Сердце из черного льда

Глава 32

Армия Утроса, раздосадованная и разозленная тем, что на смертоносном лугу погибло так много солдат, маршировала к горам. Временно руководивший ими первый командующий Енох ехал на боевом коне, завернувшись в малиновую накидку, обозначавшую его ранг. Медный шлем блестел на солнце, а тело казалось сделанным из железа, тверже и прочнее камня, в который на многие века были превращены солдаты.

Поскольку генерал отправился в Ороганг, Еноху пришлось возглавить более сотни тысяч бойцов. Но он никогда не умел вдохновлять подчиненных так, как это делал Утрос. После пробуждения от заклинания окаменения погибло уже немало солдат; все они потеряли свои семьи много веков назад, когда в последний раз выступили из дома под знаменами генерала Утроса.

Именно Утрос вдохновлял их неугасимую верность. Енох, хотя и старался сплотить армию, видел трещины, появившиеся в рядах солдат. Горстка уцелевших ильдакарцев убивала их по одному, а затем сразу сотни солдат погибли на поле ядовитых цветов, угодив в ловушку. Это стало сильным ударом по их доверию к Еноху.

В тот день Енох ехал не впереди, а среди строя, чтобы поддержать моральный дух. Несколько досаждающих наглецов с легкостью спровоцировали его авангард, а потом гнусно обманули. К тому времени, как Енох добрался до первых рядов, широкий луг уже был усеян корчившимися в муках солдатами.

Теперь, преодолевая нескончаемые горы, Енох стиснул кулаки и ощутил, как натянулась кожа перчаток. Он хотел размазать о скалы каждого из мятежников. Даже тысяча жертв не сильно сказалась на мощи огромной армии, но произошедшее нанесло удар прямо по сердцу их морального духа.

Сейчас он был командиром армии.

У солдат не было припасов, они голодали и осознавали это, хотя и оставались в живых благодаря жуткому заклинанию, которое изменило их пищеварение и метаболизм. Инстинкт заставлял их срывать листья деревьев, траву и цветы — словно они были саранчой. Они сжирали любых животных, которых удавалось поймать. Енох подозревал, что если бы тела павших солдат не были пропитаны смертельным ядом, то наиболее отчаявшиеся воины могли бы съесть человеческую плоть. Он в спешке повел грозное войско к следующему гребню, прочь от ядовитых цветов и манящего мяса...

Енох еще быстрее погнал армию вперед, когда они поднялись в горы. Он хотел, чтобы Утрос вернулся и присоединился к ним. Армия нуждалась в своем генерале, хотя Енох с опаской думал о том, как будет объяснять вернувшемуся Утросу такой провал...

Марширующая армия растянулась на полмили, углубившись в горы и поднимаясь выше линии роста деревьев, к высокому перевалу впереди.

Подняв кулак в перчатке, Енох громко обратился к передним рядам, которые потом передадут его слова дальше:

— Разведчики нашли впереди большое горное озеро! Там мы разобьем лагерь и заночуем. Всего час, и мы будем на месте.

Наконец они дошли до окруженной скалами чаши под последней грядой высоких пиков, где их ждало горное озеро. Здесь будет последняя стоянка перед энергичным рывком к перевалу Кол Адаир. Первые ряды стали устраиваться у озера, находя пятачки сухой земли, где можно было заночевать.

Первозданная висячая долина создавала ощущение умиротворения и поражала красотой. Енох глубоко вдохнул свежий холодный воздух. Суровые неприступные скалы были по-своему прекрасны. Озеро, питаемое талым снегом и горными ручьями, отражало пелену вечерних облаков, словно огромное зеркало.

Солдаты разбивали лагерь и собирали скудные дрова для костров, создавая успокаивающий шум. Обычно было больше болтовни, громогласных вызовов и азартных игр, но сейчас войско выглядело угрюмым и измученным.

Енох посвятил жизнь армейской службе. Он гордо маршировал под знаменем генерала Утроса, но оставил надежду завести настоящую семью или уйти в отставку, чтобы довольствоваться маленькой фермой и фруктовым садом за пределами Ороганга. Теперь генерал возложил на него немалую ответственность, и Енох получал удовольствие от руководства такой великой армией; но, если Утрос вскорости не вернется, часть солдат дезертирует, чтобы жить как нравится.

