Сердце из черного льда

Глава 55

Каменная волна, подобно приливу, погребла передние ряды верных бойцов Утроса, которые продолжали следовать за ним, даже потеряв все. Генерал взирал на неровную каменную массу, покрывавшую дно каньона, и подыскивал слова.

— Наша судьба навсегда связана с камнем, — наконец произнес генерал.

Рядом бушевала Рува, едва сдерживая бурлящую внутри магию.

— Эти люди отдали жизни за тебя, возлюбленный Утрос. Они знали, что ты не дрогнешь и завоюешь мир, как и поклялся. — Она смотрела на вмурованные в камень тела. — И их жертва поможет тебе достичь цели.

— Как? — огрызнулся Утрос. — Как это мне поможет? — Он оглядывал картину разрушений и массовой бойни.

Рухнувшая стена каньона теперь походила на оползень, запекшийся на жарком солнце. Тысячи трупов казались насекомыми, попавшими в смолу. Солдаты Утроса были облачены в лучшие доспехи, их мечи были остры, подготовка превосходна, и они могли сражаться с любым врагом, — но как можно подготовиться к такому? Поднятые вверх руки все еще сжимали мечи, кое-где из камня торчали лишь латные перчатки и ноги в сапогах.

Поблизости виднелась голова солдата в съехавшем набок шлеме; на его лице застыла гримаса судорожного вдоха. Все остальное его тело находилось в камне. Он все еще мог дышать, но был сдавлен породой. Он открывал и закрывал рот, выпучив глаза и пытаясь глотнуть воздуха. Умирающий не мог произнести ни слова — в его груди не осталось места. Изможденное лицо синело, и он медленно задыхался.

Утрос склонился над ним:

— Я ничем не могу тебе помочь. — Сердце его разрывалось от печали и желания мести. — Благодарю за службу и сожалею о твоей жертве. — Он обнажил меч. — Это все, что я могу сделать. — Он отсек мужчине голову, и из обрубка на камни хлынула кровь.

Он приказал солдатам сделать то же с другими воинами, чье положение было безнадежно. Так было правильно, но Утроса мутило.

Только чудом он остался жив. Когда каньон начал плавиться, Рува и Ава спасли его, преградив путь. Защитники крепко стояли в бутылочном горлышке, а солдатам генерала приходилось пробиваться через скопище ядовитых скорпионов, ямы с шипами и маскировочную завесу, которая скрывала сам каньон. Натан и другие одаренные сражались и отступали, сражались и отступали, заманивая их все дальше.

Утрос был одурачен. Он поверил, что это последняя линия обороны. Его армия поверила в свою победу, как только они увидели альков в скале и здания архивов, а Рува зашипела в предвкушении могущественных знаний.

Армия неистово бросилась на штурм, и Утрос никак не смог бы остановить их. Они ворвались в скрытый каньон, как разнуздавший буйного скакуна всадник. Утрос хотел быть в первых рядах, но Рува вынудила его держаться позади. Голодающие солдаты набросились на фруктовые сады и поля. Они налетели на стада перепуганных овец и рвали их на куски, поедая сырое мясо. Прежде чем он смог насладиться победой, Рува почувствовала отклик невероятно могущественного заклинания… а затем скалы потекли вниз расплавленной лавиной.

К нему подлетел безумный мерцающий дух Авы:

— Прочь! Здесь небезопасно! Мощное заклинание! Я попытаюсь остановить ее, генерал!

Рува повторила движения сестры и использовала дар, чтобы отбросить Утроса к скалам бутылочного горлышка. В этот миг каменная волна с ревом обрушилась на передние ряды армии, убив огромное количество солдат.

Теперь, глядя на ужасающие последствия заклинания, генерал пытался подсчитать потери. К счастью, основная часть армии даже не вошла в скрытый каньон, оставшись в высокогорной пустоши — не меньше девяноста тысяч воинов.

Подъехал первый командующий Енох. Лицо его было пепельно-серым от вида бесчисленных сдавленных тел, тянущихся рук, застывших в ужасе мертвых лиц. Он прочистил горло, будто хотел выплюнуть тяжелые слова, которые собрался произнести.

— Владетель потребовал гораздо больше, сэр. Он знает о нас, и мы нужны ему все.

