Сердце из черного льда

Глава 3

Генерал Утрос взирал на опустошенное поле битвы. Волна огня испепелила тысячи его храбрых солдат. Терпкий дым от сожженной травы и горелой плоти держался в воздухе уже несколько дней, и он сомневался, что когда-нибудь избавится от этого привкуса в горле. Потеря стольких верных солдат была как горячий нож в сердце.

Магия переноса Эльзы оказалась гораздо сильнее, чем он мог себе представить. Ава и Рува слишком поздно поняли, что защитники создают пограничные руны, чтобы высвободить ужасающую магию. Слишком поздно Утрос увидел, что отдельные ударные силы оцепили часть долины вокруг его армии. Слишком поздно заметил, как Эльза заложила якорную руну в центре лагеря и запустила сокрушительное заклинание. Близнецы едва успели прикрыть его самого.

У тысяч его солдат не было ни единого шанса.

Но даже несмотря на ошеломительные потери, его армия все еще насчитывала более сотни тысяч воинов, разгневанных, жаждущих крови и готовых завоевать все земли от горизонта до горизонта. И он поведет их к победе. Именно в этом он поклялся императору Кергану, пусть тот уже давно мертв.

Поздним вечером тревожного дня Утрос поправил золотую маску, закрывавшую половину лица. Шлем его украшали рога огромного ильдакарского быка, убитого им лично. Он стоял снаружи возведенного солдатами шатра, который заменил сгоревший штаб командования. Ткань представляла собой лоскутное покрывало из спасенных обрезков, а деревянные столбы были грубо вытесаны из обуглившихся деревьев. Но генерал Утрос не нуждался в показной атрибутике, которую затребовал бы Железный Клык. Палатка давала укрытие и тень, а большего ему и не требовалось.

Стоя на открытом воздухе, он чувствовал запах пепла на ветру. Ава и Рува стояли рядом, поглаживая его сильные мускулистые руки и медные браслеты.

— Мы готовы принять короля норукайцев, возлюбленный Утрос, — сказала Ава.

— И готовы завоевать весь мир, — отозвалась сестра-двойняшка.

Внешне схожие колдуньи были прекрасны в своих голубых платьях. Они выбрили тела дочиста, а затем разрисовали кожу плавными кривыми линиями и угловатыми узорами, призывающими тайные силы. Вместо обычных разноцветных красок Ава и Рува использовали сажу и засохшую кровь — они были действеннее краски.

— Мы впечатлим наших новых союзников силой армии, — сказала Ава, — но не сможем оказать должного гостеприимства.

— Мы не можем устроить королю Скорбь пиршество, — добавила ее сестра.

Утрос стиснул челюсть, понимая, что положение их гораздо серьезнее. Как только Ильдакар исчез у них на глазах, у него не осталось надежды забрать из города продовольствие и ресурсы, от которых зависело выживание армии.

Утрос посмотрел туда, где равнина резко обрывалась у реки Киллрейвен. На другом берегу простирались болотные топи.

— Король Скорбь и его флот обеспечат нас провизией. Пока этого достаточно. — В эти слова даже он сам не верил. — Владетель и духи, — прошептал он себе под нос.

Он наблюдал за отрядом норукайских налетчиков, которые с трудом шагали от обрыва с таким видом, словно намеревались захватить долину. Он знал, что со змеиных кораблей на реке к нему идет лишь небольшая делегация. Рослые налетчики, покрытые страшными шрамами, были облачены в жилеты из акульей кожи и шкур рептилий. Даже издали он узнал короля Скорбь и его гарцующего шамана-альбиноса, долговязого человека со шрамами, известного как Мелок.

За ними тянулась группа с ящиками, бочонками и мешками — достаточным количеством припасов для небольшой армии. К несчастью, армия у Утроса была большая, и теперь, когда каменное заклятие полностью развеялось, она стала еще и голодной.

Сразу после исчезновения Ильдакара последние проявления каменного заклятия растворились, и его солдаты снова стали обычными людьми из плоти и крови. Поначалу армия радовалась тому, что снова может чувствовать, но Утрос быстро понял, что вернувшаяся человечность также принесла и уязвимость. Будучи полукаменным, многочисленное войско не ощущало ни голода, ни жажды; но теперь все они испытывали человеческие потребности. Сто тысяч ртов требовали пищи, но в огромной долине не было ни города, ни обоза с припасами.

