Ониксовый Шторм

Глава 47

– Ты уверен, что хочешь, чтобы только я была здесь в первый раз, когда ты попробуешь это сделать? – спрашиваю я Сойера два дня спустя, когда мы стоим посреди летного поля вместе с Тэйрном, Андарной и Слизегом в четыре тридцать утра. – Я не лучший человек, чтобы поймать тебя, если все пойдет не так.

Он затягивает ремни на своем рюкзаке.

– Нет, но ты единственная, кого я хочу видеть, если упаду на задницу.

– Или единственная, кто позовет на помощь, если ты сломаешь ногу?

Небольшая улыбка играет на его губах.

– Будем надеяться, что этого не случится.

– Ты хочешь поговорить об этом? – я жестом указываю на Слизег.

– Спасибо, но я разговаривал с Есинией. Я готов. Ты мне нужна для более практической стороны… этого, – он кивает в сторону Слизега, затем приседает и тянет за рычаг на внутренней стороне своего протеза. Из носка его ботинка высовывается плоский кусок металла шириной в два дюйма с загнутым концом. – И это не первый раз. Мне нужно второе мнение, потому что вчера у меня не все получилось.

– Ты это сделал? – это чертовски круто.

– Да, – он встает и смотрит на левую переднюю ногу Слизега. Красный мечехвост меньше Сгаэль, но его когти все равно огромны, учитывая то, что Сойер собирается попробовать. – Его чешуйки в этом ряду не пересекаются, – он показывает вверх. – Теоретически крюк должен зацепиться за вершину каждой чешуйки, когда я буду подниматься, но я не могу добраться туда без падения…

Слизег поднимает голову над нами и выдыхает пар, который мне придется вытирать с очков.

Уф. Слишком рано, чтобы уже быть липкой.

– Я говорил не о тебе, – возражает Сойер. – Мы же не обсуждали масштаб схемы, и ты не должен…

Слизег снова обдает нас паром, и на этот раз мне обжигает лицо. Ещё чуть горячее и у меня на коже появятся волдыри.

Тэйрн шагает вперед и наклоняет голову к Слизегу так, что я никогда не хотела бы видеть это направленным на меня, и Андарна быстро следует за ним.

– Потому что я не хочу, чтобы тебе пришлось это делать! – кричит Сойер на Слизега, который сужает глаза.

Это был бы очень нелепый способ умереть.

– Он не посмеет, – предупреждает Тэйрн.

– Просто дай мне попробовать, – возражает Сойер.

Слизег обнажает зубы.

Сойер оскаливает свои в ответ.

– Я никогда не пойму, какие отношения у других всадников с их драконами, – говорю я по связи. Я с трудом разбираюсь в своих собственных, но, похоже, с Андарной все в порядке, раз уж она здесь. Не то чтобы она могла оставаться в стороне на протяжении всей нашей ротации, но я объявляю это победой.

– Ты и не должна, – замечает Тэйрн.

– Ну вот и все, – Сойер передергивает плечами и бежит к когтю Слизега.

Он успевает сделать два шага, как кончик его сапога застревает в грязи, и он падает вперед.

Дерьмо . Я бросаюсь к его рюкзаку и хватаю его обеими руками, поднимая Сойера на ноги, прежде чем он успевает испачкать свою летную куртку. У меня трясутся плечи, но суставам хватает благоразумия не вывихнуться.

– Спасибо, – бормочет Сойер, глядя на сапог. – Видишь?

– Вижу, – я приседаю, чтобы заглянуть в устройство. – Ты можешь открыть рычаг?

– Теоретически, – отвечает он. – Но он, наверное, маловат для этого, а у меня нет времени вносить изменения до сегодняшнего полета.

– Ну, давайте попробуем как есть. Ты можешь внести изменения в Аретии. Никто из нас не хочет, чтобы ты оставался позади, – грязь хлюпает под моими сапогами, когда я встаю. – Ты ведь можешь бежать?

Сойер кивает.

– Я бы не стал пробовать, если бы не мог. Моя походка сбивается, потому что я не могу правильно сгибать ноги, и я просто недостаточно проворен, чтобы бежать по всей длине его ноги, как раньше.

