Сердце из черного льда

Глава 70

Когда корабли приблизились к дрейфующему телу змеиного бога, король Скорбь уставился на воду, испытывая отвращение и ярость. Эти муки были почти столь же сильны, как и боль, обуявшая его после гибели дорогого Мелка.

С носа своего флагмана Скорбь наблюдал за уродливым кракенобойным судном с серыми парусами и металлическими пластинами на корпусе. Он никогда не забудет этот корабль. Он видел, как колдунья повергла змеиного бога. Он погонится за ними на край света, если придется. Но он не мог проплыть мимо тела павшего змеиного бога.

— Бросить якорь! Всем кораблям. Мы остановимся здесь.

Перекрывая грохот барабанов, над водой разнеслись приказы. Норукайские корабли плыли близко друг к другу, и отрывистые команды передавали с судна на судно. Корабль короля на веслах подошел к мертвому монстру; команда сбросила якорные камни и убрала паруса.

Скорбь много раз приносил жертвы змеиному богу. Теперь же он так сильно стиснул перила, что древесина затрещала. Шипы торчали из его напряженных плеч. Он широко открыл рот и взревел во весь голос. Громкий нечеловеческий крик, похожий на вой змеиного бога, продолжался до тех пор, пока в его легких не кончился воздух.

Остальные норукайцы последовали примеру, и издаваемый ими шум был подобен раскатам грома; все новые команды подхватывали вой. Скорбь хотел крови, ему нужна была кровь. Он найдет колдунью и своими зубами перегрызет ей глотку. Впрочем, сначала он и его налетчики отблагодарят змеиного бога за благословение и силу, которые он им даровал.

Тело монстра покачивалось на воде рядом с носом корабля. Скорбь посмотрел на великолепную голову с острым плавником и треугольными челюстями, которая была сильно обожжена огнем волшебника. Один побелевший глаз был полузакрыт и смотрел в небеса.

— Змеиный бог мертв, — застонал налетчик рядом с королем.

Скорбь двинул ему по голове, и мужчина пошатнулся, ухватившись за щеку. По его лицу струилась кровь.

— Змеиный бог всегда здесь, — рыкнул Скорбь. — Змеиный бог — это мы.

Он достал из ножен длинный разделочный нож и прыгнул за борт. Король оказался в волнах возле тела морского змея. Пока налетчики с тревогой и любопытством наблюдали, он подплыл к чешуйчатому телу и обхватил его мускулистой рукой, словно сжимал в объятиях. Змей, качавшийся на волнах, повернулся светлым брюхом вверх.

Скорбь продвигался вдоль тела, цепляясь за чешую и плавники. За всю историю никто не оказывался так близко к змеиному богу — кроме благословенных жертв, чью плоть он поглощал. Он Скорбь, король норукайцев! Он был частью змеиного бога, а змеиный бог был частью их всех.

Он надавил на чешуйки, а затем прижался покрытой шрамами щекой к влажному телу. Закрыв глаза, Скорбь попытался впитать в себя силу величественного создания.

— Я змеиный бог. Мы все змеиный бог, — прошептал он мертвой рептилии.

Над многочисленными змеиными кораблями повисла жуткая тишина, пока налетчики наблюдали за королем.

Скорбь вонзил длинный нож в живот морского змея. Норукайцы на кораблях ахнули и застонали, а он посмотрел на них.

— Вот что мы должны сделать!

Он стал орудовать ножом, продолжая разрез. На воде качались влажные веревки вывалившихся внутренностей. Крови было много, а значит, скоро приплывут акулы. Но сначала Скорбь и норукайцы возьмут свое. Он продолжал резать, пока не нашел первое из сердец рептилии — большое, круглое и пурпурно-красное. Скорбь отрезал кусок жесткого мяса и сунул в рот, широко раскрыв челюсти, чтобы откусить побольше. Жуя, он ощущал вкус горелой крови. Изысканный вкус, но более примечательной была сила, которую он обретал.

Он знал, что Мелок тоже был частью змеиного бога. Змеиный бог сожрал шамана, и теперь его сила текла в норукайского короля.

— Я — сердце змеиного бога, — закричал он. — Все мои люди должны присоединиться. — Он отрезал еще кусок мяса и поднял над водой. — Все норукайцы должны быть сердцем змеиного бога.

Три налетчика без лишних слов прыгнули за борт. Поняв, о чем говорит Скорбь, остальные последовали этому примеру и поплыли к змеиному богу. Своими ножами они распороли брюхо до самого хвоста, чтобы найти другие сердца.

Первой была Атта. Крупная женщина подплыла к королю и отрезала себе кусок сердца. Прожевав и проглотив, она повернула к королю измазанное кровью лицо и предложила ему кусочек. Скорбь принял угощение.

Норукайцы окружили плавающее тело, разделывая создание. Они вытащили остальные сердца: некоторые были обугленными и почерневшими, другие все еще свежими и полными крови. В каждом кусочке содержалась сущность великого божества. Когда сердца были съедены, налетчики принялись обдирать мясо с костей змея. Это было совершенно уникальное пиршество. Норукайцы грабили города, забирали еду, насиловали женщин, но ничто не могло сравниться с возбуждением от того, что происходило сейчас.

Вода превратилась в красную пену. Акулы настороженно кружили рядом, не желая приближаться к свирепым норукайцам.

Пиршество продолжалось, и потрясение короля Скорбь сменилось глубокой уверенностью. Змеиный бог оказался убит, но это не причина для печали. Он чувствовал, как что-то внутри него поменялось. Сотни налетчиков обдирали скелет змея и дрались за последние куски. Каждый норукаец хотел получить долю, хотя и знал, что это невозможно — их флот насчитывал десятки тысяч кровожадных воинов.

— Ты съел сердце змеиного бога, — сказала Атта, которая держалась на воде рядом с ним. Окровавленным пальцем она ласково провела по шраму на его щеке. — Ты король Скорбь. Ты — это мы.

— Да, я — это все норукайцы. Я вкусил сердце нашего бога, и теперь я его живое воплощение.

Они с Аттой направились к своему кораблю, пока норукайцы продолжали возиться с тушей — словно чайки, пирующие телом раздувшегося кита. Скорбь забрался на борт и погладил носовую фигуру. Потом он поднял кулаки к небу и прокричал:

— Теперь я змеиный бог. Мы — змеиный бог, мы будем нападать и убивать.

Он вдохнул столько воздуха, что грудь чуть не лопнула, а потом издал громогласный рев, всколыхнувший мачты. Норукайцы взревели в ответ. Скорбь знал, что один змеиный бог умер, но теперь здесь было намного больше змеиных богов — как в море, так и в человеческом обличье, — и теперь они стали гораздо более смертоносными.

Да, мир будет скорбеть.