Том 1: О юном рыцаре и слишком настоящем чудовище

Глава 70

– Занесло меня как-то, в прекрасную долину. Вечно зелёные луга, тенистые рощи, кристально чистые родники. Наверно, что-то подобное люди представляют, когда говорят о райском саде… – Обжора довольно заурчал и изогнулся, не то от накативших воспоминаний, не то Артур нащупал особенно приятное место.

– Что же ты там не остался?

– Это не от меня зависело, да и место, как вскоре выяснилось, не такое уж райское. При всей красоте, выбраться оттуда было решительно невозможно. Одна радость, вместе со мной оказались заперты олени. Причём, весьма много. Больше, чем смог бы съесть в одиночку, даже каждый день объедаясь, как сегодня ночью.

– Можно только позавидовать.

– Да. Первая пара недель прошла как в раю. Только я и они. Больше никого. Ни хищников, ни другой добычи. Только ел, да спал. Охота… Впрочем, какая это охота? Прогулялся вдоль скал, вспугнул стадо, увидел забегающего в расщелину оленя, зашёл следом. В конце узко, тупик. Оленю даже толком не развернуться, а убойно лягаться как лошади они не умеют. Никакого сопротивления. Прохлада, тенёчек, еда…

– Повезло. Но ты ведь не о своём обжорстве хотел рассказать? Может, олени подкараулили тебя у выхода из расщелины и попытались убить?

– Нет. Спустя время начал замечать, что мои «вкусняшки» стремительно худеют. Вместе с тем, появилось сильное раздражение и навязчивое желание убивать. К тому моменту я уже сталкивался с подобным. Знал, каких дел наворочу, если дам себе волю, знал и как бороться.

– Проснулась твоя кровожадность. – Ехидно заметил Артур.

– Не совсем. Это желание возникает, когда охота даётся слишком легко. Тогда мне казалось, что причина в обычной скуке и решение было соответствующее. Немного проголодавшись, я вновь вышел на охоту, без труда добыл оленя, но вместо того, чтобы просто съесть, долго забавлялся с его телом.

– То-есть, как забавлялся? – Недоверчиво перебил Артур.

– Примерно также, как с сушёным окороком осенью. Убивал снова и снова, самыми разными способами. Кстати, труп в этом деле совершенно не обязателен, даже нежелателен – грязи много. Но ничего другого, пригодного для жевания и разрывания когтями, найти не получилось. В общем, утомившись, уснул с остатками его горла в зубах, а проснувшись, получил ещё одно замечательное развлечение: – «Собери завтрак по частям».

Артур поморщился.

– Какая мерзость. Зачем доводить до такого?

– Считаешь, следовало убить ещё одного? Или может, нескольких?

– Нет.

– Вот и я также думал. Отмываться после таких забав, скажу тебе, то ещё удовольствие. Но главное, результат был достигнут. Желание убивать всё, что движется – исчезло. Я смог спокойно прогуляться по долине и трезво оценить ситуацию.

– Что увидел?

– Если одним словом – пустыню.

– Ты же говорил, там был зелёный рай! – Возмущённо воскликнул Артур.

– Был, пока олени не сожрали всю зелень. А я, наслаждаясь своим личным раем, этого вовремя не заметил. Бедолаги, даже кору с деревьев обглодали, отчего те стали быстро сохнуть. – Обжора сложил передние лапы на груди крестиком, закрыл глаза и тяжело вздохнул. – Остался лишь плодородный чернозём, насколько хватало глаз, а ещё, олени, дерущиеся не за самок, а за пробивающиеся кое-где молодые побеги.

Повисла тишина, нарушаемая лишь тихим урчанием леопарда. Обдумав услышанное, Артур уточнил:

– Значит, они все умерли от голода?

– Будь всё так просто, я бы не стал рассказывать. Хотя, в тот момент, такое будущее казалось неизбежным. Понимая, что уже через несколько дней самые слабые начнут умирать, а спустя ещё какое-то время, это перерастёт в массовый падёж, я впал в уныние. Затем, представив себя посреди заваленной гниющими трупами равнины, без малейшей надежды выбраться – в отчаяние.

– И что сделал?

– Ничего. Просто лёг и лежал посреди этого кошмара. Полагаю, так прошло около суток.