Нескончаемый поток солдат продолжал прибывать в долину. Сержанты по снабжению набирали в бочки питьевую воду, а повара готовили скудный ужин из остававшихся припасов. Остальные бойцы снимали с себя доспехи и бежали к холодной воде, чтобы умыться. Они брызгали на лица, споласкивали грязные волосы. Хотя вода была ледяной, некоторые поплыли к выступающим из воды камням. Наконец, их напряжение начало спадать, словно смытая дорожная пыль. Некоторые даже смастерили из ивовых прутов удочки и принялись ловить форель.

Вдруг среди людей на берегу воцарилась странная тишина, и Енох ощутил, как в воздухе что-то изменилось. Несколько пловцов в шоке завопили, а потом скрылись под водой — и больше не появились. Другие стояли на берегу и настороженно выглядывали врага.

Стоявший в отдалении от берега Енох крикнул:

— Берегитесь воды!

Он протолкался через солдат, пытаясь добраться до озера.

Воины, столпившиеся у берега, зачарованно смотрели в глубокую воду и ахали. Несколько человек прямо в доспехах шагнули в воду, словно соблазненные непреодолимой силой; они глубоко нырнули, но так и не вынырнули.

Подбегали все новые солдаты. Один из младших офицеров закричал на свой отряд, хватая за плечо сопротивлявшегося солдата, чтобы оттянуть его от берега, но потом тоже уставился на воду, словно под воздействием заклинания. Он упал на колени и погрузился в воду прямо в кольчуге. Проплыв немного вдаль, он утонул.

Вместо того чтобы испугаться, солдаты на берегу начали с тоской и удивлением выкрикивать имена:

— Элис! Элис, как ты здесь оказалась? Я так скучал по тебе...

— Джейн! Ох, и наши дорогие дочери! Я спасу вас. Я иду к вам!

— Мам, я тебя слышу! Я вижу тебя. Мам, подожди меня.

Солдаты с одержимой сосредоточенностью смотрели в воду, не слыша товарищей, которые были прямо рядом с ними. Они видели лишь то, что захватило их взор и разум. Отчаянно и безрассудно они бросались в воду и плыли прочь от берега. Еще больше воинов бросилось вперед в попытке остановить товарищей, но зачарованные мужчины сопротивлялись, отказываясь от спасения. В считанные мгновения спасители попадали в плен той же иллюзии и тоже оказывались обречены.

Они тянули вперед руки, некоторые рыдали.

— Я думал, ты умерла. Как ты здесь оказалась?

— Я иду к тебе.

Енох должен был спасти своих людей.

— Отступайте! Уходите от озера. — Он рванул вперед, расталкивая солдат, тряся за плечи и толкая на землю. — Вы совсем сдурели? Вода опасна. Назад! — Он сбивал солдат с ног и кричал другим, чтобы они спасали товарищей и оттаскивали от берега любой ценой. — Не смотрите в воду! — Енох колотил мужчин, расталкивая их и пробиваясь к берегу. Это безумие, сущее безумие! Он не видел, что напало на его войско.

Когда Енох посмотрел в озеро, вспененное борющимися мужчинами, то увидел участок гладкой воды, под поверхностью которого виднелись лица. Он услышал голоса, от которых сердце затрепетало. Стиснув зубы, он попытался заставить себя отвернуться... но взгляд женщины поймал его, как силки кролика. Он узнал ее лицо, улыбку с милым сколом на переднем зубе, кудрявые каштановые волосы, изогнутые брови, которые привлекли его внимание, когда она в первый раз ему улыбнулась — когда-то давным-давно.

— Камилла? — прошептал он и вдруг понял, что не слышит царившего вокруг шума. Больше его ничто не интересовало. Это невозможно!

Само упоминание имени придало видению сил. Она протянула тонкие пальчики и дотронулась до поверхности воды снизу.

— Енох, любовь моя. Я ждала тебя, ждала целую вечность.

Ему показалось, что тело снова обратилось в камень.

— Камилла?

— Енох, почему ты не вернулся ко мне? Ты оставил меня. Это было так давно!

