Ещё не Аюта

Адын штука зэнсин

...В её собственной комнате не было пыли, горел свет, был сервирован стол и разостлана постель. Брошенное ею на пол копьё так и лежало посреди комнаты не тронутое никем. Она, вздохнув, подобрала копье... и вдруг, сообразив, достала мешок, и присев перед столиком, спешно сграбастала угощения, и стала складывать в мешок те из них, которые могли не помяться в дороге.

...Грубый рывок за локоть оторвал принцессу от занятия и развернул спиной к столику. Она больно ударилась невидимым крылом, оглушенная криком в ухо: «Воруешь, сволочь!» — орал Хиротоми Мори, бесшумно оказавшийся за её спиной, пока она забыла об осторожности. Ей выкрутили руки и два дюжих меченосца потащили прочь из собственной комнаты. Ну и задала бы им сейчас дочь императора за такое обращение, но вовремя вспомнила, что она сейчас — всего лишь неизвестный ракшас, и лучше начать играть свою роль.

Комендант вытолкал ракшаса в шлюз, и там, страшно вращая глазами и указывая на дверь наружу, спросил:

— Этот люк выходит прямо в пропасть! Будешь врать — выкину! А ну, отвечай, откуда ты взялся, и что ты делал в зенане?

Ну, этого ещё не хватало! Чтобы всё пошло прахом из-за ревнивого мальчишки! Нет, ей не угрожало падение — крылья были при ней, но чтобы использовать их, пришлось бы снять иллюзию. А, следовательно, все бы увидели её голой! Думая об этом, Мацуко сумела сохранить на лице непонимающее выражение, ограничиваясь короткими фразами на ракшасском: «Я не понимаю», «Говорите по-нашему, начальник», и удивлённым: «Зенан?!» — потому что слово «зенан» (вовремя вспомнила) уроженец Порога Удачи должен был знать точно.

— Ах, не понял? — ещё больше разошелся офицер, и, распахнув дверь (нет, не наружную, а внутреннюю), крикнул в коридор: — Эй, кто-нибудь!

— Да, господин тюздё, — раздалось из коридора.

— Итиро, знаешь кого-нибудь, кто говорит на языке этих бесов?

— Ну, я могу, немного.

— Отлично, спроси у него, откуда он к нам свалился?

— (...)

— Он говорит, что его послали за водой, да он заблудился. Спрашивает, где выход, говорит, что его сотня уже могла уйти, просит отпустить, опаздывает. Ещё спрашивает, откуда здесь зенан, ведь это крепость. Объяснить?

— Скажи, что это не его ума дело.

— (....)

— Ну, что?

— Сказал. Он, говорит, что про то, что видел, никому не скажет, просит только отпустить. О чём это он?

— Это уже не твоего ума дело. Значит, ходил за водой?

— (....)

— Да, дурак — я сказал ему, что мы воду не пьём, и пусть пеняют на себя, если всю цистерну выдули. А он не верит. Мешок и копьё просит вернуть. Как, кстати, он пролез-то? Спросить?

— Сходи, сначала, подай сигнал, что нужен офицер башибузуков, срочно. Потом договорим.

Солдат, тёзка царствующего императора, взял фонарь и лук, и вышел на площадку, чтобы посигналить, а мальчишка-командир, пользуясь его отсутствием, пару раз крепко врезал пленнику. Кадомацу этого не стерпела, и, вырвавшись из захвата, резво подхватила копьё, и развернула ему в грудь наконечником. Демон моментально обнажил меч.

И в этот момент вернулся солдат.

— Буйствует, командир?

— Да у него росту многовато, на целую голову. Вот, убавить охота. Что он говорит?

— Говорит, что вы первый начали. Извиняется, говорит, что не будет, что опаздывает. Да полно, господин тюдзё, зачем вам с ним связываться?

— Ладно (меч он всё-таки убрал) Спроси у него, как проник в крепость.

— (...)

— Ну, что?

— Сказки рассказывает... Говорит, что ворота были раскрыты, а стражи он и не видел, погодите-ка...

— (...)

— Не понял я чего-то...

— Слушай, пошли туда, посмотрим, про что он нам рассказывает... Где его мешок? Глянь, может что украл?

Уже когда они втроём спускались, немного удивлённый солдат-переводчик продолжал:

— Если я правильно понял, он говорит, что прошел через врата со статуями, а разве есть у нас такие ворота?

— Ничего, спустимся вниз — а там вдвоём за него возьмёмся. Не знаю, как статую, но могильную плиту мы ему точно обеспечим!

Ну, спустились. И первое, что увидели — был пузатый сотник башибузуков, с удивлением пялящийся на замерших, как статуи, охрану.

— Тревога! — крикнул ужаснувшийся комендант: — Поднять всех и прочесать крепость! Ты это сделал? — накинулся он на сотника.