– Хочешь сказать, всё само решилось?

– Нет. Ко мне подошёл олень. Тощий, напуганный. Глаза выпучены, губы шевелятся. Потянулся к лапе…

– Моля о помощи. – С хохотом закончил за Обжору Артур. – Ты ври, да не завирайся.

– Каждый видит вещи по-своему. Я, например, подумал, что с голоду решил мной полакомиться. Но оказалось, интересовался одиноким стебельком, выросшем рядом, пока я придавался унынию.

– Всего за сутки? Ладно врать то.

– Долина была невероятно плодородна. Осмотревшись, я нашёл ещё несколько ростков под боком. Немного покапав, понял: в земле полно корней, готовых дать новые всходы. Нужно только немного времени. Всего несколько дней покоя и всё вновь зазеленеет.

– Ты решил охранять часть долины от оленей?

– Была подобная мысль, но так, смог бы защитить всего одну рощицу, а этого, слишком мало.

Артур окончательно уверился в том, что весь рассказ Обжоры лишь выдумка, для растягивания собственного удовольствия, но заявлять об этом не стал, делать то, всё равно нечего, а история, хоть и вызывала местами отвращение, казалось интересной.

– Что ты придумал?

– Решил довериться инстинкту, с которым прежде боролся. Начал убивать. Всех. Без разбора. Впрочем, первыми гибли самые истощённые, не способные быстро бежать. Некоторые и не пытались спасаться. К сожалению, я быстро устал, а с приходом усталости, пропало желание убивать, но пара десятков трупов не могла ничего изменить. Пришлось продолжать, пока силы совсем не покинули. Думаю, в тот день убил около сотни.

– А потом, всех их съел. – Ехидно подытожил Артур.

Обжора довольно оскалился.

– Было бы неплохо, но увы. Думаю, я убивал ещё дней пять, а может, даже десять, прерываясь только на короткий сон и лёгкие перекусы. С каждым разом охота давалась всё тяжелее, а жертв становилось меньше.

– Так пять или всё-таки десять?

– Я никогда особо не следил за временем, а тогда, вовсе перестал его ощущать. Засыпая при свете дня и просыпаясь при свете дня, не мог сказать тот же он, или уже следующий. Бойня продолжалась до тех пор, пока долину не накрыл смрад загнивающих трупов.

– Мясо, особенно на солнце, потухает очень быстро. Тут и двух дней не нужно.

– Тухлятина меня не беспокоит, а вот гниль не переношу.

– Почему?

– Был печальный опыт. Угодил в плен к человеку, мечтавшему оживлять мертвецов. Некроманту проще говоря.

Артур улыбнулся.

– Ну да, конечно.

– Он запер меня в клетке, в своём набитом трупами подземелье. Не знаю сколько там просидел, но стоит отдать должное, кормить не забывали, да и от сильно прогнивших тел некромант избавлялся. В общем, терпимо было… Пока хозяин не умер. – Внезапно по телу Обжоры пробежала крупная дрожь. – Тут то и начался настоящий кошмар. Открыть клетку не получалось, тела гнили. Повезло только, что он воду сменил перед смертью. Она быстро испортилась, однако, подарила несколько дополнительных дней жизни.

– Как ты выбрался?

– Гнили не только трупы, но и клетка. Даже моё привыкшее, ещё при первом хозяине к разного рода ядам тело, не выдержав такого испытания на прочность, начало гнить. К счастью, клетка сгнила раньше. Во время очередной отчаянной попытки её открыть, дверца просто вывалилась, а выход из подземелья оказался не закрыт.

Артур улыбнулся.

– Похоже, тебе действительно чертовски везёт.

– Тогда это не казалось таким уж счастливым финалом. Я сам выглядел, как оживший мертвец… Чувствовал себя не лучше… Шерсть облезла, всё тело покрылось язвами, глаза гноились. Почти ничего не видел, не слышал не чуял, не верил, что выживу.

– Сейчас выглядишь вполне здоровым. Должно быть, тебе кто-то помог?

– Чистая вода, немного охотничьей удачи и… Наверно, стоит благодарить первого хозяина, за его эксперименты, сделавшие моё тело выносливее. Без них, вероятно сгнил бы ещё до смерти некроманта и уж точно не смог бы восстановится.

