Том 1: О юном рыцаре и слишком настоящем чудовище

Глава 62

Хоть проблем с Маришей и не возникло, так как она благополучно уснула, ночные приключения не прошли бесследно. Не урони она, сутра пораньше, котелок на пол, Артур наверняка продрых бы до полудня, а вместо этого, чувствовал себя совершенно разбитым. Но ежедневные обязанности никуда не делись. Прошлось вставать и с трудом удерживая глаза открытыми, тащиться к Обжоре. Его, Артур обнаружил спящим в сугробе, у входа в погреб.

– Тоже не выспался?

– Не знаю. Ещё сплю. – Не открывая глаз отозвался леопард.

Первой мыслью было – пнуть наглеца, но Артур сдержался и лишь ущипнул за нос. Громко чихнув, Обжора сел.

– Больше так не делай. Могу ведь руку спросонья откусить.

– Ха, напугал! Я с тобой, уже почти на равных борюсь!

Леопард окинул Артура взглядом.

– Какой-то вид у тебя не боевой. Точно хочешь тренироваться?

– Честно говоря, предпочёл бы просто поспать, пока ты за сеном ходишь.

– Я тоже.

– Тоже? Что тоже? – Сонно пробормотал Артур.

– Предпочёл бы поспать. Желательно, до самого вечера.

– Ты же знаешь, у нас нет выбора.

– Есть. – Обжора тяжело вздохнул. – Но ты прав, сходить всё-таки нужно.

– Вот и славно. – Широко зевая, Артур наклонился к люку, чтобы открыть.

– Подожди. Есть к тебе одна просьба.

– Говори. Вредитель. – Распахнув люк, недовольно согласился Артур.

– Пластинку, которую мы вчера сделали нужно отшлифовать. Я нашёл у кузницы немного мелкого речного песка, но от моих лап в этой работе толку мало.

– Обязательно делать сейчас?

– Нет. Но сильно откладывать не стоит.

– Почему?

– Инквизиторы планируют побег с первой оттепелью. Не лучшее время для путешествий. С другой стороны, и погоню организовать, когда всё поплывёт, станет практически нереально. Так что, смысл в таком решении есть. Проблема в том, что я не могу с уверенностью сказать, когда именно случиться оттепель и как поступит лорд, но скорее всего, оставаться здесь станет опасно. Нам тоже придётся срочно срываться с места.

– А в пути будет не до шлифовки пластинок. – Хмуро закончил мысль Артур. – Ладно. Я тебя понял, но сейчас всё равно лягу спать.

День тянулся медленно и уныло. От непродолжительного сна почему-то совсем не полегчало, скорее наоборот, глаза стали слипаться только сильнее. По крайней мере, Артуру так казалось. Лишь под вечер стало немного легче. Придя за вечерней порцией сена, он наконец нашёл в себе силы рассмотреть брошенную у очага пластинку.

Гладкая с одной стороны, с другой несколько строчек текста, но сколько Артур ни всматривался, знакомые на первый взгляд буквы, никак не желали складываться в понятные слова. Ещё на ней появились две прорези по краям, в форме «Т», развёрнутой боком, ножкой к краю, очевидно предназначенные для крепления цепочки. Разглядывая их, Артур с содроганием вспомнил о когтях Обжоры. Вчера, после отливки, этих отверстий не было. При более тщательном осмотре, по углам обнаружились небольшие, аккуратно выцарапанные кресты, тоже добавленные, уже после выплавки, ради придания пластинке более религиозного вида.

Тщательно осмотрев всё ещё несколько раз и окончательно убедившись, что ровным счётом ничего из написанного понять невозможно, Артур взялся за шлифовку, благо, горсть мелкого речного песка и кусок тряпки лежали рядом.

Так прошло около часа. Шероховатая поверхность, постепенно сгладившись, начала приятно поблескивать. До сияния отполированного клинка или доспеха, ей было ещё далеко, но носить такую уже не стыдно.

Скрипнул люк, негромко фыркнул Уголёк, не то приветствуя Обжору, не то сетуя на потревоженный сон.

– Какая неожиданность. Я думал, вы тут оба спите.

– Не напоминай. – Широко зевнув, Артур сунул под нос подошедшему леопарду пластинку. – Лучше расскажи, что за ересь ты тут написал.

– Ого. Ты и латынь выходит знаешь?

– Латынь? Что? А-а… – Артур встряхнул головой сбрасывая накатившую дремоту. – Так ты это на латыни что ли написал?

– То-есть, всё-таки не смог прочесть. – Констатировал Обжора.

– А ты знаешь, что латынь у нас объявлена языком колдунов, и уже лет сто, как запрещена?

– Честно говоря, впервые слышу. Но это объясняет, почему здесь никто на ней не говорит и не пишет.

