Сердце из черного льда

Глава 59

Украденная норукайская лодка покачивалась, когда порывы ветра ударяли в парус. Руки Бэннона были стерты веслами до волдырей и болели. Пока он отдыхал, Лила усердно работала веслами. Оба они получили закалку на змеиных кораблях, и теперь гребли ради собственного спасения.

Вчера они сбежали с Норукайских островов и исчезли в сгущающихся сумерках прежде, чем в бастионе заметили их отсутствие. Пьяное веселье осталось позади — как и бедняга Эммет, который нашел в себе храбрость помочь им бежать, но не осмелился пойти с ними.

Отплывая, Бэннон ни на что не надеялся до тех пор, пока не наступила ночь. Ни один из норукайских кораблей не смог бы преследовать их в кромешной тьме. Даже Бэннон не знал, куда они направляются. Маленькая лодка уносила их в открытый океан; у них не было карт, еды и воды. Бэннон имел лишь смутное представление о том, в каком направлении находится материк, но Лила ни на мгновение в нем не сомневалась.

Когда на следующее утро взошло солнце, они высматривали хоть какие-нибудь признаки суши и преследующих их змеиных кораблей, а после провели инвентаризацию вещей в лодке — моток веревки, сеть и копье с костяным наконечником. В течение всего дня Лила протыкала воду копьем и после почти сотни попыток попала в рыбу и бросила улов в лодку.

— А теперь мы ужинаем. — Зазубренным наконечником копья она вспорола рыбе брюхо и осторожно удалила внутренности. — Нам они понадобятся. В них есть влага.

Бэннон поморщился от неприятных воспоминаний, но согласился.

— Мы ели и похуже. Пресвятая Мать морей, вспомни уроки, которые преподали нам норукайцы! Мы ели рыбьи потроха и часами работали на веслах, а теперь это поможет нам выжить.

Лила усмехнулась, поднимая копье:

— Я бы лично выразила королю Скорбь свою признательность, как и этой гнусной Атте.

Бэннон заставил себя усмехнуться:

— Лодку я разворачивать не буду, даже если ты настаиваешь.

Она недоуменно нахмурилась:

— Я же не серьезно.

— Как и я. Временами тебя очень трудно понять.

— Мои мысли предельно ясны. Тебе следует приложить больше усилий.

На лице Лилы красовались фиолетовые и желтые синяки, и Бэннон подозревал, что выглядит не лучше с рассеченной губой и подбитым глазом. В бастионе у них не хватало времени, чтобы смотреться в зеркала.

Они съели сырую рыбу; после Бэннон взялся за весла, а Лила снова уселась с копьем, высматривая в воде новую добычу.

На третий день они были измучены палящим солнцем, но все еще не видели никаких признаков материка или какого-либо острова. В тот день единственной небольшой переменой в монотонности было раскинувшееся на воде темное пятно. Бэннон узнал эти водоросли и потянулся за борт, чтобы вытащить несколько пучков.

— Внутри пузырьков жидкость. — Он с силой потянул за скользкие зеленые ленточки. Округлые наросты на них служили буйками, удерживая листья растения на поверхности.

— Если будешь пить соленую воду, это в итоге убьет тебя, — предупредила Лила. — Жажда будет только усиливаться.

— Нет, вода в пузырях профильтрована водорослями. На вкус она резкая и ужасная, но ее можно пить. — Большими пальцами он надавил на мягкий шарик, вскрыл и отделил кожицу. Узелок содержал всего одну или две ложки жидкости, которую он предложил Лиле.

Она скептически нахмурилась:

— Ты уверен?

— Все рыбаки на острове Кирия знают это.

— Тогда почему ты сначала даешь это мне? Чтобы проверить, не яд ли это?

— Нет, просто из вежливости, — разочарованно ответил Бэннон.

— Спасибо. Иногда я этого не замечаю. — Она выпила, поморщилась, затем проглотила. — Такая же вкуснятина, как рыбьи потроха.

— Рад, что тебе понравилось.

Бэннон провел рукой по водоросли, нащупал еще один пузырек, разорвал его и высосал жидкость. У нее был резкий привкус йода, и ему пришлось пить через силу, но рот и горло нуждались в воде. Рыболовным копьем они нарезали водорослей и загрузили в лодку двадцать клубеньков, пока дрейфовали среди морской растительности.

Водоросли служили местом обитания рыб; Лила ловко поймала шесть штук голыми руками и бросила в лодку. Бэннон наслаждался трапезой.

— Спасибо тебе, Лила, за все. Ты ведь обещала спасти мне жизнь.

— Я еще не спасла тебя, мальчишка.

— Я пока еще жив. Это уже успех.

Ветер усилился, поднимая волны, а серые облака сгустились и теперь походили на дымный пудинг. Рыбацкая лодка ускорилась, но Бэннон понятия не имел, в правильном ли направлении они движутся. Он видел много океанских штормов на острове Кирия; они с матерью укрывались в их небольшом доме, а отец злился на погоду, которая мешала ему пойти в таверну.

Парус натянулся под порывами ветра. Длинные волосы Бэннона взвились. Когда из облаков хлынул дождь, они с Лилой обрадовались первым каплям. Дождь усиливался, и они подняли лица к небу, позволяя каплям омывать их покрытые солью щеки, открывая рты, чтобы поймать хоть каплю влаги.

— У нас нет емкостей, — простонал он. — Весь этот дождь прольется впустую.

— Пей сколько влезет, — сказала Лила. Как птенец, выпрашивающий червяка у матери, она открыла рот и подняла лицо к небу.