Обжора умолк, наслаждаясь почёсыванием, а Артур задумался. Эта часть рассказа, выглядела немногим правдоподобнее истории про долину, но он отчётливо чувствовал, что у леопарда она вызывает очень сильные эмоции.

– Так, ты боишься гниющих трупов?

– Страх, не совсем верное слово. Скорее раздражение. Если рядом с любимым местом для отдыха появиться гниющее тело, я не сбегу поджав хвост, а постараюсь от него избавиться. Даже расчленю и сожгу если потребуется. Однако, расслабиться пока в воздухе витает запах гнилой плоти не получится. Быстро стану нервным и агрессивным. Знаешь, самое скверное, что для этого достаточно обычной, плохо выделанной шкуры, каких у людей полно.

Артур легонько пнул Обжору в бок.

– Может, тебя и мои сапоги нервируют?

– Они из дублёной кожи, предназначены сдерживать влагу. Такие почти не гниют, да и запах у них уже другой. Хотя, выспаться в мастерской сапожника, скорее всего не смогу.

– Значит, если у меня дома перед камином лежит медвежья шкура, спать на ней не захочешь?

Обжора открыл глаза и посмотрел на Артура.

– Не то, что спасть, постараюсь в дом лишний раз не заходить. Хотя, это вряд ли поможет. У людей всегда есть куча мусора, куда сваливают всё подряд, включая дохлых крыс, кошек и собак. Так-что, дома тебя, в любом случае, навещать буду не часто.

– Но лазить ночью по деревням, это не мешает. Так?

– Точно. Главное, сильно не задерживаться. – Обжора изогнулся, подставляя Артуру другую часть живота и удовлетворённо заурчав добавил: – Что-то мы отвлеклись. На чём я там остановился?

– Убитые тобой олени начали гнить.

– Верно. По сути, я оказался в таком же положении, что в подземелье некроманта. Только, уже совсем без выхода и не один.

– Вероятно, следовало сжечь трупы. – Задумчиво произнёс Артур.

– С огнём я ещё не дружил, да и как его поддерживать? Долина только начинала зеленеть.

– Так, ты убил всех оленей?

– Нет. Возможно, даже не половину, но достаточно, чтобы трава росла быстрее, чем её едят.

– Получается, проблему с голодом ты решил?

Обжора оскалился.

– Одну решил, другую создал. Надо сказать, поначалу немного запаниковал. Но, долина всё-таки не тесная клетка. Есть где развернуться. Первой идеей стало: свалить всё в одну кучу, где-нибудь на окраине. Однако, план вскоре пришлось пересмотреть. Смрада свалка трупов источала не многим меньше, а гнить обещала в разы дольше отдельных тел.

– Неужто закопать додумался? – Иронично поинтересовался Артур.

– Почти. Решил забить ими пару самых больших расщелин в скалах, а потом засыпать камнями с землёй. Потратил на это, около двух месяцев.

– Получилось?

– Лучше, чем было, но хуже, чем хотелось. На противоположный край долины смрад доносился лишь при попутном ветре, однако, у самих расщелин воняло, как в том самом подземелье. Сколько ни старался, гниль снова и снова вытекала наружу.

– Так, сидел бы на другом краю долины. В чём проблема?

Обжора тяжело вздохнул.

– Я тоже хотел так поступить. К сожалению, олени, выбирая между мной и смердящим могильником, предпочитали держаться ближе к могильнику, а он, как ни странно, куда смертоноснее. Сам понимаешь, нельзя было позволить им травиться и болеть попусту. Пришлось самому устроить логово в самом зловонном месте.

– И не побоялся, снова начать гнить?

– Нет. В подземелье, буквально купался в этой гадости и сумел восстановиться. В долине же, мучал главным образом запах. Иногда приходилось прибирать то, что протекало из-под завала, но, по сравнению с вечной бессонницей, это даже не стоит внимания.

– Бессонницей?

– Да. Запахи, напоминающие о том подземелье, вызывают его образ во снах.

– Кошмары, проще говоря. – Перебил Артур.