– Серьёзно? Как можно годами подслушивать людей и не знать таких общеизвестных вещей?

– О общеизвестных вещах никто не сплетничает. Такое обычно рассказывают в школах или детям, но всё это днём, когда я предпочитаю отсыпаться вдали от людей.

Артур вымученно улыбнулся.

– Может ты ещё и историю появления королевства не знаешь?

Обжора покачал головой.

– Только то, что когда-то было одно большое, а теперь пять маленьких, но почему так получилось, не понял.

– Да-а. Бывает же.

– Может поделишься?

Артур грустно улыбнулся. Его радовала возможность блеснуть знаниями, но вместе с тем, не хотелось рассказывать, ведь ничего хорошего в этой истории он не видел.

– Обязательно. Но сначала… – Артур помахал пластинкой перед носом у Обжоры. – Объясни на кой чёрт ты это сделал.

– Мы оба не сильны в библии. Лучше написать бессмыслицу, чем ересь. А латынь тут никто не знает. Потому её и выбрал. Хотя, это в некотором смысле всемирный язык. Пользуется им и церковь. Королевский указ ведь на церковь не распространяется?

– Не знаю. – Артур в очередной раз зевнул. – Нет наверно. Нет у короля такой власти. Иначе, давно бы инквизицию приструнил.

– Ну вот. Значит, можешь смело говорить, что надписи священник сделал. А если найдётся кто-то знающий латынь, всегда можно свалить вину на колдуна скрывавшегося под личиной священника. Сам-то ты языка не знаешь, подвох распознать не мог.

– Как-то не очень обнадёживает. – Хмуро произнёс Артур. – Твоё творчество точно за заклинание не примут?

Леопард улёгся, выгнул спину и насладившись этим несколько секунд, расслабленно вытянулся.

– Нет. Разве только, совсем безнадёжные фанатики, но таким и повода не нужно. Остальные сочтут бредом сумасшедшего или чьей-то злой шуткой.

– Так, что же ты написал?

Обжора внимательно посмотрел на Артура.

– С твоим неумением врать, лучше иметь возможность совершенно честно ответить, что не знаешь. Тем более, если спрашивать станет инквизиция. Они бывают на редкость убедительными.

Артур помрачнел. Такая перспектива совершенно не радовала, даже пугала, но бросать всё после стольких пережитых невзгод тоже не хотелось. Тем более, давно созрел план, как использовать Обжору по возвращении. Особой надежды на успех он не питал, но всё лучше, чем ничего.

– Ладно. – Артур искоса посмотрел на леопарда. – Возможно, правда, лучше не знать. Всё равно соврёшь, если захочешь и глазом не моргнёшь.

Попытка провалилась, Обжора не стал спорить, убеждать в своей честности. Вообще, сделал вид, будто ничего не заметил.

– Теперь ты рассказывай. Давно хотел узнать, как эта страна докатилась до жизни такой.

Недовольно цокнув языком, Артур широко зевнул, да так, что челюсть хрустнула.

– Может завтра? Опять в сон клонит.

– Не вредничай, хоть вкратце расскажи.

– Ладно. – Махнув рукой, Артур уселся поудобнее. – В общем, лет сто или сто пятьдесят назад, была на этих землях вместо пяти, одна страна. Не империя, но всё же не маленькая. Последний король той страны, завещал своим пяти сыновьям по одной пятой и велел, всё делать вместе.

– Но принцы, естественно, перессорились.

– Нет. Свято хранили завет отца. Говорят, время их совместного правления было лучшим за всю историю.

– Тогда что-же разделило страну?

– Дети. Или, если хочешь – внуки. В общем, не позаботились новые правители передать отцовскую науку собственным отпрыскам. Заполучив власть, те быстро перессорились. Сначала с родителями, а затем и друг с другом. Даже повоевали немного, но ресурсов на долгую компанию ни у кого не оказалось, да и солдаты с родственниками воевать не хотели. Началась мелкая вражда. То обоз соседский ограбят, то караван торговцев не пропустят. Как ни странно, в отличии от дружбы, со следующими поколениями вражда становилась только сильнее, а простому люду, жилось только хуже. Но, вместе с тем, настоящего разделения похоже так и не случилось. За всё путешествие я ни разу не видел серьёзного приграничного поста. Кое-где знать ставит, но то свои, не государственные. И не поймёшь, пять у нас стран или всё-таки одна с пятью враждующими правителями.

– Ничего удивительного. Люди на редкость злопамятны. Не даром христианство так ратует за прощение.

– Ха-х. Да. Сначала сжечь, а затем простить! Но вообще, ты прав, для многих это самая непонятная и неприятная часть. Не раз слышал, как люди сетуют, да и сам, честно говоря, кое кого прощать не собираюсь.

– Это кого же?

– Не твоё дело! – Артур резко встал. – Заболтались! До завтра!