Золото твоих глаз, небо её кудрей

Действие шестьдесят второе. Даймоний, или Базилио открывает незнакомцу то, о чём не поведал даже возлюбленной Алисе

16 января 313 года о. Х. Видимо, поздний вечер, а то и ночь (но, как уже было сказано, это не точно).

Страна Дураков, Зона, Поле Чудес

Current mood: puzzled / многого мы ещё не знаем

Current music (исполняет Жирофле): Chanson folklorique (XVII si'cle) — Que t'as de jolies filles, Girofl', Girofla!

Current music (исполняет Жирофля): Yves Montand — Que tu as la maison douce, Girofl', Girofla!

Жизнь полна загадок. И тайн. Вот к примеру: Гог родил Магога^{430}, а зачем — непонятно. Аномально высокое содержание мышьяка можно диагностировать в окрестностях развалин древнего Усть-Каменогорска, а почему оно там такое высокое — хрен его душу знает. У кротопёздра на левой задней лапке два лишних пальца, а к чему они — и генетики не ведают. И много ещё чего такого случается на белом свете. А уж что творится в темноте — о том и подумать страшно.

Вот и Алисе Зюсс было думать страшно. Причём не о чем-нибудь, а о самом ближайшем будущем. Которое было тёмным во всех смыслах. Ну то есть: было совершенно непонятно, чего конкретно от него ожидать. Однако при этом было абсолютно ясно: ничего хорошего не будет, нет.

Лисе и сейчас было нехорошо. Хотя бы потому, что она сидела на дереве. И не на каком-нибудь удобном, раскидистом суку, где можно устроиться с комфортом. Нет! Не на такой сук её занесло! Она кое-как умастилась верхом на недлинной веточке, опасно прогибающейся под её небольшом весом. Так что ей приходилось судорожно цепляться за шершавый и грязный ствол.

И это было ещё ничего. Потому что внизу скакала — а точнее, подскакивала — Жирофля в виде коня. Она щёлкала зубами и пытаясь ухватить лису за хвост. Что касается офицерствующей Жирофле, та карабкалась на дерево, стараясь при том не замарать новенький мундирчик. Лису выручало лишь то, что сёстры категорически не желали сотрудничать. Если б Жирофле оседлала Жирофлю, то как раз бы до лисьего хвоста дотянулась.

А где же алисин возлюбленный, мощный и прекрасный Базилио? Увы! Он висел в воздухе в самом унизительном для кота положении: Красная Королева держала его за шкирку. Баз героически извивался, пытался кусаться, пыкал в неё лазерами. Королева все эти трепыхания высокомерно игнорировала.

И только Буратина радовался, как дитя. Он носился вокруг денежного дерева, срывая с него соверены и набивая ими карманы. То есть карманы-то он уже набил. Так что новую добычу он отправлял прямо в рот. Глотал он их или прятал за щекой — об этом мы не знаем и не узнаем.

— Это какой-то кризис жанра, — констатировала Красная Королева.

— А я так не думаю, — заявила Белая. — Всё достаточно очевидно. Никто из нас не проиграл, хотя выиграла всё-таки я. Но я готова признать за чёрными моральную победу.

— Это мы ещё посмотрим, у кого тут моральная победа, а кому тут по пизде мешалкой, — зловеще пообещала Чёрная.

— Ты вообще что о себе вообразила, флуктуация семантическая? — возвысила голос Белая.

— От такой слышу, скобейда ты дефолтная, — Чёрная тоже повысила тон и существенно упростила лексику.

— Да ты чё ваще… — Белая аж покраснела от возмущения.

— Сафа дакуф ув' альда! — рявкнула Красная на обеих.

Такого тона Чёрная и Белая, конечно же, не потерпели, и вместе накинулись на Красную с кнутом, вилкой, сугубой, трегубой, топинамбуром, серпом, молотом, камнем, ножницами и официальной бумагой, подписанной то ли Дзержинским, то ли Достоевским, то ли самим Петром Великим^{431}.

От такого напора Красная Королева смешалась, растерялась, выронила кота. Он воткнулся головой в подзолистые почвы и застыл столпом, на первый взгляд соляным, а на второй — кислотным. Королева же распалась на хуй да нихуя, но тут же собралась, взяла себя в руки и призналась, что уже не молода, что она давно не была под полковником или хотя бы под майонезом, и что она мечтает на недельку махнуть в Кутаиси, где над баобабами закаты словно кровь.