Бэннон сложил ладони пригоршней, набрал несколько глотков воды и втянул ее потрескавшимися губами. Он повторял процедуру снова и снова, ему не терпелось собрать как можно больше дождевой воды. Дно лодки наполнялось лужицами, но вода эта была грязная.

— У нас нет ни горшков, ни мисок, ничего! А этот дождь льет как из ведра! Пресвятая Мать морей.

— Твоя одежда, — указала Лила. — Сними рубашку и штаны.

— Что? — Он коснулся своей уже промокшей хлопковой рубашки.

— Сейчас же раздевайся, мальчишка. — Она дернула его за одежду.

Через несколько мгновений он уже сидел в лодке в одном исподнем. Лила расстелила его рубашку и штаны, чтобы они промокли под дождем, затем свернула их в ком.

— Это удержит немного воды на день или два. — Она коснулась черных полосок кожи на своей груди и бедрах. — Я бы сделала то же самое, но моя одежда не подходит. — Она нахмурилась. — Может, мне не следовало выбрасывать тот балахон.

Когда ветер стал еще сильнее, Бэннон испугался, что порвется парус или сломается пополам единственная мачта. Они поспешно сняли полотнище и сложили ткань так, чтобы образовались карманы для воды.

Шторм набирал силу, и Бэннон обмотал веревку вокруг себя и Лилы, привязав ее к планширу.

— Если кого-то из нас выбросит за борт, мы покойники. Это удержит нас в лодке.

— Надеюсь, она не перевернется, — сказала Лила. Ее непослушные каштановые волосы прилипли к голове, а по покрытому синяками лицу стекала дождевая вода.

— Это шанс, который мы должны использовать.

Шторм бушевал несколько часов, и хотя Бэннона мучила морская болезнь, лодка уцелела. Ближе к полуночи дождь прекратился, его сменил густой туман, окутавший их липким одеялом и скрывший из виду горизонт. Впрочем, смотреть все равно было не на что. Они с Лилой промокли и замерзли, а из-за обожженной солнцем кожи холод казался невыносимым. Бэннон увидел, что Лила дрожит, и его тоже затрясло.

— Не думаю, что мы когда-нибудь доберемся до земли, Бэннон Фермер, — понуро сказала она. Когда она назвала его по имени, Бэннон понял, насколько она серьезна. — Возможно, я все-таки не спасу тебя, но я пыталась.

Они блуждали в непроглядном тумане и были совсем одни среди бушующих волн.

— Я не знаю, где мы находимся и как далеко уплыли, — произнес Бэннон, — но я не сдамся, и ты тоже. Быть может, теперь моя очередь спасать тебя.

— Наша первая задача — сохранить тепло, — сказала она, обнимая его и увлекая на дно лодки. Когда вокруг захлюпала собранная дождевая вода, Бэннон тоже обнял девушку и притянул ее ближе. Лила прижалась всем телом.

— Мы можем поделиться теплом, — сказал он. — Я слышал, это помогает, когда люди страдают от переохлаждения.

Лила уткнулась лицом в его обнаженную грудь.

— Да, я верю, что это помогает.

Они лежали вместе, а шум и покачивание волн убаюкивали, как колыбельная. На какое-то время Бэннон забыл, что они потерялись, и заснул в объятиях Лилы.

На следующее утро он пробудился от странного и неожиданного звука — отдаленного шипения и рева. Он моргнул и сел, высвобождаясь из объятий Лилы. Морасит мгновенно проснулась и села рядом.

— Что это за звук? — спросила она, будто их могли атаковать.

Туман поредел, оставив лишь сероватую пелену, которая рассеивалась под первыми лучами солнца. Еще не видя суши, Бэннон узнал звук волн, разбивающихся о берег.

— Вот оно! Мы отыскали сушу. — Он встал так быстро, что лодка покачнулась. — Я не знаю как, но мы нашли берег. Это чудо.

— Это не будет чудом, если мы туда не доберемся, — сказала Лила.

Они подняли парус и поймали бриз, который погнал их к берегу. Он вспомнил, как когда-то давно точно так же заблудился и дрейфовал в маленькой лодке вдали от Кирии, в тумане…

Он оглянулся на море в противоположной от берега стороне, заслонив глаза рукой от яркого утреннего света, и увидел мелькнувшие в волнах человекоподобные фигуры. У них были гладкие головы, змеиные зрачки и широкие рты, полные клыков. На него нахлынул страх. Если сэлки нападут сейчас, они с Лилой ни за что не смогут от них отбиться!

Но потом он понял, что сэлки не будут атаковать. Они спасли его и Лилу. Должно быть, посреди ночи морской народ подхватил лодку и пригнал к берегу.

Лила была слишком сосредоточена на суше, чтобы заметить сэлок. Она села на планшир и взялась за весла, гребя изо всех сил. Когда Бэннон снова оглянулся, сэлки уже исчезли в волнах.

Когда они приблизились к берегу, Бэннон увидел устье реки, бухту и здания большого поселения, а также многочисленные рыбацкие лодки, отправлявшиеся на утренний лов рыбы. Бэннон кричал и махал руками, хотя до гавани было еще далеко.

— Мы спасены!

— Мы не знаем, где находимся, но эти люди помогут нам. — Лила продолжала налегать на весла. — Мы предупредим их о флоте норукайцев, который непременно скоро появится.

Бэннон продолжал разглядывать лодки в гавани и здания на берегу. Он увидел перекинутый через реку мост, и внезапно его осенило.

— Я знаю, где мы находимся, Лила.

На одной из рыбацких лодок их уже заметили, и Бэннон видел крошечные машущие им фигурки. Лила налегла на весла сильнее, когда лодка направилась в их сторону.

— Это бухта Ренда, — сказал Бэннон.