Сердце из черного льда

Глава 87

После непродолжительного ночного шторма гавань Танимуры пахла чистым соленым воздухом, а не смертью, кровью и разложением. Натан глубоко вздохнул, сидя на краю причала, и посмотрел на последнюю страницу в своей книге жизни, обдумывая, как завершить историю.

Серая клякса ударилась о доски рядом с ним. Над головой кружила чайка, чей крик был похож на издевательский смех. Натан поднял взгляд и раздраженно фыркнул.

— Я мог сбить тебя шариком огня волшебника, ты, жалкая пичуга.

Чайка не испугалась угрозы и улетела в ярко-голубое небо.

Большинство разбитых кораблей были разобраны, чтобы расчистить проход торговым судам. Два больших грузовых судна остались на мели, накренившись над водой; их торчавшие мачты напоминали утонувшие деревья. Жители Танимуры оставили их в качестве мемориала, чтобы каждый, кто прибывал в город, вспоминал о битве.

Натан почти заполнил книгу жизни приключениями и призадумался. На него напал творческий ступор. Если бы у него осталось больше страниц, слова потекли бы рекой. Он описал бы каждую мысль, каждую неудачу, каждую победу. Как он мог подвести итог стольким грандиозным событиям на единственной оставшейся странице? Он задумался, не купить ли еще одну чистую книгу, чтобы продолжать писать в ней, но этот драгоценный том был не просто книгой из книжной лавки. Это была его книга жизни, данная ему ведьмой Рэд в Темных землях. Первый том был написан чернилами, сделанными из его собственной сожженной крови, и описывал первую часть его жизни. Он собственноручно написал продолжение, но, тем не менее, том в кожаном переплете был особенным подарком.

Болтая ногами, он перечитал последние страницы, которые написал накануне вечером, сидя на ступеньках казармы в танимурском гарнизоне. Натан знал, что нужно будет найти жилье получше, если они с Никки решат остаться в городе. Он уже чувствовал беспокойство.

Он посмотрел на свое описание волшебников Ильдакара, Зерцалоликого, восстания рабов, пробуждения огромной каменной армии. Его глаза защипало, когда он прочел строки о дорогой Эльзе, ее магии переноса и о том, как она погибла. Его краткие строчки были довольно скупы, но не из-за недостатка уважения, а потому что у него не хватило духу написать все, чего Эльза заслуживала.

Он пытался подробнее описать гибель аббатисы Верны и разрушение Твердыни. Рассказ о финальном сражении в Танимуре больше походил на набросок, но у него просто не хватало места. Каждое событие заслуживало отдельной главы, если не целого тома. Тем не менее, он написал чистую правду, и это самое главное.

Понимая важность своей работы, он заставил себя продолжать писать, чтобы закончить на той бумаге, которая оставалась. Мелким почерком и лаконичной прозой он описал храбрые жертвы солдат, победу Бэннона над королем Скорбь и катастрофический конец древней армии Утроса, которую поглотил подземный мир.

Ему нужно было еще много чего сказать, но он дошел до конца последней страницы. Его последние строки были слишком сжатыми, и когда места больше не осталось, он просто написал: «И так был спасен Древний мир».

Доски причала заскрипели под чьими-то ногами, и он обернулся. К нему шла Никки, одетая в черное платье. Большая песчаная пума ступала рядом, ее рыжевато-коричневый мех был чистым и расчесанным, будто она была сытым и ухоженным домашним питомцем. Никки остановилась рядом с Натаном.

— Если будешь так проводить свои дни, волшебник, то станешь толстым и ленивым.

Над головой пролетела чайка, браня Мрра. Пума зарычала, и птица улетела.

— Это заслуженный отдых. — Натан взглянул на последнюю страницу. — Скрупулезное написание объективной хроники — это совсем другая битва, но тоже весьма тяжелая. К сожалению, у меня не хватило бумаги. — Он закрыл книгу.

На губах Никки появилась улыбка.

— Уверена, ты нашел там местечко для своих подвигов.

— О, не для всех. Добрые духи, на это потребовалась бы целая библиотека.

Она словно и не заметила юмора в его словах.

— Когда будешь рассказывать свои истории в тавернах и на пирушках, уверена, ты припомнишь все мучительные подробности.

— Я уязвлен твоим отношением. — Приложив ладонь к груди, Натан нащупал бугристый шрам и ровное сердцебиение, и понял, что это действительно его сердце. Сердце волшебника.

Мрра издала низкое рычание и повернулась к берегу, размахивая хвостом. Никки резко обернулась, насторожившись.

На пирс неожиданно ступила стройная женщина в серой сорочке, плотно облегающей ее тело. Кожа ее была бледной, а лицо изможденным, как у мертвеца. Спутанные пряди рыжих волос походили на переплетенных змей, а неестественные черные губы улыбались. Она шагала вперед, зловещая и уверенная в себе. Казалось, во всем мире остались только они трое. Рядом с ней шло странное создание с пятнистым рыжевато-бурым мехом, заостренными ушами и удлиненной мордой — не кошка, не волк, а какой-то другой вид. Мрра ощетинилась и приготовилась защищать сестру-пуму.

Натан почувствовал озноб:

— Добрые духи! Это Рэд.

Ведьма скользнула к ним. Натан не представлял, как она прошла через холмы и всю Танимуру, не вызвав переполоха. Он поднялся на ноги, все еще сжимая в руке книгу жизни.

Никки заняла оборонительную позицию:

— Я надеялась больше никогда тебя не увидеть.

Смех ведьмы был мелодичным, но Натан не желал его слышать.

