Сердце из черного льда

Глава 12

Когда Адесса двинулась вверх по течению реки, возвращаясь в далекий Ильдакар, ее единственной компанией была отрубленная голова Максима, которую она несла в окровавленном мешке. Морасит шла твердым шагом, но без спешки, так как охота завершилась. Ее жертва была мертва, но задание не было закончено. Она должна принести трофей домой.

Домой. Адесса редко позволяла себе такие мысли. Будучи Морасит, она полностью отдавала свое тело и способности Ильдакару. У Адессы не было ни радостей, ни сомнений, только служение. Она будет сражаться и одолеет любого противника на боевой арене; она убьет любого врага, который угрожает городу, даже самогó главнокомандующего волшебника. Она не считала пролитую кровь — ни свою, ни чужую.

Перед смертью Максим поддразнил ее, сказав, что Ильдакар может быть осажден военным флотом норукайцев. Он также утверждал, что разрушил заклинание окаменения и освободил гигантскую армию генерала Утроса. У Адессы не было причин ему верить, поскольку волшебник имел привычку лгать. Как только она вернется в город, то сама увидит правду и будет сражаться, если понадобится.

Проходя милю за милей, Адесса предвкушала, как увидит прекрасный город, его зеленые улицы, башню властителей и пирамиду жертвоприношений, боевую арену, пропитанную кровью и славой. Адесса обучила многих бойцов, и некоторые, как Ян, даже стали чемпионами, что было редкой честью. Она позволила Яну стать ее любовником и оплодотворить. Несмотря на то, что Адесса убила Яна, когда он предал Ильдакар, она не могла отрицать привязанность к нему. Если бы только он не был развращен…

У Гантова брода, покинув семейство Фэри, она подумывала найти лоцмана, который переправил бы ее вверх по реке в Ильдакар, но у Адессы не было настроения для компании. Она могла довольно быстро передвигаться в одиночку и была одна с тех пор, как властительница послала ее на охоту. Восстание в Ильдакаре уже наверняка подавлено, Тора и палата волшебников восстановили порядок и наказали преступников. Адесса вернется домой с триумфом.

Она шла вдоль реки Киллрейвен по грунтовой дороге, которая по мере удаления от городка превращалась в еле заметную тропинку среди деревьев. Опасные болота далеко на севере доставили бы больше проблем.

После тяжелого дня пути она поела вяленого мяса и фруктов из дорожного мешка и остановилась разбить лагерь. Адесса собрала хворост на поляне и села на поваленное дерево со сгнившей корой. Костер из сухих ивовых прутьев, травы и дубовых веток потрескивал, источая струйки дыма. Она отпила из бурдюка и снова достала дорожную еду. Через несколько дней придется охотиться, но сегодня она просто отдохнет, а затем двинется дальше, как только взойдет солнце.

Неподалеку шептали волны, плескаясь о берег. В уютной темноте щебетали ночные птицы и гудели насекомые.

Адесса подняла мешок с жутким содержимым и поставила голову Максима на пень напротив костра. Она приспустила ткань, обнажив обесцвеченную опухшую кожу. Одутловатые глаза главнокомандующего волшебника были полуоткрыты, студенисты, с молочной белизной. Рот был открыт, а губы обмякли, обнажая зубы. Раньше на этом лице часто появлялась плутовская улыбка, наполненная скорее ядом, чем юмором. Теперь кожа имела маслянистый зеленоватый отпечаток разложения, а шейный обрубок покрывали ржаво-коричневые пятна.

Пытаясь удержать голову в вертикальном положении, она надавила на нее, чтобы сплюснуть мягкую плоть.

— Этим вечером ты составишь мне компанию, — сказала Адесса. — Но при жизни компаньон из тебя был скверный. Властительница Тора презирала тебя. Теперь ты будешь молчалив и почтителен.

Адесса сидела на бревне напротив мертвой головы и размышляла, заканчивая трапезу. Сидевшие на деревьях вороны закричали и разлетелись. Она подняла глаза, гадая, что же их так встревожило.

Когда прозвучал насмешливый голос, по ее позвоночнику пробежал холод.

— Ты думаешь, что победила.

Рука Адессы метнулась к короткому мечу на бедре, пока она вставала. Костер снова затрещал. Она огляделась.

— Ты не победишь, — сказал голос, и она повернулась к голове Максима. Его распухшие глаза теперь были открыты, а белки сфокусированы на ней. — Ильдакар уже пал.

— Во имя Владетеля! — воскликнула она.

— Да, во имя Владетеля. — Губы Максима раздвинулись и потрескались, из них сочился гной. Распухший язык мелькал между зубами, когда челюсти двигались, формируя слова. — Ты еще не закончила работу, Морасит.

Уверенная, что это плод воображения, Адесса уставилась на голову:

— Молчать!

Голова на пне закачалась, когда Максим засмеялся.

— Завеса истончилась, границы стали ненадежны. Многие души проходят сквозь трещины. — Голова снова хихикнула. — А я довольно изворотлив.

— Замолчи! — Сжимая короткий меч, она обошла костер и нависла над отрубленной головой. Глаза Максима смотрели на нее с насмешливой невинностью. — Я отделила голову от тела, — сказала Адесса. — Я пробила твою грудь деревом и разорвала сердце. Ты мертв.

— Быть может, меня не так легко убить. — Он снова рассмеялся.

— Я разрублю твою башку надвое, а потом рассеку на множество кусочков.

Он только усмехнулся.

— Думаешь, избавившись от этого сосуда, ты сможешь уничтожить мой дух? Можешь попробовать. — Губы его кривились в презрительной ухмылке. Гниющие глаза зажмурились, и когда он снова открыл их, из глазных яблок потекла жидкость. — Разве ты не обещала дорогой Торе, что принесешь мою голову? Если разрубишь меня на куски, как объяснишь свою неудачу?

Адесса колебалась, глядя на него сверху вниз.

— Ну же, — продолжал зловещий голос, — мы будем спутниками в долгом путешествии в Ильдакар! Но уверяю, от города ничего не осталось. — Он снова хихикнул. — Хотя откуда тебе знать? Тебя так долго не было.

— Ты лжешь.

— Как дух, я вижу многое.

— Ты ничего не знаешь. Ты моя жертва. Ты мертв.

— Да, — ответил Максим. — И все же я еще здесь.

В отчаянии и отвращении она натянула мешок на отрубленную голову и туго его завязала. Теперь голос Максима был просто шепотом, но все еще не смолкал. Она положила сверток по другую сторону упавшего дерева. Аппетит пропал, и Адесса не могла уснуть на протяжении всей долгой и шумной ночи.