Отношения с ней были самыми близкими к любви из тех, что он себе позволял. Камилла была служанкой в таверне Ороганга, и он виделся с ней каждый раз, как возвращался в столицу. Она всегда была готова согреть его постель, но он отказывался жениться на ней, потому что был предан военному делу. Он знал, что будет уходить на долгие месяцы или годы и скорее всего погибнет на далеком поле боя; он слишком ценил Камиллу, чтобы привязывать к себе.

Но она сама посвятила себя ему, говорила, что обожает его. У них было двое сынишек, которых Енох едва знал — Аарон и Алекс. Как только он подумал о них, мальчики появились под водой рядом с Камиллой. У них были ясные глаза, веснушки и курносые носы; в их лицах сквозили его черты.

— Отец, иди к нам, — в унисон воскликнули мальчики.

У Еноха перехватило дыхание. Он не удержался и подался вперед. У него заныло сердце.

— Да, я оставил тебя много лет назад, хотя и не должен был.

Рядом в воде были тысячи солдат, но он не слышал и не видел ничего, кроме своих близких, мерцавших под поверхностью горного озера.

— Иди к нам, — умоляла Камилла. — Владетель хочет тебя заполучить. Ты порядком задержался.

Рядом с любимой женщиной Еноха и двумя сыновьями появилось лицо седого отца. Старик многое дал ему и преподал много непростых жизненных уроков. Отец всегда сохранял чувство юмора и мудрость.

Мир Еноха перевернулся. Глубокая вода словно взывала к нему.

— Ты принадлежишь преисподней, как и мы, — сказал старик.

Вспомнив о долге, Енох постарался упорядочить мысли и заговорить твердым командирским тоном:

— Кто вы такие? Мой отец и семья давно мертвы.

— Да, мертвы. И тебе следовало бы, — сказал юный Алекс пугающе взрослым голосом.

— Иди к нам, — снова сказала Камилла.

— Теперь, когда все солдаты пробудились, Владетель жаждет заполучить ваши души. Он знает, чего лишился, — сказал отец Еноха. — Знает, что у него отобрали на все эти долгие годы. Ты принадлежишь преисподней. Все вы должны быть с нами.

Голос отца приобрел знакомую суровость, и Енох вздрогнул от выговора.

— Ты должен был оказаться с нами много веков назад, — сказал Аарон. — Теперь Владетель хочет тебя заполучить.

— Он хочет всех вас, — произнесли все они в унисон.

С неимоверным усилием Енох разорвал контакт. Он зажмурился и замотал головой, заставляя себя отшатнуться и побрести к берегу, где и рухнул на землю. Шум вокруг вернулся неконтролируемой волной. Уставившись в небеса, он вдруг услышал все стоны и вопли солдат. Они умирали сотнями, принося себя в жертву озеру, отдавая себя Владетелю.

— Нет! — Енох заставил себя подняться.

Армия гибла на его глазах, целыми рядами забегая в озеро. Это было намного хуже, чем поле ядовитых цветов. Последние подразделения, подходившие к озеру, видели, что происходит что-то ужасное, но не понимали, что именно.

Енох ворвался в расположение основных сил, и проревел команду тоном, которому научил его генерал Утрос:

— Не слушайте! Не смотрите в воду. Держитесь от нее подальше!

Он знал, что солдат на берегу уже можно считать погибшими. В воде уже плавало много тел. Он сам рыдал, отворачиваясь от отчаянной мольбы родных, но все же отказался идти легким путем.

— Спасайте кого можете, — заорал он ближайшему лейтенанту, — но не приближайтесь к воде!

Перепуганные солдаты передавали другим его приказы, и предупреждение об опасности распространилось со скоростью лесного пожара. Енох боролся со своими же солдатами, оттаскивая от берега кого мог. Те, кто подошел к воде слишком близко, с ужасом смотрели на утонувших, но еще не понимали опасности.

По расчерченному боевыми шрамами лицу Еноха катились слезы, пока он пытался заставить армию обойти озеро и направиться сразу к горному перевалу.

— Покинуть лагерь! Идем дальше! Здесь нельзя останавливаться.

Он вскочил на коня и рванул в галоп, уводя их от ловушки. Десятки тысяч солдат в замешательстве и ужасе следовали за ним в холодные горы. Еноху казалось, что сердце снова обратилось в камень. Он ехал к перевалу, задаваясь вопросом, действительно ли его армия жива, или эти солдаты на самом деле давно умерли и просто не осознавали этого.