– Давно уже не кошмары. Просто, очень дурные сны. Будто опять в той клетке, а дверь никак не открывается или открывается, но выхода нет. Есть, впрочем, и настоящий кошмар. В нём я просыпаюсь от зловония. Долго пытаюсь найти источник, а потом обнаруживаю, что это я сам. Полусгнивший оживший мертвец. Когда-то это не на шутку пугало, но за те два долгих года ко всему привык, только высыпаться не научился.

– Ты сказал – два года? Мне не послышалось? – Ошарашено переспросил Артур.

– Или около того. Едва ли трупы успели полностью сгнить за этот срок, но запах перестал просачиваться. – Обжора издал странный звук, что-то среднее, между рычанием и стоном. – Два самых долгих, самых мучительных года в моей жизни. Бесконечный недосып и необходимость постоянно следить за здоровьем оленей. Как же тогда ненавидел этих недоумков, не способных оставаться на одном месте, пока я обхожу долину. Иногда срывался и разрывал какого-нибудь зазевавшегося бедолагу на куски. Впрочем, в тот период ненавидел буквально всё на свете. Одна радость, болели и травились они не слишком часто. Успевал всех подъедать. Правда, порой через силу. Главное, не отдохнуть даже. Набил брюхо так, что из ушей лезет, и вместо долгого здорового сна – дальше на обход.

Артур хмыкнул.

– А кости? Ты же не дочиста обгладываешь. Всё равно вонять должны.

– Почти дочиста, только не обгладываю, а облизываю.

Артур расхохотался.

– Вот оно что, то-то каждый раз кажется, будто ты с меня кожу языком содрать пытаешься. Выходит, не кажется?

– Кожу-то слизывать замучаешься, а вот остатки мяса с костей соскабливать, самое то. Конечно, что-то остаётся, но пахнет не сильно и не долго. Если прикопать немного, то вообще не пахнет.

– Я так понимаю, дальше всё наладилось, остаётся вопрос, как выбрался?

– Не совсем. То-есть… – Обжора широко зевнул. – Я, конечно, смог отоспаться, но проблемы остались. Во-первых, требовалось пересчитать оленей. Мой предел на тот момент был – тридцать два, а их около двух или трёх сотен.

– Тридцать два? – Удивлённо повторил Артур. – Что за странное число?

– Восемнадцать пальцев, два уха, хвост, четыре лапы, четыре клыка, язык и два глаза.

– Забавно. Только ведь, можно ещё на придумывать. Голову, например, не посчитал.

– Безусловно ты прав, но до того момента, столь сложных подсчётов не требовалось. Зачастую, не больше, чем до десяти. Систему изобретал на ходу, частенько сбивался. Усложнив её ещё больше, сделал бы лишь хуже.

– Понятно. Только, зачем вообще считать?

– Это же очевидно, чтобы не допустить нового перенаселения, но в тоже время, самому не помереть с голоду.

– И как ты определил, сколько оленей может прокормить долина? – Озадачено спросил Артур.

– Никак. Подобным вопросом, даже не задавался. Требовалось, чтобы количество родившихся за год, максимально точно соответствовало количеству съеденных.

– Жестокий подход, но всё равно непонятно, как этого добиться.

– Да. Задачка была не из простых. Потребовалось ещё около двух лет на её решение, и олени за это время успели малость расплодиться. К счастью, не настолько, чтобы снова начать голодать.

– Не томи. Небось опять что-то бесчеловечное сотворил.

– Проблемы было две. Первая – моя неспособность их нормально считать. Вторая – непредсказуемость в размножении. Невозможно точно сказать, ни сколько родиться, ни каким будет соотношение полов.

– Пополам примерно. – С усмешкой перебил Артур.

– Примерно, меня не устраивало, но обо всём по порядку. Первую проблему удалось решить благодаря разделению оленей на небольшие стада. В разное время их было от восьми до двадцати. А количество голов в каждом, не переваливало за три десятка. Чтобы не путаться, я собрал запаховые метки всех вожаков…

– Э-э… Мочу что ли?

– Не обязательно, но думаю, эти подробности тебе не нужны. Главное, у меня было по предмету со стойким запахом каждого вожака. Убивая очередного оленя, приносил небольшой камень к соответствующей метке. Осколок со скал, если самец, гладкий камень из ручья, если самка. Иногда попадались погибшие без моего участия. Таких откладывал в отдельную кучку.