— Наши надежды не всегда оправдываются. — Она бросила небрежный взгляд на город. — После битвы осталось достаточно черепов и тел, чтобы должным образом украсить Танимуру. Жаль, что вы предпочли все это убрать.

Лесистые холмы и долина, в которой стояло укромное жилище Рэд, были усеяны костями тех, кто умер, когда пришел за помощью к ведьме.

— Смертей было ровно столько, сколько нужно для победы, — сказала Никки.

Охотник, странный рыжий питомец ведьмы, сел на задние лапы и уставился на Мрра, глаза в глаза. Усы песчаной пумы дернулись.

Рэд повернулась к Натану, будто он уже знает, зачем она пришла.

— У тебя есть кое-что для меня. — Это был не вопрос. — Я сомневалась, что ты вернешься в Темные земли и передашь мне свою книгу жизни, поэтому пришла сама. Ты должен был догадаться, что именно этого я и ожидала. — Ее черные губы сложились в улыбку.

Натан был удивлен:

— Я закончил писать всего несколько минут назад. Как ты узнала?

— Я ведьма, и многое предвижу. Прочти первые строки в книге.

Натан обратился к словам, которые были начертаны там еще до того, как Рэд отдала ему книгу:

Будущее и судьба зависят как от путешествия, так и от его цели.

Кол Адаир лежит далеко на юге Древнего мира. Оказавшись там, волшебник узрит то, что поможет ему вновь обрести целостность. А колдунья спасет мир.

Он фыркнул:

— Эти слова вели нас по Древнему миру и направляли меня туда, куда мне нужно было идти. Ты действительно дала ход многому, написав это. — Он поджал губы. — Пророчество обычно не бывает таким ясным и прямым.

Рэд разразилась громким гортанным смехом.

— Натан Рал, ты знаешь это лучше, чем кто-либо другой! Это не было ни пророчеством, ни предостережением. Это была просто идея, и вы следовали ей, как вам хотелось, интерпретировали слова так, как пожелали. Вы сами даете ход событиям. Она протянула руки, ожидая, что он передаст ей книгу. — Не могу дождаться, чтобы прочитать хроники целиком.

Натана замутило от того, что она сказала. Он следовал за словами в книге в поисках восстановления своего дара. Из-за того, что написала Рэд, он, Никки и Бэннон прошли через Кол Адаир и весь путь до Ильдакара. Эти слова завели их очень далеко, но неужели он просто преследовал мираж?

Нет, не мираж, осознал он. Его собственная судьба. Как бывший пророк, Натан Рал знал, что люди будут делать то, что им предназначено, независимо от написанных слов. Он сам создал свою судьбу.

Охотник обнюхал Мрра. Оба зверя были готовы к прыжку, но Никки и Рэд держали их под контролем.

Когда Натан отдал ей книгу жизни, он испытал глубокое чувство утраты, как будто часть его истории завершилась. Означало ли это, что его приключения закончились? Что он просто останется в Танимуре? Он определенно не собирался этого делать.

Мгновение спустя Рэд достала откуда-то другую книгу, хотя до этого ее руки были пусты. Она протянула ему свежий том в переплете из светлой кожи. Он с удивлением принял его, открыл и обнаружил только чистые страницы.

— Тебе потребовалась тысяча лет, — сказала ведьма, — чтобы написать первую книгу, и едва ли год для второй. Интересно, как скоро ты заставишь меня вернуться и забрать этот том? Все зависит от тебя.

Без дальнейших прощаний Рэд пошла обратно по скрипучему причалу, а лохматый питомец последовал за ней. Натан провел большим пальцем по гладкой коже своей книги жизни и прижал ее к груди.

Сосны и дубы на опушке Хагенского леса отбрасывали густые тени. Никки все еще чувствовала запах крови после недавнего сражения. Это место хранило немало мрачных историй, но теперь это был совсем обычный лес. Тишина, царившая под переплетенными ветвями, сменилась пением птиц.

Мрра вглядывалась в чащу золотистыми глазами. Зашуршал подлесок, и к ним скользнули поджарые песчаные пумы — все выжившие члены прайда, который Мрра вела сражаться против генерала Утроса.

Никки погладила Мрра по голове, почесала за ушами, и пума довольно замурлыкала. На ее шкуре были клейма Ильдакара, но больше в прайде ни у кого не было таких отметин. Другие большие кошки жили в дикой природе, и Никки знала, что Мрра тоже этого хотела.

Мрра дернула хвостом и уставилась в лес, отказываясь покидать сестру-пуму. Никки обвила руками шею Мрра, крепко обняла пуму и долго гладила ее.

— Спасибо тебе, моя верная спутница. Беги со своим прайдом. Ты это заслужила.

Мрра утробно зарычала, и Никки ощутила щекой вибрацию, когда прижалась крепче.

— Наша магическая связь никогда не будет разорвана. Я всегда буду твоей сестрой-пумой. — Она почувствовала комок в горле, с трудом сглотнула и продолжила: — Но это твой прайд. Скитайтесь по миру, живите своей жизнью, охотьтесь; найди себе пару и заведи детенышей… и будь свободна. Это все, о чем я тебя прошу. Я дам тебе знать, если мне когда-нибудь понадобится помощь. Спасибо тебе за новых сестер и братьев. — Мрра подняла золотистые кошачьи глаза, и Никки снова погладила кошку по голове. — Иди!

Мрра издала рык и повернулась к другим пумам, ожидающим в лесу. Она прыгнула под тень деревьев и вскоре скрылась из виду, но Никки всегда будет чувствовать песчаную пуму своим сердцем.