Ещё не Аюта

Мрачная романтика

... — Полк, разделиться посотенно, занять деревню!

— В походную колонну, по десяткам! Осторожней с окнами!

— Тише, это свои!

Впереди, из кромешной тьмы возникли силуэты бхут, верхом на лошадях, закутанных в тёмную материю по самые глаза. Поблескивали короткие и широкие с зазубринами на обратной стороне кривые мечи, засунутые за кушаки без ножен, браслеты и кольца на офицерах, да и непривычно — вместо пики, духи убийства держали поперёк седла странные на вид длинные двуствольные автоматы, с украшенными деревянными (а не складывающимися, как у легионеров) прикладами. Остывающие дула слабо светились в темноте.

— Кто здесь есть главный? Я Мбвана, нукер этих воинов, вы нам помогать выгонять вооруженных!

— Я — сотник, — ответил Теймур.

Яван вздохнул. Две недели, проведённые в том городе, пока сотня оправлялась от ранений, были сущим раем, по сравнению со всей солдатской жизнью. Первое время их совсем не трогали — дали полечиться. Ну, дивизия и пустилась во все тяжкие... Чего там только не вытворяли победители с городом и его обитателями — и обитательницами, некстати вернувшимися на третий день. Кадомацу в этом не участвовала — им, раненным, бы по лазарету научиться ходить сначала... Вот они и ходили в гости — сначала к Явану, потом к Калиму в другой конец комнаты, потом к Измаилу на третий этаж... С каждым разом за счёт поправляющихся гостей становилось всё больше, и вскоре весь лазарет топал туда-сюда по лестницам, так, что башня раскачивалась.

Рана Мацуко заживала быстрее, чем у остальных. Ну конечно, она же имела куда большие познания в медицине, чем у пользующих их цирюльников, да и вовсю помогала себе магией. Сейчас у неё остался шрам — более светлая полоска посреди груди, со следами швов (ох, не носить ей больше открытые платья!) — да небольшая слабость в левой руке и крыле. Она боялась, что это отразится на её способности к полётам, и, не щадя себя, разрабатывала мышцы, используя любой свободный момент. Щелчки ключиц, сопровождавшие этот процесс, до смерти надоели окружающим, и Салах с Хасаном уже раз пять обыскивали Явана, чтобы узнать, чем же он производит столь странные звуки. А Али Язид, шедший в строю за принцессой один раз прямо на марше взял, да и поднял и встряхнул её, перевернув вверх ногами — поинтересовался, может чего выпадет? Правда она всё равно страдала сомнениями и страхами — чтобы тренировать крылья, нужно было летать, а она теперь не могла этого сделать даже невидимой — умения у маленькой принцессы не хватало для того, чтобы сразу скрыться от глаз столь разнообразных существ, которыми кишела армия...

А теперь их отвели в тыл — к огорчению девушки, прочь от Тардеша, и вот, начиналась уже вторая неделя, как они зачищают эти бесконечные сёла и посёлки, помогая бхутам, и изредка, если город большой — самураям.

...Красные глаза бхута отражались скользящими бликами на острие копья Явана:

— Полсотня — туда, полсотня — сюда! — коротко объяснил свою нужду нукер.

— Яван, бери чётные ряды, пойдёшь с тем молодцем. Нечётные ряды — за мной!

Они разошлись в разные стороны по первой поперечной улице. Бхуты моментально заняли лучшие позиции, взяв под перекрестный прицел дворы, окна и ширину улицы, а Явану крикнули, чтобы действовал.

— Так, ребята, вы знаете что делать. Разошлись по десяткам — на большой дом целый десяток, на маленький — половина. Надо перебежать улицу — держи пику на виду, а то опять в темноте подстрелят. Осторожнее с окнами! — и они разошлись.

Домики в конце улицы оказались маленькими, впрочем, как Мацуко и ожидала. Слабенькие фонари давали самую чуточку света, но на фоне белых стен и без них было заметно любое движение.

— Хасан, бери вторую пятёрку, осмотри тот дом.

Тот молча исполнил приказание.

— Двое к двери, один к окну, ты — пошли со мной, осмотрим, нет ли других дыр.

Они вдвоём с Ясиром обошли дом с другой стороны — точно, слева от двери было ещё одно окно. Она оставила возле него солдата — так, на всякий случай.

— Вряд ли кто оттуда прыгнет — там сарай, пока его огибаешь, под пули бхутов успеешь два раза попасть. Но всё-таки, чем шайтан не шутит...

Сама уже в одиночку бесшумно перемахнула через розовый куст, росший на углу дворика, и обнаружила ещё одно окно, к которому подкралась со всей возможной тишиной.

Внутри шел разговор, язык был похож на язык северян, понятный девушке:

— Ходить надо ночью, — рассуждал женский голос: — В темноте хоть видно Железных Демонов издалека, а нас — нет.

— Достали эти твари, — отвечал мужской: — Пугали легионерами, но нормального легионера и днём с огнём не увидишь.

— Подполье сообщает, что патронные заводы по всей Яншишме работают в три смены. Каратели торопят с заказами. Вы поняли, что это означает?!

— Да им бы лишь заставить на себя вкалывать!

— Это означает что слухи о потере кораблей с боеприпасами — правда! Поэтому везде демоны и ракшасы, и ни одного легионера! У легионеров нет патронов!