– Мы можем с этим поработать, – я киваю. – Как насчет того, чтобы бежать так же, как раньше, и в тот момент, когда ты почувствуешь, что твой импульс изменился, как будто ты собираешься упасть назад, оттолкнись от рычага. Он должен поймать твою ногу, как ты и задумал, и ты поднимешься на оставшуюся часть пути.

Сойер смотрит на меня сверху вниз.

– Ты ведь так проходила Полосу, да?

– Типа того. Я ждала, пока не почувствую, что мой вес смещается назад, затем вонзила кинжал в дерево и подтянулась. Но я как-то сомневаюсь, что Слизег оценит такой подход, – уголок моего рта приподнимается.

Слизег делает еще один выдох – на этот раз без пара – как бы в знак согласия.

– Я попробую, – Сойер закрывает рычаг, затем кивает сам себе. – Поехали, – он пускается в бег, а Слизег разгибает когти, расправляя лапу. Длинные ноги Сойера съедают первые полдюжины футов подъема, и я задерживаю дыхание, когда его продвижение замирает.

Он пинает рычаг, затем цепляется за ногу Слизега на полпути вверх, его нога скребет по чешуе в поисках места для захвата в течение секунды, прежде чем зацепляется.

– У тебя получилось! – кричу я. – Лезь!

Его левый ботинок держится, как и было задумано, но правый соскальзывает, оставляя полосу грязи на красной чешуе Слизега.

Моя грудь сжимается, когда он пытается еще раз, потом еще, с тем же результатом.

– Чеееерт! – кричит он и упирается лбом в ногу Слизега.

– Я могу расплющить кончик хвоста и подтолкнуть его, – предлагает Андарна, подкравшись ближе.

Теперь мои ребра сжимаются совсем по другой причине. Это первая положительная фраза, сказанная ею с момента нашего возвращения.

– Это почетное предложение, – говорю я ей, а затем повторяю это для Сойера.

– Нет! – кричит он. – Спасибо, но нет.

Слизег рычит низко в груди, а я беспомощно стою рядом, понимая, что ничего не могу сделать.

– Потому что это не то же самое, – возражает Сойер, в его тоне звучит разочарование, и я понимаю, что он говорит не со мной. – Это ты рискнул со мной, и я не попрошу тебя обесчестить… – он замолкает.

– Вот что ты чувствуешь, когда опускаешь свое плечо ради меня? – спрашиваю я Тэйрна. – Бесчестье?

– Я второй по величине дракон на континенте и почитаемый воин. Мои истории легендарны. Моя пара не имеет себе равных. Мои подвиги не запятнаны…

– Это не меняет моего вопроса, – я прерываю его, прежде чем он начинает перечислять свои титулы.

– Чтобы обесчестить меня, потребуется нечто большее, чем смена позы, – отвечает он.

– Но тебе никогда не приходилось опускаться до меня, не так ли? Ни для Наолина, ни…

– Мы не говорим о тех, кто был раньше, – мучительная боль заливает узы, и я тут же жалею о своих словах.

Андарна поднимает голову и устремляет на меня обвиняющий взгляд золотистых глаз.

– Я знаю, – я поднимаю руки вверх в универсальном знаке капитуляции.

– Ты же знаешь, что я не так к этому отношусь, – говорит Сойер, его руки начинают дрожать. – Мы это уже проходили! Любой всадник сделал бы то же самое на моем месте, – он качает головой и тянется к следующей чешуе, затем подтягивается вверх, преодолевая расстояние в фут с таким трудом. – Конечно, я не виню тебя! Это не… – его голова мотается вбок, в сторону Слизега. – Нет, я не наказываю… Ради Амари, может, ты дашь мне сказать хоть слово?

Судя по наступившей тишине, Слизег не даёт.

Я смещаю свой вес, поскольку мой рюкзак становится тяжелее с каждой минутой, и мой нижний отдел позвоночника перестает ныть и начинает кричать.