Кутаисским закатам это не понравилось и они пожелтели в знак протеста. Баобабы шуметь не стали, а просто расцвели ста цветами. Из которых девяносто четыре были напрасны — и все до единого пахли как окурки после дождя. Что касается Жирофле и Жирофли, те как-то сами собой перекинулись в лилию и розу, проросли величаво и принялись навевать зефиры друг на друга.

Дурацкий Буратина, всего этого не замечая, давился деньгами и набивал ими свои штанишки.

— Гаммм! — громко рявкнул кто-то совсем посторонний.

Все — кроме кота, вонзённого в подзол — обернулись.

На некотором отдалении от творящегося безобразия стоял бульдог в простом синем мундире. Вид у него был как у дворника, на чьём участке изрядно насвинячили.

Алисе бульдог показался знакомым. Она его где-то видела, причём совсем недавно, причём в этом же самом мундире.

Удивительно, но и Буратина что-то такое припомнил. Где-то он этот синий мундир видел. И тоже — совсем недавно. У бамбука даже что-то заныло в селезёнке — наверное, интуиция.

Но Буратине было не до интуиций. Думать рационально тоже было некогда. Надо было трясти. В смысле, стрясать с дерева бабосики. Куда он их денет и как отсюда вынесет, бамбук тоже не думал. Дурная жадность овладела им. Та самая, которая уже сгубила множество фраеров — и ещё сгубит.

А вот королевы, видимо, знали больше. Они как-то засуетились, заколыхались. У Красной внезапно отросли шиньон и турнюр — видимо, от волнения. Чёрная неожиданно обзавелась хвостом и сарафанчиком и запахла пачулями. Белая же побелела до прозрачности, так что стало видно, что у ней внутре не какие-нибудь там вульгарные внутренности, а думатель и неонка.

Бульдог и ухом не повёл. Похоже, все эти фигли-мигли не произвели на него ни малейшего впечатления. Он спокойно, не торопясь достал из внутреннего кармана красную книжечку, раскрыл её и показал королевам.

— Старший инспектор реальности Купер, — представился он официальным голосом.

— Инспектор он, — вяло огрызнулась Чёрная Королева. — С точки зрения вечности^{432}…

— Вечность к сожалению, кончилась, — перебил её бульдог. — А с технической точки зрения я — инспектор, а вы — нежелательное локальное возмущение специального поля. С которым можно и поработать, если это необходимо. Вы уверены, что это необходимо?

Королевы эти намёки проигнорировали. Только Белая поджала прозрачный губки и презрительно сверкнула неонкой.

— Вот то-то, — сказал бульдог. — У меня есть вопросы к присутствующим здесь существам. Вопросы эти касаются только их и меня. Вас, дамочки, — он посмотрел на королев, — я прошу удалиться.

— Что значит удалиться? Это наше Поле! — Чёрная аж подпрыгнула от возмущения. У Белой Королевы от того же самого перегорела неонка, а у Красной — полыхнул турнюр.

— Не хотите по-хорошему? Ну тогда будет по-простому, — сказал бульдог и провёл по воздуху красной книжицей.

Эффект этого нехитрого действия был совершенно поразительным.

Во-первых, все три королевы исчезли. Даже запах пачулей, и тот пропал.

Во-вторых, пропал весь местный антураж. Не стало фиалкового неба с разными лунами. Замещающего его серванта не стало тоже. Лиловатое с тёмными разводами ничто само в себя провалилось. И все прочие местные красоты и безобразия тоже сгинули.

Самая обыкновенная луна кое-как освещала унылое поле, заросшее борщевиком, чертополохом и плеснецве́тами. В зарослях борщевика белели какие-то развалины. Лысый пятачок, на котором находились Алиса, Буратина и Базилио, на этом фоне смотрелся почти ухоженным.

Сверху нависала покосившаяся древняя башня — вот она-то никуда не девалась. Однако силы, удерживающие её в наклонном положении, тоже исчезли. Не прошло и трёх секунд, как старинная кладка затрещала. Рядом с денежным деревом просвистел камень, чуть было не прибивший Жирофлю. Которая вот только что вернулась в прежний собачий вид и с этим всё никак не могла свыкнуться.

Второй камень, отвалившийся от башни, ударил прямо в дерево. Этого оказалось достаточно, чтобы ветка под лисой треснула и та полетела вниз.

Скорее всего, она бы расшиблась. Однако Базилио, освободившийся от подзолистого плена, гигантскими прыжками пересёк пространство, отделяющее его от дерева, и был уже под ним. Так что лису он поймал. Но не удержал: оба покатились по земле. Впрочем, через пару мгновений кот вскочил, распушил остатки шерсти и грозно зашипел.

