Сердце из черного льда

Глава 47

Королева сэлок разорвала Мелка на части и швырнула тело в лужу из его же крови и внутренностей. Король Скорбь обезумел. Он превратился в монстра с остекленевшими глазами, наполненными яростью. Он издал бессловесный первобытный рев, который заставил бы содрогнуться волков. Скорбь одной рукой взмахнул боевым топором, а другой выхватил разделочный нож. Одним ударом он отсек голову ближайшей сэлке, и королева отскочила, как грациозная рыба. С ее когтей все еще капала кровь Мелка, а протяжное шипение походило на издевательский смех.

Королева мягко приземлилась на перепончатые ступни, оказавшись вне досягаемости его оружия. Скорбь бросился на нее, словно бешеный бык, размахивая топором из стороны в сторону, но она увернулась и ускользнула.

Временами на поле боя Бэннон погружался в красный туман, превращаясь в боевой вихрь. После он не мог вспомнить, что делал, лишь видел тела своих многочисленных жертв. Он оставался жив, хотя и с сотней ран, о которых не помнил. Сейчас Скорбь пребывал в таком же неистовстве.

Три сэлки навалились на короля, но он в ярости рубил их конечности и головы. Скорбь метнул разделочный нож в королеву, но она отклонилась; лезвие скользнуло мимо, едва задев чешую на груди, и вонзилось в широкую спину норукайца, сражавшегося с другой сэлкой. Норукаец потянулся за спину, удивленно нашаривая кинжал, а противник воспользовался заминкой и разорвал горло налетчика.

Бэннон стоял среди криков, воплей и звона мечей на палубе корабля. Его запястья были свободны, а железная цепь на лодыжке больше не крепилась к палубе. Он был готов сражаться насмерть, хоть и знал, что вряд ли выживет в этой резне.

Лила медлить не стала. Желая сражаться, она выхватила искривленный меч из отрубленной руки на палубе.

— Вооружайся, мальчишка! — рявкнула она, отпихнув конечность и вскинув клинок. — Даже если королева сэлок не хочет убивать тебя, этого желают норукайцы.

Скребя цепью по доскам палубы, Бэннон подбежал к мертвому налетчику в луже крови и забрал меч. Он взмахнул оружием, чтобы почувствовать баланс.

— Не Крепыш, но сойдет. — Ему нравилось ощущать вес стали в руке, слышать свист лезвия, рассекающего воздух.

Две сэлки с шипением приблизились, готовые убивать, но узнали Бэннона и решили выбрать другую цель. Другие рабы беспомощно стонали, по-прежнему прикованные к палубе.

— Это не наша битва, Лила, — принял решение Бэннон. — Пусть сэлки и норукайцы убивают друг друга. Прикрой меня, пока я освобождаю пленников.

Она заняла позицию рядом с рабами, держа меч наготове, чтобы сразиться с любым приблизившимся врагом. Бэннон наклонился и перерезал путы на их запястьях. Лила протянула рабам прочные ножи, которые подобрала на палубе с мертвого норукайца.

— Вытаскивайте штыри. Рубите доски, если будет нужно.

— Мелок! — Заорал король, широко открыв рот; его язык болтался, как лоскут мяса. — Мелок был моим защитником. — Несмотря на то, что королева сэлок пряталась среди других бойцов, Скорбь приблизился к ней и замахнулся топором. — Мелок был моим другом!

Королева ушла вниз и в сторону; лезвие топора ранило ее в плечо. Пятнистый гребень на ее голове и спине вспыхнул, как полотно пилы, и по чешуйчатой коже потекла кровь. Он загнал королеву в угол у борта, но она перепрыгнула через борт и по изящной дуге вошла в морские волны. Когда королева сбежала, Скорбь взревел в небо так громко, словно хотел расколоть небесный свод.

Звуки боя эхом раздавались с двух соседних кораблей. Бэннон знал, что у тех рабов не было его защиты. Окинув взглядом палубу, он насчитал около пятидесяти мертвых сэлок, и еще больше изрубленных тел упало за борт вместе с убитыми норукайцами. В темных волнах кишели сэлки. Одни пировали, поедая плавающие тела норукайцев, в то время как другие взбирались по корпусам змеиных кораблей.

На окровавленной палубе Лила поворачивалась из стороны в сторону, выставив перед собой меч. На ее напряженном лице не было страха, и Бэннон восхитился ее красотой. Жестокость была частью натуры Морасит.

— Я рад, что ты здесь, — тихо просипел Бэннон.

Несколько сэлок атаковали корабела Гару, вцепившись в ее спутанные седые косы. Она врезала одному существу массивным кулаком, другого ударила мечом, но два новых противника вцепились острыми зубами ей в плечо и бок, тисками сжимая челюсти. Гара продолжала бороться, хотя они рвали ее плоть. Не устояв, она перевалилась через борт, и все трое упали в воду. Еще несколько сэлок принялись обдирать Гару до костей. Кровавая вода казалась темным вином.