– Потому что моя нога как стоила, так и продолжает стоить твоей жизни! – огрызается Сойер, когда не может дотянуться до следующей чешуи. – Конечно, ты имеешь право чувствовать то же самое… – его рука возвращается в прежнее положение. – О.

Слизег фыркает, затем вытягивает левую лапу, проводя когтем по грязи. Постепенно она опускается до уровня, по которому можно взойти.

У меня сжимается горло, когда Сойер отпускает руки и медленно поднимается. Он вытягивает руки в стороны, как курсант на парапете, затем шаг за шагом поднимается вверх, и я замечаю движение боковым зрением.

– Прибыли ваши товарищи по курсу, – говорит Тэйрн.

Я не свожу глаз с Сойера, когда он достигает вершины плеча Слизега и опускает руки. Его следующие движения выглядят как рутина, которую он выполнял тысячи раз, и несколькими быстрыми шагами он находит седло.

Когда Сойер усаживается, Слизег встает во весь рост, и я отступаю назад, чтобы лучше видеть.

– Похоже, ты уже бывал там раз или два, – говорю я ему, когда он расслабляется в кресле.

– Такое ощущение, что я никогда не уходил, – кричит он с ухмылкой. – Я могу лететь.

– Ты можешь лететь, – соглашаюсь я, и моя улыбка сразу же становится широкой. – Важно ли то, как ты туда попал, или только то, что он выбрал тебя?

– Ты уже знаешь ответ на этот вопрос, – его улыбка смягчается.

– Знаю, – я киваю, затем поворачиваюсь к Андарне, переходя на нашу с ней связь. – Посмотри на меня.

Она бросает на меня взгляд.

– Ты можешь скорбеть, – если мои слова не сработают, может быть, сработают ее .

Золотистые глаза смотрят на меня.

– Ты можешь горевать, – повторяю я. – И когда и если ты будешь готова поговорить об этом, я буду здесь.

– Ты не говоришь о своем горе, – возражает она. – И он тоже, – ее хвост виляет в сторону Тэйрна.

Она права.

– Я к этому иду, – медленно говорю я. – И он тоже не идеален.

Она раздувает ноздри, и ее чешуя приобретает фиолетовый оттенок, который она обычно предпочитает.

Я киваю и оставляю эту тему, но это определенно похоже на прогресс.

– Спасибо Амари, – шепчет Ри, пристраиваясь слева от меня и ухмыляясь Сойеру.

– Сойер! Посмотри на себя! – Ридок бежит вперед, победно подняв руки.

Слизег качает головой и щелкает зубами в нескольких футах перед Ридоком.

– Посмотрю на тебя со стороны! – Ридок отступает, его руки по-прежнему высоко подняты. Наткнувшись на Марен, он поворачивается и обнимает ее, а она смеется.

– Я не смогла помочь, – тихо говорит Ри, пока Сойер сосредоточенно осваивается в седле. – Я его подвела?

– Нет. Ты была именно той, кто ему нужен, – я просовываю свою руку через ее. Черт, какой же тяжелый этот рюкзак. – Ты наша подруга, но ты также и командир нашего отряда. Он не хочет падать перед тобой; никто из нас не хочет. Мы хотим, чтобы ты гордилась нами. И я знаю, что ты привыкла отвечать за нас, и ты действительно исключительна в своем деле…

Ридок опускает Марен на землю, затем тянется к Кэт, которая принимает его объятия с прямыми руками и раздраженно закатывает глаза.

– Но? – Ри бросает на меня косой взгляд.

– Но ты не могла сделать это быстрее, – мы идем к остальным. – Ни ты, ни я, ни Ридок, ни Есиния. Все всегда зависело только от них двоих. Это должно было произойти только в их временной шкале.

Ридок поворачивается к Нив, и третьекурсница смотрит на него так, будто у него выросло еще одно глазное яблоко, когда уворачивается от его объятий и натыкается на Брегена. Он поворачивается к Имоджен, которая поднимает руку, проходя мимо с Квинн.

– Даже не думай об этом, Гэмлин, – предупреждает она.

– Ты такая теплая и пушистая! – говорит Квинн, обнимая Имоджен за плечи.