Жирофле — тоже воссоба́чившаяся, подобно сестре — попыталась было сунуться. Но воспрянувший Базилио подпалил ей лазером брыли, и та отвяла.

— Э, нет, — сказал бульдог. — Так не пойдёт.

В этот миг от башни отвалилась колонна и полетела вниз. Падала она точнёхонько на Буратину. Который, прихуев от всего происходящего, перестал дудолить дерево и замер с открытым ртом, в котором блестели соверены.

Инспектор Купер снова махнул книжечкой. Летящая колонна зависла в воздухе. Буратина тоже застыл. Зато вокруг лысого пятачка внезапно вспыхнуло высокое синее пламя — будто включилась огромная газовая комфорка.

Стало светлее и даже теплее. Но не уютнее.

— Как же меня утомили эти спецэффекты, — пробормотал бульдог, назвавшийся инспектором Купером. — Ну да ладно. С вами-то что делать?

Первый нашёлся Базилио.

— А зачем с нами что-то делать? — спросил он. — Какие к нам претензии?

Купер посмотрел на База как-то странно: как будто впервые увидел — или, наоборот, внезапно узнал.

— Простите, — сказал он каким-то странным голосом, — вы не могли бы снять очки? На секундочку?

Кот решил не спорить, снял очки и продемонстрировал пустые глазницы с линзами на дне.

— Претензий к вам нет, — наконец, сказал Купер. — Хотя вы не представились.

— Базилио, Электрический Кот, — сказал Баз.

Инспектор вздрогнул.

— Вот даже так, Базилио, — пробормотал он. — Какое удивительное… впрочем, неважно. Так вот, к вам у меня претензий нет. А вот насчёт ваших спутников я бы не сказал.

Буратине бы прислушаться. Но он в этот момент пытался отломать о дерева ветку, всю облепленную соверенами. Ветка не ломалась, а отгрызть её бамбук не мог — слишком высоко она росла.

— Й-извините, а я вам что сделала? — спросила Алиса.

— Ну как сказать, Вы очень нехорошо себя вели. Напачкали в моей комнате. Фу.

— Ничего я не пачкала! — возмутилась лиса.

— Пачкала, пачкала. Вы меня не узнаёте, Алиса?

Та мотнула головой.

— А вы невнимательны. Ну же? Мы недавно виделись.

— Й-извините… вы тот дежурный? Из отделения? — прищурилась лиса, вспоминая храпящего бульдога в табачном дыму.

— Господин дежурный, — строго сказал Купер. — Да, это я. А вы — та самая задержанная, которая мочилась на пол. У меня в дежурке. Не стыдно?

— Меня били, — напомнила лиса.

— Это не моя проблема. — недовольно пробурчал Купер. — Подумаешь, били. Дело житейское. Хорошо хоть не орала и поспать дала нормально… Нечего, нечего тут, — бросил он коту, у которого от слов бульдога шерсть встала дыбом. — Хотите заступиться за даму сердца? Попробуйте.

Базилио мотнул головой. Он понимал, что этот неприятный тип ему не по зубам.

— Умно, — оценил бульдог. — О Дочь, чего же это же я стою-то? — он снова воспользовался книжечкой, и под ним образовалось кресло, точно такое же, как в отделении. С задержкой секунды в полторы возник и письменный стол — тоже узнаваемый, закапанный чернилами. На столе сами собой образовались бумаги и начали быстро размножаться, пока бульдог их не сбросил на землю — где они тут же испарились.

— Индукция, Дочь её Мать, — сказал он раздражённо. — Административное поле вторично возбуждается… Так что с вами делать, Алиса? Вернуть господину Шершеляфаму?

Доберманши, внимательно слушавшие, встрепенулись и начали приближаться к лисе с двух сторон. Кот тут же вскочил, приобнял возлюбленную и поднял очки на лоб, готовый биться со всеми врагами Алисы до последнего электрона в батареях.

— Девочки, стоять, — сказал бульдог.

Обе замерли.

— Кстати, давайте с вами тоже решим. Вы, Жирофле, отсоединились от Жирофли без позволения своего шефа.

— Мы же не сами… — начала Жирофля.

— Мы же по приказу… — начала Жирофле.

— Хорошо, изменим формулировку, — согласился Купер. — Вы не сами, вы по приказу. В ходе чего получили травму. Несовместимую с дальнейшим выполнением своих обязанностей.

— Это почему? — хором возразили сёстры.

— Потому. Вы друг друга не любите.

— Да чего я… — начала Жирофле.

— Да это всё она… — подхватила Жирофля.

