сдержанностью.

Он проводит тыльной стороной пальцев по моей шее, и по коже бегут мурашки, а по телу пробегает чистая, электрическая потребность.

– Черт, твоя кожа такая мягкая.

Единственным моим ответом становится хныканье, а затем стон, когда за ласками следует его рот.

– Да, – мои руки разрывают путы, и я выгибаю шею, чтобы получить больше.

– Все еще просто поцелуй, – он проделывает путь по моему горлу и хватает меня за бедро.

Он откатывается от меня так быстро, что я чуть не падаю вместе с ним, и остаюсь смотреть в потолок, задыхаясь, но, по крайней мере, он в таком же состоянии.

– Черт, – он закрывает глаза предплечьем. – Пожалуйста, смилуйся и скажи что-нибудь – хоть что-нибудь, что отвлечет меня от того, как чертовски хорошо ты ощущаешься в моих объятиях.

Я моргаю, пытаясь заставить свой разум работать, и мягкие полосы тени отступают, освобождая мои запястья. Сердцебиение замедляется ровно настолько, чтобы логика могла пробиться внутрь, и я засовываю руки обратно под подушку, чтобы не тянуться к нему.

Книга.

– Отец оставил мне письмо. Ему нужно, чтобы я попала в Деверелли.

Он поворачивает голову ко мне, и я медленно поворачиваю свою, позволяя нашим взглядам встретиться.

– Тогда мы полетим туда.

Мое тело не может вместить все чувства, как же сильно я люблю этого человека.

– Нам придется отправиться туда под предлогом поиска рода Андарны, и я думаю, что он именно на это намекает, но я могу ошибаться. Мне нужно почитать исследования.

Он нахмуривает брови.

– Ты все еще думаешь, что мы должны обыскать острова, верно?

Я киваю.

– Тогда, похоже, мы сможем достичь двух целей за одну поездку.

Я провожу языком по распухшей нижней губе.

– Поиск на островах означает, что нам нужна аудиенция у короля, а для этого нужно покинуть чары, чтобы достать артефакт для короля Деверелли, и просить помощи Холдена, так что это не такой уж простой выбор…

– Это так. Если бы отец оставил мне письмо… – Ксейден приподнялся на локте. – Ты можешь сколько угодно рассказывать мне о том, что это будет дерьмово, а я все равно скажу, что мы пойдём.

– Артефакт находится на оккупированной территории.

Его лицо напрягается.

– И если я попрошу тебя остаться позади, в уюте и безопасности, пока я его достаю?

Я качаю головой.

– Да. Я так и подумала, – он вздыхает. – По крайней мере, это будет шанс оценить, как мы функционируем в этом отряде, который собрал Грейди. Когда ты хочешь отправиться?

– Как можно скорее.

Драгоценный камень, подаренный вам при выпуске из Клиффсбейна, следует всегда носить близко к сердцу, но если вы не овладели контролем, он лишь усилит ваше падение.

– Канон летуна, глава 3