Неожиданно морской народ заметался в ужасе. Вместо громкого шипения теперь повсюду слышались бурные всплески. Королева сэлок издала резкий призывный крик.

Какая-то огромная тень двигалась под водой. Существо изогнулось, и длинный зазубренный плавник прорезал водную гладь между двумя отставшими змеиными кораблями. Существо скользило, проходя через стаи сэлок острым лезвием. Некоторые метнулись прочь, блеснув чешуей и уходя на глубину.

— Пресвятая Мать морей! — ахнул Бэннон.

Огромная змеиная голова с плавниками по бокам поднялась над водой, щелкая челюстями, выдыхая воду и пар. Морской змей возвышался подобно мачте норукайского корабля. Жабры его раздулись, блеснули колючие плавники. Он издал оглушительный рев, молниеносно метнулся вниз, и выхватил из воды четырех сэлок.

— Змеиный бог! — заликовали норукайцы. — Змеиный бог!

Налетчики воодушевились и удвоили натиск, а сэлки попятились в первобытном ужасе, когда над ними навис монстр. Бэннон подумал, что пролитая в кровь и вспененная вода привлекли подводного хищника. Или всему причиной кровавое жертвоприношение на закате?

Змеиный бог метался за добычей, словно лиса в курятнике. Налетчики на палубе теснили морской народ, рубя на куски с дикой отрешенностью. Сэлки не могли спастись в воде, ведь там поджидал змеиный бог. Отчаявшиеся создания успели убить еще нескольких норукайцев, но вскоре погибли от рук налетчиков. Сэлки в море удирали во все стороны, спасаясь от разъяренного змеиного бога.

Охваченные боевым азартом норукайцы выбросили тела сэлок за борт, устроив пир морскому змею. Норукайцы верили, что их народ также был частью змеиного бога, и они делились своей кровью с кровью змея. Без церемоний они побросали в волны и убитых товарищей.

Король Скорбь стоял возле резной фигуры на носу корабля, не обращая внимания на победу. Он опустился на колени и прижал к себе истерзанное тело Мелка, рыдая и раскачиваясь. Кровь запачкала его мускулистую грудь.

— Мой Мелок, мой друг!

Перешептываясь, норукайцы попятились в благоговейном страхе, когда огромный морской змей поднялся над носом корабля. С его гигантской головы стекали вода и кровь. Огромные глаза уставились на короля, и монстр разинул пасть, обнажив мечеподобные клыки, между которыми застряли кусочки плоти. Змей видел отчаяние короля и ждал.

Скорбь прижимал мертвого шамана к груди, разрываясь от нерешительности. Он встретился взглядом со змеиным богом, затем медленно кивнул.

— Он твой. Мелок — часть тебя, часть всех нас. — Он осторожно положил мертвого альбиноса на палубу и отошел.

Змеиный бог склонил гибкую шею и подобрал челюстями тело Мелка, словно в знак почтения. Изящным движением змей подбросил истерзанное тело в воздух, поймал пастью и проглотил альбиноса целиком. Некоторое время змей властно нависал над тремя кораблями норукайцев, а потом опустился в волны и заскользил прочь, уходя на глубину.

В ночи раздался общий вздох облегчения. Норукайцы принялись подсчитывать потери и перевязывать раны. В воде плавало множество тел, и вскоре появились привлеченные кровью акулы. Они пожирали то, что не съел змеиный бог.

Бэннон и Лила все еще сжимали в руках мечи, готовые защищаться. Рабы сбились в кучу, оцепенев от ужаса, хотя некоторые были готовы сражаться добытым оружием. Впрочем, шансов не было. Бэннон и Лила наблюдали за приближением побитых норукайцев, которые были не в настроении для новой драки. Скорбь растолкал налетчиков и сердито посмотрел на Бэннона и Лилу. Что-то внутри короля надломилось. Его лицо исказилось, когда он заговорил с Бэнноном.

— Ты нравился Мелку.

— Не знаю почему, — сказал Бэннон. — Он говорил о видениях, но не рассказывал, что именно видел.

Борясь с душевной болью, Скорбь сжал рукоять боевого топора. Бэннон посмотрел на Лилу и понял, что она прикидывает, позволить ли снова захватить себя в плен или сражаться насмерть, с горсткой испуганных рабов в качестве союзников. Даже после кровопролитной битвы с морскими монстрами норукайцы все еще во много раз превосходили числом. Лила была готова умереть, чтобы защитить его и убить короля Скорбь, но Бэннон не мог позволить ей погибнуть.

— Не сейчас, — сурово прошептал он.

— Я больше не в настроении биться, — заорал на нее Скорбь, — но я убью тебя, если дашь повод.

Лила напряженно взглянула на Бэннона, затем положила меч, но это не выглядело как поражение.

— Не хочу, чтобы они убили тебя, мальчишка. Будет и другой раз.

Кладя меч рядом с ее оружием, дрожа от усталости и страха, Бэннон надеялся, что она права.