Первый командующий Енох прибыл в командный шатер с докладом. Лицо его было мрачно. Утрос хотел, чтобы его мажордом присоединился к дискуссии касательно их нового союза. Ветеран прижал кулак к сердцу, а затем посмотрел на норукайцев. Для оценки ситуации ему хватило одного беглого взгляда:

— Этих запасов хватит, чтобы накормить офицеров вплоть до командиров отделений. При весьма умеренных порциях.

— Но на всех нас не хватит, — тихо сказал Утрос.

Король Скорбь, Мелок и еще шесть капитанов устало брели к шатру по выжженной траве. Встретившись лицом к лицу с генералом, Скорбь щелкнул челюстями. Щеки его когда-то были рассечены до самых висков, лицо покрывала татуировка чешуи змеиного бога. Грудь короля была неимоверно широка, будто у него имелись дополнительные легкие, чтобы глубоко нырять и драться с акулами. Из плеч выпирали вживленные костяные шпоры. Вместо пояса талию обвивала железная цепь.

— Мы принесли еду, как ты и просил. — Скорбь указал на сгорбленных рабов, которые служили вьючными животными. — Устроим праздничное пиршество!

Рабы сложили ящики, мешки и бочонки снаружи шатра, возле больших костров.

— Мои охотники также снабдили нас тремя оленями, убитыми в горах, — предложил Утрос. — Зажарим и их.

— Ты можешь взять всю рыбу, — проворчал Скорбь. — Меня от нее тошнит. Я забираю оленину.

— Рыба, рыба! — скакал вокруг Мелок. — Высасывайте кости и жуйте головы. Мне нравится, как лопаются глаза. — Он сгибал локти под странными углами, прыгая с ноги на ногу. — Мой Скорбь, король Скорбь! Они все будут скорбеть! — На нем была только набедренная повязка из рыбьих шкур, будто шаман хотел продемонстрировать следы укусов от тысяч крошечных клыкастых ртов. Изуродованная губа жутко искривляла его ухмылку.

Ава и Рува с неудовольствием рассматривали шамана. В унисон они подняли подбородки; надменные и красивые колдуньи словно подчеркивали неполноценность спутника короля.

— Это будет не просто пир. — Утрос старался говорить дипломатично, ведя норукайцев под натянутую ткань шатра. Он использовал все свои навыки дипломатии, потому что нуждался в воинах и кораблях. — Мы должны спланировать нашу войну. Моя армия должна двигаться, поскольку у нас множество ртов, которые нужно кормить. — Генерал указал на почерневшую долину, где солдаты расставили грубые палатки и лежанки. — Наша численность может быть и невелика, но мы непобедимы. Моя армия завоюет все земли, которые встретит на пути.

Скорбь напыщенно и громко рассмеялся.

— Только те земли, которые норукайцы оставят для тебя!

— Древний мир наш, — твердо проговорил Утрос.

— Да, наш. Мой и твой.

— Вместе нам стоит обдумать стратегию, — твердо и деловито продолжил Утрос. — Мы не можем просто пронестись по всему континенту. Мы должны завоевать его и воспользоваться им.

Норукайский король был нетерпелив:

— Как пожелаешь, но мы можем немного разделить континент. Мне нужно размяться.

Ава и Рува пристально смотрели на Скорбь и его альбиноса. Норукайский король открыто пялился на двух женщин, но те не реагировали. Утрос знал, что близнецы не нуждаются в защите. Колдуньи могли убить любого, кто их побеспокоит.

Пока туши оленей жарились на костре, а на небольших вертелах готовилась рыба, первый командующий Енох следил за распределением норукайских припасов среди армии, растягивая пищу как мог.

Позже, грызя сочный кусок мяса, король Скорбь хмуро смотрел на пустые ящики.

— Это остатки наших припасов с кораблей. — Он вовсе не казался расстроенным. Скорее, в его голосе звучали оскорбительные нотки. — Ты слишком много заботишься о еде.

— Мои солдаты должны есть, — сказал Утрос. — Моя задача — добыть и распределить провизию и припасы.

— Тогда твои солдаты слабы. — Король норукайцев сунул руку в свой широкий рот и кончиком пальца выковырял кусок мяса из дальнего моляра. — Мы не беспокоимся о припасах. Мы совершаем набеги, чтобы взять то, что нам нужно, а затем двигаемся дальше.

— Они все будут скорбеть! — сказал Мелок.

— Нам придется последовать вашему примеру, — согласился генерал, хотя пустынные предгорья и долина давали мало ресурсов.

Король Скорбь наклонился вперед, изучая полумаску генерала:

— Быть может, я и сам захочу такую штуковину. Мне нравится, как она выглядит.