— Зацэм обижаешь? — возразил тот: — Развэ я колдун, да? Для такого большой голова надо, а моя голова есть глюпый, порченый голова.

— Тогда ты? — и снова встряхнул заколдованную принцессу: — Отвечай! Что он говорит?

— Да бес его знает... вроде про какую-то женщину...

— Два штука зэнсин, — вмешался сотник: — Адын совсем старый зэнсын, другой молодой зэнсын, два штука молодой зэнсын и совсэм старый зэнсын.

— Так сколько же, в конце концов?!!

— А-а! Два штука зэнсин. Оба лысый зэнсин. Адын молодой зэнсын, а другой совсэм старый зэнсын... Вай-вай-вай! Как плохо! Молодой — и совсэм лысый зэнсын!

— Ты жу... то есть зубы не заговаривай! Это они сделали?!

— А-а! Он говорит — присол старый зэнсын, махать рукой на них. Двери открыты — вошол. Потом пришол молодой зэнсин — красивый зэнсин, только лысый, совсэм лысый дэвуска, и улэтел вместе со старый зэнсын... Копьё отдал!

Хиротоми порылся у себя за пазухой:

— Какая девушка? Вот эта?! — и сунул под нос Мацуко её же портрет работы неизвестного художника: — Отвечай, что выпялился?!

Бывшая принцесса молчала вообще-то по другой причине — насколько она помнила, она никому ещё нагишом не позировала:

— (...)

— Этот дэвуска, да. Только одэтый, чорный и совсэм лысый дэвуска. Дашь посмотреть, да?

Тюдзё медленно скомкал открытку, и сел, в ужасе обхватив голову руками:

— О, Будда! Её Высочество Третья постриглась в монахини!.. да что вы здесь стоите?! Не поняли, вам светит?! — заорал он на подлетевшего с докладом артиллериста: — Всех поднять, всю крепость перевернуть, выслать патрули по дорогам! Да, вызовите какого-нибудь колдуна, чтобы этих разморозить! Нет, во дворец сообщать не надо, может, ещё найдём. Двигайтесь, двигайтесь!

За время этого ора толстяк-сотник приблизился к лже-башибузуку и на своём языке мудро заметил:

— Слушай, парнишка, здесь явно вскоре будет жарко. Давай-ка, зададим дёру, пока они о нас позабыли?!

Мацуко согласно кивнула, подобрав брошенный тюдзё вещмешок, и оба ракшаса тихонько прокрались к выходу, а оттуда драпанули с такой скоростью, будто за ними шла лавина.

— Сынок, как тебя зовут? — продребезжал, подпрыгивая на встречных камнях, сотник.

— Яван, господин бай, — сказала она первое имя, что пришло в голову.

— Какой я тебе «бай»?! Я тебе в отцы гожусь. Меня зовут Теймур, сотник Теймур.

— Хорошо, господин сотник.

— Ну, опять! Ты из чьей сотни? А какой полк? Тоже не знаешь?! Ну, это легко выяснить. Ты откуда? С Побережья? В говоре у тебя что-то есть такое...

— Нет, Теймур-бай, из столицы.

— Ха, и чем же ты там занимался?

— Землю пахал.

— Где? В столице? И где ты там землю нашел?

— Знаете, мой отец говорил: «если любишь свою работу — везде найдёшь, где ею заниматься». Вы думаете, в каком-нибудь саду меньше работы, чем в поле? Иной раз и потруднее будет. Да ещё у этих шайтанов манера — навалят на траву кучу камней, потом разбирайся... — Мацуко осеклась, боясь завраться, и мысленно поблагодарила сестру, за то, что та так подробно описывала быт на Пороге Удачи.

— Ну, это понятно... А вот чего я не пойму, если ты столичный житель, как вышло, что ты языка шайтанов не знаешь?

— Да знаю я, лучше него. Он просто на меня прежде вопросов с кулаками полез. А раз так — пусть сам и переводит!

— А, вот ты какой фрукт... — протяжно произнёс Теймур. Они остановились, переводя дыхание, и сотник предложил:

— Слушай, сынок, вот такая диспосисия: столичные «пахари», уже упахали на шайтановы кулички, вряд ли ты их теперь догонишь, так давай, поступай в мою сотню, а?! Разницы — никакой, командир я добрый, сотня как раз маленькая — семьдесят копий всего, а товарищей новых найдёшь... Согласен?!

— Ладно, ата...

— Ну вот, так бы и сразу! А то всё «бай» да «бай»! Пошли, вон наш лагерь, видишь?.. Это хорошо, что ты пику с собой по воду захватил, хотя и глупо здесь воду искать. Если услышишь — шайтан летит, разворачивайся в ту сторону остриём пики, и голову вот так пригибай, ясно? Да ничего, это на всякий случай, забыли про нас уже, наверное... Значит, совсем лысая девка?! Вай-вай-вай, как плохо!.. Не напороться бы на этих ведьм..

.