— Владетелю пока придется довольствоваться тем, что он уже получил, — сказал Утрос. — С нас достаточно!

Ава перед ними замерцала, на ее лице появилось смятение.

— Он тянет меня с еще большей силой. Ему нужна моя сестра. Ему нужна я!

— Благодаря нашей преданности тебе, — вмешалась Рува, — у нас есть силы противостоять ему, возлюбленный Утрос. Преданность сильнее любви. — Она прищурилась. — Преданность сильнее смерти.

— Мы забили овцу, сэр, — отвлек их Енох, — и зажарим, чтобы накормить всех первых командиров. Но остальные еще страдают от голода.

— Потому что они голодны, — сказал Утрос. — Даже если они все еще двигаются и маршируют.

— Нет! Их поддерживает наше заклинание. — Рува будто оправдывалась. — Они продолжают идти, даже несмотря на снедающий их голод. Они будут жить до тех пор, пока не превратятся в ходячие скелеты!

Утрос с отвращением наблюдал, как его солдаты подобно саранче расползаются по каньону. Они срывали листья и нежные ветви с фруктовых деревьев, пожирали любые найденные фрукты, дочиста обирали огороды, вламывались в жилища на скальных склонах, в надежде отыскать даже самые маленькие крохи пищи.

И что гораздо хуже, хотя и не удивительно при таком темном заклинании сохранения, голодные воины бегали по затвердевшему камню, выискивая мертвых или умирающих солдат, попавших в каменную ловушку. Нет, они не пытались спасти товарищей, не искали выживших. Они хватали торчавшие из скалы руки, ноги или головы и отрывали полоски плоти, сдирая мясо и поедая останки. Они ломали кости и высасывали костный мозг, лакали кровь и грызли любой кусочек кожи, мышц или сухожилий и двигались дальше в поисках большего.

Призрак Авы стоял перед Утросом и наблюдал.

— Им нужна пища. Они будут поддерживать себя любым способом. Это по-прежнему твои воины.

Рува уже объясняла, что заклинание сохранения не сможет поддерживать армию слишком долго.

— Любая пища, которую они найдут, — она сделала паузу и сказала более твердым голосом, чтобы подчеркнуть свою мысль, — любая пища даст им энергию, чтобы продолжать идти.

Думая о своей легенде, о своей чести, Утрос почувствовал тошноту.

— Что происходит с моей армией? Что происходит со мной? — Он собрал всю решимость, сосредоточился на конечной цели, на причине своего существования после всех этих столетий. — Мы заплатим любую цену. Мы приняли это решение очень давно, и сейчас слишком поздно что-то менять. — Он прошел мимо искалеченных останков солдат, чтобы посмотреть на отвесный утес, который теперь был непреодолимым препятствием. Архив Твердыни был полностью утрачен.

— Они уничтожили все знания. — Он взглянул на дух Авы. — Можешь спасти хоть что-то? Пройти сквозь камень в призрачной форме и найти хотя бы свиток, хоть один том? Вообще что-нибудь?

Ее неосязаемый дух замерцал:

— Это невозможно. Сами книги обратились в камень. Свитки окаменели. — Когда она слилась с Рувой, оба близнеца сказали: — Они предпочли уничтожить знания, лишь бы не позволить нам получить их.

— Такое отчаяние показывает, как сильно они нас боятся, — сказал Енох.

— Это был мудрый тактический ход, — кивнул Утрос. — Хотел бы я, чтобы Рува использовала столь мощную магию для моих завоеваний, но нам это и не нужно. — Он повысил голос, чтобы солдаты могли его услышать. — Не верьте, что нам нужна такая поддержка! Моей армии достаточно.

Несколько солдат, желая отомстить, пробирались к дальнему концу каньона в надежде перехватить защитников, бежавших в горную пустошь, но Утрос знал, что Натан и остальные уже давно ушли.

— Сегодня мы пируем тем, что у нас есть, — сказал он, — но отдыхать долго мы не смеем. Армия должна двигаться дальше. Наша цель — добраться до моря, по пути завоевывая любые города. Норукайцы уже, должно быть, разоряют побережье. Король Скорбь ведет войну. — Он повернулся так, что на его золотой полумаске блеснул солнечный свет. — Мою войну.