– Только для тебя, – она смотрит на Сойера. – Рада видеть тебя на своем месте, Хенрик!

Ридок кружится и обнимает Даина, брови которого взлетают в удивлении, затем медленно поднимает руку и дважды неловко похлопывает Ридока по спине.

– Отлично выглядишь, Сойер! – восклицает Даин и направляется к Кэт.

– Хорошая работа, Матиас, – говорит Боди Ри, проходя мимо. – Вернула своего кадета на место.

– Я не… – начинает она, и я сжимаю ее руку своей. – Он сделал это сам, но мы гордимся им. Спасибо, лидер секции.

Боди кивает с улыбкой, которая так похожа на улыбку Ксейдена, что у меня напрягается вся грудная клетка. Ни у Боди, ни у Даина не было возможности пройти курс рун из-за их расписания дежурств и нашей проваленной миссии, поэтому мы взяли их обоих в нашу ротацию.

– Посмотрите на него! – Ридок мчится к нам и обнимает нас. – И вот с миром уже все в порядке! – его руки ослабевают, и он отступает назад, его взгляд пропитан извинениями. – Я имею в виду, если не считать того, что происходит с Риорсоном.

– Я знаю, что ты имел в виду, – я сдвигаю свой рюкзак и заставляю себя улыбнуться. – И надеюсь, что увижу его там.

Надежда укладывается, как маленький ветронепроницаемый пассажир, когда мы стартуем в Аретию, и каким-то образом доживает до ночи, когда мы разбиваем лагерь прямо у границы Тиррендора. Должна признать, что лететь без опасений, что нас вот-вот заметит патруль виверн или найдет Теофания, очень приятно. Только убедившись, что грифоны справятся с высотой после нескольких месяцев отсутствия, мы начинаем последний этап путешествия, входя под одинокую защиту аретийских чар.

Приземлившись вечером в долине над Аретией, мы словно возвращаемся домой, но Ксейдена здесь нет. Или нет Сгаэль, что означает то же самое.

– Это отстой, – говорю я Тэйрну с тяжелым вздохом.

Он рычит в знак согласия.

Андарна огрызается на Каори, когда тот подходит ближе, чем ворчливо разрешил Панчек, а затем уносится за стадом овец, когда я спускаюсь с Тэйрна.

– Простите, – говорит профессор, сведя темные брови. – Я не хотел…

– Вы хотели, – перебиваю я. – И я понимаю, зачем вы пришли, но она не позволит вам изучать ее. Даже здесь.

– Я понимаю, – Каори кивает, затем оглядывает высоко висящую долину с ее пышной зеленой листвой и заснеженными вершинами. – Из эгоистических побуждений я также хотела посмотреть, как функционирует этот Эмпирей. Подозреваю, что именно поэтому Панчек тоже прилетел сюда.

Улыбка растягивает мне рот.

– Удачи в расспросах.

– Ты готова? – спрашивает Рианнон, приближаясь с шагами, граничащими с подпрыгиванием.

– Да, – я искренне ухмыляюсь от счастья подруги. – Давай спустимся туда, чтобы ты могла увидеть свою семью.

– Я бы предпочел, чтобы мы держали строй… – начинает Даин, появляясь справа от меня.

Мы с Рианнон смотрим на него.

– …завтра утром, – быстро исправляется он. – Семья превыше всего.

– Семья превыше всего, – соглашается Рианнон с быстрой улыбкой, и он проходит мимо, направляясь к каменистой тропинке, ведущей к дому. – Я понимаю, что он тоже должен пройти обучение рунам, но почему именно с нашим отрядом? – шепчет Ри.

– По той же причине, что и я, – Боди появляется слева от нас и поднимает лицо к солнцу, словно приветствуя старого друга. – Это лучший отряд.

– Я и забыл, как здесь чертовски жарко, – говорит Ридок, расстегивая свою летную куртку.

– Это места вылупления, – напоминает ему Рианнон, широко ухмыляясь. – Могу поспорить, что температура здесь почти такая же, как в Долине, учитывая, сколько здесь сейчас драконов.

