Том 1: О юном рыцаре и слишком настоящем чудовище

Глава 69

– Что я чувствую, настигая добычу значит? – Медленно начал Обжора.

– Да.

– В последние годы, почти ничего. Унылая рутина. Как ходить в погреб за припасами. Пришёл, задушил, съел. Хотя, этот кабанчик стал исключением. Промах, в сочетании с сильным голодом и усталостью, изрядно разозлил. Даже зарычал, чего обычно стараюсь избегать. Да и поел с большим аппетитом.

– Как-то, не очень интересно.

– Ты чеши, не отвлекайся. Я только начал. Видишь ли, многое в этом деле зависит от обстоятельств. В юности, например, пока был неопытен, считал, что охота нужна исключительно чтобы не помереть с голоду. И, надо сказать, она тогда приносила наибольшее удовольствие. Долгие часы в засаде, многочисленные неудачи, истощение. Порой, даже отчаяние. А потом…

Выпустив когти, Обжора будто обхватил что-то невидимое в воздухе. Зубы клацнули, заставляя Артура отдёрнуть руки.

– Эй! Осторожнее.

Леопард обмяк.

– Какие это были эмоции… Какая борьба… Сколько счастья, когда он наконец перестал сопротивляться… Чеши, не отвлекайся.

– Ты мне чуть пальцы не оттяпал!

– Прости. Такие воспоминания… Больше не буду.

– Ну смотри. – Артур вновь запустил руку в шерсть на горле Обжоры.

– Знаешь, я ведь того молодого оленя, наверно ещё час вылизывал, как лучшего друга после долгой разлуки, кажется, даже жалел, что он не может порадоваться вместе со мной.

– Почему сразу есть не стал?

– Устал слишком.

– Так ты хочешь сказать, что не считал его просто куском мяса?

– Нет. Я уже понимал – у них своя жизнь, свои заботы, радости, печали. А если разобраться, о чём думают, охота станет намного легче. В сытые периоды, даже пытался пообщаться, но не слишком успешно. Всё-таки, для оленей, я всегда в первую очередь являлся воплощением смерти. – Обжора повернул голову, подставляя другую часть горла для почёсывания. – Впрочем, хорошие знакомые среди «добычи» в моей жизни появлялись не раз, но значительно позже, уже после смерти первого хозяина.

– Это того, который сделал твои когти «слишком острыми» и научил говорить?

– Про когти – верно. А вот с речью сложнее. Искусственный голос, вполне возможно, тоже его работа, но обнаружил я эту способность лишь спустя много лет, совершенно случайно, и пользоваться учился самостоятельно.

Артур ненадолго задумался.

– Понятно. Из твоих слов выходит, что удовольствие от охоты получаешь, только когда очень голоден и сильно устал.

– Отчасти ты прав. Усталость делает пищу вкуснее. Однако, для голодного и уставшего, лучшая охота та, которой не было.

– В смысле?

– Падаль. Окажись в тот раз, на месте живого оленя, его пригодный для употребления труп, событие конечно, вышло бы не столь запоминающимся, но радости принесло не меньше.

– Часто ты ешь падаль?

– Не особо. Желающих то хватает. Большинство хищников, между живой добычей и свежим трупом, выберет падаль. Даже кабаны с белками от таких подарков не отказываются. Бывает, олени приходят, но их обычно, просто на солёненькое тянет. Полизать только. В общем, свежий или не слишком протухший труп, привлекает массу самых разных, порой неожиданных гостей. Особенно, если кто-то уже распотрошил.

– Что-то не понимаю. Если охота слишком лёгкая, тебе не нравиться. Если сложная, нравиться, но скорее выберешь падаль. Так?

– Голодная охота, это охота за едой. Не важно, жива добыча, мертва, или никогда живой не была. Важно утолить голод. Причём, когда речь о живой добыче, убийство нужно, лишь для удобства и безопасности. Если жертва жива, но по какой-то причине не может сопротивляться, им не редко пренебрегают.

– Слышал о волках такое, но понять не могу. Зачем такая жестокость? Неужели сложно добить?

– Убийство требует времени, порой, когда добыча особенно крупная – очень много времени, а ведь её в любой момент могут отобрать. Даже мне придётся расстаться с едой, если не смогу затащить на дерево, а волчья стая или матёрый медведь, всерьёз решат отобрать. Выбор невелик. Можно потратить время на убийство, рискуя остаться голодным, или постараться успеть оторвать кусочек от ещё живого тела прежде, чем отнимут.

– Часто так делаешь? – С явной неприязнью поинтересовался Артур.