– С подсчётами понятно, а дальше то что?

– Дальше… – Обжора тяжело вздохнул. – Дальше тебе не понравиться. Когда самки приносили потомство, я устраивал на него охоту, и останавливался, лишь когда количество оленят совпадало с количеством собранных камней.

– Изверг. Неужели не было другого способа?

– Мой желудок не бездонный, а устраивать ещё один могильник очень не хотелось. Другого способа съедать больше оленей чем обычно, придумать не смог. И не нужно так осуждающе смотреть. Я лишь пытался выиграть время.

– Выиграл?

– Да. За следующие несколько лет, путём проб и ошибок, удалось сровнять число рождавшихся, с числом съедаемых. Заодно выяснил, сколько нужно минимум, и сколько могу съесть максимум. После этого, старался придерживаться среднего значения. Оленят больше не убивал, если только они не заболевали. Когда рождалось больше нужного, съедал чуть больше самок, если меньше, отдавал предпочтение самцам. Таким не хитрым способом, удерживал рождаемость на одном уровне.

– Знаешь, очень похоже на фермерство. – Задумчиво произнёс Артур.

– Правильно подметил. Всё так. Только, проще и честнее.

– В смысле, честнее?

– Я не изображал из себя любящую мамочку или заботливого друга, как это делают фермеры. Олени всегда знали, чем может закончится наша встреча. Впрочем, некоторое доверие между нами, со временем всё-таки возникло.

– Серьёзно?

– Абсолютно. Например, я взял за правило охотится только ночью. Они привыкли к этому и днём позволяли подходить почти вплотную, что сильно упростило подсчёты, а также поиск больных. Бывало, оленята даже пытались со мной играть.

– Страшно представить, что ты с ними за это сделал. – С явной иронией произнёс Артур

– Мне то как раз было в радость. Развлечений, мягко говоря, не хватало. Возражали в основном их заботливые мамы.

– Слушай, я вот думаю, сколько ты там просидел и сколько тебе лет то на самом деле?

Обжора внимательно посмотрел на Артура.

– Разве не считаешь эту историю выдумкой?

– А это выдумка?

– А есть разница?

Артур задумался. По большому счёту, разницы действительно не было. Даже если рассказанное правда, место из истории находилось где-то чрезвычайно далеко. Но одно стало очевидным – Обжора не желал говорить о своём возрасте.

– Нет, но мне по-прежнему интересно, сколько тебе лет.

Леопард недовольно поморщился.

– Я ведь только объяснял, как считать учился. Неужели думаешь, у меня была возможность, или причина, считать прошедшие годы?

– Как минимум, ты старше меня. Это очевидно.

Некоторое время Обжора внимательно изучал лицо Артура, затем, тяжело вздохнул.

– Скорее всего, я старше, даже твоего прадеда. Но это всё, что могу сказать.

Артур усмехнулся.

– Не удивил. Не пойму только, почему так не хотел об этом говорить?

– У людей возраст играет важную роль в иерархии, а я не хочу вести, я хочу идти следом.

Артур фыркнул.

– И из-за этой ерунды, так упрямился? Я давно догадался, что ты старше меня, можешь не волноваться.

Обжора довольно заурчал.

– Вот и славно. Так, я смог объяснить, что чувствую на охоте?

Артур застыл. Вопрос оказался несколько неожиданным.

– Ну-у… Ты выращивал оленей, как фермер, чтобы выжить, но какое это имеет отношение к охоте? Тем более, в открытом мире?

– Условия по проще, а в остальном, всё тоже самое. Человеку это может быть трудно понять, вы благодаря всеядности очень независимы. Нет дичи, можно есть грибы и ягоды, нет ягод, можно вырастить овощей… У хищников такого раздолья нет. Если на моей территории переведётся добыча, всерьёз рискую помереть с голоду. Поэтому, о ней надлежит заботиться.

Артур озадачено почесал в затылке.

– С тобой положим, всё понятно, но ты же пытаешься сказать, что все хищники так делают? Я правильно понимаю?