– Бурю мы опередили, но могу поспорить, что завтра она понизит температуру, – я расстегиваю пуговицы на куртке, прекрасно понимая, что замерзну, как только мы пересечем магический барьер, определяющий эту территорию как место вылупления.

Конечно, к тому времени, как мы спускаемся к Дому Риорсонов, я уже ледяная.

Боги, один только вид этого места заставляет меня скучать по нему.

Отряд проходит мимо охранников и через парадные двери в массивную парадную, которая возвышается на пять этажей, уходя в гору, словно гигантские ступени. Для этого времени суток здесь тихо. А может, он просто кажется пустым, потому что в коридорах больше нет кадетов.

Каори оборачивается с ошеломленным видом.

Феликс похлопывает его по спине, затем что-то говорит Рианнон, после чего уводит Каори.

– Смотрите на меня! – раздается голос Рианнон, привлекая всеобщее внимание. – Найдите свои комнаты, как было назначено ранее. Ночь в вашем распоряжении, делайте что хотите, но построение завтра в семь, так что я бы дважды подумала о походе в таверны.

Мы расходимся и поднимаемся по первому лестничному пролету.

– Давайте убираться отсюда как можно быстрее, – говорит Ри Марен, идущей впереди меня.

– Не могу дождаться, когда увижу своих братьев, – Марен взволнованно хлопает в ладоши, и свет выделяет длинный серебряный шрам на тыльной стороне ее руки. Я уверена, что ни один из нас не прошел через последние несколько лет без какой-либо отметины. – Кэт, ты идешь?

– Я бы не отказалась увидеть этих маленьких ужасов, – кивает она, когда мы выходим на лестничную площадку.

– Ви? – спрашивает Ри через плечо.

– Конечно, – отвечаю я, быстро кивая. – Я люблю твою семью.

– Мы с Сойером тоже идем, – Ридок поднимается на третий этаж.

– Хорошо, – зовет Ри, поднимаясь по лестнице. – Кто хочет пойти ко мне домой, встречаемся в фойе через сорок минут, чтобы у вас была возможность принять ванну и переодеться. Моя мать вышвырнет вас из дома, если вы войдете в него с запахом серы, и я не шучу.

Я останавливаюсь на лестничной площадке, переводя взгляд со ступенек впереди на коридор слева.

– Пожалуйста, не говори мне, что ты потерялась, – говорит Боди, поднимаясь по ступенькам последним.

– Конечно, нет, – медленно качаю головой. – Просто у меня нет здесь комнаты, и я не знаю, где мне спать

Он усмехается и жестом показывает в сторону коридора.

– У тебя есть комната. Она никуда не делась.

– Это его комната, – тихо поправляю я его. – А он все ещё в раздумьях.

– Мы дома, Ви. Веди себя соответственно, – он ухмыляется, затем разворачивается ко мне и идет назад по коридору справа. – Спи в своей кровати. Если ты этого не сделаешь, он будет задумчив еще больше.

Я вздыхаю, когда он исчезает в своей комнате, а затем поворачиваю налево и направляюсь в свою – нашу.

Ручка не поворачивается, поэтому я вращаю запястьем и представляю, как механизм открывается, используя малую магию, чтобы отпереть ее.

Входить внутрь – сюрреализм. Магия покалывает кожу, когда я переступаю порог. Все выглядит таким же, каким мы оставили в декабре, только большинство наших вещей теперь в Басгиате. Закрыв дверь, я сбрасываю с плеч рюкзак и кладу его на кресло, в котором Ксейден ждал меня все те дни, пока я спала после того, как меня отравили в Рессоне.

Постельное белье того же темно-синего цвета, шторы у массивных окон распахнуты навстречу вечернему свету, а каждая книга из его коллекции лежит на своем месте на встроенных полках справа от меня.

На столе – несколько жалких попыток начертать закаленные руны, оставшиеся с моего последнего урока, и забытая тетрадь в верхнем ящике. Я заглядываю в шкаф и нахожу там один из своих свитеров, форму для каждого из нас и одеяло, которое ему связала мама, свернутое в правом углу.