– Давно уже подобным не занимаюсь. Могу себе позволить. Но, по молодости случалось. Впрочем, если вдруг потребуется убить очень крупного кабана, даже сейчас не стану пытаться его душить. Куда проще, да и быстрее выпустить кишки.

– Быстрее? Опять дурацкие шутки?

– Нет. Кабаны, та ещё морока. Не люблю на них охотиться, но вкусные очень.

– Так с этим вроде, быстро справился. – Артур кивнул на тушу.

– Так он не большой. Почти вдвое легче меня. И то визг поднял.

– В чём проблема то?

Потянувшись, Обжора перевернулся на бок.

– Главным образом, в коротких ногах и почти полном отсутствии шеи. Их трудно повалить, а без этого до горла не добраться. Но даже если получилось, это ещё не конец. Бывает вцепишься в глотку, а он не то, что не затыкается, ещё громче визжать начинает. Ты его и так, и эдак, всё без толку, только крови больше становиться. А потом понимаешь, в зубах нет горла, лишь шкура, да жир.

– Ты же говорил, за загривок можно.

– Можно. Только, кабана крепко держать при этом нужно, или верхом держаться, если совсем огромный. Иначе быстро с клыками познакомишься. Какие у меня когти, сам знаешь. Мне такие приключения ни к чему. Проще по брюху ими пару раз полоснуть и зубами за ляжку держать, пока кровью истекает. Впрочем, всё это по большей части теория. На деле, скорее на мышей охотиться стану, чем с такими связываться.

– Так ты боишься секачей? – Слегка удивлённо уточнил Артур.

– Скорее, глухоты и всеобщего внимания. Это же минимум пара минут непрерывного, разрывающего уши визга. Только очень ленивый медведь не придёт посмотреть. И почти наверняка, любопытный гость будет не один.

Артур с тяжёлым вздохом выбравшись из-под головы Обжоры принялся подкидывать ветки в огонь.

– М-да. Грустно всё это. Совсем мне настроение испортил, а на вопрос толком не ответил.

– А на что ты рассчитывал? Думал, я скажу: – «Свежая кровь пьянит, как крепкое вино» или, «Убивая я с гордостью приношу жертву во славу предков»?

Артур недовольно скривился.

– Вот только, давай без язычества. И вообще, опять уходишь от ответа.

– Между охотником человеком и лесным хищником, есть одно большое отличие. Человек лишь ненадолго приходит в лес за добычей, а мы здесь живём. Другой жизни у нас нет.

– Это и дураку понятно. Но что с того то?

– Хорошо. Давай я тебе ещё одну историю расскажу. Только, на этот раз, ты живот почешешь. Договорились?

– Считаешь, недостаточно мне настроение испортил? – Ехидно поинтересовался Артур. – И ещё наглости хватает, плату требовать?

– Это история о весьма необычном опыте, давшем ответы на многие мучившие меня вопросы.

– Например?

Обжора вальяжно развалился перед заметно уменьшившейся кучей хвороста.

– Почему копытные, имея привычку собираться в стада для безопасности, обладая подавляющим численным превосходством, так редко и неохотно помогают попавшим в лапы хищников сородичам?

Артур пожал плечами.

– Может, мозгов не хватает?

– Они далеко не так глупы, как ты думаешь. Да и пример для подражания имеется. Ведь самки то заступаются за своих детёнышей. Между прочим, не редко успешно отбивают, даже не имея рогов на вооружении. За тысячи лет противостояния, кто-то должен был понять выгоду такой защиты. Но зачастую, травоядные даже не пытаются вмешиваться, предпочитая наблюдать за смертью сородича издали. Если кто-то и приходит на помощь, то очень нерешительно. Всего два, три взрослых оленя с рогами, при желании, без труда обратят в бегство даже матёрого медведя, но отступают перед парой тощих шакалов.

– И почему, по-твоему, так происходит?

– Если просто скажу, вряд ли поверишь.

– Признайся, ты просто хочешь, чтобы я ещё почесал.

Обжора растянулся во всю длину.

– Признаюсь. Очень хочу.

– Ладно. Только, потом поможешь мне собирать веток для костра.

– Легко. Всё равно скоро нужно будет прогуляться.

Артур, усевшись на остатки хвороста, запустил руку в густую шерсть на животе леопарда.

– Ну, и что у тебя там за история?

– Сильно не нажимай, я ещё не всё переварил.

– Хе-х. Не зря я тебя Обжорой назвал.

– Так я и не возражал.

Артур слегка хлопнул по заметно уменьшившемуся с ночи, но всё ещё сильно раздутому пузу леопарда. В ответ, тот громко рыгнул.

– Не тяни, рассказывай.

– Полегче, нетерпеливый.