Ещё не Аюта

Прощай, Яван!

...Армию спасло то, что она застряла в этих треклятых лабиринтах, естественных траншеях, над которыми ударная волна прошла верхом, ну единственное чем навредила — засыпала пару сотен копейщиков из 2-й столичной дивизии, укрывшихся у слишком хлипкой стены. Зато эта братская могила образовала единственный выход отсюда — по насыпи, по точащим руками, ногам и ободранным головам, вверх, и на поле.

Но это узнали потом. Пока ещё где-то часа полтора, нет, часу и не было, очумевшие, полуооглушенные, полки по отдельности приводили себя в порядок, и каждая часть думала, что только они одни и выжили. Какова же была радость, когда находили соседей, и кто-то отзывался по связи! Когда узнали что вся остальная армия, не только цела, но и отделалась сравнительно небольшими потерями! Потом ещё была одна радость — когда из авангарда донесли, что из этого мешка наконец-то есть выход. Им, конечно, не сказали, что выходить придётся по трупам...

...Двадцать пятому полку долго пришлось ждать своей очереди. Их то толкали вперёд, то гнали назад, в соответствии со стратегическими замыслами аги, и нервы у всех были уже напряжены до предела, когда их, уже поднимавшихся по осыпи, из которой торчали, как иллюстрация картин ада, воздетые к небу и скрюченные в предсмертной судороге руки трупов, вдруг чуть не столкнули кинувшиеся вперёд без очереди спахи. Один из всадников, даже посмеиваясь, хлестнул плёткой Калима — это по больной-то спине! Не удивительно, что тот взбесился, и своим копьём скинул с коня обидчика, попутно заехав тупым концом по черепу Явану. Мацуко потеряла равновесие и повалилась назад-влево, там как раз оказался их эмир, на коне, ковырявшийся в дальнеговорнике. Неизвестно что он хотел — то ли поймать, то ли пнуть для пущего смеха солдата-недотёпу, но повернул лошадь боком, ближе, принцесса, падая, схватила его за ногу, ракшас сам еле удержался в седле, вцепившись обеими руками в гриву и выронив дальнеговорник. Прибор звонко стукнул по небитой стороне лысины Явана, и Кадомацу едва-едва успела поймать дорогую штучку, случайно сбив пальцем верньер настройки.

Быть бы из ссоры Калима со спахом большой драке, если бы в этот момент из рации не раздалось:

— На помощь! Помогите, драгонарий ранен! Слышит ли кто меня?! Враг отрезал штаб от основных сил, мы окружены, командующему стратигу нужна немедленная помощь! Помогите!.. — и так далее.

Передача шла на языке Амаля, но дочь императора-то понимала этот язык! — и оцепенела от ужаса. Да как она могла забыть, что он, Тардеш, единственный мужчина на свете, был там, в открытом поле, в момент взрыва! А что, если он уже два часа как ранен, и истекает кровью, беспомощный...

...Кроме Явана нашлись и другие переводчики, которые объяснили остальным, в чём дело. Все загалдели, но что они предлагали, так и не дошло до сознания сраженной ужасной вестью девушки... Небрежно раздвинув толпу одним движением плеча, вошел Арслан-ага, лысый в шрамах ракшас, чем-то похожий на Явана, и взял из рук того сильно нагревшийся приёмник, зачем-то отрапортовал туда: что это, мол, я, Арслан-ага, столько-то и столько-то войск под началом, вышел на позицию, потом выключил и вернул прибор эмиру, добавив:

— Вот шайтан ненашего бога!

— Что?! — накинулась на него Кадомацу: — «Шайтан ненашего бога», и всё?!! Он же погибнет, вы понимаете, надо бежать выручать его!!!

Арслан посмотрел на Явана снисходительным взглядом:

— Пошли, парнишка, я покажу, как обстоит дело на самом деле... — и, хлопнув по плечу, повёл сквозь расступившуюся толпу наверх.

Когда-то в этом месте была лесная поляна. Чуть в отдалении, ниже по склону блистало озеро, около которого, наверное, местным жителям, было когда-то, ой как приятно проводить погожие деньки... но теперь всё было иначе. Мягкую траву срезало камнями, окружавший этот рай бесцветный лес превратился в бесцветный бурелом, открывший широкую панораму на поле сражения. Две гигантские армии смешались в порыве самоуничтожения, подняв занавесь пыли. Редко блистали во тьме выстрелы, лишь только в ближайших к ним рядах — на расстоянии полуполёта стрелы, можно было различить в этой мясорубке врагов и друзей. А где-то в середине этого моря смерти — янычар показал — одиноко трепетал на ветру последний флаг Тардеша, дважды падавший во время их разговора:

— Ну вот, убедился?! В такое месиво врубимся — раньше, чем за сутки до Тардеш-паши не доберёмся. Полезнее будет зайти с тыла и отвлечь...

— Ну, должно же быть что-то! А конница?!

— Можно послать, но она дойдёт до туда, да там и останется. Небесные Кони не так неуязвимы, как кажется... Зачем рисковать армией, ради одного, пусть даже и полководца? Ну, конечно, если ты такой герой, можешь идти и спасать его сам, пожалуйста, но..., — он удержал рванувшегося было Явана: — Э, да у тебя жар! Остынь! Как минимум, тебе потребуются для этого крылья. У тебя есть крылья?! — спросил он с лёгкой издёвкой, и был изумлён непонятным выражением торжества на лице башибузука:

— А вот и есть! — выкрикнула маленькая принцесса, иллюзия хриплого мужского голоса иссякла, в этот момент, и в воздухе прозвучали высокие, нежные ноты. Больше не думая о притворстве, она повернулась лицом к флагу Тардеша, и, скидывая на ходу кафтаны, побежала к озеру, надёжно укрытому буреломом...

— Стой, куда, дурак! — крикнул наблюдавший за ними Хасан и бросился следом...

...Мацуко спешила, торопилась, раздеваясь на бегу. Вот потерялась феска, брошено копьё, она скинула верхний кафтан и засмеялась собственной глупости: зачем же ей всё это, если одежда сгорит, стоит лишь снять изоляцию?! И будто она сможет вернуться, как ни в чём не бывало, после того, что сейчас произойдёт... Плохо — придётся лететь нагишом, все бинты ушли на повязки, знала бы — взяла запас. Или, ещё лучше, стоило прихватить из дома хотя бы лёгкое платье или просто кусочек ткани... «если бы да кабы»...

Принцесса выскочила на берег. Нет, здесь нельзя — слишком много бурелома, помешает взлететь. Да ещё и загорится невзначай! Песчаный пляж был смешан с грязью и камнями, да и по зеркалу озера, там и сям, как фишки на игральной доске были разбросаны гладкие валуны и острые обломки, резавшие гладь жидкого аммиака.

Кадомацу, как знак судьбы, увидела в них дорогу, до самого крупного -не так далеко от берега, и, ещё в образе Явана побежала туда, прыгая через холодные камни, быстрее, быстрее, Тардешу нужна её помощь!

Большой валун до боли упёрся острой гранью в босые ноги, но девушка не заметила этого — закрыв глаза, она произнесла мантру и развеяла навсегда образ Явана...