— Тыгрынкээв должен знать об этом, милая.

— Да, и я сама попытаюсь ...

Раздался звук, будто что-то разбилось и рассыпалось, и прибавился ещё один собеседник:

— Всё! Они уже в городе! — мужской голос явно паниковал.

— Тише ты, Ендонбал! Спокойно уйдём, пока ночь.

— Может ты и уйдёшь, Сохор, но мне точно ничего не светит! — Ендонбал продолжал паниковать.

— Перестаньте грызться вы оба! — вмешался женский голос: — Я уверена, что бояться нечего, в конце концов, это всего лишь копейщики. Что нам угрожает с двумя автоматами?!

Хлопнула дверь:

— Всё пропало! — сказал ещё один, новый мужской голос.

— Что? — нестройно заговорили сразу все трое.

— Бхуты! От них не уйдём!

— Может быть, пока темно... — предложила женщина.

— Бхуты! Ты слышала меня, Саагансэсег?! (Кадомацу вздрогнула, услышав имя, так похожее на матери) — Для них наша ночь — полдень! Самый худший для нас вариант — конница с ружьями!

— Что же делать?! Что же делать?! — опять запаниковал Ендонбал.

— Тихо... — собрался с эмоциями принёсший плохую весть: — Может, ещё не всё потеряно... Дом уже обложили, так... — что-то пошевелилось в темноте над головой Явана: — Здесь никого нет!

— Что?

— Быстро, первыми прыгаем мы с Сохором, если что, встретим огнём, потом ты, Саагансэсег, что бы ни было с нами — не оглядывайся, беги и прыгай в овраг, там заросли, и бегом до речки. Ендонбал, ты за нею, прикроешь тыл.

— А почему это я всегда прикрываю тылы?

Всеобщий смех был ответом.

— Ты смотри, в окне не застрянь, в тылу-то! Почему он прикрывает... жрать меньше надо!

Мацуко огляделась. Задняя стена дома выходила на вершину холма. Склон, стена сарая и розовые кусты закрывали обзор с улицы, а почти сразу за разбитой оградой начинался углубляющийся овраг, тянущийся почти до самой блестевшей вдали реки. Пожалуй, при достаточной удаче их план мог бы увенчаться успехом. Мог бы, не будь под окном Явана...

...Первый спрыгнул к ней спиной, и пока он соображал обернуться, принцесса подсекла его древком копья, вырвала за ствол поднятый было автомат, и прямо на его глазах одной рукой сжала дуло в финтифлюшку. Потом отбросила вмиг ставшее бесполезным оружие, и, уперев тупой конец пики в горло лежавшего, крикнула:

— Эй, в доме! Сдавайтесь, у меня один ваш! Обещаю жизнь!

Послышался треск ломаемой двери — её башибузуки посчитали окрик за сигнал входить.

В открытом окне показалась чёрная фигура с автоматом бхут, и, не сказав не слова, выпустила в Явана длинную очередь.

Первые пули, высекая искры, отрикошетили от груди демонессы, не причинив особого вреда, но сшибли её на землю. Остальные улетели намного выше головы — противник явно не умел пользоваться своим оружием.

— Готов, — услышала она над собой.

— Спасибо, а я уж думал...

Принцесса без единого звука, с земли, одним взмахом копья отсекла расслабившемуся автоматчику голову, подсечкой уронила уже вставшего было пленника обратно на газон, вскочила на ноги, и — всё на том же движении — схватила пробегавшую мимо женщину за длинные волосы.

Из дома раздался истошный вопль, потом мужской плач — ребята всё-таки добрались до Ендонбала.

Женщина с испуганными глазами схватилась одной парой рук за волосы, вернее за крепко дравшую их руку Явана, а другую сложила в молитвенном жесте.

— Твое имя — значит «белый цветок»?! — вдруг спросила Кадомацу. Своим голосом.

— Да, — всхлипнула партизанка. Приблизив её лицо к себе, принцесса даже разглядела некое сходство с матерью.

— Беги, ладно... — вдруг сказал ракшас, отпуская волосы.

— Что?! — снова всхлипнула та.

— Беги, дура!

Из окна высунулся один из её ракшасов:

— Вах, Яван, тебе надо посмотреть, кого мы взяли! Жирдяй — в это окно не пролезет!

— У меня двое, Курт... — девушка оглянулась, убедившись, что белое платье шпионки уже скрылось в овраге, потом нагнулась над пленным: — Двое. Ты понял?

Раздался всхрап лошадей, и к ним, ломая бесцветные розы, въехало двое бхут.

— Стрельба, почему у вас?

— Всё нормально, справились. Один мертвяк и два пленных

— Оружие где?!

Башибузуки отдали им оба автомата — один пустой, другой с мятым стволом.

— Что есть это?

— Слишком сильно схва... ударил об стену.

В голосе бхуты послышалось уважение:

— Мы пришел вам помогать, два штука. Помощь надо?

— Спасибо, будем обязаны, если со своими ружьями прикроете дворовую сторону улицы.

Бхута замер, вглядываясь в даль, потом поднял автомат, и коротко — один раз, выстрелил. Стволы дёрнулись взад-вперёд.

— Кто-то бежал. Больше не бежит, — объяснил он, почему-то без акцента