— Вот-вот. Это и раньше заметно было, — усмехнулся бульдог. — Но пока вы сидели в одном теле, вам приходилось сотрудничать. Теперь вы вместе работать не сможете. А по отдельности вы так себе полицейские. То есть ни одна из вас своей должности больше не соответствует. Прав у вас никаких нет, кроме служебных. При этом вы знаете много лишнего. Вывод?

Обе псины упали на четвереньки и умильно завиляли хвостами. Взгляды их были прикованы к страшной красной книжице.

— Господин Купер, — заныла Жирофле, — дайте нам шанс… Мы будем работать вместе… Мы же сёстры…

— Сестрёнки… — подвыла Жирофля, подползла к сестре и лизнула её в нос.

— Сестри-и-ички… — Жирофле прижалась к Жирофле боком, жалобно поскуливая.

— Встаньте, — распорядился инспектор. — Помиритесь, обнимитесь и простите друг другу все обиды.

Доберманши радостно вскочили, крепко обнялись и синхронно всхлипнули.

— Очень трогательно. Вот так и стойте, — сказал Купер, махнул книжечкой, и обе превратились в красивую статую из розоватого мрамора.

— Й-извините, — не смогла промолчать лиса, — но зачем вы их так?

— Вам что, жалко? — бульдог посмотрел на Алису как на редкого амарантового длинношееееда. — Очень правильно у Булгакова сказано про милосердие! Иногда совершенно неожиданно и коварно оно пролезает в самые узкие щёлки. Особенно в женские.

Лиса смутилась.

— Не жалко, — сказала она. — Они же меня не пожалели. Но это… несправедливо всё-таки, — тут она смутилась ещё больше.

Инспектор ухмыльнулся по-собачьи.

— Несправедливо? Давненько не слыхал этого слова. Интересно, что оно означает?

Кот повернулся к Алисе и сделал зверскую рожу — молчи, мол, не то хуже будет.

— Они узнали лишнее обо мне, — снизошёл бульдог до объяснений. — И непременно доложатся своему шефу, господину де Пердю. Он узнает, что я — техник, да ещё и инспектор реальности. Мне придётся менять прикрытие, а к чему мне такие хлопоты? Что касается справедливости, я этим сучкам ничем не обязан. К тому же, — добавил он очень сухим тоном, — они однажды отказали мне в мелкой любезности. Пустяки, конечно, но осадочек остался.

Кот почему-то сразу сообразил, какую любезность имел в виду инспектор. Наивная лиса ничего не поняла.

— Ну если так… — продолжила она, — может, их просто отправить куда-нибудь? Подальше отсюда? Чтобы они никогда в Директорию не вернулись. Вы ведь можете? — она взглянула на бульдога с доверием и надеждой.

Инспектор взгляд поймал. Задумчиво почесал складчатую морду.

— Мочь-то я могу. Но не хочу. Хотя — может, ещё подумаю, — снизошёл он.

— Й-извините, — снова начала лиса. — А как это вы это делаете? Ну, вот так… — она покрутила в воздухе пальцами.

Бульдог потянулся в кресле.

— А вы не в курсе? Расхаживаете по ветвям реализаций как по паркету — и ничего не знаете? Вы вообще где находитесь?

— На Поле Чудес, — ответил кот, слов Алисы не дождавшись.

— Ну что за обывательщина, — Купер покачал головой. — Вы находитесь не на Поле Чудес. Вы находитесь в поле чудес.

— Это по-упырьски, что-ли? — удивился Базилио. Он слышал, что упыри говорят не «на Зоне», а «в Зоне», и очень на этом настаивают.

— Нет. Буквально. Алиса, вам физику преподавали? Сколько вы знаете фундаментальных взаимодействий?

Кот вообще не понял вопроса. Зато лиса навострила ушки: речь пошла о вещах, ей более-менее знакомых.

— Электромагнитное, — начала она, — гравитационное… Это, как его, сильное… Слабое, сверхслабое… — тут она замолчала.

— А также темпоральное, административное и специальное, — закончил бульдог. — Которое также иногда называют магическим или чудесным. Как квантуется магическое поле — знаете?

— Не знаю… Нам этого не давали, — призналась лиса.

— Это вы спецкурсы не посещали, — сказал Купер. — Квант специального поля — калибровочный даймоний, возникает в стандартной теории вследствие механизма нарушения административной симметрии. Спин мнимый отрицательный, электрический заряд опционально-ситуативный, чётность плюс-минус туда-сюда… ладно, это всё физика^{433}, — закруглил он демонстрацию образованности. — В общем, поле как поле, с ним тоже можно работать. Особенно здесь. Сейчас я его заблокировал генератором особых полномочий, — он встряхнул красной книжечкой. — У вас, я так понял, полномочий нет? И вы даже не знаете, что это?