Утрос снял золотую маску, показывая обезображенное лицо. К этому времени рана уже зажила, темные мышцы покрылись струпьями и затвердели.

— Это не было моим выбором. Так было нужно для заклинания.

Норукаец одобрительно кивнул и потрогал пальцами шрамы на своих щеках.

— Иногда мы делаем то, что необходимо. — Он положил локти на грубый деревянный стол. — Итак, расскажи мне о своем плане завоевания мира.

Утрос бросил взгляд на свою огромную армию:

— У меня тысячи вооруженных бойцов, готовых выступить. Остались ли у тебя корабли после того, как их сковало речным льдом?

Мелок заерзал за грубо тесаным столом.

— Корабли и рыба, лед и огонь, великие змеиные корабли. — Он ухмыльнулся. — Змеиные корабли! Теперь разбитые корабли!

— Не разбитые! — Скорбь грубо толкнул альбиноса в плечо, а затем смягчился, обхватив тощего мужчину за плечи. Он встретился взглядом с Утросом. — Когда река замерзла, на ней стояли на якоре сотни кораблей, многие были у причалов, чтобы мы могли взобраться на утесы и вторгнуться в Ильдакар. Лед раздавил несколько корпусов, сломал кили. — Он грохнул тяжелым кулаком по столу. Костяшки пальцев с маленькими железными пластинками громко звякнули от удара. — Но мы починим. Норукайцы — великие кораблестроители. — Скорбь оглянулся туда, где местность резко обрывалась к реке. — Болота обеспечат нас необходимым материалом. У нас есть инструменты. И рабы.

— Нам понадобятся корабли и норукайские бойцы, чтобы вести войну. Ты говорил, на островах у тебя еще много кораблей, — поймал его на слове генерал. — Нам понадобятся и твой флот, и вся моя армия. — Он стал более серьезным. — Ваши корабли пойдут вниз по реке и выйдут в море. Даже при быстром марше моей армии потребуется больше времени, чтобы добраться до побережья.

— Часть змеиных кораблей уже почти отремонтирована, и мне тоже не терпится выступить, — сказал Скорбь. — Я поплыву обратно на Норукайские острова, где к этому времени должна быть готова еще сотня кораблей. Мои налетчики жаждут побед и грабежей. В ожидании ваших солдат мы атакуем прибрежные города, словно шторм из стали и крови.

Расчетливый ум Утроса манипулировал фигурами, расставляя их на общей тактической схеме.

— Если норукайские налетчики атакуют побережье, а моя армия пронесется по суше, мы захватим весь Древний мир, точно клещами.

Скорбь вгрызся в кость, с которой только что содрал мясо:

— Мы раздавим эту землю, как виноградину меж пальцев. Это хороший план.

— Как только наши силы объединятся, — добавил Утрос, — мы выступим вместе, захватим Танимуру и Алтур’Ранг, а затем двинемся на Новый мир.

— Король Скорбь! — воскликнул Мелок. — Все будут скорбеть.

— Да, они все будут скорбеть, — подхватил генерал Утрос.

Норукайцы не любили пустых бесед. Закончив с яствами, налетчики торопились вернуться на корабли. Как и генерал Утрос, они надеялись завоевать Ильдакар, но город исчез, и ни у одной армии не было причин оставаться здесь. Король Скорбь удалился, будто оба командира тщательно спланировали всю войну в деталях, и Утрос понял, что норукайцы не слишком сильны в стратегии. Они просто нападали, двигались дальше, а потом возвращались, когда считали нужным.

Он подозревал, что Скорбь будет еще худшим лидером, чем Железный Клык, но Утрос побеспокоится об этом дикаре позже, когда тот станет проблемой. Он использует этих жестоких норукайцев для достижения своих целей. Он поклялся растоптать весь континент своей пятой — из верности императору и тайной любви к Мэджел. Теперь его внутренний стержень надломился, и поэтому Утрос должен сделать это для себя, а не по какой-то другой причине.

Норукайцы вернулись на утесы над рекой и спустились к своим поврежденным кораблям. Когда уродливые налетчики ушли, первый командующий Енох подошел к Утросу, глубоко обеспокоенный.

— Мы распределили еду, генерал, но хватило далеко не всем.

— Ожидаемо, — сказал Утрос. — Норукайский король кое в чем прав. Недавно наши разведчики нанесли на карту несколько новых поселений. Мы знаем, где можно взять провизию, — хоть сколько-то, — и должны сделать это. Разошлите отряды повсюду. Зайдите в каждый городишко и вычистите все до крохи. — Он опустил голову. — Для нас это единственный способ выжить.