– Совершенно верно. Конечно, до людей им далеко. Каждый действует в меру своего понимания. Мы боремся с другими «охотниками», стараемся лишний раз не беспокоить добычу, устраивая засаду у источников чистой воды, выжидаем, позволяя напиться, ведь к водопою, на котором не дали попить, стадо не вернётся, не зависимо от потерь, если конечно, он не единственный… Маленьких хитростей, призванных сделать территорию привлекательнее для жизни добычи, чем у соседа – много, а кто особо умом не блещет, вроде хорьков, только на опыт предков полагается.

– Какой ещё опыт предков?

– Знания и умения, полученные с рождения. Проще говоря – инстинкты.

– И какую, по-твоему, «великую» цель преследует хорёк, вырезая всех кур в курятнике? – Ехидно уточнил Артур.

– Инстинкты, по сути, очень просты. Они не объясняют зачем. Лишь подсказывают, что правильно, а что нет. Когда добыча убегает – это правильно. Когда не может убежать – неправильно. В природе, добыча неспособная убежать, почти всегда тяжело больна. Чтобы болезнь не распространилась, таких следует немедленно убивать.

– А курятник тут причём?

– Куры не могут сбежать. Причина, для инстинкта значения не имеет, а умом, хорёк понять происходящее не в состоянии. Другое дело лисы, у них тоже есть этот инстинкт. Его можно заметить у щенков, но взрослая лиса в состоянии распорядиться курятником разумно, и таскать кур по мере необходимости. Хотя, не редко поддаётся жадности.

– Допустим. Но что тогда с волками? Зачем иногда целые стада вырезать пытаются? Хочешь сказать, они глупее лис?

Обжора довольно оскалился. Будто ждал этого вопроса.

– Наоборот. Волки прекрасно понимают, что такое домашний скот. Осознают и войну, которую ведут с ними люди. Такие налёты, не более чем ответный удар. Причём, научились этой подлой тактике, у самих людей.

– Где это они могли научиться? У волков ведь нет скота… – Артур осёкся. – Хочешь сказать…

– Верно. Имея тучные стада в полях, люди убивают огромное количество дичи в лесу. Гораздо больше, чем могут съесть сами охотники или их семьи. Понятие торговли волкам неведомо, так что, единственный простой и логичный вывод: – «Они истребляют нашу добычу, чтобы заморить нас голодом. Нападать на людей открыто, слишком опасно. Поэтому, отплатим им тем-же».

– Это ты у волков узнал или сам придумал?

Обжора помотал головой.

– Нет. Всего лишь вывод из наблюдений. Возможно, ошибочный. Волчий язык недостаточно развит, для разговоров на столь сложные темы. Хотя, внутри стаи, проблем с этим похоже не возникает.

Артур потянулся. Костёр догорал, а хвороста почти не оставалось. Пришло время отправляться за новым.

– Заболтались совсем. Помнишь своё обещание?

Широко зевнув, Обжора перевернулся на живот.

– Помню. Я как раз созрел.

– Вот и замечательно. ­– Артур встал, но затем вновь повернулся к Обжоре. – Кстати, ты обещал рассказать, почему травоядные не любят защищать друг друга от хищников.

– Разве это теперь не очевидно?

– Вообще-то нет.

– В большом мире, жизнь более многообразна, но, по сути, как в той долине. Наверняка в прошлом было не мало «героев», сумевших надёжно сплотить сородичей против хищников, однако, всех их ждал голод, а следом, раздор или эпидемия. Умом травоядные, конечно, не понимают, почему защищать сородичей плохо, у них нет летописей, чтобы это помнить, не хватит мозгов, чтобы осознать, но этот опыт переходит от предков в инстинктах, требующих не вмешиваться. Как видишь, они тоже от нас зависят. Вообще, отношения между дикими животными куда сложнее и разнообразнее чем может показаться на первый взгляд. – Обжора довольно зажмурился. – Но у людей всё намного интереснее.

– М-да. Сложно. Но кажется, я тебя понял. – Мрачно ответил Артур. – Всё, идём, а то мне придётся с тебя шкуру снимать, чтобы согреться.

– Ха. Ха. Полегче с шутками. Могу и обиться.

Артур не ответил. Они разошлись в разные стороны. В тот день, разговоров больше не было. Вернувшись со сбора хвороста, леопард, немного поев, завалился спать, свалив подготовку к следующему переходу на плечи человека.