— Не-а, — признала лиса.

— В таком случае, как вы здесь оказались? Нет, не так. Откуда вы сюда попали? Вон того парня, — он показал на Буратину, отчаянно пытающегося зажать руками карманы штанишек, из которых сыпались деньги, — я видел в закрытой для посещений ветви тентуры. Видимо, он был с вами. Сами вы там появиться не могли. Вас кто-то провёл. Кто?

Он медленно обвёл взглядом всех троих и остановил взгляд на Базилио.

— Вы что-то знаете, — сказал он. — По глазам вижу.

— У меня нет глаз, — напомнил кот.

— Да какая разница, глаза, не глаза, — пробормотал инспектор и снова воспользовался книжечкой.

На этот раз застыло всё или почти всё. Включая Алису.

— У вас вид виноватый, — сказал бульдог. — Вы что-то знаете.

— У меня виноватый? — удивился кот.

— А вы думали, что у вас идеальный покер-фейс? — инспектор Купер ехидно приподнял брыли. — Это вы зря так думали. Хотя… Лицо-то вы как раз контролируете. А вот хвост у вас напрягается очень характерно. У меня старший сын вот так же хвост держал, когда косячил^{434}, — грустно усмехнулся бульдог. — Вы на него похожи, кстати. Если бы не глаза… и полосы у него на шкуре поярче. Его, кстати, Базиль зовут. Где-то он сейчас…

Кот напряг все мускулы, чтобы не выдать себя каким-нибудь движением.

— Ладно, хватит обо мне. Давайте о вас.

— Да я ничего такого особенно не знаю, — сказал кот почти искренне.

— Знаете. Во всяком случае — больше других. Но говорить не хотите. Почему? Из-за Алисы? Я прав? Ну теперь никто ничего не слышит. Колитесь.

— Это долгая история, — Баз и в самом деле смутился.

— А я не тороплюсь. Хотите присесть? Или, может, приляжете? Пожалуйста, — под котом возник гамак, парящий в воздухе. Гамак легко и непринуждённо качнулся, как бы улавливая кота в свои сети^{435}, и тут же откачнулся назад, отрывая его от земли.

— Рассказывайте, — дружелюбно сказал инспектор. — Главное — ничего не пропускайте.

Базилио немного подумал. Молчать было крайне глупо, по понятным причинам. Что-то скрыть? А что и зачем? Наконец, чего уж греха таить — ему и самому давно хотелось с кем-нибудь поделиться.

Базилио устроился в гамаке поудобнее и начал рассказывать сложную историю отношений с Хасей, начиная от первого знакомства и кончая последним разговором.

По мере рассказа инспектор всё больше мрачнел. Когда же кот дошёл до финальной сцены — как Хася ему открылась и представилась Басей — он негромко выдочерился сквозь зубы.

— Н-да, — сказал он, наконец. — Не ожидал. Я-то думал, это Братство интриги плетёт. А оно вон чо.

— Ну и что теперь? — забеспокоился кот, качнувшись в сетке чуть сильнее.

— Да теперь уже ничего, — уныло сказал бульдог. — Я с Басей связываться не буду. И вам бы не советовал. Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь, — процитировал он что-то из классики. — Но вам-то поздно уже. Просто — будьте осторожнее, — сказал он почти сочувственно.

— Да кто она такая? — не выдержал кот.

В этот момент гамак исчез и Базилио крепко приложился о землю пятой точкой — и хорошо ещё, что не переломал хвост.

— Извините, отвлёкся, — буркнул инспектор. — А на ваш вопрос отвечу так. Если она вам сама не сказала — значит, не хотела, чтобы вы знали. Понятно?

— Понятно, — пробормотал кот, потирая ушибленное место.

— А про этого паренька она что-нибудь говорила? — пёс показал на Буратину, застывшего в идиотской позе: с золотой веткой в зубах он пытался подобрать с земли золото, которое в тот же самый момент сыпалось у него из дырявых карманов^{436}.

— Она его вообще не особо замечала, — ответил Базилио.

— Прекрасно. Ну, хоть что-то. Мне этот товарищ встретился в неподходящем месте. И в неподходящий момент. Вёл он себя очень плохо. Но сейчас мы его улучшим. Заодно и с девочками переиграем.

Красная книжечка мелькнула в воздухе. И всё отмерло.