И боги , как же оно пахнет им. Моя грудь грозит разорваться от внезапного, острого укола чистой тоски. Я тоже оставила здесь свой след. В купальне все еще пахнет мылом, которым я мою волосы, и я нахожу брусок там, где его оставила. Я трачу несколько минут на то, чтобы привести себя в порядок, а затем одеваюсь в свежую форму, наполовину ожидая, что в любую секунду войдет Ксейден и спросит меня о том, как прошел день.

Эта комната словно отделена от самого времени, это крошечный уголок мира, где мы одновременно живем вместе и в то же время не живем. Единственный признак того, что прошло несколько месяцев, – стеклянная шкатулка из Зехиллны на его тумбочке и изумрудный клинок Аретии, покоящийся в ней. На нем не хватает одного камня в верхней части, но после шестисот лет, проведенных во владении Наварры, он выглядит ничуть не хуже.

Кто-то стучит в дверь, и я бросаю взгляд на часы. Неужели прошло уже сорок минут?

Я распахиваю дверь и вижу по ту сторону Бреннана. Глаза у него усталые, но улыбка сияет, когда он окидывает меня стандартным братским взглядом, осматривая на предмет ранений.

Ничего не могу с собой поделать – я делаю то же самое, оставаясь довольной тем, что у него нет новых шрамов.

– Впусти меня к себе, – он протягивает руку. – В прошлый раз, когда он был здесь, он снова все зачаровал, черт его подери.

– Конечно, он это сделал, – я хватаю брата за руку и тяну его за собой. Он тут же заключает меня в объятия.

Я наслаждаюсь редкой минутой покоя, пока он не отстраняется, потеряв улыбку за последние десять секунд.

– Тебе нужно что-нибудь восстановить?

– Нет, – я качаю головой.

– Ты уверена? Потому что каждый раз, когда ты появляешься здесь, ты в дюйме от смерти, – он изучает меня, как будто я могу солгать.

– Я уверена.

– Хорошо, – он пинком закрывает дверь. – Звуковой барьер работает только при закрытой двери, верно?

– Верно, – я в страхе отступаю на несколько шагов. – Что случилось?

Лицо Бреннана опускается, и он смотрит в пол.

– Я не могу его восстановить.

– Я понятия не имею, о ком ты говоришь, – я поднимаю брови в полном замешательстве. – Мы все здоровы. Никто не пострадал по дороге сюда.

Он поднимает взгляд, и печаль в его глазах заставляет меня попятиться назад.

– Ксейден. Я не могу его вылечить, Ви. Я пытался каждый день, пока он был здесь на прошлой неделе.

Я с трудом пытаюсь сделать вдох.

– Ты знаешь.

– Я знаю, – он кивает. – Должно быть, он сейчас находится дальше, чем Джек, когда Нолон начал с ним работать. Мне очень жаль.

Эта единица измерения непостижима.

– Мне тоже.

– Мы пробовали молчаливые жертвоприношения в каждом местном храме, заталкивали магию обратно в землю, даже сидели рядом с яйцами в землях вылупления. Мы перепробовали все, что только можно придумать, хотя в письме, которое он вчера прислал из Льюэллина, было странное… – он смотрит на меня так, будто у меня выросли рога. – Ты… улыбаешься?

– Вчера? – я даже не пытаюсь сдержать улыбку надежды.

Бреннан кивает.

– Он хочет попробовать залатать то место в Басгиате.

– Хорошая идея, – теперь в моей улыбке нет ничего скромного.

Может, он и задумчив, но не сдается.

472 по старому календарю, Уиллхейвен, Брейвик: за исключением одного дома, деревня была высушена за одну ночь одним вэйнителем, по оценкам, Мудрецом. Единственный взрослый из трех выживших описал ее так: «Поразительно нестареющая. Волосы такие же черные, как в день нашей свадьбы, но вместо ожидаемых мною возрастных морщин – выпуклые алые вены, расходящиеся от ее глаз с красными кольцами.»

– Пирсон Халиуэлл. Возрождение зла, хронология